Как день и ночь

      Я был раздавлен. Никогда моя самооценка не падала так низко, как после этого инцидента.        Стоило только мне коснуться губами сашиных губ, как она почти сразу отодвинула меня, почти что оттолкнула, перегнулась через диван, и даже не пытаясь добежать до ванной, начала блевать в купол от бургеров.       Я быстро сориентировался и собрал ей волосы, чтобы она не испачкалась.       Когда её закончило тошнить, она поднялась и удалилась вместе с куполом в ванную. Запах в комнате был тот ещё.       У меня хватило сил и мозгов на то, чтобы подняться и открыть окно для проветривания. Потом я сел обратно на диван и погрузился в свои мысли.       Ладно, я вполне могу допустить, что при всех своих достоинствах существуют девушки, которые не будут от меня без ума. Да что там, наверняка даже найдутся те, кому я не нравлюсь.       Поцеловать Сашу было глупым и импульсивным решением, за которое мой внутренний голос ещё получит по ушам, однако я и подумать не мог, что это вызовет у неё такую реакцию. Я даже не допускал мысли, что Саша может оказаться в одной из этих групп, которые не боготворят меня. Я был абсолютно уверен, что она от меня в восторге.       Так унизительно. Я же даже девушку, которую имел сегодня в туалете, не поцеловал, а Сашу попытался. Не могу поверить, что вообще позарился на неё. Она же абсолютно мне не подходит! Просто туша сала, которая лезет куда не надо, ведёт себя шумно и вульгарно. Что ещё? И покрытая наколками как пахан зоны, вот!       Это ниже моего достоинства– оказывать знаки внимания таким девушкам. Боже, поверить не могу. Я за всю жизнь целовался раз десять, от силы. Потому что это слишком личное, это моё сокровенное, то, что я готов разделить только с по-настоящему важным мне человеком. И что в итоге? Я пытался поцеловать и добиться взаимности этого пожизненного донора жира, с которым общаюсь всего ничего? Да что на меня вообще нашло? Как она посмела отвергнуть меня? Да любая девушка ей горло бы перегрызла за это, стоило бы мне сказать.       И тут предмет моих мыслей появляется из ванной. Лицо ещё мокрое после умывания, идёт осторожно и медленно, не поднимая глаз от пола и всё пытается посильнее натянуть мой свитер на свои голые ноги. Только она не понимает что, чем сильнее она прикрывает ноги спереди, тем сильнее задирается свитер сзади, оголяя её зад.       Боже, ну что это за чувства? Я же только что готов был скормить её волкам за то, что она так меня унизила! А теперь я смотрю на неё и мне хочется её пожалеть. Это со мной что-то не так? Какое из этих чувств настоящее? Я хочу избавиться от неё и больше никогда не видеть, или хочу держать её к себе ещё ближе и не отпускать?        Думаю, учитывая мой совсем недавний импульсивный и необдуманный поступок, вызвавший такое развитие событий, то ответ очевиден. Я подпустил эту девушку так близко, что не заметил, как она стала сливаться со мной.       Она подходит к дивану и замирает на секунду. А в следующую я уже подскакиваю на месте, цепляясь пальцами за подлокотник, чтобы не упасть. Ну серьёзно, сколько она весит? Нельзя же так плюхаться на диван.       Вспоминая, как ей некомфортно от мужской компании, я устыдился своего поступка. Не так важно, что моя гордость была задета. Но для девушки это мог быть сильный эмоциональный стресс.       Тут уже не важно, что она не повелась на все мои хорошие качества. Для девушки, не выносящей мужского общества, не имеет разницы, пристаёт к ней обычный пьяный подросток, уличный бомж или мировая знаменитость. Ей всё одно.       Так что я решаю задвинуть свою гордость и уязвлённую самооценку подальше, и извиниться.       Похоже ей самой стыдно за свою реакцию. Она сидит на диване рядом со мной, прикрывшись пледом и перебирает ткань пальцами, не поднимая на меня глаз. Похоже, она не знает как начать разговор, видимо ей всё ещё некомфортно. Тогда, как настоящий мужчина, я решил взять ситуацию в свои руки. —Александра, — начал я, не решаясь снова назвать её Сашей, чтобы не спровоцировать конфликт. Вряд ли он бы случился, но когда перед тобой эмоционально или психологически нестабильная девушка, то стоит предпринять все меры безопасности. Начиная с ней разговор, я чувствую, будто иду по минному полю, а курсы сапёров я прогулял.– Я хотел бы попросить у тебя прощения за этот инцидент, это было глупое и импульсивное решение, и мне жаль, что так получилось. Не знаю, как так вышло, не могу объяснить причину своего поступка, однако мне понятно, что я сделал это против твоей воли, за что прошу у тебя прощения. Я и подумать не мог, что настолько тебе неприятен.– не смог удержаться я.       Похоже, ей было приятно, что я извинился. Уже не кажется, что я ходил по минному полю. Хоть и понятно, что в этой ситуации неправым был я, а мучается и пытается объясниться она.       Она пытается объяснить мне, что у этого инцидента есть несколько причин. И для начала она выдаёт мне историю о своих столовских проделках.       Честно, это очень забавно. И вполне укладывается в голове с образом Саши. Я бы не стал, наверное. Уж точно не за такой мизерный приз. Понятно, что суть там была в веселье, а не в призе, я бы всё равно отказался, сомнительное это удовольствие всё-таки. Хотя этот аргумент кажется мне притянутым за уши, всё-таки между питьём шоколада и поеданием бургера прошло никак не меньше получаса.       