Metamorphosis

Они с Паулем шли по торговому центру, и Пауль выглядел абсолютно довольным собой. А Рихард, чувствовавший себя не в своей тарелке, с раздражением думал, что причиной отличного настроения Пауля как раз является его, Рихарда, печальное положение. Пару дней назад Кира начала со смехом натягивать ему на живот футболку. Футболка не поддавалась и коварно задиралась вверх. — Пап, ну что это? — Это издевательство над твоим несчастным отцом! Нисколько не пристыжённая Кира хихикнула. — Тебе пора купить новую одежду! Эта на тебя уже не налезает! — Во-первых! — Рихард наставил на неё указательный палец, — Эта футболка прекрасно налезает. Он демонстративно натянул футболку на живот. В этот раз она не закаталась, но принт на ней растянулся и побледнел. Кира подняла бровь. — Во-вторых, это просто отличная, удобная футболка! — Я же не заставляю тебя её выбрасывать! — закатила глаза Кира, — Просто тебе нужно что-то приличное, в чём можно выйти на улицу! — Я и в этом могу выйти на улицу! — Ну уж нет! — запротестовала она, — не вздумай! Рихард вздохнул. В конце концов, она была права. Но эта футболка была единственной вещью, которая его пока что не предала. Он с любовью разгладил мягкую светло-бежевую ткань. — Ну, вот мы и пришли! — радостно возвестил Пауль, чуть подпрыгивая, и приглашающим жестом обеими руками указывая на вход в магазин. Вывеска над входом была окрашена в бежево-розовые тона, и гласила «Модная одежда для беременных». Рихард тихо застонал. — Давай, пошли, никак иначе мы это не сделаем! — Пауль, фамильярно подхватив его под локоть, втащил в гостеприимно распахнутые стеклянные двери. Внутри магазин был разделён на две части. Правая, оформленная в розово-жёлтых тонах, пестрела комбинезонами, сарафанами и платьями в пол, украшенными различными цветочками, машинками и бантиками. Стены были увешаны фото моделей, обнимавших тонкими руками свои идеально круглые животы. Левая сторона, оформленая в более сдержанных бежево-синих тонах, была значительно меньше, и на манекенах не было платьев в пол. В узорах, правда, всё же преобладали машинки. На самом большом фото два голубоглазых брюнета с любовью смотрели друг на друга. Руки их были скрещены на округлом животе одного из них. Рихард сморщился, словно ему в рот попало что-то невероятно кислое. — Я мог бы просто нанять человека, который сделает это за меня. Как и всегда! — обвиняюще сказал он Паулю, начиная разворачиваться к выходу. — Мог бы, если бы не дотянул до последнего момента! — растягивая слова, ответил Пауль, широко улыбаясь спешащему к ним консультанту, — никакой наёмный рабочий не подберёт тебе одежду ни с того ни с сего за один день. А я, я готов оказать тебе эту услугу совершенно бесплатно! Рихард закатил глаза. — Я могу вам чем-нибудь помочь? — любезно поинтересовался консультант, обращаясь ни то к Паулю, ни то к животу Рихарда. — О, мы бы просто хотели осмотреться пока, — ответил Пауль и подмигнул консультанту. — Конечно, пожалуйста! У нас как раз новая коллекция зимней одежды, просто чудо! Очень элегантная. — Спасибо, мы обязательно посмотрим! — кивнул Пауль, начиная постепенно увлекать Рихарда в сторону бежево-синих вешалок. — Если что, обращайтесь, я всегда здесь, неподалёку! — чуть повысив голос, сказал им вслед юноша. Рихард обернулся и одарил его неприятной натянутой улыбкой. — Это что, значит, что он будет шпионить за нами из-за стеллажей? — прошипел Рихард на ухо Паулю. — Возможно, если ты не оценишь осенне-зимнюю коллекцию, он придёт к твоему дому и будет стоять под окном? — предположил Пауль. Тут они оба, не выдержав, склонившись друг к другу, мелко захихикали. Почувствовав, как спадает нервное напряжение, Рихард с тихим стоном выпрямился, упираясь кулаками в ноющую поясницу. В конце концов, ходить с Паулем по магазинам было скорее весело, и неплохо скрашивало время в особо скучных гастрольных городах. Подобрать что-то приличное на вечеринку в честь юбилея последнего альбома Эмигрейт, вроде не так уж сложно. Основу предложения магазина составляли брюки с растягивающейся резинкой сверху, безразмерные футболки, кардиганы, худи. Были и рубашки с особым кроем, учитывающим округляющийся