Metamorphosis

Пауль, радостно улыбаясь, заглядывал в телефон Кристофа. Тот, то и дело отодвигая телефон подальше от лица и подслеповато щурясь, листал фотографии, чтобы показать их другу. Свободной рукой он активно жестикулировал, сопровождая просмотр фотографий тихим рассказом. Сидящий справа от него Олли тоже смотрел фотографии, непринуждённо уворачиваясь от руки Шнайдера, время от времени опасно приближающейся к его лицу. Иногда он поднимал взгляд и полувопросительно смотрел на Рихарда, замершего у окна и не интересующегося отпускными фотографиями. Рихард, выкручивая пальцы, напряжённо смотрел в окно на подъездную дорогу к зданию. У него за спиной раздался сдавленный смех Пауля, к которому, после небольшой паузы, присоединился высокий смех Шнайдера. Рихард хотел, чтобы и у него было всё так хорошо и просто как у этих троих. После неудавшегося разговора с Тиллем, мысль о том, чтобы рассказать кому-то ещё не казалась такой уж страшной. Ведь хуже, вероятнее всего, уже не будет. На подъездной дороге показалась машина Флаке. Пока он неспешно и аккуратно парковал машину, Рихард про себя проговорил свою заранее заготовленную речь. Если повезёт, всё пройдёт быстро. Флаке выбрался из машины и, ссутулившись, широким шагом пошёл в сторону входа. Кто-то хлопнул Рихарда по плечу. Тот вздрогнул, обернувшись — вплотную к нему, широко улыбаясь, стоял Пауль. Шутливо привстав на цыпочки, словно бы ему это требовалось, чтобы заглянуть через плечо Рихарда, он выглянул в окно. — О, Флаке, наконец-то! Я уже устал маяться от неизвестности. Рихард чуть сдвинул брови. — Мы тут и пятнадцати минут не ждём. Пауль изобразил невероятное удивление, прикладывая руку к груди. — Я что, похож на человека, который любит ждать? Ты такой таинственный сегодня: созвал нас, отказываешься говорить в чём дело… — Просто я не хочу повторять каждому по отдельности, — буркнул Рихард, понимая, что не может злиться на Пауля по-настоящему. Как он это воспримет? Сердце слегка сжалось. Всё-таки, он был не настолько спокоен, как того хотелось. Как бы он ни хотел считать себя хладнокровным. Флаке показался в дверях, поприветствовав всех взмахом руки, оглядываясь будто бы в удивлении. Пауль хлопнул в ладоши. — Все собрались! — А Тилля ждать не будем? — спросил Оливер. — Тилль сейчас не в стране, — сказал Рихард натянуто, стараясь контролировать голос и выражение лица. Что, судя по настороженным взглядам коллег, ему не очень-то удалось. — В любом случае, я уже сообщил ему в индивидуальном порядке. Пауль озадаченно хмыкнул, его цепкий серьёзный взгляд, казалось, готов был прожечь в Рихарде дыру. Рихард прокашлялся, покачался с пятки на носок. — Я собрал вас всех, потому что мы работаем вместе, и вы имеете право знать. Тем более, вы всё равно рано или поздно об этом узнаете, так что думаю, лучше сказать вам раньше и самому, чтобы не было недомолвок, которые могли бы повлиять на нашу совместную работу. — Очень официально, — отметил Шнайдер, неловко поёрзав в кресле. Улыбка испарилась с губ Пауля, он молча и хмуро ждал продолжения. Флаке тоже было не по себе, он поглядывал то на Рихарда, то на друзей, временами без надобности поправляя очки. Олли смотрел прямо на Рихарда ясным, чуть любопытным взглядом, словно не замечая общей нервозности. — Дело в том, что я жду ребёнка, — тишина, царившая в комнате, стала будто бы ещё тише. Рихард услышал звон в ушах. Пауль издал страдальческий стон. Он закрывал лицо обеими руками. Шнайдер застыл с неловкой полуулыбкой на лице, словно бы ожидая окончания затянувшейся шутки. Выражение лица Кристиана было нечитаемым. Ему явно было что сказать, но он предпочитал держать слова при себе. Похвальное качество. — Я так рад за тебя, — вдруг тихо сказал Олли, — какой срок? Все остальные молчали, видимо от шока лишившись дара