Потом она сказала, что сильно надавила на живот, когда оттолкнула меня и перекатилась через диван. Это уже ближе к истине, всё-таки мы только что плотно поели, а надавить на живот это всё равно, что два пальца в рот сунуть. —Вот. Ну, а насчёт поцелуя…–неловко-то как. Нам обоим, это видно.– Ты пойми, мы с тобой отлично поладили, нашли общий язык, потусовались на славу. Но общаться нам не стоит. И сближаться сильнее мы не должны. Я не хочу попасть под удар, а я обязательно попаду, если позволю себе сильнее к тебе привязаться, ты же знаешь, я уже тебе это говорила.– и взгляд отводит, словно ей стыдно было сказать правду. Или словно ей не нравится говорить что-то, что расстроит другого человека.       Однако она права. Права «От» и «До». Я ведь и сам это понимаю. Сам собирался закончить наше общение. Умом я всё это понимаю. А душой… Душой я пытаюсь притянуть её к себе и сам тянусь к ней неосознанно.       Каша в голове, ничего не понимаю, что мне следует делать? Думаю, мне нужна помощь. Уверен, господин Чон или Альберт Анатольевич смогут меня выслушать и серьёзно высказать своё мнение. Конечно, я знаю этих людей всего ничего, но можно и им будет дать договор о неразглашении. Мне нужно чьё-то стороннее мнение, и они подойдут как нельзя лучше, потому что не понаслышке знают, как трудно общаться с Александрой. Стоит обдумать это попозже.       И тут она говорит, что есть то, что я должен узнать, чтобы лучше понять её. Но при трёх условиях: я никому об этом не расскажу, не буду лишний раз напоминать ей об этом, и закажу ей ещё один бургер, потому что после раннего сеанса полоскания желудка моя сказительница снова голодна.       О, Аллах, я же понимаю, что сейчас будет очень серьёзный разговор. Возможно на тему того, из-за чего Саша сегодня была сама не своя. Я весь на иголках сижу, а она ещё шутить изволит? Ну это ни в какие ворота!       Быстро беру телефон у окна и делаю ещё один заказ, Саша губами пытается мне сказать «Без Лука». Дурочка, думает, что я забыл? Прошу бургер без лука и с любым соусом, кроме барбекю, ну так, на всякий случай. —Спрайт! — слышу сбоку тихое шипение. Саша сидит на диване и руки сложила в молитвенном жесте.       Боже, ну что за девчонка. Добавляю к заказу баночку спрайта и вешаю трубку.       Ну, по крайней мере за этой суматохой она не поняла, что заказ делается на моё имя и оплачиваю его я, так что она наконец-то побудет обычной девушкой, за которую платит парень, с которым она проводит время. Я собираюсь уже сесть обратно на диван, как вижу, что в руках у Саши снова появились сигареты. —О, нет! Что, опять? Тебя жизнь ничему не учит? — спрашиваю я. —Да ладно тебе, всё будет нормально. —Ладно, только прикройся в этот раз.– сдаюсь я.       Она хватает один из пледов, что валяются на диване и завязывает у себя на бёдрах на манер парео.       Она курит в тишине, я снова стою в дверях и жду, когда она докурит. Мы возвращаемся в номер, снова усаживается на диван и молчим.       Через минут десять нашего напряжённого молчания приносят заказ. Я забираю поднос, благодарю официанта и возвращаюсь в зал.       Саша ест неторопливо и как будто бы без аппетита. Съев половину бургера, она отставляет тарелку и открывает банку Спрайта. Делает пару глотков и только потом прерывает тишину. —Помнишь, когда в парке ты сказал, что я первый раз тебе соврала, я сказала, что это было не в первый раз? — спрашивает Саша и внимательно на меня смотрит без эмоций.       Дождавшись моего утвердительного кивка, она делает ещё один глоток и продолжает: — Так вот, я не уверена, врала ли я тебе ещё до этого, но самый важный момент я помню, когда соврала тебе сегодня, вернее уже вчера, в метро. Когда я поставила того наглеца на место и сказала, как обычно ведут себя жертвы изнасилования. Я тогда сказала, что просто читала об этом. Это правда, я много изучала этот вопрос. Но также ты спросил, была ли я сама когда-либо жертвой. Я сказала– нет. И тогда я соврала.       Она глубоко вздохнула и потерла глаза свободной рукой. Сделала ещё глоток Спрайта и отставила банку на пол.       Потом уселась поудобнее, по-сильнее закуталась в плед и посмотрела на меня с грустной улыбкой. Видимо она поняла, что мне стало не по себе, и попыталась разрядить обстановку и чуть меня успокоить.       Кошмар! Девушка рассказывает мне, что её однажды пытались изнасиловать, или даже изнасиловали, а она пытается успокоить меня! Мне как-то сильно не по себе. Конечно я знаю, что такие случаи– не редкость, что такие преступления довольно распространённое и частое явление, к сожалению. Однако я никогда не сталкивался с этим напрямую или даже косвенно. Для меня это всегда было как за завесой: где-то кто-то что-то кому-то сделал. Просто репортаж из новостей или статья в газете.       Но вот сейчас, ранним утром в Сеуле, в моём гостиничном номере сидит моя новая знакомая, на которую я видел уже неоднократно неадекватную реакцию мужчин, и рассказывает мне о том, что была жертвой.       Ужас, у девушек же после такого может психика пошатнуться! Трудно поверить, что эта весёлая, жизнерадостная девушка, которая во всём видит положительные моменты, у которой и так жизнь была не сахар, которая до сих пор умеет удивляться и любить жизнь, однажды попала в ужасную ситуацию, из которой могла и не выбраться, или уже никогда не стать прежней.       Одно дело, если это был просто незнакомый мужик, который захотел добиться от неё взаимности, как этот америкашка в курилке, это ещё можно представить, хотя так и хочется мысленно его на фарш изрубить.       