Мой Белый Дьявол

В тот вечер Дариана не была пьяна. Она соврала Лэнгдону, чтобы не показаться слишком сентиментальной. Уж лучше пусть он думает, что она перебрала, чем посчитает ее уязвимой. На следующий день девушка не могла выкинуть из своей головы мысли о Лэнгдоне, как бы ни старалась. Обычно Рейдж никогда не была такой открытой, никому не говорила о своих чувствах, но почему-то Майкл вызывал в ней огромное доверие и постоянное ощущение невероятно приятного тепла в груди. С ним хотелось обсудить еще очень и очень многое, позволить вновь впустить кого-то в свое личное пространство, отпустить все сомнения и влюбиться до беспамятства. Но, к чему это приведет? Рейдж не знала, что на самом деле означал для Лэнгдона предстоящий ужин. Возможно, в его мыслях и близко не было никакой романтики, а лишь личная выгода. Тем не менее, девушка решила привести себя в порядок, надеть что-то более симпатичное, чем мужские штаны и обрезанное фиолетовое платье. В итоге Дариана остановилась на классическом брючном костюме, который все же нашелся среди большого ассортимента безвкусных платьев прошлого века. Нанесла на глаза черные тени и легкую красную помаду на губы. Ничего лишнего и откровенного, но в то же время очень симпатично. Рейдж взяла собой бутылку вина, как просил Майкл и решила прийти немного раньше восьми часов. Ведь, возможно, еще через полчаса она станет только переживать за свое будущее и просто-напросто останется в комнате. Конечно, на самом деле она переживала не только за свое спасение, но и в большей степени за диалог с Лэнгдоном, что всего лишь за две встречи вызвал в ее душе бурю эмоций. И Дариана ненавидела себя за это. Ненавидела каждую клеточку своего глупого сердца за прекрасные чувства к Лэнгдону. Это была не просто симпатия или интерес, это было даже не увлечение. Девушка неуверенно подходит к двери кабинета и тихо стучит, а вместе с этим бешено стучит и ее сердце. — Войдите. Рейдж медленно открывает дверь и останавливается на пороге, чувствуя ужасную неловкость. — Дариана? — Майкл удивленно приподнимает брови, пока подходит к своей новой знакомой — ты рано. Но, к слову, я ценю в людях ответственность. — Добрый вечер, мистер Лэнгдон — кое-как выдавливает из себя брюнетка, стараясь не показывать своего волнения. Сейчас Рейдж смотрела на него и понимала, что теперь от поведения этого человека будет полностью зависеть ее настроение, мысли, эмоции и поступки. И, черт, как же она ненавидела эту хрень. Ненавидела, когда чья-то жизнь становится в тысячу раз важнее своей и ты падаешь в глубокий омут безумной любви, от которой уже никак не сможешь отделаться. Так было и с Аланой, так будет и с Майклом. Опять на те же грабли? Гребаный Лэнгдон, гори в Аду, ублюдок. Как же я хочу свалить отсюда и забыть, как ты выглядишь, забыть, что ты приехал. Черт подери… — Уверена ли ты во вчерашних словах? Мужчина как всегда до жути спокоен и ровен, но взгляд… Одним этим взглядом можно убить даже самую высокую самооценку за считанные секунды. — Почему вы спрашиваете? — Потому что вчера ты была не в том состоянии, раз написала мне. Я думаю, ты была очень пьяна. — Я… Нет, я не отказываюсь от своих слов, мистер Лэнгдон. — Отлично. Тогда, прошу, проходи. Майкл вежливо помог девушке сесть за стол, а сам стал открывать вино. Все это происходило неловко, как для Дарианы, так и для Лэнгдона. Рейдж не знала, что следует говорить теперь, когда, кажется, все уже и так решено. Майкл очень давно не ужинал с кем-то без повода, а уж тем более из-за какой-то там глупой юношеской симпатии. Молчание слишком затянулось, поэтому Дариана решила хоть как-то разрядить обстановку. — Белое сухое вино. Надеюсь, вам такое по вкусу? — Вполне — коротко