***
Тренироваться ему тоже стало намного сложнее, зная, что Хаку оказалась женщиной. И Забуза не понимал, что делать. Ему следует облегчить тренировки, учитывая особые для женщин дни каждый месяц? Или, наоборот, усложнить в наказание за то, что ученица отказывалась делить с ним постель? (технически они спали в одной кровати, но на интимную близость Хаку больше не соглашалась) Забуза выбрал последнее и чувствовал себя виноватым за то, что причинял ученице боль. Он не мог быть с ней мягким. — Хаку, врагу плевать, сколько тебе нужно времени! — и это он ещё сдерживался. Как только тренировка закончилась, Забуза прижал ученицу к земле, чтобы наверстать упущенное за несколько ночей без разрядки.***
Хаку снова уставилась на него. Взглядом чистой, неограниченной преданности. Честно говоря, Забузе было бы гораздо комфортнее, если бы его ученица оставалась мальчиком. Это было бы странно, но зато соответствовало бы первоначальным целям мечника. Хаку-мальчик боготворил его, а он, в свою очередь, взялся обучать его, как хозяин обучает послушного щенка. Но сейчас это сбивало с толку. Забуза не был дураком. Он знал о привязанности — Хаку принадлежала ему, и это не изменится — но периодически сталкивался лицом к лицу с её обнажённой преданностью, и это весьма его смущало. — Забуза-сан? — Хаку тихо наблюдала за ним. Эта проклятая женщина теперь читала его эмоции ещё лучше, что бесконечно бесило мечника. — Что случилось? Забуза хмыкнул. — Хватит уже пялиться, — он случайно поцарапал лезвие меча при затачивании, — Хаку, ты как собака. Домашнее животное. Меня это напрягает. — Простите, Забуза-сан, — она виновато опустила голову, — я оставлю Вас в покое, если хотите. Она собралась уходить, но Забуза схватил её за руку. — Забуза-сан? — Я не говорил, что ты можешь уйти. — Вы хотите, чтобы я что-то сделала для Вас? — спросила Хаку, покраснев. — Прекрати пялиться на меня и подойди сюда. Хаку робко подошла ближе и опустилась на колени. Забуза издал раздражённый рык и резко притянул её к себе. — Забуза-сан… — её глаза испуганно расширились, на что мечник удовлетворённо хмыкнул. — Так-то лучше, — он немного переместил своё тело, позволив ученице прижаться к нему плотнее, и, не говоря ни слова, продолжил затачивать лезвие своего меча.***
Не существовало такой техники ниндзя, которую Забуза не смог бы освоить. Исключением не стал и навык того, как заставить Хаку испытать оргазм. Забузе доводилось спать со многими женщинами, но он не заботился об удовольствии ни одной из них. Хаку была его инструментом, и Забуза гордился тем, что его бестолковая ученица набиралась опыта во всех сферах жизни. Кроме того, ему нравилось, как выглядело лицо Хаку всякий раз, когда она кричала, достигая пика наслаждения с ним.***
Иногда, когда Забуза входил в Хаку сильными толчками, а её рот открывался в беззвучном стоне, волосы путались и прилипали к вспотевшей коже, пальцы цеплялись за его руки — перед его глазами всплывала картинка из прошлого. Мост. Взгляд Хаку. Единственная слезинка, которая скатилась по её щеке. Забуза был далёк от нежности, но такие моменты заставляли его сердце таять.***
— Забуза-сан, — Хаку стояла перед ним, нервничая, — я должна Вам кое-что сказать. — Что? — отозвался мечник. Судя по тому, как выглядела его ученица, случилось что-то серьёзное, но он старался скрыть тревогу за раздражением. — Ну, что стряслось? Выкладывай, у меня ещё много дел. — Я… — Хаку колебалась; её щёки покраснели, — прежде, чем я расскажу Вам, я должна извиниться, — тихо добавила она, — боюсь, Вы будете мной недовольны. — Да в чём дело? — глаза Забузы сузились. Хаку покраснела сильнее. — Забуза-сан, я… — она обеспокоенно сцепила ладони в замок, — возможно, я