Как день и ночь

      Когда я проснулся, то почувствовал себя полностью отдохнувшим. Шторы в комнате у меня были задёрнуты, но подозреваю, что уже поздний день или начало вечера, раз я так выспался. За закрытой дверью слышатся шум и суета. И там явно не один человек.       Значит команда уже приехала. Блин, мне же скоро к маэстро нужно ехать!       Я подрываюсь с кровати и несусь со всех ног в ванную. Быстро принимаю душ, чищу зубы, гладко бреюсь, наношу дневной крем для лица, и финальным штрихом пытаюсь замазать тональным кремом засосы на шее, а заодно и уменьшить эффект мешков под глазами.       Пока перевожу себя в порядок, пытаюсь придумать, как мне объяснить все те непотребства, что я совершил за последние пару суток, а также как объяснить наличие девушки в своём номере.        Не то чтобы Асланбек был против каких-то интрижек с моей стороны, но следил за тем, чтобы об этом никто не прознал. Так что если я и приводил к себе девушку для приятного времяпровождения, то по окончании наших игрищ её выставляли за дверь. Оставлять таких особ на ночь было категорически запрещено. Как часто говорил Асланбек:"Фанатки на завтрак не остаются».       С другой стороны Саша не подходила под эту ситуацию. С ней вообще всё куда сложнее, хоть целый день сиди– всё равно не разберёшься.       Через двадцать минут я заканчиваю утренние процедуры, надеваю домашние штаны и футболку, и выхожу в зал на встречу с моей командой.       Первого, кого я вижу, открыв дверь спальни, это Асланбека. Он сидит за небольшим столиком и читает какую-то бумагу. Рядом на полу стоит дорожная сумка и деловой портфель. Одет он в простые чёрные джинсы и красную клетчатую рубашку, застегнутую на все пуговицы, но с закатанными до локтей рукавами. Густую тёмную шевелюру уже чуть тронула седина, на лице трёхдневная щетина, на носу очки в тонкой оправе.       Сзади него, у самой двери в номер стоят пять чемоданов одной коллекции, но разных размеров. Это видимо довезли все остальные костюмы, косметику, кое-какую аппаратуру и всё остальное.       А возле этих самых чемоданов стоят мои дорогие друзья, которые горячо о чём-то спорят.       Слева стоял Алибек. Молодой человек, мой одногодка, маленького роста. Не имея диплома по специальности, без опыта работы и с ужасным характером, Алибек был настоящим профессионалом своего дела. Лично у меня ни разу не было к нему претензий по поводу конечного результата моего образа. Вот в процессе придумывая образа мы часто спорили, и я не всегда был проигравшей стороной.       Этот человек ходячее противоречие.Смуглая кожа, шелковистые волосы, огромные кукольные глаза; этот парень всегда напоминал всем ребёнка. Пока не открывал рот. —Да ты что такое несёшь? — заорало высоким голосом это милое недоразумение, обращаясь ко второму парню, стоящему напротив него.– У тебя что, в папахе овечье дерьмо засохло, что тебе мозги торкнуло? Так давай я сожгу её, а голову мы твою в морозилке проветрим, узколобый ты осёл! — закончил свою тираду Алибек, сильно дуясь и глядя на собеседника снизу вверх.       Как на контрасте, второй парень был высоким, мускулистым, с большой ухоженной бородой, с волосами по всему телу. И действительно с папахой на голове. Такого увидишь на улице, и захочется обойти стороной.       Однако на деле же Рамзан был невероятно спокойным, рассудительным. Если попытаться дать их характерам какое-нибудь определение, то Алибек был самым настоящим колючим ёжиком, а Рамзан был нежной воздушной зефиркой.       Уж не знаю, из-за чего они на этот раз спорят, но знаю, что уже через минуту напряжение спадёт и они снова станут профессионалами, моими друзьями и возлюбленными.       Я не могу объяснить, как такие разные люди сошлись, как они до сих пор не поубивали друг друга. Но то, что я не понимаю природу их взаимоотношений не значит, что я не верю в их любовь.       Конечно, первое время, когда они только начали работать со мной, когда я ещё не был с ними близок, я не переставал удивляться, как они, постоянно грызясь, как кошка с собакой, могут нормально работать и жить вместе. Тогда я в это не лез, мне было главное чтобы они не устраивали мне истерик на почве своего романа, и чтобы с работой справлялись на высшем уровне.       Когда через месяц я так и не нашёл никаких существенных минусов того, что они, будучи любовниками, работают вместе, я стал к ним присматриваться. Стоит отметить, что они ни разу не спорили ни о чём, что не касалось работы.       