ответил мужчина и сел напротив. — Хотя, у нас нет особого выбора. — Это верно, но сегодня у нас он все же есть. И тут в кабинет без стука заходит Стефани — одна из серых, что очень удивило Дариану, ведь девушка пришла, чтобы принести ужин. И, кажется, это вовсе не кубики. — Что?.. Стефани стала молча расставлять большие тарелки на стол, на одной из которых было множество нарезанных яблок, а на другой очень неприятное на вид блюдо, вероятно, представляющее из себя жареных змей. — Откуда все это? — Даже не знаю — хитро усмехнулся мужчина, наблюдая за реакцией брюнетки и не обращая совершенно никакого внимания на по какой-то причине перепуганную прислугу — а откуда у тебя вино? Дариана опустила глаза и немного улыбнулась. — Ну… Я смогла… — Нет, нет, это риторический вопрос. Я бы хотел, чтобы сегодняшний ужин остался между нами. А все секреты так и остались секретами. Рейдж кивнула и сразу же закусила нижнюю губу, чтобы перестать улыбаться. Ее глаза отчаянно блуждали по фарфоровой тарелке, ну, а Майкл же не скрывал своих эмоций и продолжал улыбаться, не сводя с брюнетки заинтересованного, изучающего взгляда. Как же неловко, черт. Стефани стала разливать вино по бокалам и Дариана сразу же заметила, как у серой тряслись руки от волнения. Действительно ли это обычное переживание или же Лэнгдон заставил ее быть настолько растерянной? Одно неловкое движение и бутылка вина оказывается на полу, превращаясь в миллион острых осколков. Рейдж вздрогнула от неожиданности и от напряжения всего этого до чертиков странного ужина. — Простите, прошу вас, простите меня, мистер Лэнгдон — залепетала Стефани, собирая острые осколки — я сейчас все уберу… Майкл же, не отрывая глаз от Дарианы, никак не отреагировал. Ни один мускул не дрогнул на его идеальном лице. — Ничего страшного, Стефани. С кем не бывает? Оставь. Серая же тихо выдохнула от облегчения и встала с пола, а затем стала накладывать мужчине блюдо из жареной змеи. Но, как только она потянулась к тарелке, Лэнгдон незаметно взял в левую руку нож и резко проткнул кисть несчастной серой. Кабинет заполнился криками адской боли. Дариана в ужасе замерла, не зная, как помочь девушке и как заставить Майкла остановиться. На ее щеках тут же появились тихие слезы. — Тебе следует понять одну очень простую вещь, Дариана — холодным спокойным тоном произносит Лэнгдон, все еще смотря в глаза испуганной брюнетки — Если что-то не работает, лучше сразу же перерезать провод. От увиденного Рейдж вдруг резко онемела и уставилась перепуганными глазами на скатерть, что медленно окрашивалась в темно-красный цвет. Лэнгдон так же резко вынимает из руки серой нож, аккуратно кладет его на место и показывает Стефани жест рукой, означающий, что она может идти. И вот тут-то Дариана сильно напряглась и только сейчас по-настоящему осознала, что все это далеко не шутки. Лэнгдон очень опасный и непредсказуемый человек, которого действительно стоит бояться. — Прошу прощения за это, Дариана. Не стесняйся, змеи очень неплохи на вкус. Рейдж решила подыграть Майклу и сразу же попробовала только что приготовленную еду, чтобы не закончить точно так же, как Стефани. — И правда… — голос дрожит — очень вкусно. — Хоть это блюдо довольно специфично, но я знал, что тебе понравится. В кабинете снова повисло тяжелое молчание. — Ну, может быть… Так разговор пойдет — тихо проговорила Дариана словно сама себе и сразу же выпила целый бокал вина. От страха и волнения ее руки предательски дрожали. Лэнгдон рассмеялся и тоже отпил. Вот только от этого, на первый взгляд, спокойного смеха, по спине Рейдж пробежали мурашки. — Вот это другое дело! Конечно, у Лэнгдона было достаточно алкоголя, так что после выпитого бокала он сразу же предложил