живот. Были парные футболки, предназначающиеся для носящего и зачинающего отца. На футболке с животом было написано «Лучший папочка в мире» и нарисована стрелка, указывающая вправо. На парной без живота было написано «Нет, ты!» и стрелка, ведущая в обратном направлении. От уморительных попыток представить себя и Тилля, носящими нечто подобное, Рихарда оторвал Пауль. — Гляди, что я нашёл! Кажется, это как раз в твоём вкусе! — Пауль, едва сдерживая смех, продемонстрировал ему нечто вроде бежевого хитона хиппи, украшенного розово-зелёно-фиолетовыми разводами. — Очень смешно, — сказал с сарказмом Рихард, понимая, что Пауль считает эту вещь просто ужасной. Хотя он может и померил бы её. Цвета были очень приятными. — Да ладно тебе, не делай вид, что не хочешь её померить! — Пауль помахал вешалкой, по безразмерной тряпке пошли волны — гляди какая она лёгкая и свободная, будет поддувать со всех сторон! Рихард демонстративно отвернулся от друга в сторону вешалок с худи. — Я просто куплю чёрное худи, и чёрные штаны. Мне для этого не нужны твои модные советы. Пауль застонал. — Рих, ну это же такая скучища! — Под толстовку можно надеть красную футболку, — полувопросительным тоном сказал Рихард. — Чтобы она символизировала любовь и кровь? — с абсолютно серьёзным выражением лица спросил Пауль. — Да, ты совершенно прав, — не менее серьёзным тоном ответил Рихард, делая вид, что принимает серьёзность друга за чистую монету. Спустя час смешков и препирательств, они покинули магазин с большим пакетом. В качестве компромисса, футболка была цвета, который Пауль, закатывая глаза, назвал лососёвым. Хотя Рихард про себя считал её просто оранжевой. — А ты уже подобрал коляску? — Зачем? — Чтобы возить младенца! — Пауль положил руки на воображаемую ручку коляски и покачал ими туда-сюда. — Покупать вещи заранее — плохая примета. — Да ладно тебе, ты серьёзно хочешь заниматься этим сразу после рождения? — Пауль чуть забежал вперёд, чтобы заглянуть ему в лицо. Рихард вздохнул. Ну вот опять. — В этот раз я последую мудрому совету мудрого друга, и заранее найду человека, который сделает это. Пауль рассмеялся. — Тогда внемли ещё одному мудрому совету! Если ты смотришь на коляску, не обязательно её покупать! В магазине, торгующем различными детскими товарами они провели ещё час. Пауль отнёсся к просмотру колясок со всей серьёзностью, оценивая качество покрытия ручек, материал полога, вместительность люлек и главное — размер колёс. — Если колёса будут маленькими, коляску тяжело будет перевозить через камни! — изрёк он, критикуя очередную модель, — а вот эта хороша, чувствуешь, как плавно едет? Рихард чувствовал только, как в отёкшие голени врезалась шнуровка ботинок, а каждый шаг отдавался искрой боли, проскакивающей вверх по позвоночнику. Краем глаза он заметил большого, чуть сутулого мужчину в чёрной куртке проходящего мимо. Сердце на секунду сжалось от чувства ложного узнавания, и он даже слегка повернул голову, уже зная, что Тилля здесь быть совершенно точно не может. За эту странную секундную слабость Рихард не на шутку разозлился на себя. Очевидно, он как-то изменился в лице, потому что Пауль последний раз качнув коляску, чуть виновато предложил: — А пойдём, выпьем лучше кофе? *** Вечером того же дня Рихарда снова застало вдохновение, и он торчал перед компьютером, занимаясь сведением и программированием демо. От этого занятия его оторвал сигнал телефона. Рихард поморщился, но, всё же потянувшись, подцепил телефон и нажал на значок приёма вызова. — Слушаю. Из трубки раздались нечленораздельные булькающе-хлюпающе-икающие звуки, которые, скорее всего, были результатом попытки задушить петуха. Терпеливо послушав это ещё несколько секунд, Рихард не выдержал: — Шнайдер, сколько раз тебе говорить: если ты хочешь рассказать мне анекдот, то, пожалуйста, сосредоточься на этом, а не смейся сначала. На том конце провода Шнайдер и правда попытался взять себя в руки и, всхлипнув ещё два раза, наконец заговорил: — Ты тоже ещё не видел, да? — Чего я не видел? — напряженно спросил Рихард. — Я сегодня приношу людям приятные новости! — радостно сказал друг, — Пауль разозлился ужасно! Догадываясь, что могло произойти, Рихард