Ну и как-то так мы очень сильно подружились. В их личную жизнь я не лез, меня это не касается, но если они считали нужным, то сами мне что-то рассказывали. Так мы и стали уже дружно работать и общаться.       Мне всегда казалось, что они не могут быть вместе из-за своих абсолютно разных характеров, взглядов на жизнь и всего прочего. Такие же разные, как день и ночь. Что-то эта фраза стала всё чаще всплывать у меня в сознании. —Не вздумай трогать мою папаху. Если ты не забыл, это ты мне её подарил, и она очень мне нравится.– нежным успокаивающим голосом ответил Алибеку Рамзан.– И вообще, я тебе говорю, что ты не прав. Как бы хорошо он не провёл время, это могло кончиться плохо… —Да много ты понимаешь! — в привычной резкой манере отвечает Алик.–Он же кроме наших рож, да рояля в жизни ничего не видит! Ему нужно иногда развлекаться. А она молодец, жаль что теперь… —А ну-ка цыц! — резко обрывает парней Асланбек, оторвавшись от своей бумаги и увидев меня на пороге спальни. Парни синхронно поворачиваются и встречаются со мной взглядами. Ну, прятаться и подслушивать дальше уже не имеет смысла. —Салам, ребята. Я скучал.– просто приветствую я свою команду. —Уииии! — взвизгивает Алик и подбегает ко мне, часто перебирая своими короткими ножками. В шаге от меня он подпрыгивает и бросается на меня, обхватывая шею руками и обвивая ногами мою талию. Пытаясь удержать равновесие я поддерживаю его за бёдра, слегка посмеиваясь. Всё как всегда.       Когда эта мартышка слезает с меня, сбоку материализуется Рамзан, который, в отличие от своего парня, подошёл тихо и спокойно. Он протягивает мне руку и мы обнимаемся. —Мы тоже скучали, дружище.– просто говорит мужчина, стягивая с головы папаху, чтобы овчина не лезла мне в лицо. —Решил обновить имидж? — усмехаюсь я.       Рамзан немного краснеет и крутит головной убор в руках, избегая моего смешливого взгляда. Он такой скромный и стеснительный, невероятно просто. —Да я это…ну.того… Просто, короче. Вот. —Красноречиво, как никогда.– хвалю его я. —Завершаем приветственную часть.– прерывает нас Асланбек, неожиданно появляясь рядом и весьма недвусмысленно двигает от меня Рамзана, становясь прямо напротив меня.       Алик и Рамик бессловно переглядываются, а затем Алик выдаёт: —Ну мы это…пойдём пока с чемоданами разберёмся, всё ещё по местам разложить нужно, так что…– не заканчивая фразы парни начали спиной продвигаться в сторону двери, оставляя нас с менеджером лицом к лицу.       Мы стояли друг напротив друга, неотрывно глядя друг другу в глаза, никто из нас не хотел уступать и отвести взгляд. Когда из коридора послышались тихие переговоры ребят, Асланбек сложил руки на груди и, сменив просто внимательный взгляд на сердитый, сказал, не прерывая зрительного контакта: —Как ты себя ведёшь? Забыл сколько сил мы потратили на выстроение твоего образа и имиджа? Мы все! Ты не имел право ставить всё это под удар, идя развлекаться с первой встречной девицей, влипая в одну неприятность за другой!       Я уже взрослый мужчина, но рядом с менеджером часто чувствую себя нескладным неумелым подростком. Вот и сейчас, когда он меня отчитывал, я быстро сдался и сдал свою позицию, опустив взгляд и отвернувшись. Однако неприятный осадок остался, а в голове появились несколько крепких фраз, которые я хотел высказать менеджеру. Но сдержался. —Всё было под контролем.– неуверенно бормочу я, впрочем не надеясь, что меня услышат и поверят. —Да ты что? У кого было под контролем? У тебя? Или у того жирокомбината, что была твоей спутницей? — менеджер даже не пытается скрыть своего раздражения. —Не говори так.– мне неприятно слышать, как кто-то оскорбляет эту девушку. Пусть я и сам довольно часто обращался к ней не совсем почтительно, но слышать это из чужих уст было дико отвратительно. —А что я должен говорить, а? Ну скажи мне, мистер У-Меня-Всё-Под-Контролем. У тебя в планах было напиться в баре? Или трахнуть какую-то девчонку в туалете? А может ты планировал спеть Майкла Джексона? Я уже о вашем импровизированном уличном концерте молчу. Отдаю девчонке должное, дело, которое могло стать скандалом, она обратила в твою пользу, показав тебя Корее, как самоотверженного, непродажного артиста. Это хороший пиар, за это звёздочку в копилочку она получает. Ты вообще имеешь представление о том, сколько раз ты уже попал в местные новости? Сколько видео из клуба с твоего пьяного выступления? Или пьяных танцев с девушками? А сколько статей о том, что ты дал в морду какому-то парню? Повезло ещё, что нашлось несколько свидетелей, оправдавших твой поступок тем, что ты защищал честь девушки, к которой тот парень приставал. Я не знаю, что ещё сказать. Ты повёл себя крайне безответственно. Мы ещё вернёмся к этому разговору, а пока садись репетировать, через два часа у вас встреча с господином Чоном, после которой мы отвезём тебя в больницу. Мало ли что ты мог успеть подхватить за всё это время своего разгульного вульгарного поведения.       