беременна. Забуза молча уставился на неё. Тишина, воцарившаяся в комнате, была почти ощутимой. Если задуматься о последних нескольких месяцах, то можно было заметить, что Хаку похудела. Забуза мог бы объяснить это отсутствием тренировок — не то, чтобы его это расстраивало; наоборот, ему нравились мягкие и женственные черты Хаку, он не хотел превращать её в перекачанную машину для убийств. И всё же в глубине души он волновался о том, что Хаку могла довести себя до смертельного истощения. Он чувствовал вину за то, что принуждал её к сексу даже в те моменты, когда она была измотана. Жалость грызла его изнутри. Хаку нервничала, ожидая его ответа. — Мы сможем и дальше заниматься сексом? — спросил он. Ещё один повод для гордости собой: хоть Хаку и была его инструментом, он не заставил бы её делать что-то против её воли. Она всё-таки не собака. Хаку покраснела. — Не вижу причин, почему нет, — ответила она, — по крайней мере, на ранних сроках. — Хм-м, — промычал Забуза, — в таком случае, твоё состояние нам не сильно помешает. — Забуза-сан? — Что? Хаку сжала ладони в кулаки. — А что насчёт ребёнка? — А что с ним? — Ну… — она колебалась, — это будет наш ребёнок. Забуза закатил глаза. — Да, и что с того? Мы продолжим твой род. Ты и дальше будешь полезна. — Да… — глаза Хаку стали влажными, — спокойной ночи, Забуза-сан. Мечник раздражённо фыркнул (хотя сейчас он был слишком ошеломлён даже для того, чтобы раздражаться) и отпустил Хаку спать.***
Ночью Забуза обнаружил, что Хаку свернулась калачиком рядом с ним, лёжа к нему спиной и притянув колени к подбородку. Стараясь не шуметь, он пододвинулся ближе и прижался к её спине. — Забуза-сан? — сонно пробормотала Хаку. Он ничего не ответил, приложив ладонь к её животу и прижавшись лицом к шее Хаку. Он буквально почувствовал, как напряглось её горло; она снова собиралась плакать. — Дура, — проворчал Забуза и, перевернув ученицу к себе лицом, поцеловал её. Хаку тихо вздохнула, выражая не то шок, не то счастье, и Забуза удовлетворённо хмыкнул, — не думай, что я не зол на тебя. Теперь я не смогу тебя использовать. Пока ты носишь ребёнка. — Простите, Забуза-сан, — отозвалась Хаку, но мечник просунул ладонь между её бёдер, заставив приглушённо застонать. — Тихо, — он устроился между её ног и нагнулся. Как и в ситуации с владением кунаем, некоторые вещи в этой жизни он лучше делал ртом, чем руками.***
Забуза не был идеальным, не был нежным, не умел правильно подбирать слова. В отличие от убийств, выражение эмоций никогда не давалось ему легко. Но нужно ли оно вообще? Того, как Хаку выгибала спину, прикрывала глаза и плакала от счастья, было более, чем достаточно. Быть внутри неё было более, чем достаточно. Забуза положил ладонь на её живот, поглаживая. В любом случае, что-то человеческое в Забузе ещё оставалось.***
Забузе пришлось вмешаться, когда Хаку снова попыталась надеть мужскую одежду, натягивая её на свой круглый живот. — Идиотка, — проворчал мечник, — не думай, что я позволю тебе так ходить. Ты носишь моего ребёнка, поэтому будешь хорошо одеваться. — Да, Забуза-сан, — ответила Хаку, приложив руку к животу. У них было мало денег, но Забузе удалось раздобыть для Хаку подходящую женскую одежду; это было светло-розовое кимоно, расшитое маленьким красными цветами. Глаза Хаку загорелись, когда она увидела кимоно, и в качестве благодарности крепко обняла Забузу. Как выяснилось, беременность в значительной степени умерила обычную сдержанность Хаку. — Я так счастлива! — воскликнула она. Забуза хмыкнул и бросил ей кимоно. — С этого момента будешь ходить только в нём.***