уже открыл браузер и ввёл в строку поиска «Круспе Раммштайн». — Просто зацени последние новости про вас, голубков! Первый же заголовок в ленте новостей гласил: «Сладкую парочку застукали за выбором вещей для будущего ребёнка!» Новость иллюстрировала чуть размытая фотография его и Пауля, окружённых лесом детских колясок. И если Пауль выглядел как всегда свежо и чудесно, то Рихард скорее был похож на ожившее кресло-грушу в потёртом чехле. Рихарда передёрнуло. Он скорее прокрутил ленту вниз. «Ожидаемые последствия безумного летнего романа! Гитарист скандальной группы Раммштайн в интересном положении!» К этой статье прилагалось самое растиражированное фото их с Паулем поцелуя с летнего концерта в Берлине, а так же советы некого «опытного врача» о том, как легче пережить позднюю беременность. «Неприступный Рихард Круспе на сносях! Кто же подобрал ключ к его ледяному сердцу??? ЭКСКЛЮЗИВНЫЕ ФОТОМАТЕРИАЛЫ» Снимок двадцатилетней давности, где он слегка приобнимал Пауля, косвенно намекал на ответ. «Гитарист Раммштайн залетел! Что скажет на этот финт глава группы — Тилль Линдеманн?» Рихард не выдержал и нервно хихикнул. Потом ещё раз. В конце концов, его разобрал неконтролируемый смех. Он толком не знал над чем смеялся — над искусством заголовка или над абсурдностью ситуации в целом. Шнайдер в трубке издавал хлюпающие смешки, поддерживая его слегка истерическое веселье. — Ты прав, это просто уморительно! — простонал Рихард. — Не благодари! — Стой, погоди, что значит «Пауль разозлился»? — Ну, ты же его знаешь, — протянул Кристоф, — он, конечно, посмеялся, но натянуто как-то и сразу сбросил. В его голосе слышалось лёгкое разочарование тем, что лучший друг не поддержал смешную шутку. Риахард нахмурился. Неужели Пауля и правда задела эта ерунда? Или Ариэлле не понравилась эта новость? — Сейчас перезвоню ему, — сказал он Шнайдеру. — Если он реально злится, ты подожди немного, пока он остынет, — посоветовал Кристоф, — он быстро отойдёт, ты же знаешь. Позвони лучше с утра. — Хорошо, так и сделаю, — медленно кивнул Рихард, забыв, что собеседник его не видит, — Спасибо, что позвонил. Спокойной ночи! — Пока! Рихард нажал на отбой и уставился в пространство. Ариэлла, конечно, была чудесной и всепонимающей женщиной, но кто знает. Невольно вбивать между ними с Паулем клин Рихард не хотел. Телефон снова звонил, и Рихард рассеяно хотел было поднять трубку, думая, что Шнайдер снова хочет поделиться впечатлениями от особо сочного заголовка, но вовремя посмотрел на определитель номера. Тилль. Горечь и злость подкатили к горлу мгновенно. Вот как значит. Поднять трубку захотелось нестерпимо. Но, в конце концов, Рихард решил поступить благоразумно. Никому из них не будет пользы от этого разговора. Он аккуратным плавным движением смахнул вызов влево. Телефон замолк. Рихард отключил звук, а подумав, и вибрацию телефона. Лучшая тактика — притвориться спящим. Экран погасшего телефона снова озарился, показывая входящий вызов от Тилля. Рихард покачал головой. — Я сплю и не слышу твоего звонка, — тихо сказал он телефону. Какое-то время он смотрел в пространство, не думая ни о чём конкретном. Экран телефона то гас, то снова загорался. «Паулю лучше не звонить до утра» подумал Рихард. После чего встал и, не глядя пихнув телефон в карман, направился в прихожую. Там он, раздражённо выдохнув, сел на пуфик и начал, кряхтя, натягивать сапоги. Уже какое-то время он делал это скорее вслепую, перегибаясь через огромный живот. Сапоги налезали на отёкшие после сегодняшней прогулки ноги с трудом. Через тридцать минут он стоял перед дверью Пауля. В последний момент его одолели сомнения. А правильно ли он поступает, игнорируя совет Шнайдера? Помявшись ещё чуть-чуть, он всё-таки нажал на кнопку звонка. Он что, зря надевал чёртовы сапоги и ехал сюда среди ночи? Дверь отворилась почти мгновенно. За порогом стояла Ариэлла. Рука на дверной ручке напряжена, лицо плохо видно из-за светящего ей в спину света, только выделяются поблёскивающие глаза. — Ты пришёл один? — спросила она напряжённым голосом, лёгким движением перекидывая длинные ярко-рыжие волосы через плечо. — О чём ты? — вырвалось у Рихарда. Он всегда считал