Другое же дело, если это был кто-то, кого она знала и доверяла. Тогда это дополнительный стресс. Боже, да любому, кто её хоть немного знает, будет понятно, что это почти как приставать к ребёнку! К маленькому беззащитному человечку, который слепо верит окружающим и абсолютно наивен! «Однако это не помешало тебе её поцеловать.» — услужливо подсказывает мне внутренний голос. Однако я его игнорирую, он сегодня уже нашкодил не по-детски.       Я смотрю на эту девушку, которая, несмотря на свои габариты, в этом свитере и пледе, в данной обстановке и в данный момент выглядит просто как большой ребёнок, которого хочется успокоить и защитить. —Так вот, я соврала, на самом деле я была жертвой попытки изнасилования. Вернее попыток.       На мой удивлённый взгляд и приоткрывшийся рот она ответила смешком. —Ну да, а ты как думал? Я же просто неотразима, многие меня хотят. Муа-ха-ха.– театрально посмеялась Саша. —Не шути так, пожалуйста, это совсем не смешно.– чуть хриплым голосом прошу я.– Мне очень жа… —Ах, оставь это! — перебив меня, отмахнулась рукой Саша.– Что было– то прошло. Это действительно очень неприятный опыт, но то, что не убивает нас, делает нас сильнее, так ведь? — снова чуть усмехается Саша.—Короче, всего со мной это происходило четыре раза. Каждый раз меня накрывала паническая атака, но каждый раз я брала себя в руки и защищала себя самостоятельно. Когда я не позволяю за себя платить или помогать мне каким-либо образом, это не потому что я высокомерная сучка, а потому что мне некомфортно со всеми, кроме себя самой. Мне намного привычнее самой о себе заботиться. И кстати за бургер я заплачу, я помню.– спокойным будничным тоном вещает мне Саша, будто не про себя говорит вовсе. И только глаза выдают её грусть и обиду.       Я слушаю, но как будто не слышу. Какой-то ужас, мне не хорошо. Почему говорит она, а мутит меня? —Вот…– продолжает тем временем Саша.– Стошнило меня от поцелуя подсознательно. То есть, чисто на рефлексе. Ты не пойми неправильно, я бы всё равно не хотела с тобой целоваться, но не потому что ты мне противен как мужчина, а потому что я пока не могу доверять и открываться мужчинам. Да и не хочу, если честно. Самую сильную боль причиняют самые близкие люди. И не зачем пополнять их ряды, мне и так неплохо. Хотя что уж скрывать, ты даже мужененавистницу можешь очаровать. Возможно, при других обстоятельствах, я была бы польщена и растаяла бы мгновенно. Но не сегодня.       Честно, мне было приятно услышать, что она не питает ко мне отрицательных эмоций. Конечно, ситуация у нас сложилась непростая, но я по крайней мере узнал, что и на неё мои чары распространяются. Однако расслабляться не приходилось, ведь я понимал, что самая неприятная часть повествования ещё впереди. —Ты уже наверняка заметил, что я сегодня вечером была немного не в своей тарелке.– я киваю и она продолжает.– Всё из-за того, что последняя четвёртая попытка изнасилования была… сегодня.–Сказала Саша и замолчала.       А я, кажется, терял сознание. Прямо сегодня? Как так? Да мы же почти весь день провели вместе! Как я не доглядел? Это было ночью в баре, пока я развлекался в туалете с цыпочкой? Или может она имеет ввиду того бармена-норвежца? Или пьяного пацана в метро? Да тоже вроде нет, она же сказала, что каждый раз теряла самообладание и впадала в истерику, а в обоих случаях я этого не заметил.       У меня ступор. Я не представляю, что должен сказать или сделать. Я решил не мудрить и сказать Саше всё, как есть. —Прости меня, я не представляю, как это вышло, мне очень стыдно, что я не уследил за таким ужасным случаем. Я не знаю, как реагировать и что надо сказать. Я никогда ещё с подобным не сталкивался, мне очень жаль, что с тобой такое произошло, тем более не единожды. Но ты большая молодец, что поставила этих сволочей на место. Я не понимаю, как вообще мужчина может проявлять агрессию и неуважение к девушке, это уже не мужчины.       Она слушала меня очень внимательно, и в конце улыбнулась мне грустной и искренней улыбкой, а из глаз уже начали вытекать слёзы. —Это…– начала говорить Саша, пытаясь подавить всхлипы.– Это был Ким.– наконец выдаёт она, роняет лицо на ладони и начинает рыдать.       Я вижу, что у неё начинается настоящая истерика, а предпринять ничего не могу, так как нахожусь в чисто конкретном ступоре.       Ким! Я вообще то не матерюсь, но Ким, блять! Сука, как так то? Не может быть, он же её начальник. Да хрен с ним, он же профессионал, да он же чувства к ней испытывает, как он мог обмануть её доверие и так жестоко с ней обойтись? Я, недолго думая, подсаживаюсь к Саше и пытаюсь её успокоить. —Саша, не плачь, всё уже кончилось. Ты снова постояла за себя, дала ему отпор, он не посмеет к тебе сунуться!       Она рыдает всё также сильно, обнимает меня и пытается начать рассказ, постоянно запинаясь из-за всхлипов. —Эт-то бб-было так уж-ужасно! — сильнее прижимается ко мне. Я обнимаю её крепко, правой рукой мягко поглаживая по голове.       Мне было очень некомфортно в такой ситуации, но я должен был поддержать Сашу по мере своих возможностей. И частично мне было приятно, что она решила выговориться и доверить такую важную тайну мне. Ведь каждому встречному такой эпизод своей биографии никто не раскрывает. Насколько я знаю, большое количество жертв обычно не посвящают либо никого в свою ситуацию, либо строго ограниченный круг лиц. А эта несчастная девушка сочла меня достойным хранить её страшную историю.       