Рождение прошло не так гладко, как хотелось бы Забузе. В палатке ниндзя-медика пахло кровью и лекарствами, но Хаку была в порядке и уже отдыхала. Забуза молча находился рядом с ней, с трудом подавляя беспокойство. На лице Хаку виднелась улыбка. Новорождённый лежал рядом, такой маленький и хрупкий, как птенец. Этому ребёнку не повезло с миром, в котором он родился. Забуза был скрывавшимся преступником, и с Хаку ситуация обстояла не намного лучше. У них не было деревни, которую они могли бы назвать домом… Казалось, Хаку прочитала эмоции Забузы, поскольку ободряюще дотронулась до его руки. — Хочешь подержать ребёнка? — Не особо, — попытался отмазаться мечник, но Хаку всё равно передала ему малыша.***
Забуза уставился на свёрток, который сонно хлопал ресницами, и крепче прижал к своей груди. Этот крошечный комочек был его сыном. Забуза осторожно прикоснулся к лицу новорождённого — его кожа была мягкой, как персиковый пушок. Даже если родословная Хаку по большому счёту была неизвестна, этот малыш мог унаследовать много отличных черт от Забузы. Будь Забуза кем-то сентиментальным, то непременно расплакался бы, растрогавшись. Вместо этого он хмыкнул в знак одобрения.***
Когда Забуза успел стать мягким? Он вспомнил эпизод на мосту — нет, не тогда. Он напрягал память, но тщетно; Забуза относился к Хаку почти так же, как всегда — как к кому-то достаточно полезному — но за это время она стала… драгоценной для него. Не то, чтобы она не была драгоценной прежде. Она была драгоценным оружием с драгоценными генами и драгоценной способностью, которая поможет Забузе подчинить Скрытый Туман, если он посчитает нужным. Но недавно всё стало немного иначе. Ему не нравилось, когда Хаку причиняли боль. Он не хотел отправлять её в бой, тем более, что теперь она была с ребёнком. Но сейчас? Когда она сидела у костра, пламя которого отбрасывало тень на неё и ребёнка? Если бы Забуза себя не уважал, то ощутил бы что-то вроде сопливой гордости, душевной боли или чего-то ещё, лирично обжигающего грудь. Но он всё-таки был Забузой, поэтому, само собой, все странные чувства списал на расстройство желудка.***
Хаку вновь отправилась собирать травы — это была работа, которую Забуза в значительной степени игнорировал, хотя альтернатива в виде сидения с непоседливым ребёнком тоже не особо радовала. И хотя Хаку настаивала на том, что могла и сына взять с собой, Забуза был против этой идеи. С ребёнком Хаку не сможет уворачиваться, если на неё нападут. Лучше уж он побудет рядом с Забузой, на всякий случай. Поэтому сейчас мечник сидел на корточках на земле, раздражённо наблюдая за тем, как Хаку собирала травы и, улыбаясь, взаимодействовала с щебечущими птицами. — Пф-ф, бесполезная трата времени, — произнёс Забуза, когда ребёнок рядом с ним захныкал. И во что превратилась его жизнь? — Забуза-сан, позволь мне, — Хаку подошла и, взяв ребёнка, посадила его на свои колени. Малыш начал радостно агукать. Забуза хмыкнул, не скрывая раздражения. — Хаку, как мне завладеть Скрытым Туманом, если ты играешь в лесную принцессу и возишься с ребёнком? Хаку улыбнулась (она совсем перестала реагировать на его угрожающий тон, и это тоже бесило мечника). — Ты с утра слишком раздражён, — мягко отозвалась она. — Мне нравилось гораздо больше, когда ты была пацаном, — проворчал Забуза. — В самом деле? — Хаку воспользовалась случаем и обвила руки вокруг талии Забузы. — Да, — буркнул он, — чёрт возьми, Хаку, прекрати! Я пытаюсь поговорить! — М-м, — сладко протянула она. — Я твой хозяин, а ты мой инструмент, — холодно произнёс Забуза. — Да, Забуза-сан, — в этот момент малыш икнул, и Хаку засмеялась. — Если ты перестанешь быть мне полезной, я заменю тебя, — продолжал он. — Он этого не сделает, — сказала Хаку, обращаясь к ребёнку. Забуза бросил на неё свирепый взгляд. Проклятье. Пошло оно всё к чёрту.***