выпить еще. На этот раз двое пили виски. Не сказать, что на пьяную голову разговор пошел сразу, но после половины бутылки, диалог не просто появился сам по себе, а стал буквально непрерывным. Дариана окончательно избавилась от неловкости и волнения, а после и от страха. Голова приятно кружилась и единственное, что сейчас видела девушка, так это невероятно мягкие русые волосы Майкла с запахом пряной корицы. Да, они уже успели сесть рядом. Алкоголь все-таки сближает людей, как бы забавно это ни звучало. — Я была так несчастна… Несчастна и безрадостна… Я не хочу сгущать краски, но я правда не думала, что доживу даже… даже до семнадцати. — Ты не думала, что доживешь до семнадцати? Лэнгдон подливает в стакан девушки еще немного крепкого алкоголя. — Да… Дариана делает большой глоток. — Ты думала, что сделаешь что-то с собой? — Я постоянно думала об этом. — Серьезно? Что заставило тебя пойти на такое? — Ну, вот представь. Ты приходишь домой и каждый гребаный день заканчивается ссорой. Одному отцу вечно что-то не нравилось, другому всегда было наплевать есть я вообще или нет. Но, там дело было даже не в этом. Они терпеть друг друга не могли, но жили вместе из-за дочери. Из-за меня. И я чувствовала себя таким ужасным человеком, тем, кто не может позволить другим быть счастливыми. Им приходилось жить в одной квартире из-за меня, представляешь? Каждый день спать в одной кровати против своей воли. Это ужасно. И Дариана, и Майкл были уже прилично пьяны, но совершенно не понимали насколько. Настолько, что голова девушки уже уютно лежала на сильном мужском плече. — Во-первых, Дариана, ужасным человеком была не ты, а они были отвратительными. Глупо отрицать очевидное. Если бы они действительно любили и уважали тебя, то очень бы скоро развелись, оставив психику ребенка в покое. Это не родители, а отбросы общества, не достойные слова «отец». Они не имеют права на жизнь. Лично я бы таких ставил лицом к стене и расстреливал. Не согласна? — Ты прав, но… Они все же мои родители. Майкл растянулся в улыбке и посмотрел девушке в глаза так, словно пытался донести до наивного ребенка простую истину. — Они рано или поздно довели бы тебя до самоубийства, разве таких людей можно считать родителями, дорогая? Девушка промолчала, но Лэнгдон знал, что она полностью с ним согласна. И ему это нравилось, нравилась тьма внутри нее, которая так и рвется наружу. Нравилось, что они были чертовски похожи. — А потом я узнала, что у одного из моих отцов все это время был любовник. Я ни разу не видела этого ублюдка, но разговоров о нем хватило. Он разрушил нашу семью… А самое страшное то, что я никогда не узнаю кто он. — Придет время и ты все узнаешь, Дариана. Лэнгдон отлично знал того самого разрушителя семей, но говорить не стал. Всему свое время. Этот вечер слишком прекрасный, чтобы портить его неприятными и очень неожиданными заявлениями. — Когда-нибудь ты расскажешь мне о себе, мистер Лэнгдон? — Когда-нибудь? Возможно, но это очень вряд ли. Моя душа не самое лучшее место для хороших, правильных людей вроде тебя. Ты и понятия не имеешь на что подписываешься. Так что, пока я в хорошем расположении духа, советую более не приближаться. Мужчина нежно проводит кончиками пальцев по женским волосам. — Надо же, как страшно. Дариана усмехнулась, Лэнгдон тоже, но вот только в этой ухмылке не было никакой жизни. Он был слишком жестоким и хладнокровным уже очень давно. — Но, скажи мне хотя бы самую малость… — прошептала девушка, подняв глаза на Антихриста — твое имя. Мужчина снова улыбнулся. — Майкл. — Очень приятно, Майкл. Возможно, только сегодня, в этот единственный вечер, Лэнгдон, впервые за долгое время, позволил своей светлой стороне немного проявить себя.