речи. Рихард поспешил воспользоваться паузой и ответил, неосознанно сжимая и разжимая кулаки: — Срок сейчас небольшой, три с половиной месяца. Это значит, что роды будут в марте, но врач говорит, что, может быть, срок придет раньше. Я не смогу участвовать в ранних репетициях, но всегда смогу обсудить изменения в программе, а потом, когда восстановлюсь… Олли встал, подошёл к нему и, наклонившись, аккуратно обнял, словно бы пытаясь не нажимать на живот сильно. Рихард закашлялся от неожиданности и неловко похлопал его по спине. — Я не сахарный, Олли, всего лишь беременный, — кривовато улыбнувшись краем рта, сказал он. Олли чуть отстранился, в его глазах промелькнула смешинка, и он обнял Рихарда как обычно крепко, слегка приподняв его от земли. Рихард против воли засмеялся, чувствуя, как его частично отпускает напряжение.  — Правильно ли я понимаю: у того, что Тиллю ты сообщил отдельно, была особая причина? — подал голос Пауль. Его лицо было красным, волосы стояли дыбом, очевидно он запускал в них руки. — Да, — сухо сказал Рихард, стараясь сохранять спокойствие, — ты правильно понимаешь. Он отец. — И ты говоришь, что на работу это никак не повлияет? — тихо сказал Пауль, поджав губы. Шнайдер, особо не скрываясь, пнул его в лодыжку. Пауль вздрогнул от неожиданности, оборачиваясь к другу. Напряжённое злое выражение сменилось обиженным. Прежде чем Рихард успел озвучить вертящийся на языке язвительный ответ, Шнайдер заговорил, обращаясь ни то к Паулю, ни то ко всем сразу. — Ну, чего только не случается. Со всем разберёмся, времени полно! Бывали проблемы и похуже, — он развернулся к Рихарду и преувеличенно бодро продолжил — а тут и не проблема вовсе. Шнайдер хлопнул Рихарда по плечу, и слегка потряс. — Это, конечно, удивительно, но ты всегда умеешь удивить. — Я сам удивился, — пробормотал Рихард, довольный, что немедленной перепалки с Паулем удалось избежать.  — Это, наверное, надо отметить, — подал голос Флаке. — Но Рихарду же нельзя пить? — неуверенно сказал Олли, покосившись на него. — А он понюхает, — сказал Пауль, пытаясь сымитировать свой обычный лёгкий тон. Он встал, махнув рукой в сторону двери, другой начиная наматывать шарф, — пойдём, посидим в баре. *** В баре атмосфера стала более расслабленной. Шнайдер, закатывая глаза и качая головой, вспоминал, сколько бессонных ночей подарил ему с женой его младший сын. — Но, честно говоря, покоя нет и сейчас, — фыркнул Шнайдер в пивную пену, — часто приходит ночью спать к нам в кровать, а утром в выходные мы встаём в семь утра, чтобы посмотреть мультики, — он воздел руки к небу. Рихард вздохнул и подпёр щёку рукой. — Знаешь, а ты молодец, что решился. Отцовство — это классно! — сделал неожиданный вывод Шнайдер, салютуя Рихарду бокалом. Разговор сам собой перетёк в житейское русло с обсуждением семей, недавнего отпуска и нынешней удивительно тёплой осени. Пауль махнул рукой официантке и попросил повторить пиво. — …Нет-нет, моему другу не наливать, — мурлыкнул Пауль девушке. Рихард уставился на друга, надеясь, что его взгляд максимально красноречив. Пауль покосился на него и подмигнул, радостно улыбаясь. — Он теперь ведёт здоровый образ жизни, вы знаете? Рихард закатил глаза. Улыбка Ландерса подугасла. Он пододвинул стул ближе. — Ты знал ещё тогда, когда позвонил мне насчёт занятий, да? Рихард длинно выдохнул и уставился на полупустой бокал Флаке с опавшей пеной. Рот наполнился слюной. Он отхлебнул из своей чашки чай, не почувствовав никакого удовлетворения. Пожал плечами. — Я не хотел ничего говорить, пока не был уверен, — наконец сказал он. — Не был уверен в чём? — Ты отлично всё понял, — устало сказал Рихард, — я не был уверен, что оставлю его. — А теперь? — Пауль смотрел пытливо, чуть нахмурясь. — А теперь у меня просто нет другого выхода, — сказал