Я лишь закатил глаза. Ну чисто наседка, кудахчет и кудахчет. Конечно я понимаю, что был определённый риск навредить моей репутации, но всё-таки, во-первых, это было задание господина Чона, во-вторых, ущерб от этих неприятностей кажется мне сильно преувеличенным, ну и в-третьих, я всё-таки живой человек, и мне тоже иногда может хотеться развеяться.       Внезапно в животе начинает урчать. Ох, и правда есть хочется. Асланбек недовольно смотрит на меня, покачивая головой, я лишь виновато ему улыбаюсь. —Когда же с тобой стало так сложно? — риторический вопрос, он часто такие задаёт.—Всё же было отлично, когда всё так переменилось? Что мне теперь делать? Как всё исправлять? — удаляясь всё дальше от меня в сторону гостиничного телефона, бормотал себе под нос мой менеджер. Есть у него такая не особо приятная особенность, он часто рассуждает вслух.       Я подхожу к роялю, сажусь на табурет и открываю крышку инструмента. Краем уха улавливаю, как Асланбек, на чистейшем английском, заказывает мне еду в номер.       Я кладу руки на клавиши, как всегда не имея понятия, что я буду играть. Музыка вливается в мой разум и выливается через тело абсолютно самостоятельно, это весьма странное ощущение. Я всё больше склоняюсь к тому, что это уже даже не природный талант, а паранормальные способности.       Как иначе я могу, сев за рояль, абсолютно безупречно сыграть произведение, которое слышал лишь раз в жизни, а ноты и в помине не видел? Однако такова моя природа. Это то, что делает меня особенным.       Сейчас я также выплёскиваю из своей души, с помощью своего тела, красивую, не слишком сложную мелодию, которую даже не узнаю. Ну и откуда я её знаю? Она не похожа на привычное моему слуху произведение, по своему усмотрению я такое не слушаю. Однако это мне нравится.       Почти на девяносто процентов я уверен, что это не просто мелодия, а песня. И слышал я её именно как песню. «Так, ладно! Сосредоточься!» — отвешивает мне мысленный подзатыльник мой внутренний голос. " Тебе нужно взять себя в руки и порепетировать, чтобы показать маэстро всё, на что ты способен!»       Я глубоко вдыхаю, и плавно перевожу не дающую мне покоя песню в другую мелодию. Однако за час репетиции, с перерывом на поздний завтрак, я нет-нет, но возвращался несколько раз к этой песне.       И вот когда я в очередной раз стал наигрывать эту песню, из другого конца комнаты Алик прокричал: —Ди, ты что, в рок ударился? Сколько можно одну и ту же песню играть? Я, конечно, тоже её люблю, но не в такой концентрации. —Алик, ты знаешь эту песню? Разве это рок? Я не помню, откуда её знаю.       Алик украдкой осмотрелся: мы были в зале одни, Асланбек и Рамзан были в моей гардеробной. Алибек подскочил ко мне и, опёршись своей тощей задницей на мой рояль, начал рассказывать. —О, это очень классная песня. Группа Louna её исполняет. Вообще-то это рок-группа, очень известная и популярная в России. Эта песня не такая драйвовая, как другие их песни. Оно и понятно, она и называется «Колыбельная». Ах, хочу как-нибудь на их концерт попасть, это такое зрелище, ты бы знал! А на фестивалях ещё круче.       Ну понятно, видимо вчера, когда я уже засыпал под песни из Властелина колец моя дорогая нянечка перешла на другие колыбельные, которые я уже в полусонном состоянии нормально не воспринимал. Но похоже что мне понравилось, раз я даже через сон запомнил мотив песни. Надо будет её найти и уже со словами послушать. —Ты закончил? — в комнату вернулись Асланбек с Рамзаном.– Пора собираться, а то можем опоздать к маэстро.       В сопровождении стилиста и визажиста я прошествовал в гардеробную. Похоже они уже успели договориться о моём сегодняшнем образе, потому что во время переодевания не было ни единого намёка на несогласие этих парней. Меня нарядили в синие зауженные джинсы, белую рубашку с синим бисерным узором, лаковые ботинки и чёрный берет. Весьма элегантно, на мой взгляд. —А можно обойтись без макияжа? — спросил я у, уже начавшего распаковывать свою сумку с необъятным количеством кисточек и спонжиков, Рамзана. Тот недовольно поджал губы, но утвердительно кивнул. —Можно, конечно, но надо нанести хотя бы увлажняющий лосьон, да и шею тональным кремом не мешало бы покрыть.