Через пару минут она успокоилась и решила рассказать мне о вчерашнем происшествии чуть поподробнее. —Ох, это был кошмар! Он ещё утром странно себя вёл, когда я ждала тебя у гостиницы. Он тогда увидел меня и вышел поинтересоваться, что я тут забыла. А потом он сильно взял меня за подбородок и не отпустил, пока я не сказала, что мне больно. И потом, когда ты остался беседовать с Альбертом Анатольевичем, Ким повёл меня к себе в кабинет, якобы для беседы. Я сидела там, тряслась как суслик, а он присел рядом со мной и говорил, что мне не стоит с тобой общаться, что мы неподходящая компания друг другу. Ну и всякие неприятные вещи до кучи. Я сначала не понимала, чем это всё обернётся, но мне всё равно было страшно. Он сказал мне, что я ему нравлюсь, что из нас вышла бы отличная пара, — пока Саша говорила, она не смотрела мне в лицо, а сама постоянно морщилась.– Сказал, что он мне подходит. И решил это продемонстрировать.       Саша прервалась, чтобы сделать очередной глоток спрайта. Потом, после недолгих раздумий, снова взяла недоеденный бургер и откусила кусочек. Прожевала, проглотила и откусила снова. —Щнаешь, — начала снова говорить Саша, не прожевав еду до конца.– было ощень неожиданно. Он же трудоголик до мозга костей, я и подумать не могла, что он может испытывать ко мне чувства, и тем более не представляла, что он способен на такое преступление. Однако ни в ком нельзя быть уверенным, как оказалось. — Сказала Саша и сделала ещё укус бургера, запила спрайтом.       Истерика уже прекратилась, плач тоже. Только вздрагивать пока не перестала, но уже почти полностью успокоилась. Вытерев ещё мокрые от слёз щёки, она продолжила свой рассказ. —Ну и вот, он меня повалил, начал лапать, пытался раздеть. Целовал меня, мял руками, сел на меня, чтобы не дёргалась.       Саша доела бургер, допила спрайт и, похоже, совсем успокоилась. —Вот. Сначала я запаниковала, как всегда, — на этих словах она смешно сморщила нос.– Но быстро взяла себя в руки, и снова решила подыграть. Для этого мне пришлось его поцеловать. Так что сам понимаешь, последние воспоминания о поцелуях у меня довольно мрачные, так что такая реакция на твой поступок по большей части обусловлена тем, что у меня сейчас тяжёлое эмоциональное и психическое состояние. Однако нам всё равно стоит впредь держать дистанцию. Пойми меня правильно, я ничего не имею против мужского пола, и против тебя в частности, но мне достаточно трудно довериться и подпустить к себе мужчину. А тебя особенно. На это есть несколько очевидных причин: на момент твоей попытки поцелуя прошло колоссально мало времени с последнего инцидента, я просто не могла прореагировать как-либо иначе. Также, как ты уже понял, я очень высоко ценю свою независимость, и не готова просто взять и покориться мужчине, пусть и при других обстоятельствах я была бы от тебя без ума. Тем более, даже если я и была бы готова открыться мужчине, то уж точно не через пару дней знакомства. И самое важное — нам просто нельзя сближаться сильнее. Тебе это не нужно, такая как я– не пара тебе. Я быстро бы тебе надоела и, мало того, что это могла бы стать для меня очередная проверка на крепость духа, то это точно не пошло бы на пользу твоему имиджу и образу. Уверена, уже завтра твоя команда и менеджер в частности заездят тебе всё уши, что ты ввязался со мной в авантюрное приключение и попал в новости с сегодняшним концертом. Мы не должны забывать для чего, и преследуя какие цели, мы здесь оказались: я приехала учить язык, получить образование, работу и стать в это стране своей, почувствовать себя дома; ты же приехал поучиться у всемирно известного и признанного мастера и провести сольный концерт. Так пусть каждый не будет забывать о своих целях и планах, и будет их держаться.       Ну, на это мне возразить было нечего. — Я понял.– просто ответил я.– Можно вопрос? — аккуратно спрашиваю я. —Один ты уже задал.– с грустной улыбкой отвечает Саша.– Но, так и быть, можешь задать ещё один. — Я понимаю, что сегодняшний день был для тебя максимально стрессовым.– начинаю я.– На сколько я понимаю, у некоторых девушек после такого может нарушиться психика или, как минимум, у них может начаться депрессия, и им нужно какое-то время побыть одним и прийти в себя. Но почти сразу после этого кошмара ты поехала со мной развлекаться. Очевидно по твоему поведению, что ты не полностью пришла в себя, да это и невозможно, я думаю. Так почему ты не отказалась от наших планов и не сослалась на какую-нибудь отговорку, чтобы не идти сегодня развлекаться? Понятное дело, до сегодняшнего вечера и ночи ты недостаточно мне доверяла, чтобы рассказать мне правду, но твой поступок кажется мне до абсурдного нелогичным.       Саша внимательно меня слушала и задумалась, как бы ей ответить. —Знаешь, — начала она.– Думаю, что дело в моей упрямости. Я ненавижу чувствовать себя жертвой. Даже после первого раза я быстро взяла себя в руки. У меня столько планов, я столько ещё хотела сделать и попробовать, я не хочу закрываться в себе. Просто не могу себе позволить, чтобы из-за какого-то мужика или мужиков моя жизнь пошла под откос. Я должна быть сильнее своего отчаяния. Я должна показать всем, что я сильная, что меня не так просто сломить. Даже если никто и не видит и не знает, я не позволю себе опустить руки. Так что я всё равно пошла развлекаться. Потому что я всё распланировала, чем хотела заняться, потому что я хотела поучаствовать в твоём «боевом крещении».