Ариэллу женщиной умной и обладающей неограниченным запасом терпения, иначе как она могла выносить Пауля так долго. Но неужели сейчас её смутили эти дурацкие статейки? После всех этих лет? — Значит, здесь никого, кто мог бы снять нашу встречу? — продолжала допрос она. Рихард против воли посмотрел по сторонам, обернулся через плечо. — Да нет здесь больше никого, — с нажимом сказал он, начиная раздражаться. — Пффф, — Ариэлла, отступила в сторону от входа, приглашающе махнув ему рукой, — так жаль, а я хотела разыграть такую сцену ревности! Всем бы очень понравилось! Она приобняла его за шею правой рукой, левой закрывая дверь. — Привет, сто лет не виделись! — Она чуть отстранилась, заглядывая ему в лицо. На тонких губах играла хитрая улыбка, — что, реалистично было? — Ей-богу, на секунду я поверил, что ты сейчас вцепишься мне ногтями в лицо, — смеясь, покачал головой Рихард, — всё-таки, вы с Паулем друг друга стоите! Ариэлла улыбнулась ещё шире. — Пошли, он дуется в гостиной. — А в чём, собственно, дело, почему дуется? — понижая голос, спросил у неё Рихард. Она быстро пожала плечами. — Кто его разберёт, по мне так забавно получилось, — она покосилась на Рихарда, — может, тебе скажет. Пауль сидел в гостиной с ноутбуком на коленях. — Привет, — сказал он чуть напряжённо. — Привет, — ответил Рихард, стараясь как можно более грациозно сесть на диван, а не плюхнуться с размаху как хотелось. Какое-то время посидели в молчании. — Знаешь, у меня есть бизнес идея, — кинул Рихард наугад. — Ни секунды в тебе не сомневался, — напряжение полностью не ушло из голоса Пауля, но губ коснулась лёгкая улыбка. — Надо выпустить серию одежды для беременных с нашей символикой. Представь, чёрная футболка и на весь живот наш символ, — он развёл в воздухе руками, — или мои инициалы. Пауль поморщился, но улыбка, словно против его воли, стала ещё шире. — Кошмар, какая безвкусица! — наконец раскололся Пауль, — хотя Тиллю бы, наверное, понравилось! Они снова ступили на тонкий лёд. Рихард понял, что он уже устал от этого разговора. Словно он шёл по минному полю и не знал, куда поставить ногу. Он выдохнул. — Пауль. Просто скажи, в чём дело. Ты же знаешь. Деликатность — не моё второе имя, я и так стараюсь как могу, — попытался пошутить он. Пауль отставил ноутбук и начал ерошить руками волосы и тереть лицо. — Ариэлла всё понимает, — продолжал Рихард, — Я всё понимаю. Рано или поздно это бы узнали все, а то, как всё вышло скорее забавная деталь, которая только подогревает интерес ко мне и группе. Я не понимаю, что тебя так задело? — Мне надоело, — неразборчиво проговорил Пауль сквозь руки. — Что надоело? — Мне надоело быть прокладкой между тобой и Тиллем. — Я не понимаю о чём ты, — честно признался Рихард. — Торчу между вами, как клин, а вы, придурки, не можете между собой договориться! — Пауль взмахнул обеими руками и шлёпнул себя по коленям. Рихард опешил. Повисла тишина, нарушаемая только бормотанием телевизора — Ариэлла смотрела фильм в смежной комнате. Рихард понял, что по новообретённой привычке наглаживает себя по животу. Положил одну руку на подлокотник, а вторую, сжав в кулак, рядом с собой. Удивительно. Кажется, их с Тиллем отношения ни для кого из близких не были секретом. Казалось, всем и так всё ясно. Но, похоже, он никогда ни с кем не обсуждал их на прямую. Даже с Паулем. Хотя в их с Паулем общении было много топких мест, которые они со временем научились мастерски обходить, даже не замечая этого. — Послушай. Очевидно, мы с Тиллем в ссоре, но ты тут совершенно ни при чём, — Рихард, не выдержав, усмехнулся абсурдности такого предположения, — в любом случае, у нас не такие отношения, которые подразумевают клятвы в вечной любви и верности. Это… — он пожал плечами, не находя нужных слов, — Это совсем другое. — Тилль тоже так думает? — спросил Пауль после непродолжительной паузы. Рихард ещё раз пожал плечами. — Конечно! Если бы он думал, что мы женаты, он бы, наверное, не зависал со всеми своими фанатками, которых только сможет найти? — полностью обиду и горечь убрать из голоса не удалось. Рихард закусил губу. Пауль покачал головой, грустно улыбаясь. — Это другое. — Да почему же другое? — чуть