– с явным неодобрением в голосе заключил визажист. —Кстати не надейся, что твои выходки останутся без внимания.– пригрозил мне крохотным пальчиком Алибек.– Когда мы закончим все дела на сегодня, то зайдём к тебе в гости, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и то, как ты в неё попал. Во всех грязных подробностях.– заговорчески улыбнулся мне Алик. —Прекрати, Алибек, это будет серьёзная беседа, а не сплетни на лавочке. Так что не расслабляйся, — это уже было сказано в мой адрес.– Асланбек тоже будет, это будет настоящий разбор полётов, понял? —Да понял я.– обречённо склонил я голову, подчиняясь неизбежности судьбы.       Несправедливо. Я же ничего плохого не сделал, почему все полагают, что я не отдавал себе отчёт, к чему всё это могло привести? Судьба настоящая сука.       Как только эта мысль полностью сформировалась в моей голове, перед мысленным взором тут же всплыл весьма красноречивый пример, доказывающий правоту этой мысли: Саша.       Молодая, жизнерадостная девушка, у которой всё впереди. А судьба раз за разом преподносит ей такие невзгоды, которые не каждая сможет вынести. Не представляю, какой внутренней силой и верой в добро должна обладать эта девушка, чтобы до сих пор смело смотреть вперёд, идти по жизни с высоко поднятой головой и продолжать радоваться мелочам.       Я вспоминаю свой вчерашний кошмар, и меня снова передёргивает. Сейчас он кажется уже не такими страшным, при свете дня, когда я знаю, что всё это была игра воображения.       Саша права, кошмары нужно иногда видеть, чтобы больше ценить то, что у нас хорошее есть в реальности.       Где она, кстати? Она ушла до того, как пришли мои ребята? Или они застали её здесь и Асланбек выгнал её по своему обычаю? Надо как-нибудь аккуратно уточнить этот вопрос. Ни моего свитера, который я одалживал Саше, ни её одежды я не видел, видимо она забрала их ссобой. У неё сегодня смена, по идее я с ней столкнусь, когда мы вернёмся от маэстро. Может она и сейчас уже в отеле, глупо было бы уезжать до своей общаги, куда добираться больше часа, и потом столько же ехать обратно. Наиболее вероятно, что она пошла к Альберту Анатольевичу, он единственный, как оказалось, дорожит ей здесь.       В последний момент мне всучивают маску для лица и солнечные очки. Я послушно всё надеваю. Пока мы спускаемся на лифте, пытаюсь узнать, что увидели ребята, поднявшись в мой номер. —Ты о том, что куча грязной посуды была? Похоже у тебя проснулся аппетит? — уточняет Асланбек.– Номер хороший, рояль вроде тоже очень качественный. Я выбрал отличный отель.       Так, видимо они понятия не имеют, что в номере я был не один. Это хорошо, наверное. Хотя Саше будет тяжело, она ведь из-за меня не выспалась.       Лифт издаёт сигнал, и открывает двери на первом этаже. Проходя мимо ресепшена, мы сталкиваемся с управляющим Кимом.       Вспомнив всё, что я про него узнал вчера, и что моё воображение само додумало, мне стоило колоссальных усилий не врезать ему по его профессионально- нейтральной физиономии. Асланбек тут же начал с ним любезничать, расхваливая достоинства отеля, и говорить прочую учтивую чушь.       То, что я не избил этого урода ещё не значит, что я пытаюсь скрыть своё отношение к нему. Даже через маску и очки должно быть понятно, что я просто пылаю праведным гневом. Мой настрой не укрылся ни от кого, мои были в шоке.       Ким сначала вежливо пытался не обращать внимания на мой враждебный настрой, но когда я снял очки, чтобы посмотреть этой мрази в глаза, что-то в моём взгляде подсказало ему, что я в курсе его мерзкого поступка.       Моментально глаза у него стали по пять рублей, а вид стал такой извиняющимся и виноватый, что не знай я деталей его проступка, я бы мог его пожалеть.       Я повернулся к менеджеру. С этим слизняком я ещё придумаю, что делать, а пока нужно узнать, как там Саша. —Аслан, ребята, я ненадолго отойду, мне нужно к генеральному зайти. —Эй, что? Постой! Мы опаздываем, что тебе там нужно? — зашипел мне в спину менеджер, но я не потрудился ответить, или хотя бы обернуться. Ким так и стоял, как громом поражённый.       Я дошёл до кабинета Альберта Анатольевича и трижды постучал. За дверью послышалось оживлённое движение, и уже через пять секунд в дверь просунулась седовласая голова генерального. —А, господин Димаш! — поприветствовал он меня лёгким поклоном, который я тут же зеркально повторил. Дверь он так и не открыл, так и стоял в кабинете, только голову ко мне высунув. Он явно нервничал, глаза бегали, часто облизывал губы.       