Рихард так тихо, что слова практически слились со звяканьем стаканов и вилок, скрипом отодвигающихся стульев и смехом. Он не был уверен, что его расслышали, и что он хочет, чтобы его расслышали. Подошедшая официантка опустила на стол пиво и тарелку с закусками. Когда она отошла, Рихард, наконец, решился встретиться взглядом с Паулем и понял — он слышал. Пауль салютовал ему пивным бокалом. — Тогда я думаю, что ты извлечёшь из этой ситуации максимум пользы для себя, как ты всегда делаешь! Рихард усмехнулся, покачав головой. — Это сарказм? — Это комплимент! — состроив обиженную мину, ответил Пауль. — Шнайдер, эй! Дум! — Пауль яростно замахал рукой, словно бы Кристоф находился не на противоположном конце стола, а на противоположном конце зала. — Что, чего тебе? — рассеяно ответил Шнайдер, только что тихо обсуждавший что-то с Олли. — Надо сказать тренеру, чтобы она Рихарду скорректировала упражнения. А то вдруг ему на живот ложиться нельзя? — Да можно мне на живот ложиться, — запротестовал Рихард, — дай насладиться пока могу. — Один мой знакомый всё проклял, пока носил ребёнка, — подтвердил Флаке, — Говорил мне, что единственное чего он хочет — это лежать на животе спокойно и не задыхаться. Рихарда передёрнуло. — И что с ним было потом? — с любопытством поинтересовался Шнайдер. — Ну, он родил двойню и мучился с ними несколько лет. Дети не давали спать, работать и постоянно болели. Как только выздоравливал один, заболевал другой. Так что, то, что он спал на животе, не приносило ему полного удовольствия, ведь спать толком он так и не мог. Но к четырём годам стало выносимо. Шнайдер взмахнул рукой, словно бы говоря, что его тезис о возможном счастливом отцовстве подтверждён. —…и тут он снова забеременел, — закончил рассказ Флаке, допивая своё выдохшееся пиво. *** На улице было темно и влажно, пахло прелой листвой. "Тилль любит такое время", рассеяно подумал Рихард. Осенью у него лучше всего пишутся стихи. — Ждёшь такси? — пробормотал Пауль, пряча кончик носа в своём сером шарфе. — Я, наверное, дойду до дома, тут не так уж далеко. — Составить тебе компанию? Рихард качнул головой. — Спасибо, я лучше один. — Он это плохо воспринял, да? Рихард поморщился и почесал бровь. Всё-таки, от этого разговора убежать не удалось. — Даже хуже, чем мне представлялось, — неожиданно для себя пожаловался он, хотя ещё минуту назад не собирался говорить об этом вообще ни с кем. — Я понимаю, что ты волнуешься за атмосферу внутри группы, — торопливо продолжил он, нервно размахивая свободной рукой, — но выступать вместе мы сможем, и до тура ещё много времени. Мы успеем остыть и сделать вид, что ничего не было. — Рих. Я волнуюсь не за группу, а за тебя, — Пауль аккуратно перехватил его руку за запястье, — и за Тилля тоже. Вы оба мои друзья. И извини, но вы не сможете сделать вид, что ничего не было. Приподняв брови, он указал на живот Рихарда. — У вас будет постоянное напоминание об этом. Рихард помотал головой. — Я понимаю, о чём ты говоришь. Но сейчас я просто не могу об этом думать. Я… — он развёл руками, — Слишком много всего свалилось, и я просто не в состоянии обдумать это всё, и не сойти с ума. Мысль о том, скольким ещё людям мне надо сказать… — Рихард поморщился. Пауль, состроив жалобную гримасу с оттопыренной нижней губой, погладил его тыльной стороной ладони по плечу. — Я понял, не буду на тебя нажимать. В конце концов, времени у тебя полно, хватит и на эскапизм, и на работу, и ещё чуть-чуть останется на распутывание того, во что вы с ним вдвоём вляпались. Рихард покачал головой. Он не планировал вообще это как-то исправлять или распутывать. Но Паулю об этом говорить не обязательно. Он знает его достаточно хорошо, чтобы понять всё и так. *** Максим, радостно визжа, подскочила к нему и вытянула вверх тёмные от загара