Забуза предположил, что появление ребёнка, должно быть, превратило мозг Хаку в жижу. Конечно, во время родов она потеряла достаточно крови и получила мелкие травмы, поэтому вполне могла съехать с катушек. Он был Забузой, Демоном Скрытого Тумана. Он жаждал крови и смерти, хотел почувствовать запах павших врагов… — … и итоге был одомашнен, — пробормотал он про себя, — как, чёрт возьми, это случилось? На этот вопрос у него не было ответа.***
Хуже быть не могло, пока один из ниндзя-охотников не догнал его. Незнакомец в маске вложил клинок в ножны и отступил назад. Забуза стиснул зубы. — Чего тебе? — Я не собирался драться с тобой, — ответил ниндзя, и Забуза недоумевающе на него взглянул, — я пришёл с сообщением от старейшин, сказать, что ты больше не угроза. Поздравляю с пополнением в семье. — Я… — Забуза моргнул, — я — Демон! Монстр Кровавого Тумана! Как ты смеешь не считать меня угрозой? Ниндзя-охотник пожал плечами. — За тобой будут приглядывать время от времени. Но до тех пор, прощай. Он исчез в клубе дыма. А Забуза скорее предпочёл бы умереть.***
— Но ведь это отличная возможность, — возразила Хаку. Забуза сидел за столом, совершенно подавленный. Вокруг него ползал их первенец, а Хаку поглаживала круглый живот, в котором носила второго ребёнка. — Забуза-сан, они больше не ждут тебя. Их оборона снизится. Так будет легче. Мечник поднял на неё глаза. Хаку была права. Скрытый Туман его опасно недооценивает… а разве не так люди в итоге выигрывают битвы?***
Они находились на улице, расчищая дорожку от снега и собирая дрова, когда их ребёнок издал шум. Забуза оглянулся. Малыш манипулировал маленьким пузырьком воды. — Хаку, смотри, — позвал он, привлекая её внимание. Хаку вскрикнула, а затем крепко обняла сына. На её глаза наворачивались слёзы. — Я не последняя, — всхлипывая, шептала она, — я не последняя… Забуза хмыкнул и указал на её живот. — Судя по всему, сын тоже не будет последним. На мгновение в нём вспыхнуло что-то вроде гордости; он закинул связку дров на плечо и вошёл в дом, позволив Хаку поиграть с ребёнком на улице.***
Они проснулись от звука стрел, врезавшихся в их дом. Забуза вскочил, увидев пламя, постепенно окружавшее их. Сквозь дым он едва мог разглядеть группу ниндзя-охотников в масках. Он схватил Хаку за руку и потянул её за собой, а сына посадил на спину. Но Хаку была беременна; она не могла передвигаться с его скоростью и почти сразу же споткнулась, едва не упав. Забуза загородил её собой и вытащил меч. В их сторону снова полетели стрелы, и Забуза подтолкнул Хаку. — Уходи отсюда! — крикнул он. Хаку изумлённо посмотрела на него, помедлив, но взяла сына за руку и убежала. Стрелы пронзали его грудь и спину. Похожая ситуация происходила тогда на мосту, но сейчас было гораздо хуже — наконечники стрел были пропитаны ядом. — Забуза-сан! Зрение мечника начало расплываться. Хаку, бестолочь, уходи.***
Забуза не был уверен, что попал в рай, но продолжал смотреть на Хаку, которая всхлипывала и тащила его тело. Он не стал сопротивляться, лишь убедился, что с ней всё в порядке. Она была достаточно умна и быстра для того, чтобы успеть унести его прежде, чем ниндзя-охотник вернулся ради уничтожения его тела. Забуза хорошо тренировал её.***
Была ли это загробная жизнь? Стоило ли беспокоиться о чём-то? Забуза видел Хаку, которая была уже на восьмом месяце беременности, видел сына. Беременная женщина и ребёнок были главными целями тех ублюдков, но даже в своём положении Хаку смогла противостоять им. Когда они неожиданно достигли ворот Конохи, Забуза подумал, что у него начались галлюцинации. Он узнал девчонку с розовыми волосами; она выглядела старше. И, судя по всему, знала, что делать. Он потерял сознание.