Вдруг в той небольшой дверной щели я увидел какое-то движение за спиной господина Чона. —Извините за такое поведение, господин Димаш, — принялся оправдываться господин Чон, –но, боюсь, что я не могу предложить вам войти, у меня тут важное дело, да и я неважно себя чувствую. Давайте увидимся в другой день? —Альберт Анатольевич, может вам скорую вызвать? Выглядите вы не так, как обычно, на взводе какой-то. —Нет-нет, что вы, не нужно! — залепетал старик.– Всё не так плохо, просто голова немного болит. —Как вам будет угодно. Могу я у вас спросить, вы виделись сегодня уже с Сашей? Или может созванивались с ней? — задал я интересующий меня вопрос.       За дверью что-то упало, по крайней мере звук был тихий, но так мне показалось.       Старик быстро обернулся, и снова посмотрел на меня. Теперь в его голосе появились какие-то истеричные нотки. —Что? С Сашей? Александрой, то есть? — утвердительный кивок.– Боюсь, что нет, сегодня ещё не видел. Но у неё сегодня смена, она начнётся через два часа, так что думаю скоро её увижу. —Она в порядке, не знаете? —На сколько мне известно, в полном. Не выспалась, разве что, а так всё в норме.       Блин, видимо придётся ловить её на смене, когда вернусь в отель. Так и знал, что она не выспалась. Нужно будет извиниться, что-ли. Стоп, секундочку! Он же сказал что не видел её сегодня. Откуда знает, что она не выспалась? Я уже готов был попрощаться, развернуться и пойти к своей команде, но передумал. —С чего вы взяли, что она не выспалась? Вы же с ней сегодня не общались? — прищуриваюсь. —Эм.ну да. то есть нет. Всего доброго! — скороговоркой выдает старик, захлопывая передо мной дверь.       Таааак, интересненько. Ладно, разберёмся позже.       Я возвращаюсь к ребятам, всё ещё размышляя над странным поведением генерального. Ким уже ушёл. И правильно, а то я не уверен, что смогу долго выносить его общество. —Ну наконец-то, где тебя черти носили? — зашипел на меня менеджер. Ребята лишь глаза закатили: всех раздражала эта черта Асланбека, чтобы всё было под контролем, вовремя, и обязательно быть в курсе всего.       Решив не отвечать, я просто двинулся к выходу, мои ребята молча последовали за мной.       На парковке возле гостиницы стоял арендованный тонированный минивэн с водителем-корейцем за рулём.       При нашем приближении он ловко выскочил из салона и поспешил открыть перед нами дверь.       Мы уселись в машине и поехали в музыкальную студию. И уже там, скрытые затонированными стёклами, Асланбек дал себе волю, и начал меня отчитывать. —Какого хрена ты творишь? Ты чего так на господина Кима смотрел, ещё чуть-чуть, и бросился бы на него с кулаками! Такой уважаемый человек, настоящий профессионал. —Ты ничего о нём не знаешь, так не отчитывай меня.– устало выдаю я, пытаясь не концентрироваться на этой неприятной мысли. —Ну и чего же я не знаю, поведай мне в таком случае! — не успокаивается мужчина. —Тебе знать не надо, просто знай, что он настоящая гнида. —Да чем он успел тебе за два дня-то так насолить?       Не получив от меня ответа, он сменил тему. —А к генеральному зачем ходил? Ты когда с ним вообще познакомиться успел? —Слишком много вопросов, отстать.– я откидываюсь на сиденье и надеваю обратно очки, глядя на проплывающие за окном дома и улицы. —Да что с тобой? Я совсем тебя не узнаю! —Мне нужно подготовиться к репетиции, не шуми.– я достаю телефон с наушниками и включаю музыку.       Поняв, что ответов от меня не добьётся, менеджер устало откинулся на сиденье и принялся копаться в своём портфеле.       Где-то на середине дороги, когда ребята были заняты своими делами, я нашёл ту песню, которую наигрывал весь день, и включил её.       И правда, очень приятная мелодия. И, как ни странно, на рояле я воспроизвёл её практически безупречно. Надо бы добавить её в свой плейлист. Да и текст очень проникновенный. Жаль я не запомнил то, как Саша её мне пела. Вряд ли у меня ещё представится возможность снова её послушать.       Как же странно всё-таки вёл себя старикашка. Настолько, что это не даёт мне покоя. Понятное дело, что он врал, это его право. Но зачем он врал?       И ежу понятно, что с Сашей он виделся, более того, она скорее всего находилась в его кабинете в момент нашей «беседы». Это ведь она что-то уронила, и её силуэт я видел за дверью. Так зачем он врал? Она попросила? Почему она от меня пряталась? Или это очередная его идея, как защитить её? Ответов нет.       