Ничейное серебро

      Рубашка Уджина в крови. Чан тянет руку к сестре, чтобы та защитила, но Ким появляется именно рядом с ним. Улыбается и говорит, какой Мин молодец. Кристоферу кажется, что сердце вот-вот станет. — Чан? — голос Мунбель нежнее, чем многие, что он слышал, но не помогает должным образом. Его истинный все ещё тащит к нему свои костлявые ладони, хихикая. — Что ты видишь? — Уджина, — Хенджин старается поднять брата, совсем сдавшегося в ее руках. — Он мертв и я вижу его, — принц поднимает глаза. — Он заберёт меня, сест... — он так и не договаривает, пока слезы капают из глаз, по щекам. — Я не смею больше называть тебя и Дженни сестрами, а Юнги — братом, прости... — Бан отходит, зарываясь пальцами в волосы. И просто кричит. — Прекрати сейчас же, — в комнатушку явно кто — то вошёл. И альфа превосходно знает, кто. Иначе бы не бежал со сверкающими пятками к разваленной двери. — Чан-и, что случилось? — вот он. Чонин. Его маленький мальчик. Мин хочет обнять Яна, но отторгает себя от него. — Ну, давай, принц, обними меня. Станет легче, — омега смеётся, притягивая свои маленькие, такие нежные ладошки.       Кристофер впервые в жизни понимает, что такое истинный. Этот ребенок защищает его. На удивление, даже Уджин ушел, махая рукою. Альфа сильнее вжимается, в полную грудь вдыхая запах. Если честно, Мин никогда не чувствовал такого. В королевствах, в которых он был, а это не мало, не было нигде такого запаха. Но он ему нравился до жути, до дрожи. Хотелось. Хотелось Чонина. Хенджин, как будто знает, о чем думает брат, подходит и, как ножом, отрезает их друг от друга. — Нам некогда, — грозно рычит она, поправляя плащ, — Чан, нужно поговорить с Его Высочеством, — принц лишь вопросительно изгибает бровь. — Ты считаешься его сыном, как и моим братом, — альфа ворошит волосы брата. Подходит и Мунбель, но Мин зря ожидала, что та возьмёт ее за руку, омега вышла, как ни в чем не бывало. — Пойдем, — мычит-таки принцесса, выводя под руку брата.