Ничейное серебро

      Джексон не двигается уже несколько минут, пока Марк обветренными, от долгой дороги, губами прикасается к его. Это очень пугает. Он так скучал по этому чувству. Честно, Туан не помнит целовал ли альфу раньше. Может, втихаря, пока тот спал... Но так, наверное, впервые.       Омега прикусывает верхнюю губу Вана, легонько оттягивая. А ответа не следует. В голове лекаря полный диссонанс. Его целует любовь, наверное, всей его жизни, а он и двинуться не может. Желания нет даже, чтобы оттолкнуть Марка, дабы не навредить ему. Ван все ещё чувствует горечь во рту и что-то жгучее внизу. Туан гладит его по щеке, глядя в зеленые глаза, в которых отражается страх. Омега не боится альфы. Марк так привык к Вану, что уйти — смерти равносильно. Марк ждёт. Пока альфа наконец очнётся и скажет хоть что-то. — Не боишься? — Ван оглаживает щеку короля, припадая губами к виску. — Не боюсь, — тянет Туан по буквам, вновь начиная приближаться к лицу любимого. — Я боюсь, — вдруг выдает тот, напустив брезгливое выражение на лицо. — По закону, ведь, нельзя омеге после смерти мужа... — омега целует Джексона. Это не настоящий поцелуй, это обманка, чтобы он заткнулся. — Законов Чонина больше нет, забудь о них всех, — и улыбается до такой степени, что в груди теплеет, а внизу — узел завязывается. Снова диссонанс. Альфа хочет что-то возразить, но только ахает, понимая причину пропажи. И старается как можно крепче обнять Туана, согреть и уберечь от всего мира. — Я сделаю тебе больно, — у Марка такое чувство, будто, лекарь сейчас разревется, — снова. — Глупый, что ли? — омега даже вздрагивает и прислоняется лбом к шее Джексона, часто дыша в нее, чувствуя то, как альфа сглатывает. — Я хочу этого.       Ван поднимает Марка за подбородок, прикрывая глаза и все ещё борясь с собой, но в конце концов дарит омеге желаемое.Туан чувствует прилив сил. Он наигранно стонет в поцелуй, побуждая Джексона к серьезным действиям.       Тот спускается лёгкими поцелуями к шее, размеренно посасывая бледную кожу, отвечая ее тонкость, и все это под тихое мычание короля, что откинул голову назад, давая альфе больше места.Ван, в отличие от многих, достаточно нежен. Он все время смотрит на Марка, думая, так или нет. Тормоза Туану сдает, когда лекарь прикусывает кожу под ключицей, из-за чего тот невольно вскрикивает.       Джексон сразу же отстраняется, но Марк возвращает его обратно, придерживая затылок.       Омега думает, что альфа не нормальный. Ведь своими кривоватыми пальцами расстегивает рубашку, под строгим взглядом короля. Когда заканчивает, Ван задумывается о том, что лучше: лицо Марка, когда он проводит языком по соску или сам набухший сосок. Джексон спускается ниже, боясь и думать о чем-либо. Его руки трясутся, а дыхание совсем учащается. Как будто вот-вот потеряет сознание.       Ван смотрит на омегу, что ёрзает и молит только глазами. У Альфы перехватывает дух. Он неуверенно спускает с Туана брюки, закрывая глаза от страха. Но его выводит из этого состояния тихий, почти не слышный, стон парня под ним. Впервые, наверное, альфа не знает, что делать дальше. Слишком страшно. Он может снова сделать больно Марку. Но он решается. Прислоняет к себе пальцы, облизывая, обсасывая и все это делает перед Туаном, у которого и так слюна течет.       Вид у Вана строгий. Наконец омега видит его таким. Он ликует по-настоящему. Тут уж, альфа прогадал. Пока он снимал белье, вся слюна высохла и пришлось выполнять "обряд" заново. А это только к лучшему, по крайней мере, для Марка. Джексон просит омегу лечь на живот, что даётся ему с трудом. Альфе правда сложно наблюдать за этим. Он еле держится, скрывая свои желания. Ван наконец прикладывает всего один палец к анусу короля (боже, это так смущающе), вставляя фалангу. По комнате раздается крик. Животрепещущий, что у Джексона сердце останавливается почти. Но король велит продолжать. Альфа вставляет и второй палец, чувствуя, как сжимаются стенки. Третьего просто не дано, ведь Марк уже хрипит о том, чтобы альфа действительно вставил ему. У Вана снова трясутся руки, и он мечется из стороны в сторону, пусть секунду назад был так уверен. Ему страшно. Он смотрит, как с красных щек омеги стекают слезы и готовится к главному своему страху. Всё, чего бы Марк не захотел — он получает. Даже здесь. Альфа изо всех сил старается нанесть на член по — больше слюны, лишь бы Туану больно не было. И вновь, комнату заполняет крик. На этот раз более истерический. Да ещё и совместный с Джексоном. Он кричит, ведь узкие стенки ануса слишком сжимают его. С одной стороны, это возбуждает, но с другой, это ужасно больно. Хватает нескольких движений, чтобы омега смог кончить. Ван делает то же, изливаясь внутрь и тут же прося прощения. Ответа не следует. Туан падает на подушку, обессиленный и хнычет, ведь с Джексоном определенно лучше.