Но серьёзно, как он смог столько продержаться в бизнесе, отгрохать такую гостиницу и выйти на международный уровень, если он так плохо врёт? Это кажется бредом.       Из раздумий меня вывел весьма болезненный толчок в плечо. —Эй? — негодую я, поворачиваясь к Асланбеку, и выдёргивая из уха наушник, в котором уже наверное двадцатый раз на повторе играла «Колыбельная». —Приехали.– просто выдал Асланбек.       И правда. За тонированным стеклом я увидел знакомую массивную железную дверь– вход в музыкальную студию. Сразу вспомнилось, как я был тут впервые: мы приехали с Сашей на автобусе, где она рассказывала о своём детстве, потом я помог ей открыть дверь, потом она тепло общалась со своим профессором, мне предложили эту абсурдную идею с развлечением…       Я снова был выдернут из своих мыслей. —Пошевеливайся.– злым и усталым, но тихим голосом проговорил Аслан, даже не поворачивая головы в мою сторону, лишь продолжая укладывать кучу бумажек себе в портфель.       Вот те на! Обиделся? Что за детский сад, как раздражает! Не потому ли я его выбрал себе в менеджеры, что он всегда был способен мыслить здраво и мудро, что не всегда мне под силу?       Меня не волновали его перепады настроения, придирчивость, и всё прочие недостатки, пока это было на пользу нашего дела.        Ему следует вернуть своё прошлое отношение к работе, которую он только что мог потерять по щелчку пальцев. —Ребята, — разворачиваюсь я к парням, которые на заднем сиденье собирали сумки, — выйдете ненадолго, пожалуйста, мы с Асланом скоро подойдем.       Ребята непонимающе и чуть испуганно переглянулись, но быстро взяли свои сумки и направились к двери. —Вы только это…не долго, ладно? И без рукоприкладства.– попросил Рамзан, легко приобнимая своего парня за плечи, пытаясь его таким способом успокоить.       Мы часто спорим с Асланбеком, и это редко заканчивалось хорошо.       Однажды, ещё в начале нашей совместной работы, мы решили для большего сближения выпить вместе и пообщаться, но кончилось это серьёзной дракой, после которой мы оба два дня лежали в больнице. Если бы я тогда не заступился за него перед начальством, то его бы уволили, да ещё и в суд подали бы, и попал бы наш Аслан на огромные бабки.       Но мне было приятно, что он не заискивает передо мной, не пытается подлизаться, а честно высказывает своё мнение, даже если оно координально отличается от моего. Друзьями мы так и не стали, но команда из нас вышла отличная. По крайней мере я так считаю. Или по крайней мере так было раньше.       А теперь почему-то его поведение меня жутко раздражает. Что же так кардинально успело поменяться?       В голове моментально возник образ весёлой и беззаботной Саши, который, однако, сразу сменился картинкой, где она в темноте моего номера, сидя на диване в моём полупрозрачном свитере, плакала навзрыд, рассказывая свою душещипательную историю. Внутренний голос снова шалит, не иначе. —Аслан, я помню, что сегодня после репетиции мы все вместе соберёмся и обсудим все те моменты, которые стали для всех неожиданностью и сюрпризом. Но до того, как мы всё это обсудим, я хочу быстро обрисовать ситуацию: я не был инициатором всего этого, но я рад, что так сложилось. Ты наверняка в курсе, что ко всему этому причастна некая особа по имени Александра. Так вот, я думаю, что то, что произошло, пошло мне на пользу, так что я не потерплю, чтобы ты продолжал меня отчитывать, не доверяя мне и не считаясь с моим мнением. Отныне я сам буду принимать конечное решение, разумеется советуясь с вами, но больше не позволю тебе выдавать свои суждения за мои. Я сам знаю, что для меня будет лучше. Так же могу тебя уверить, что всё это не скажется пагубно на нашей работе. Ты хороший менеджер, и я ещё ни разу не жалел, что попал под твоё крыло, однако мне пора из-под него выбраться и лететь с тобой на равне.       Я закончил свой монолог, ожидая, как Асланбек отреагирует на это. Для себя я уже всё решил, так что меня не сильно заботило то, какое решение Аслан примет. Было бы здорово, если бы он меня понял. Но если нет, то ничего не поделаешь– значит с этим человеком нам не по пути. —Что ж, — начал Асланбек, устало снимая с себя очки и потирая переносицу, — звучит довольно здраво. Не представляю, правда, как ты успел так сильно измениться всего за пару дней. Как будто повзрослел сразу на несколько лет. Я не очень это понимаю, но предлагаю пока попробовать заново притереться друг к другу.       