резче, чем следовало, спросил Рихард. Пауль поднялся с кресла, и сел на диване рядом, почти в плотную. — Вам нужно выяснить это между собой, — сказал он и потряс Рихарда за колено. Тот в ответ только раздражённо фыркнул. — Кире понравился твой новый прикид? — сменил тему Пауль. — Она сказала, что ожидала гораздо худшего, — пробурчал Рихард, расслабленно откидываясь на спинку дивана. Пауль рассмеялся. Потом перевёл взгляд на живот Рихарда. Медленно занёс над ним ладонь. — Можно? — Да можно, можно! — закатил глаза Рихард, — только спецэффектов не будет, он, к счастью, пока не толкается. — Ничего, — просюсюкал Пауль, аккуратно опуская руку на живот Рихарда и начиная медленно гладить, — ты ещё достанешь папочку своими пинками, да? — Я знал, что вы найдёте общий язык, — сказал с сарказмом Рихард. *** На вечеринке, устраиваемой на следующий день, он поучаствовал в бесчисленном количестве общих фото и сэлфи, старательно лишая фото с его животом, Паулем и колясками эксклюзивности. Его живот был гвоздём программы — все норовили потрогать его руками или потыкать пальцами. Кира, смеясь, записывала процесс в сторис инстаграма. На вопросы о зачинающем отце он говорил максимально уклончиво, стараясь переводить всё в шутку. Это лавирование и всеобщее внимание сначала доставляло своего рода удовольствие. Но, в конце концов, он устал от повторяющихся вопросов, от взглядов обращенных не ему в лицо, а на его уродливо разбухший живот, обтянутый предательски яркой «лососевого» цвета футболкой. — Извините, я пойду к себе, — прервал он очередного собеседника, размахивающего бокалом с коктейлем, расплескивая его во все стороны. — А то мне на собственной вечеринке даже выпить нельзя, такая обида. Удаляясь к выходу с крыши, он слышал шепотки «конечно, в его положении…» «видно, что даже стоять тяжело…» «вся эта история…» Проглотив глухое раздражение, он скрылся с крыши. Он любил вечеринки, но любил представать на них в своей лучшей форме, а не как приложение к собственному животу. В доме он побродил по второму этажу. Открыл дверь в комнату, где хранились его гитары. Потянул за струну одной. Та приветственно мелодично звякнула. Он обвел взглядом помещение. Средних размеров комната, довольно большое окно, выходящее на юго-восток. — Прячешься в собственном доме? Не похоже на тебя, — в проёме двери стоял Мэрлин, скрестив руки на груди. — Знаешь, в моём положении, — сказал Рихард саркастично, — мне дозволены самые разные причуды. — Как, например, желание посмотреть на гитары в разгар вечеринки, посвященной твоей персоне? — Я уберу отсюда гитары. Мэрлин, явно не ожидавший такого продолжения разговора, удивлённо спросил — Почему? — Сделаю здесь детскую, — спокойно ответил Рихард. *** Он быстро закинул ноги на кушетку, одновременно, не дожидаясь команды, расстегивая рубашку, пока доктор Пройс настраивала аппарат УЗИ. — Я до сих пор не чувствую, как он шевелится. Это нормально? — спросил он укладываясь. — Вполне, — коротко ответила доктор, водя по его животу датчиком. Следующие пятнадцать минут прошли в молчании. Рихард начал ощущать беспокойство. Он ничего не понимал по каменному лицу врача, а получающееся на экране изображение казалось бесформенным серым месивом, но он чувствовал, что что-то идёт не так. Должно ли обследование продолжаться так долго? В конце концов, Пройс отняла от его живота датчик и начала вытирать его салфеткой. — Всё? — тупо спросил Рихард. — Да, обследование закончено, — она протянула ему коробку одноразовых салфеток, — присаживайтесь за стол. Рихард, тщательно вытирая живот салфетками, пытался успокоить себя тем, что это обычная манера общения Пройс, и тут нечего беспокоиться. Он и думать не думал, что соскучится по болтающему не затыкаясь предыдущему врачу. Доктор Пройс села перед ним, протягивая ему лист исследования. — Что-то не так? — спросил Рихард, чувствуя, как внутри всё сжалось в комок. — Сложно сказать. Положение плода таково, что часть обмеров провести не удалось, а так же не удалось определить пол и оценить состояние лицевого черепа. — То есть он всё-таки ненормальный, — севшим голосом сказал Рихард. Пройс приподняла бровь. — Я этого не сказала. Я сказала, что