Ничейное серебро

      Туан поправляет свой кафтан перед входом. Он боится, что Джексон посмотрит на него и откажется. Даже думает постучать в дверь в своем же дворце. Джухен хватает его за руку, притягивая к себе ручку двери. Марк правда так и не понял, почему свадьбу начали так поздно. Ему страшно. Но, получая непринуждённую вздох от сестры, улыбается и таки идет. Вся комната в цветах, как и мечтал омега. Он оглаживает живот и наконец поднимает глаза.       Его альфа смотрит на него. С такой нежности и любовью, с восхищением, что Туан невольно краснеет, подходя к алтарю. Ван берет его обе руки в свои и хихикает Марку в висок, когда слышит смешок Сокджина, который уже слишком устал и дёргает Юнги, тягая его за щеки и живот.       Омега хочет пригрозить сыну, но его мысли сейчас запечатлены не на том. Его альфа выглядит прекрасно, словно в тех историях о принцах из королевств древних.       Священник начинает свою речь. Но им так все равно. Их взгляды, мысли, чувства стали едиными. Марк держит в своих руках щеки Джексона, когда богослужитель заканчивает. Они в унисон говорят "да" и стоят дальше, глядя в глаза напротив. Оба увлечены своей любовью, не замечая, что происходит вокруг. — Может, поцелуетесь? — выкрикивает Ким, пока омега бьёт его под бок, что-то рыча. — Я в туалет хочу.       Туан останавливает свой взгляд на покрасневших губах альфы и тянется к ним, прикрывая глаза. Ван кладет свои ладони на талию короля, помогая ему. Наверное это впервые в Темном Лесу. Омега просто целует мужа в щеку, оглаживая большим пальцем вторую. А тот и не возражает, обнимая его. Сокджин робко вылетает из залы, а Туану только и остаётся хихикнуть, ведь рука альфы все ещё на нем. Священник подходит сзади, заставляя Джексона наклониться. На него надевают корону и тот, улыбаясь, что-то бормочет о благодарности. Марк не сводит глаз с короны Чонина. Он боится. Но… Ван устремляет свой взгляд на него и нежно улыбается, целуя его где-то под ухом. Марку больше не страшно, ни капельки. Теперь уже король берет его за руку, ведя к двери, и взглядом ругает Сокджина, ворвавшегося прямо перед ними. Они выходят, тяжело вздыхая за закрытой дверью. — Осталось пережить банкет, любовь моя, — омега кивает, глядя на капли, парящие с неба. — Дождь начался, а Сынмина с Минхо все ещё нет. — Они всегда опаздывают, не волнуйся, — Туан улыбается, вертясь вокруг мужа. — Пойдем уже. Я ужасно голоден, — Ван смеётся, прикасаясь губами к ладони своей омеги. — Веди меня.