Увидев, что я его понял и начал собираться выходить, Аслан меня остановил. —Погоди, я не договорил. Во всей этой ситуации мы разберёмся позже, но у меня одно условие. Не выполняешь– и я умываю руки. Интересно. Ну послушаем. Кивком головы я дал ему понять, что слушаю. —Возможно эти твои перемены и правда своевременны, в чём я сомневаюсь, но ты должен уяснить одно: с этой девушкой тебе общаться нельзя.       Я нахмурился. Я понимал, что эта тема без внимания не останется, но надеялся как-то сгладить её. —Ты сам должен понимать, что она сыграла не последнюю роль в этой истории. Ты также должен понимать, что она, мягко говоря, не подходит для твоей компании. Даже если ты решил завести друзей или девушку, что весьма не обрадует твоих фанатов, то она, как минимум, должна отвечать некоторым критериям. Боже, да ты видел её? Толстуха, вся в татуировках, в шрамах, никакого воспитания! —Не говори так.– говорю я, пытаясь унять злость.– Ты не представляешь, о чём говоришь. Эта девушка прошла через такое, что тебе и не снилось. А интеллекта и воспитания у неё больше, чем у любого, кого я знаю. Конечно, она не идеальна… —Не идеальна? — как-то истерически подняв голос на пол октавы, произнес Асланбек.– Да ты её видел вообще? Самая натуральная корова! Жирная, кожа ужасная… —Заткнись! — не сдержался я и рявкнул на него.       Аслан удивлённо уставился на меня. —Ты что, правда не понимаешь, какое неизгладимое впечатление такая…особа, — сказал менеджер, явно в последний момент поменяв определение, — оставит на твоём имидже и репутации? Короче, мы в этом ещё разберёмся, но моё условие ты понял: ты сегодня же прекращаешь с ней любые контакты, пока она не разрушила твою карьеру. —Мы это ещё обсудим.– просто отвечаю я, закрывая тему, и выхожу из машины.

★★★

      Маэстро в этот раз принял меня сразу. Ребята расположились в комнатке ожидания, где в прошлый раз сидела Александра, трудясь над своим домашним заданием.       Аслан попросил маэстро переговорить с ним с глазу на глаз, так что меня отправили разминаться в студию в одиночестве. Однако не прошло и двух минут, как маэстро присоединился ко мне. —Итак, господин Димаш, судя по тем новостям, что я слышал, свою часть уговора вы выполнили. Как вам впечатления? — начал беседу господин Чон.       Я задумался, размышляя над тем, как мне лучше ответить, и как правильно сформировать свои мысли так, чтобы донести до маэстро свою мысль. —Знаете, маэстро, поначалу ваше предложение показалось мне донельзя абсурдным. —Не сомневаюсь.– позволил себе лёгкий смешок господин Чон. —Так вот, я согласился на него, потому что вы всё-таки очень уважаемый человек, и настоящий профессионал, как я слышал. Я был уверен, что это будет просто трата моего времени, но чем чёрт не шутит. И должен вам сказать, что это был незабываемый опыт. Не знаю, как вы это поняли, но то, что произошло, действительно сильно на меня повлияло. И я говорю вовсе не о самих приключениях и развлечениях, которыми был полон вчерашний вечер. Разумеется, я говорю об Александре. Эта часть плана казалась мне особенно дикой, я не мог даже допустить мысли, что эта девушка может чему-то научить меня. Однако я здесь, и я уже не тот парень, каким пришёл сюда вчера. Эта девушка… — я сидел, и не мог подобрать слов. Как объяснить то, что она со мной сделала, если я и сам не до конца это понимаю?       В мыслях я перенёсся во вчерашний день, вспоминая все яркие моменты: вот мы едим токпокки зубочистками, Саша рассказывает о каких-то глупостях; вот она помогает мне выбрать наряд; вот она спасает меня от навязчивой фанатки в своём студ городке; вот она шокирует меня своим сногсшибательным луком; вот она в метро заламывает руку пьяному подростку; вот она соблазнительно танцует в баре; кладёт презерватив мне в карман; вот она в шоке стоит у входа, впервые услышав мой голос; вот мы устраиваем конкурс сочетания еды и напитков; вот мы пытаемся понять, что думают люди, изображённые на картине в коридоре; а вот она отталкивает меня после поцелуя. А потом я вспоминаю её тяжёлый монолог о несправедливости судьбы по отношению к ней. Сколько же бед выпало на её долю? О скольких ещё проблемах она умолчала? —Эта девушка– самый неоднозначный человек из всех, кого я когда-либо встречал.– наконец я выдаю свой вердикт, считая его наиболее приближённым к той котовасии, что творится у меня в голове.       Маэстро смотрит на меня серьёзным взглядом, не собираясь, похоже, прерывать меня. Видимо нужно дать более детальный ответ. —-Александра…– вновь начинаю я.