тоненькие, как веточки, руки, украшенные множеством разноцветных браслетов. Рихард, послушно наклонившись, поднял её на руки, удивлённо крякнув. Он всё никак не мог привыкнуть к тому, что она уже такая большая. Наверное, это один из последних разов, когда он поднимает её на руки вот так. Максим, вцепившись в него ногами как обезьянка, обвила его шею руками и крепко, с громким чмоком поцеловала в щёку. — Папочка, я так соскучилась! Фууу, какой ты колючий! А ты видел последнее видео, которое я тебе послала? — Нет, пока не смотрел, — повинился Рихард, — а что там? Максим насупилась. — Вот если бы ты посмотрел, тогда бы ты знал, — пробубнила она, складывая руки на груди и подозрительно знакомым движением вздёргивая кверху нос. Но надолго её обиды не хватило, и она затараторила. — Мама сняла, как я танцую! Мы ждали самолёт, и я придумывала свой танец и тут же его танцевала!  — Оооо, ну тогда я должен обязательно посмотреть! Что ты думаешь, Марго? Марго стояла в дверях, изящная и элегантная как всегда, и, скрестив руки на груди, улыбаясь краем рта, наблюдала за ними. — Конечно, тебе стоит посмотреть. В поездке Максим собралась стать балериной. Рихард с наигранным удивлением посмотрел на дочь. — Но ты же хотела стать поваром? Максим упёрла руки в бока и сказала: — Ну значит, я передумала, — она слегка поёрзала, и Рихард поставил её на пол, — И вообще, могу быть и балериной и поваром, если захочу! — И правильно, зачем себя ограничивать, — кивнул Рихард. Максим сощурилась, явно почувствовав иронию в его тоне. — Так, а ты мне что-нибудь купил? — поинтересовалась она. Рихард рассмеялся. — Что купил? — Какой-нибудь подарок, мы вообще-то целый месяц не виделись! Рихард снова поднял взгляд на Марго, та только пожала острым плечом «Сам разбаловал ребёнка» — Нет, я тебе ничего не купил, ангел, — повинился Рихард. И, видя как её лицо начинает сморщиваться в обиженную гримаску, поддался неожиданному вдохновению. Всё равно рано или поздно придётся сказать, а момент сейчас выдался подходящий. — Но помнишь, ты хотела младшего братика или сестру? — он не смотрел на Марго, но краем глаза заметил, как её поза стала более напряжённой. Глаза Максим округлились, рот приоткрылся. — У меня будет братик? — Или сестра, — добавил Рихард, — К Рождеству, конечно, ещё нет, но в начале весны… Пискнув и подпрыгнув, дочь повисла у Рихарда на шее. В спине у него что-то жалобно хрустнуло. — Так здорово! Папа, а как мы его назовём? Я всё ему покажу, буду с ним играть, отдам ему старые игрушки, которыми больше не играю! Почему ещё так долго ждать? А каким он будет? — Не знаю, солнце, узнаем, когда родится, — улыбнулся Рихард. Ещё раз радостно взвизгнув, Максим побежала наверх в свою детскую, очевидно, чтобы заблаговременно отобрать игрушки, которые ей было бы не жалко отдать. Рихард усмехнулся. Хоть с большей частью своих игрушек она уже не играла, но всегда была большой собственницей. Кажется, тут дело не на один час. — И кто эта счастливица на этот раз? — спросила Марго. Её брови были высоко подняты, напряжённая полуулыбка слегка горькой. Рихард вздохнул и опустился на диван. Вот бы со всеми всё было так просто, как с Максим. — Представишь нам твою новую спутницу? — голос бывшей жены был напряжён, но она явно старалась держать себя в руках и не вытаскивать на свет божий все обиды которые он ей нанёс. — Нет никакой девушки, Марго. Её брови поднялись ещё выше, хотя казалось, что это физически не возможно. — О чём ты? — Я сам, — Рихард вздохнул и для наглядности указал на живот, — В этот раз я забеременел. Марго сдулась, как воздушный шар. Опустились напряжённые плечи, расслабились тонкие пальцы, до побелевших костяшек вцепившиеся в локти. Она подошла к нему и присела на диван рядом, скрестив руки на коленях. — Знаешь, — сказала она, глядя