– Саша в воздухе сделала знак кавычек и снова слегка улыбнулась.– Мне было интересно понаблюдать за тобой в непривычной обстановке. Ну и я честно думала, что смогу отвлечься от своей неприятности и хорошо провести время. И мне это неплохо удавалось. На самом деле, мне очень понравилось развлекаться с тобой. Те неприятные моменты, когда ко мне приставали, случаются постоянно, я уже не переживаю из-за этого так сильно, как раньше, но зато я всё-таки услышала то, из-за чего такую шумиху подняли.       Я непонимающе уставился на неё. —Ах, серьёзно? — спросила меня, кажется с сарказмом, Саша.– Боже, ну и балда ты. Да про пение я про твоё, про голос!       Я немного опешил. Я уж думал, что она из тех, кого не слишком впечатляет нечто неординарное. Я то понимаю, насколько уникален мой голос и мои способности, но существуют люди, которым это просто не интересно.       Однако приятно знать, что и Саша впечатлена. Мои губы тронула улыбка, но я попытался её подавить, так как сейчас не тот момент, когда можно порадоваться комплименту. После такой истории трудно прийти в себя.        О, Аллах! За что ты послал на эту девушку столько тяжёлых испытаний? Мне трудно даже слушать этот рассказ, а она всё это пережила и прочувствовала. К тому же не единожды! Свихнуться можно. —Давай оставим эту беседу.– решил я высказать своё мнение.–Уж прости, но мне не по себе. Тебе-то хуже, конечно, но я не привык к таким откровениям.– я исподтишка поглядываю на Сашу, боясь её расстроить или разозлить. Но кажется она и сама не против прервать поток откровений, она уже клюёт носом.–Да и время уже позднее, вернее раннее.– говорю я, смотря на часы и намекая, что неплохо было бы поспать.– Давай ложиться, мне завтра к господину Чону на ковёр надо, а у тебя смена в отеле, а ещё надо же будет уехать переодеться. Саша сладко потянулась, зевнула, прикрывая рот ладошкой, и сонно мне улыбнулась. — Я посплю на диване, ладно? — спрашивает она. —Что? Я думал уступить тебе кровать, ты наверняка жутко устала, тебе бы отдохнуть как следует. —О, нет, что ты! Как я могу стеснять хозяина? Не переживай, я спала и в более плохих условиях, диван вполне подойдёт. А вот тебе стоит выспаться как следует, чтобы завтра быть в хорошей форме и показать учителю настоящий класс! За меня не волнуйся, я буду в норме.– мягко улыбнулась мне Саша, поудобнее устраиваясь на диване. Затем она взглянула на меня, и взгляд её был какой-то обеспокоенный. —Слушай, ты в порядке? — спрашивает меня Саша.– Что-то ты бледный очень.       На самом деле я чувствую себя паршиво. Не физически, но морально. Её история открыла мне эту девушку с новой стороны, и я уже не знаю, что сам чувствую по отношению к ней. Однако сейчас я точно понимаю, что ужасно зол на себя за то, что с ней случилось это несчастье у меня под носом. Мы же были вместе, а я не доглядел за ней. А теперь ещё и этот поцелуй треклятый! У меня уже каша вместо мозгов. —Ничего серьёзного. Устал просто.– отговорка всех времён и народов. Работает почти в ста процентах случаев. Хотя уверен, если бы Саша не была так вымотана физически и эмоционально за весь день, то она бы не отпустила меня так просто, а допытывалась бы до победного. Однако день и правда выдался не из лёгких, так что она просто устало качнула головой и помахала мне рукой, сказав: —Ну, спокойной ночи тогда. —Спокойной.– ответил я и направился тяжёлым шагом в свою спальню.       Сначала я зашёл в ванную чтобы умыться. Из зеркала на меня смотрел красивый молодой мужчина. Видок правда был не очень: волосы всклокочены, под глазами уже угадываются синяки, а всё лицо действительно сильно побледнело. И глаза уже как будто не искрятся жизнью. Уголки рта опущены, и даже засосы на шее, свидетельствующие о хорошо проведённой ночи больше напоминают теперь синяки, словно кто-то с силой его душил, пытаясь его убить. Всё ещё красив, но красота сейчас какая-то мистическая, призрачная что ли.       Я глубоко вздохнул, умылся холодной водой, приводя себя в чувство и направился в спальню.       Когда я закрывал дверь, ведущую в зал, то увидел, что Саша уже уснула. Вряд ли ей сегодня присниться что-то хорошее, как в принципе и мне, но всё же она заснула, а это уже хорошо.       Я аккуратно закрываю дверь, стараясь не шуметь и не потревожить сашиного покоя. Ложусь на кровать, проверяю почту. Ящик полон сообщений от моей команды: в основном менеджер отчитывает меня за то, что я был неосторожен, что без него я вообще ни на что не гожусь, и что скоро он приедет и всыпет мне по полной. Вот скотина, да как он смеет! Я никогда ничего подобного не вытворял, один раз с каждым может случиться. Правда когда он увидит засосы, то уже так легко отговориться не получится, но всё равно. Ещё была пара сообщений от стилиста и визажиста: первый хвалил мой выбор наряда, второй намекнул, что глаза я подвёл слишком жирно, и что это выглядело вульгарно. Ахахаха, ох, мои ребятки! Обожаю их, отличные парни. Профессионалы, что очень важно, и хорошие мои друзья: Алибек и Рамзан. Один казах, второй чеченец, а работают в шоу-бизнесе, постоянно спорят по поводу моего образа. Что не мешает им быть самой крепкой парой, что я знаю. Кроме моих родителей разве что. Да, никто это не афиширует, но это и так понятно. Я ничего против этого не имею. Это вообще не моё дело. И я по ним уже соскучился. Вот уж кто точно оценит моё самоуправство по достоинству. Да что там, они будут в восторге, когда узнают, в какие авантюры втянула меня Александра всего за один день. На этой приятной мысли, что завтра наконец-то их увижу, и уже предвкушая наше занятие с маэстро, я погружаюсь в сон.