– Она действительно очень умна. Она добрая, открытая, любит жизнь и умеет жить, что довольно редкое явление в наше время. У многих людей едет крыша, стоит им пережить хотя бы одну десятую часть того, через что прошла эта девушка, а она не просто в своём уме– она всё ещё способна доверять людям, удивляться и радоваться мелочам, а её искренняя улыбка, кажется, теплее чем горячий шоколад с зефирками и пледом в холодную январскую снежную ночь. Я безумно благодарен судьбе за то, что встретил этого человека, и вам, за то, что поспособствовали нашему сближению.       Господин Чон встал со своего места, и сказал, прогуливаясь медленным шагом по периметру комнаты: —Похоже, эта девушка поведала вам о своих тяготах. Вам следует понимать, что она делает такое исключение далеко не для всех. Я сам не имею ни малейшего понятия о том, какая была судьба у этой юной леди. Я рад, что моя затея возымела нужный эффект, хотя это ещё нужно проверить на практике.– сказал маэстро, указывая рукой на микрофон и наушники.       Точно! Он же затеял это всё не просто так– он был уверен, что общение с этой девушкой поможет мне открыть в себе новые способности и ещё больше раздвинуть границы возможностей моего голоса. Не вижу чёткой связи, как это должно работать, но ему виднее. По правде говоря, я не представляю, что так координально могло поменяться в моих способностях за сутки да так, чтобы я этого не заметил даже. Но одновременно с этим, мне кажется, я не удивился бы даже если бы вдруг растянуть свой диапазон до 10 октав.       В прошлый раз я исполнял ему S.O.S, так что сейчас он снова попросил меня её исполнить, настраивая свой пульт на запись голоса.       Я встал перед микрофоном, надел наушники и глубоко вздохнул. Сейчас я покажу ему всё, на что способен. Я не зря считаюсь выдающимся артистом. Я ведь не только безупречно исполняю композиции, я также умею себя вести на сцене, я проживаю те песни, что исполняю, раз за разом, я рассказываю людям историю не только голосом, но и чувствами и эмоциями.       Это причина моего оглушительно успеха в Китае. Я немного волновался перед первым выступлением, однако я всегда знал, на что я способен, так как знал, что на это не способен больше никто. Так что я выдал им тогда по максимуму. Не удивительно, что я задал темп соревнованию. Честно сказать, я был уверен что кто-нибудь добровольно покинет состязание, поняв, что ему со мной не тягаться, и не позориться лишний раз. —Димаш, вы помните, что мне от вас надо: вы не просто так развлекались. Вспомните всё, что с вами произошло, проведите этот вечер и ночь заново, проживите их за эти три минуты, выложитесь по полной. Эта девушка заслужила того, чтобы вы исполнили сегодня эту песню в её честь.       Эта мысль показалась мне такой правильной, что я удивился, как сам до неё не додумался. Это ведь действительно было то, что я никогда не хочу забывать, это был прекрасный насыщенный день, а ночь была просто душераздирающей, и всё это помогло мне почерстветь в нужных местах, перестать быть послушным, но хамоватым сосунком.       Эта девушка уже сыграла в моей жизни и, надеюсь, не последний раз. Думается мне, рядом с ней я притерплю колоссальные изменения характера и мастерства. Только я пока не уверен, пойдёт ли это нам обоим на пользу.       В наушниках звучат первые ноты уже такой знакомой мелодии, и я начинаю петь. Я закрываю глаза и полностью отдаюсь музыке и словам. Я вспоминаю, как здорово нам было с Сашей вчера, как было весело. И как было грустно.       Я пел и вспоминал. Вспоминал ту историю, что она поведала мне, сотрясаясь от рыданий.       Я пел и голос мой крепчал. Я начал фокусировать мысли на мелочах, которые казались таковыми на фоне мрачной истории девушки, но по факту были очень важными, по крайней мере для меня: Саша задумчиво смотрит на картину в коридоре; с явным облегчением избавляется от туфель; появляется на пороге ванной в моём свитере; шепчет мне, чтобы один бургер сделали без лука.       Песня приближается к кульминации. Вот я поцеловал её. Её губы такие мягкие и тёплые, почти родные. Мне точно хочется это повторить.       Самый напряжённый момент, голос твёрд и чист, а вот руки начинают трястись– это мне приснился тот кошмар. По спине пробежал целый табун мурашек, стоило снова вспомнить ужас, который я увидел и испытал.       И вот финал, нежная и лёгкая строчка, находящаяся на грани пения и шёпота, дарующая спокойствие и чувство безопасности, словно обещание, что всё будет хорошо– это Саша поёт мне колыбельные, массирует мне руки, помогает мне прийти в себя.       Эта песня удивительная. Эта девушка удивительная.