прямо перед собой, — каждый раз я думаю, что ты уже не можешь удивить меня сильнее. И каждый раз у тебя получается. Рихард сухо усмехнулся. — Ты хотела сказать «разочаровать» Марго по-прежнему не смотрела на него, но в углу её рта снова появилась мягкая незлая улыбка. «Если тебе хочется так думать». — И как это? Рихард раздражённо выдохнул. — Слушай, ты взрослая женщина. Наверное, можно тебе не объяснять, что обычно приводит к беременности вне брака? — Не психуй, — Марго взмахнула рукой, словно отсекая привычным движением поток его колкостей, — я спрашивала вовсе не об этом. Она повернулась к нему. У неё были красивые, прозрачно-голубые глаза. Рихард помнил, как глядя в них, фантазировал о том, как наконец-то построит с этой женщиной идеальную семью. В этот раз без обид и измен. — Я спрашивала, как ты это всё переносишь? Тяжело? — Пока всё в порядке, — сказал Рихард, ему было слегка неловко. — Когда кончился токсикоз, всё стало более или менее выносимо. Но я не знаю, что будет дальше, — он втянул воздух, решаясь закончить предложение, — и не знаю, чем всё закончится. Марго положила ладонь ему между лопаток. — Если нужна будет помощь или совет. Просто скажи, — тихо проговорила она, — Не бойся, что я буду смеяться. Всё-таки, мы друг другу не чужие люди. *** Когда череда признаний подошла к концу, Рихард почувствовал странное облегчение. Живот рос теперь каждый день, становясь всё более явным. Рихард старался поменьше смотреть в зеркало, но при переодевании этого было не избежать. Он натягивал на живот футболку, с отвращением разглядывая свежие багровые растяжки на сухой бледной коже. Замечая краем глаза в зеркалах и витринах свою массивную тень, он поспешно отворачивался. Одышка становилась всё более заметной. Он чувствовал себя несущей непомерный вес своего тела развалиной, и мысль о том, что дальше будет ещё тяжелей, не давала покоя. Несмотря на то, что удобно приспособить гитару на живот и на колени становилось всё трудней, он почти целиком посветил себя работе над новым альбомом. Музыка и аранжировки выходили неожиданно легко и вдохновенно, так же как и тексты песен. В ноябре к нему заскочил Джо. С искренним восторгом прослушал получившиеся мелодии, настукивая на подлокотнике ритмы и покачивая головой. Водрузив на нос очки, читал намётки текстов и, с энтузиазмом кивая, слушал идеи Рихарда о концепции будущего альбома. — А этот текст ты положишь на тот новый риф? — Я пока не решил, — дёрнул плечом Рихард, — у меня есть пару идей оставшихся от работы над Раммштайн. Может, получится их приспособить. Буду экспериментировать! — взмахнул рукой он. Джо душераздирающе зевнул, хрустнув челюстью. — Прости, чёрт, сраный джетлаг! — виновато пробормотал он, стаскивая с носа очки и начиная яростно тереть глаза. Рихард дружески потрепал его за плечо. — Да, понимаю, джетлаг — это сущий кошмар. Прости меня, знаешь же, что мне только дай волю, и я могу трещать без остановки! — Но мне же интересно! Классный новый материал! — запротестовал Джо, глядя красными глазами с полопавшимися сосудами. — Пойдём, сварю тебе кофе, — улыбнулся Рихард. Он первым быстро пошёл к выходу из студии и неловко покачнулся на лестнице, придерживаясь за перила. В моменты, когда он занимался музыкой, ему казалось, что всё по-прежнему, и он забывал, что впереди него едет приличный живот, с которым надо считаться. Краем глаза он глянул на Джо. Тот смотрел на его явно обозначившийся живот с нескрываемым восторгом, с таким же, каким только что слушал свежий риф. Заметив направленный на него взгляд, он слегка смешался, и вдруг, легко переставляя длинными худыми ногами, обогнал его на лестнице и открыл перед ним дверь. — Эм, спасибо, — рассмеялся Рихард слегка озадаченно, — а когда ты работал моим ассистентом, ты мне двери не открывал! — Просто