★★★       Мы стоим с Сашей в моём номере. На улице ночь, у нас играет громкая музыка и мы танцуем. Я снова поражаюсь, как же Саша красиво танцует. Песня мне незнакома, на корейском языке, мужской голос. Но Саша знает эту песню и подпевает, прикрыв глаза полностью отдаётся музыке. Завораживающее зрелище: она раскраснелась, по шее бежит капелька пота. Я даже со своего места чувствую запах её духов, очень приятный и ненавязчивый аромат. Так здорово, никаких лишних людей, раздражающей светомузыки, только я, она и красивая песня посреди Сеульской ночи.       Я не успеваю даже подумать о том, чтобы подойти к ней поближе, как дверь в номер с размахом открывается, ударяясь о стену, а на пороге стоит Ким. Только он не похож на самого себя: кожа серо-зеленоватая, весь в бородавках, ранее безупречно чистый костюм весь порван и покрыт сомнительными пятнами, вместо ногтей жуткие когти, а зрачки вертикальные.        Я чуть не обделался. Саша стоит как вкопанная и только абсолютно безумный ошалелый взгляд выдаёт испытываемую ей панику. Монстр Ким даже не повёл головой в мою сторону, он смотрел на Александру не отрываясь. Вдруг он пригнулся, будто зверь, собирающийся прыгнуть и напасть на жертву. А Саша стояла на грани обморока, тщетно пытаясь натянуть мой чёртов свитер пониже на ноги.       Я вообще не понимаю, что тут происходит, но меня реально злит и пугает эта ситуация. Что с этим мужиком вообще не так? Почему он так жутко выглядит? Опыты на нём проводили что ли? Даже если так, как он посмел ворваться в мой номер? Уж кто-кто, а управляющий гостиницы должен понимать, что такое неприемлемо! А как он Сашу напугал! Вот чего он на неё пялится? Будем разбираться. —Вы что себе позволяете, Ким? — рявкаю на этого тролля я. —Замри, слизняк! — зло рычит на меня это противное нечто, даже не поворачивая на меня головы.       Ну всё, ты попал, скотина! Я пытаюсь подойти к нему, чтобы выпроводить его, но…не могу. Тело не слушается. Что за фигня?! Пытаюсь поднять ногу- не выходит, словно суперклеем приклеили. Верчу головой, это получается. Пытаюсь пошевелить руками– ничего. Как к телу пришили. Ладно, теперь мне действительно страшновато. Что происходит? Это что, какой-то Петрификус Тоталус? Такого же не бывает! Магия? Тролль? Это из Гарри Поттера? Или нет? Мир меча и магии? Я попал в альтернативную вселенную, где Сеул находится в Средиземье? Я так и не дочитал «Властелина колец». Что я должен теперь делать?       И тут этот монстр бросается на Сашу! Я в шоке, начинаю орать на него, дергаюсь как могу, но не сдвигаюсь ни на миллиметр. Саша кричит, тварь проваливает её на пол, садится на неё верхом и прижимает руки к полу, чтобы она не дёргалась. Саша трепытается под ним, как может, по щекам бегут слёзы, ей очень страшно, но как бы она не сопротивлялась, исход был тот же, что и у меня: полная неподвижность. Тролль Ким тем временем склонился над её заплаканным лицом и высунул длинный мерзкий фиолетовый язык. Так, это уже что-то из Наруто. Это было жутко! Он лизнул этим мерзким языком сашино лицо от подбородка до лба. Саша начала плакать сильнее, теперь она уже кричала.       А я был в панике! На моих глазах мою знакомую поваливает монстр, а я ничего не могу сделать! Я ору, что есть сил, дёргаюсь как могу, но я абсолютно беспомощен. От усердия всё тело уже болит, чувство, будто я голыми руками пытаюсь сдвинуть огромную фуру, гружёную кирпичами.       Саша поскуливает, лёжа под этой тварью, и лепечет наперебой на корейском и английском, чтобы он отпустил её, не делал ей больно.       И тут я забываю про все свои попытки двинуться, перестаю кричать и просто в шоке открываю рот: Монстр Ким кладёт свою когтистую лапу Саше на бедро и медленно ведёт вверх, зарываясь под свитер и там сжимает её грудь. Саша уже в истерике, плачет не переставая, всё ещё пытается дёргаться, зовёт на помощь. Сквозь рыдания понять сложно, но я угадываю слова «Папа», «Мама», " Кто-нибудь» и…"Димаш»!       И тут мой ступор снова как рукой снимает: она зовёт меня! Рассчитывает на мою помощь! Я должен что-нибудь предпринять, просто обязан! Я начинаю дёргаться и кричать вдвое усерднее чем до этого, по лицу уже тоже текут горячие слёзы беспомощности, я прокусил губу изнутри и почувствовал солёный металлический вкус крови во рту. —Нет! Нет! Чёртова тварь! Отпусти её, ублюдок! Только тронь её ещё раз! Отойди от неё, нелюдь проклятая! Да что ж такое то?       О, Аллах, что же делать, как такое могло произойти? Монстр, не обращая внимания ни на мои крики, ни на сашины рыдания, продолжает измываться над телом бедной девушки. Он чуть приподнимается, выбраться не получиться, но достаточно для того, чтобы освободить руки, что Саша тут же и делает. Однако Ким хватает её правую руку и кладёт себе на пах. Саша плачет и кричит так громко, что я не слышу собственных мыслей. Второй рукой она пытается оттолкнуть чудище, бьёт его в грудь и по лицу, но со стороны это кажется, будто пёрышком пытается подвинуть скалу. Монстр лишь шипяще смеётся и просовывает руку Саше между ног. —Да что же ты творишь, насильник чёртов! Отпусти её! Пожалуйста, перестань! — я уже не знаю, что предпринять и понемногу опускаю руки. У меня у самого начинается истерика.       