положение ребёнка не дало мне оценить эти параметры. Что касается прочего — всё в пределах нормы, плацента и сосуды пуповины сформированы удовлетворительно, сердце плода так же без отклонений. В таких случаях, я советую сделать повторное УЗИ через неделю, чтобы уточнить данные. — И что будет, если там что-то не так? — Всё зависит от того, насколько серьёзны будут выявленные пороки. С частью мы не можем ничего сделать, часть поддаётся внутриутробной коррекции, часть, как мы это с вами уже обговаривали, является показанием к прерыванию. Рихард молчал. Все слова и мысли исчезли. Он бы испытал облегчение от такой новости ещё месяц назад. А что мешало ему сейчас? Избавиться от живота, от постоянно усиливающейся одышки, от отекающих ног… — Господин Круспе, — Пройс смотрела на него неожиданно мягко, глаза её выглядели так, будто она сняла очки, хотя она их не носила, — Не стоит переживать раньше времени. Это всего лишь проблемы с визуализацией. Совершенно не обязательно, что мы найдём там что-то тревожное. Вы понимаете? — Конечно, — взмахнул рукой Рихард, вальяжно откидываясь на спинку стула, стараясь игнорировать застрявший в горле комок. — Если вам удобно, я назначу вам приём в следующий вторник. Возможно, потребуется трёхмерное УЗИ. — Конечно, что угодно. У меня свободный график. Он медленно спустился в вестибюль клиники и вышел на знакомое крыльцо. Все звуки доносились до него словно сквозь толстый слой ваты. Он постоял немного рядом с машиной, тупо всматриваясь в своё искривленное отражение в тонированном стекле. Низ живота уже привычно немного тянуло от длительного стояния. Открыв дверь машины, он слегка неуклюже сел на водительское сидение боком, медленно начиная разворачиваться лицом к рулю. И тут он почувствовал это. Движение в животе. Ничего общего с обещанными Паулем пинками по ребрам. Просто лёгкое шевеление, причиной которого был не он. Рихард положил руку на живот, чувствуя себя одновременно невероятно глупо и странно счастливо. — Что, почувствовал, как я переживаю? — тихо сказал он и воровато оглянулся. На парковке никого не было. — С нами всё будет просто прекрасно, — продолжил он чуть громче, — поехали домой. — Ну что я за придурок, — сказал он сам себе, выруливая с парковки. *** Уже подъезжая к дому, он увидел мнущуюся у порога фигуру. Рихард чертыхнулся. Тилль переминался с ноги на ногу, оглядываясь и то и дело зачёсывая назад лезущую в глаза чёлку. Чуть ссутулился, словно в надежде показаться меньше. Машины видно не было, значит, он приехал на такси и охранника при этом с собой не взял. Рихард как ни в чём не бывало проехал мимо него, не выходя из машины, открыв пультом ворота и закрыв их за собой. Ещё вчера он с удовольствием бы выяснил отношения с Тиллем, но сейчас он был опустошён утренними событиями. Внутри словно не осталось ни одной эмоции. Обычно бурлящие и моментально вскипающие, они словно застыли под тонким слоем мягкого снега. Его это полностью устраивало. Припарковав машину, Рихард какое-то время серьёзно раздумывал над тем, чтобы просто подняться в дом и сделать вид, что ничего не видел. Но, в конце концов, решив, что это будет совершенно смешно и по-детски, вышел к входной двери и мягко открыл её. В глазах Тилля на секунду промелькнули радость и облегчение. Очевидно, он тоже был не уверен, что его не проигнорируют. Рихард вздохнул. Каким же он был предсказуемым в своих поступках. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Тилль явно так и не решил, как начать разговор, Рихард и не хотел его начинать. Он не находил сил разбираться со сцепившимися внутри него противоречивыми чувствами. — Привет, — наконец выдавил из себя Тилль, — надо поговорить. Рихард какое-то время молчал. Ну, раз уж решил открыть дверь, нужно идти до конца. Тем более и Пауль, не ясно почему, настаивает на этом разговоре. — Давай не у меня дома, — Рихард нащупал в кармане телефон и подхватил ключи с тумбочки, куда уже успел их бросить. Вышел на крыльцо, захлопывая за собой дверь. Вспомнил, что не поздоровался, и решил проявить вежливость. — Привет. — Привет, — зачем-то поздоровался ещё раз Тилль и уставился на его живот. — Пошли, ниже по улице есть неплохое