сейчас это показалось уместным, — промямлил Джо, переминаясь с ноги на ногу. — Да расслабься! — Рихард сильно стукнул Джо по спине, и тот частью смущённо, частью возмущённо закашлялся. На кухне Джо умостился на стуле, с наслаждением вытянув ноги под стол, так далеко, что они почти упирались в пятки Рихарду, возящемуся с джезвой у плиты. Свои очки он пристроил в опасной близости от своего локтя и края стола. Пару минут прошли в уютном молчании. — А когда роды? — не выдержал Джо. Рихард длинно выдохнул через нос. Да, когда-то они должны были поговорить и об этом. Как бы он ни старался не думать о том, чем вся эта история кончится, все окружающие будто специально указывали ему на это. — Не знаю, — с деланным безразличием сказал он, — врач говорит, что в лучшем случае в начале марта. Но всё может случиться и в феврале. Или ещё раньше, если что-то пойдёт не так. «Хоть завтра» мрачно подумал про себя Рихард. — Да ты что, всё пройдёт круто, по высшему классу! Я уверен! Рихард обернулся к нему, с облегчением опираясь ноющей от долгого стояния спиной о рабочую поверхность. — Если бы только твоей и всеобщей уверенности для этого было достаточно. — В любом случае, ты очень крутой! Я охренел, когда Марго мне сказала! Беременность — классная движуха! Очень смело. Рихард польщенно улыбнулся. Он ничего не мог с собой поделать, всего лишь был доволен, что предстал перед кем-то, кроме Максим, в выгодном свете. — Спасибо. Джо, махнув рукой, фыркнул. — Я раньше вот тоже хотел выносить ребёнка. Ну, знаешь, чтобы всё сам. Но, честно говоря, с моими наклонностями и привычками, носящий отец из меня был бы так себе, сам понимаешь. Рихард слегка кивнул. На прошлой неделе он был у доктора Пройс. Обмерив окружность его живота, она, кивнув себе, стала набирать на клавиатуре свои заключения. — Как всё проходит? — спросил тогда он. — Неплохо для вашего возраста, пока что всё идёт по плану. Через несколько недель нужно будет сделать повторное УЗИ, чтобы оценить развитие плода.  — Что значит для моего возраста? — не удержался Рихард. Доктор посмотрела на него своими прозрачными ничего не выражающими глазами. — Конечно, если беременность происходит до тридцати пяти, получается избежать многих сложностей и осложнений. Но в вашем случае всё идёт хорошо, и пока вам не о чём беспокоиться. Чем же он занимался, когда был в нужном возрасте? Ах да, строил карьеру, раскрывался как творческая личность и долбил кокаин. Он вспомнил, как они с Тиллем трахались под наркотой. Тогда Рихарду казалось, что он на вершине мира и готов объять его весь самим собой и поглотить. Конечно, на Тилле не было резинки. Конечно, тогда он сделал бы аборт, не думая дважды.  — Всё к лучшему, — сказал Рихард, отворачиваясь к плите, чтобы ловко подхватить джезву с огня. — У тебя ведь есть прекрасный сын. Он разлил кофе по чашкам и протянул одну Джо. Его длинное лицо расплылось в улыбке. — Да. — Джо пригубил обжигающий кофе из чашки и застонал от удовольствия, — он перешёл в среднюю школу в этом году, представляешь? — Кажется, только недавно был маленьким. — Да! А я потусил дома и снова свалил на гастроли, — Джо ещё раз отпил из чашки, громко хлюпая. — Поедем по Европе с Тиллем, будем поддерживающей группой. Чувствую, что будет классно! Рихард чуть напрягся и, стараясь не выдать ни напряжения, ни болезненной заинтересованности спросил: — Пересекались с Тиллем? — Да, поболтали, обсудили что да как. — Здорово. — Он устраивает прямо огненные, безумные тусовки. Энергия бьёт ключом, аж завидно! — радостно продолжил Джо, не замечая его напряжения. Рихард с усилием сглотнул кофейную горечь. Огненные тусовки. Конечно. Ну, а чего он, в самом деле, ожидал. Всё, как они, вроде как, договорились. Тилль занят своими делами, Рихард — своими. Не из-за чего расстраиваться.