Саша начинает биться головой об пол. И не просто в истерике, а словно с явным намерением разбить себе голову. Ким хватает её свободной рукой за волосы и приподнимает её голову, не давая причинить себе вред. И тут он вновь открывает пасть: —О нет, дорогая, я хочу, чтобы ты была в сознании.– закончив фразу он облизывается своим мерзким языком и спускает с себя грязные драные брюки. —О нет! О, только не это, пожалуйста! — кричит Саша, захлебываясь слезами.– Пожалуйста, не трогайте меня, умоляю вас! Нет, нет, Боже, помогите! — визжит и дёргается Саша, пока монстр силой разводит ей ноги и устраивается там поудобнее. Внезапно Саша поворачивает голову на меня и тихим голосом, полным рыданий и мольбы, говорит: —Димаш! Пожалуйста, сделай что-нибудь, умоляю! Господи, спаси меня, прошу! Боже, пожалуйста, умоляю, спасите! — к концу у Саши сдают нервы и она просто смотрит на меня и плачет.       А я ничего не могу сделать. Я сам плачу и кричу, но не могу и на сантиметр сдвинуться. —Прости! — говорю я.– Я не могу! Я не знаю, что делать, не могу пошевелиться!       Тут я вижу, как монстр сильнее разводит Сашины ноги, подаётся вперёд, и мои уши пронзает такой оглушительный крик! Саша лежит, распростёртая под этим чудищем и кричит. Я в жизни такого дикого и отчаянного крика не слышал! Ким немного наслаждается её криками, а затем закрывает ей рот рукой.       Через какое-то время Саша перестаёт кричать и сопротивляться. Как будто умерла, лежит на полу с задранным свитером, тело сотрясается от ритмичных толчков, щёки ещё мокрые от слёз, а взгляд абсолютно пустой. Глаза стеклянные, ни одной эмоции на лице, даже слёзы прекратились.        Я стоял и смотрел на всё это действо и готов был хлопнуться в обморок. Как же так? Я стою и ничего не могу сделать, когда мою подругу насилует ужасный монстр. Что же будет дальше? После такого не то что Саша, даже я не смогу оправиться. Это как раз тот случай, когда у человека едет крыша.       Чудище тем временем начинает порыкивать и срывается в бешеный не чёткий темп. Через какую-то минуту он входит в Сашу так сильно и глубоко, что на её абсолютно пустом лице появляется выражение полного отвращения смешанного с болью. Появляется и моментально исчезает.       Ким выгибает дугой, он дышит рвано и глубоко, вывесив изо рта свой противный язык, и, надо помогать, кончает. Затем выходит из Саши, слезает с неё, натягивает брюки и внезапно становится прежним: обычный кореец средних лет в педантично чистом и выглаженном костюме. Поправляет безукоризненно завязанный лиловый галстук, ехидно улыбается, глядя на неподвижную, распростёртую на полу, Сашу, и говорит: —Алекысандыра, благодарю за прекрасный вечер. Надеюсь теперь ты понимаешь, что тебе не следует общаться с этим молодым человеком.– он кивает на меня, однако Саша даже не слушает. Она лежит в прежней позе и стеклянные глаза обращены в потолок.– И да, моё предложение всё ещё в силе. Увидимся на вашей следующей смене.– заканчивает Ким, и разворачивается к выходу. Дойдя до двери, он оборачивается и, глядя на меня с высокомерной ухмылкой, щёлкает пальцами, и я тут же чувствую, что способность контролировать тело вернулась ко мне. Я моментально оседаю на пол там же, где и стоял всё это время. —Если вас не затруднит, оставьте отзыв о нашем сервисе на официальном сайте. Жаль, что у нас нельзя ставить звёздочки персоналу, уверен, я получил бы пять звёзд.–Ким снова усмехается и наконец покидает номер, аккуратно закрыв за собой дверь.       Номер погружается в тишину, слышны лишь мои всхлипы. Вид из окна шикарен: с высоты нашего этажа открывается красивая панорама города, подсвеченного тысячами огней.       Я вытираю глаза, пытаюсь успокоиться. Получается плохо. Саша тем временем лежит всё также неподвижно. Я пытаюсь встать, но опять же это даётся мне тяжело, уже не из-за магии, а просто от шока и усталости, ноги и руки трясутся, зуб на зуб не попадает. И тут я боковым зрением замечаю движение: Саша перевернулась на живот.       У меня вырывался вздох облегчения: она приходит в себя. Однако радовался я недолго: когда я попытался хотя бы доползти до неё, чтобы быть рядом, то увидел, что она ползёт к столу, где стояли недопитым напитки и поднос с едой. Ай, ну что такое? Не стоит ей сейчас двигаться! Хотя она, видимо, хочет пить, понять её можно.       Я продолжаю ползти к ней и, когда до неё остаётся метра три, я вижу, как она, лёжа на полу, протягивает руку к столику, но берет в руку не бокал, а…нож.       Я замираю на месте. Это очень плохой знак. В фильмах я видел, что после сильного шока или потрясения девушки в истерике срезают себе свои волосы, кардинально меняя внешность.       Вряд ли короткие волосы ей пойдут, да и рановато она бросилась стрижку делать, мне это не нравится.       И тут я вижу, как дрожащей рукой она подносит нож к своему горлу. По лицу снова заструились слёзы, а в глазах такая боль и отчаяние, что смотреть больно. —О, нет! Саша, подожди! Пожалуйста, не делай этого.– успокаивающе говорю я, продолжая ползти к ней. Я успею, должен успеть! Не смог спасти тогда, спасу сейчас. Просто обязан. Я ползу изо всех сил. Саша смотрит на меня и плачет, но руки с ножом от горла не убирает. —Сашенька! Пожалуйста! Отпусти нож! Я тебя умоляю!       