заведение, — Рихард прошёл мимо, слегка отодвинув Тилля плечом, и протиснувшись вперёд под предлогом того, что показывает дорогу. Дорога прошла в молчании. Небо было невыразительно бело-серого цвета. Под ногами слегка хлюпало. В витринах магазинчиков уже появились первые рождественские украшения. В будний день в кафе было мало народу, столик, спрятавшийся в выемке стены, оказался свободен. Тилль с преувеличенным вниманием листал слегка обтрёпанное меню. Рихард, отвернувшись, смотрел в окно, провожая глазами проезжающие мимо машины. Зачем они вообще сюда пришли. Тут Рихард понял, что Тилль уже смотрит вовсе не в меню, а ему за плечо. Обернувшись, он увидел причину этого. Высокая худая брюнетка, элегантно сложив одну длинную ногу, одетую в чулок в мелкую сетку, на другую, сидела за столиком слегка боком и пила кофе. С такого ракурса вид на её грудь третьего размера в соблазнительном вырезе открывался просто чудесный. Рихард обернулся к Тиллю.  — Огонь баба, да? — тихо сказал тот с практически детским восхищением. Рихард тихо рассмеялся. Тилль был неисправим. Он тоже. Свернувшаяся внутри пружина слегка разомкнулась. — Да, одарена от природы и ничего не скрывает, — он слегка подвёл глаза кверху. — Минимум третий размер, — вздохнул Тилль. — А ноги ты видел? Тиллю явно было видно не так хорошо, как он бы хотел, и он слегка отклонился вправо. Девушка заметила навязчивое внимание и недоумённо взглянула на Тилля. Тот озарился глупейшей улыбкой. Девушка подняла тонкую бровь и, на секунду переведя взгляд на явно глубоко беременного Рихарда, демонстративно отвернулась. Наблюдавший за этим молчаливым диалогом из-под локтя Рихард сотрясался от беззвучного смеха. У Тилля был слегка ошарашенный вид.  — Испортил тебе всю охоту, — выдавил между приступами смеха Рихард. — Я просто любовался. Почему бы не посмотреть на красивую женщину, — запротестовал Тилль. Он снова улыбался, но легко и искренне, только Рихарду, как улыбался только друзьям. И словно бы между ними снова стало легко и понятно. Посмеиваясь, они снова разделили тишину, но на этот раз не неловкую, полную приятных мыслей и воспоминаний. Ребёнок снова слегка шевельнулся. Рихард положил руку на живот. Тилль, перед которым поставили пиво, вопросительно глянул на него. Рихард мотнул головой, кладя руку на стол. — Я должен извиниться. За то, что сказал. — начал Тилль, как только официант отошёл, — То что я сказал… Это не правда, я вовсе так не думаю. Рихард откинулся на спинку стула. Вспоминать то, что Тилль сказал в тот день, неожиданно было по-прежнему горько. — Просто, я был ошарашен и совсем такого не ждал, и просто я, — Тилль чуть кивнул сам себе, непослушные чёрные пряди упали ему на глаза, — вспылил. Ты мой друг, Шолле. Я хочу продолжать видеться с тобой, общаться. Что мне сделать? Рихард мучительно подбирал слова. Лишь бы не выпалить всё горькое и едкое, крутящееся на языке, разом. Не разрушить установившееся между ними подобие перемирия. — Ты не мог не думать того, что сказал в тот день, если это первое, что ты сказал, когда вспылил. — Сказал Рихард тихо, выкручивая кольца на пальцах, не глядя на Тилля, — хоть это для меня и не новость, обидно, что ты по-прежнему считаешь меня безмозглым придурком. Тилль попытался что-то сказать, но Рихард перебил его.  — Нет, пожалуйста, дай договорить. Я тоже хочу продолжать видеться с тобой, просто мне нужно ещё время, чтобы простить тебя. — Рихард, наконец, поднял взгляд, — давай встречаться, видеться снова, — он взмахнул рукой, — не по работе, не между делом, а как друзья.  — Как вы с Паулем? Рихард пожал плечами и кивнул. — В таком духе, может быть. Тилль издал неопределённый звук и начал пить пиво мелкими глотками, избегая смотреть Рихарду в лицо. — А может быть, тебе достаточно Пауля? — Да причём здесь Пауль? — удивился Рихард, — речь не о нём, его здесь нет. Пауль это Пауль, а ты это ты. Это другое. У Рихарда появилось сильное чувство дежавю. На него, наконец, снизошло осознание. — Погоди. Стоп, — Рихард азартно наклонился вперёд, упираясь руками в столешницу, чувствуя, как внутри зарождается обидный смех, — ты что же, ревнуешь меня к Паулю? Тилль молча смотрел на него, сложив руки на груди. Рихард не выдержал и выпустил наружу нервный смешок. — Господи, как ты только мог себе это вообразить? Мы же просто друзья, у Пауля есть жена, и он не гей! — Когда у тебя была жена, тебе это не мешало, — буркнул Тилль, — а про Пауля разные слухи ходили. — Ну, это я, — Рихард чуть склонил голову, — да и даже если бы это было так, и между нами с Паулем было что-то большее, чем есть. Какое ты имеешь право меня ревновать? Я не твоя собственность! И мы не давали друг другу клятв в верности, и ты же первый был бы против этого, — он неопределенно махнул рукой куда-то за спину, где сидела длинноногая красотка. — В том и дело, — прорычал Тилль, — на что я имею право, на что я не имею права? Я просто не понимаю, что происходит, и что между нами за отношения! — Да что на тебя нашло? — Рихард, опомнившись, чуть понизил голос, — что на тебя нашло, тебя никогда не волновали такие вопросы, даже когда я был женат! — Женщины, — Тилль покачал головой, — они приходят и уходят, а мы всегда остаёмся вместе. Он немного помолчал. — А с Паулем вы последнее время очень близки, — пробубнил он, — у вас постоянно общие планы, занятия, темы для разговора. Рихард покачал головой, не находя слов. За окном начал накрапывать мелкий дождь, быстро сгущались ранние сумерки. — А кто в этом виноват? — тихо спросил он, — у кого постоянно нет времени ни на что? — Я понимаю, что я не имею права тебе указывать… — Верно, не имеешь, — спокойно согласился Рихард. — Просто, пытаюсь сказать тебе как есть, — Тилль приложил руку к груди, — как я чувствую, чтобы было понятно, что делать дальше. Рихард молчал. — Я не знаю, почему это перестало работать как надо! — раздражённо продолжил Тилль, явно входя в раж, — эти отношения казались самым простым и естественным, что только могло быть. Никаких чувств, никаких обязательств, только взаимопомощь и больше ничего! — Так ты хочешь большего? — наконец снова заговорил Рихард, — потому что я не готов тебе этого дать. Я даже не готов тебя простить, о каких отношениях может идти речь? — Нет, это вовсе не то… — Тилль попытался отодвинуть от горла ворот футболки, словно она его душила, — я не о том говорю. Просто между нами всё незаметно стало так запутано. Да ещё и ребёнок, — он досадливо махнул рукой, — как, кстати, ребёнок? — Не твоё дело, — натянуто ответил Рихард. — Я просто пытаюсь спросить как твои дела! — А я просто напомню тебе, что мы уже договорились о том, что это не твоё дело! — резко ответил Рихард. — Ты приходишь ко мне домой, после двух месяцев молчания, рассказываешь, что ревнуешь меня к моему другу, хотя сам натянул за это время неизвестное количество женщин, и, о, я в этом уверен, не только женщин! — Рихард вцепился в столешницу мёртвой хваткой, — и чего ты ждёшь от меня? Что я кинусь тебе на шею, что расскажу, как по тебе скучал, и как мне не хватало тебя и твоей поддержки? Очнись от своих фантазий, пожалуйста! Почему ты вообще сидишь здесь и говоришь мне это? Тилль тяжело дышал, поджав губы и опасно крепко сжимая в руке пивной бокал. — Мне сказали, что чтобы решить проблему, нужно сначала сказать всё как есть. — Ты что, ходишь к психотерапевту? — удивился Рихард. — Нет, я позвонил Паулю. Рихард начал нервно смеяться, прикрыв лицо рукой. — Ему ты, надеюсь, тоже всё рассказал? Всё как есть, ничего не тая? Про слухи столетней давности о нём и Алёше тоже? — Ты не брал трубку, и я решил уточнить у него! — Уточнить что? Трахаемся ли мы? Значит ли то, что мы смотрели вместе товары для детей — что он отец ребёнка? Жаль, что я не слышал этого разговора! — А что мне было делать? — Боже, я просто не могу больше вести этот разговор, — простонал Рихард. Он положил на стол слегка мятую денежную купюру и, придавив её блюдцем, начал подниматься. — Нет, погоди, не уходи, пожалуйста, — Тилль протянул руку, явно собираясь схватить его за запястье, но в последний момент удерживаясь от этого. — Я устал, — тихо сказал Рихард, — у меня был тяжёлый день. Не заставляй меня иметь дело с этим клубком прямо сейчас. — Но ты дашь мне шанс? — Тилль умоляюще смотрел снизу вверх. Его большие коровьи глаза были бесконечно тоскливыми. — Я дам тебе шанс, — тихо сказал Рихард.