Я уже почти дополз до Саши, когда она взглянула на меня пронзительным, уже не безжизненным, но абсолютно отчаянным и прощальным взглядом, поднося нож ближе и слегка нажимая на кожу, сказала: —Это была последняя капля. Эта жизнь далась мне слишком тяжело. Надеюсь увидимся в следующей. Прости, прощай и до встречи.– по щеке скатилась последняя слеза, губы тронула последняя полуулыбка, а рука в последний раз напряглась, вонзая нож в горло. —НЕЕЕЕЕТ! САШАААА! — ору я и наконец подползаю к ней.       Когда я приподнимаю её голову, на полу уже растеклась небольшая лужа тёплой липкой крови. Саша ещё в сознании, но очень быстро бледнеет и взгляд расфокусируется. —О, нет, что ты натворила? Саша! Кто-нибудь! — я в истерике, пытаюсь зажать рану с ножом, лицо в слезах, из носа течёт. О, Аллах, сколько крови! —Нет, Саша, пожалуйста! Прости! Прости меня! — я пытаюсь её растрясти, но с каждой секундой из нее вытекает всё больше крови, забирая за собой крупицы жизни. Я сам уже весь в крови, она начинает подсыхать, стягивает кожу. Я абсолютно чётко это ощущаю, у меня в голове ни одной связанной мысли. Саша без сознания. Пульс хаотичный. —О нет, что же я наделал? Прости меня. Я пытался помочь.– невнятно проговариваю я, пытаясь то прощупать пульс, то зажимая рану, то тряся её. Глажу по голове, пытаюсь сделать массаж сердца, но у меня не получается.– Саша, мне так жаль! Прости меня! Я не хотел! — ни на минуту не прекращая рыданий, причитаю я.       И тут я понимаю, что больше ну чувствую пульс. Ни на шее, ни на запястье. Сворачивающаяся кровь очень сковывает пальцы, неприятное ощущение. Кровь продолжает идти, но уже куда медленнее, чем раньше. Вокруг нас уже лужа диаметром сантиметров 60, не меньше.       Лицо у Саши бледное. На щеках дорожки от слёз, потёкший макияж, и глаза… Абсолютно пустые и стеклянные. Вспоминая её взгляд совсем недавно, можно сказать, что уже тогда, когда я заметил почти такой же взгляд, она уже была мертва. Не физически, но психологически. Даже если бы нас забрали на скорой, если бы она прошла курс реабилитации, она бы уже не восстановилась. На моих глазах дважды оборвалась жизнь такой славной девушки. И я во всём виноват.       Я в полной прострации отпускаю Сашу, сажусь прямо в кровь с ней рядом, и вынимаю из её шеи нож. Обычный нож для еды, не тупой–не острый. Видимо она попала по важному сосуду, типо сонной артерии, раз так быстро истекла кровью. Вряд ли таким ножом можно смертельно себя поранить, пусть даже и в шею. А значит она не только его вонзила, но и успела повернуть его в ране.       Я немного повертел его в руках. Весь в крови, он выскальзывал у меня из пальцев. Я примерно посмотрел на расположение раны у Саши и у себя на шее наметил примерное место для разреза.       Абсолютно апатично я поднимаю нож и подношу к своей шее, как вдруг слышу в голове нежный и чистый, женский голос: «Димаш!» Я не обращаю внимания, мало ли что почудиться могло. «Димаш! Димаш, это я!» — голос становится обеспокоенным Так на Сашу похоже… «Боже, да проснись же ты!» — уже кричит мне в ухо голос.       Я открываю глаза: передо мной белый потолок, в комнате темно, потому что шторы задёрнуты. Слева от меня виднеется нечёткое женское лицо. Я тяжело дышу, весь мокрый, руки неприятно сковывает сбывшихся пододеяльник, а лицо…мокрое, как от слёз.       Взгляд и мысли собираются в кучу и я вижу, что рядом со мной стоит встревоженная Саша, и трясёт меня за руку, приводя в чувство. —Саша.– на выдохе произношу я и тут же сжимаю её в объятиях. —Живая, тёплая. Или я всё-таки умер? Прости меня, я пытался помочь… Прости, прости.– я снова начал плакать и сильнее сжимать Сашу в руках. —Воу, успокойся, чувак! Все живы, негде было помогать, и зовут меня Александра.– в привычной ей чуть раздражённой манере ответила она, поглаживая меня по спине. —Мне так жаль, прости меня! Я пытался, ничего не выходило! Если б я знал… Мне так жаль, извини! Я не мог ничего сделать! Я правда пытался-а-а-ааа! — я сжимаю её и плачу ей в плечо.       Она ненадолго отстраняет меня, не без труда правда, и встревоженно смотрит на меня. Внезапно её из-за слёз размытое лицо совсем перестало быть сколько-нибудь чётким, когда моя голова шатнулась из-за смачной пощёчины. —Приди в себя! — орёт на меня Саша, и я понимаю, что она не злиться на меня, а просто напугана. Удар приводит меня в чувство: я понимаю, что нахожусь в спальне своего номера, Саша жива и невредима рядом со мной и этого достаточно, чтобы со стоном облегчения я рухнул обратно на кровать.       Просто сон! Ах, какое облегчение! Я открываю глаза и виновато смотрю на Сашу. —Прости, я тебя напугал. Но поверь, мне было страшнее. Я таких ужасных снов ни разу в жизни не видел, можешь быть уверена! — Саша всё ещё с беспокойством на меня смотрит.       Я сажусь на постели и вытираю лицо. Получается только всё ещё сильнее размазать. —Айщщщ, ну что ты делаешь? — возмущённо высказывается Саша.– Ну-ка быстро встал и пошёл в душ! Весь вспотел! Иди расслабься, я пока бельё поменяю. И без разговорчиков! — резко добавила она заметив, что я собираюсь возразить. Я не до конца пришёл в себя и не понимаю, как она может думать о таких мелочах как душ и постельное белье, когда её только что изнасиловал тролль и она убила себя. Но потом понимаю, что это был сон, и снился он только мне. Я осматриваюсь ещё раз: постель вся сбита, во сне я прокусил себе щёку, я весь мокрый, лицо в слезах, из носа течёт, а самого меня всего трясёт. Что ж, от душа я и правда не отказался бы.