***
Было раннее утро. Забуза после пьяной и развратной ночи спал на соломенном матрасе в угле комнаты. Хаку осторожно встала, зажгла свечу и покинула комнату, стараясь не шуметь. Рассвет ещё не наступил, но Хаку могла слышать тихое щебетание птиц и шелест травы на ветру. Хаку поставила свечу и стянула с себя толстую брезентовую рубашку. Откинув её в сторону, она взяла жёсткие повязки, которые Забуза обычно использовал для того, чтобы связывать голени и костяшки, и начала медленно стягивать грудь. Это был болезненный процесс; с каждым оборотом Хаку применяла больше силы, слегка морщась. Повернувшись боком, она взглянула на своё отражение в зеркале; выпуклая грудь, которая угрожала разоблачить обман, теперь была удобно спрятана, и довольная Хаку надела свою рубашку обратно. Вернувшись в комнату, она остановилась в дверном проёме и молча посмотрела на спящего Забузу. Прошлая ночь была жаркой, и мечник заснул без рубашки. В полумраке Хаку видела шрамы на его теле, и внезапно ей захотелось провести языком по каждой зазубренной отметине, но Хаку быстро отогнала от себя эти мысли. Покраснев, она тихо закрыла дверь.***
— Тебе нравится пожёстче, не так ли? Лицо женщины было покрыто слоем вызывающего макияжа; Забуза хмыкнул, а затем бросил ей несколько монет. — Заткнись, — отозвался он, — я плачу тебе не за болтовню. Женщина взвизгнула, когда Забуза толкнул её к стене. Сквозь щель в двери Хаку мрачно наблюдала за ними. Забуза был слишком занят проституткой, чтобы заметить ученика. Хаку видела, как руки проститутки плотно прижимались к загорелой спине Забузы; видела, как перекатывались мышцы под кожей его рук и спины, когда он вколачивался в проститутку. Звуки влажных шлепков плоти о плоть наполнили комнату. Хаку не впервые с тихой ненавистью следила за происходящим; женщины из борделей и переулков, дешёвые и пахнувшие потом и сигаретами. Хаку с Забузой часто меняли деревни, и мечник каждый раз рыскал по ночам, чтобы удовлетворить свои грубые инстинкты и чтобы понять, что может предложить та или иная деревня. Резкие прерывистые вздохи, ритмичные шлепки; Хаку свернулась калачиком на своей кровати, пытаясь игнорировать это. Грубый секс, жёсткий секс. Хаку инстинктивно сжала бёдра, а её разум вернулся к идеальному телу Забузы, его мускулистой спине, его наготе, которую Хаку наблюдала без ведома мечника. Слегка вздохнув, Хаку сильнее прижалась бёдрами к матрасу, тяжело дыша и слушая, как в соседней комнате Забуза трахался с проституткой. Затем она неосознанно начала трогать себя, тихо постанывая и надавливая подушечками пальцев на клитор. Чем активнее Забуза вколачивался в ту женщину, тем быстрее Хаку шевелила пальцами. Дверь распахнулась. Хаку вздрогнула и попыталась убрать руку, но Забуза, вмиг оказавшись рядом, перехватил её и болезненно прижал к матрасу. — Эй! — в комнату заглянула проститутка. — Что, чёрт возьми, произошло? — Мелкий извращенец подглядывал за нами, — Забуза дёрнул Хаку за руку, — попробуешь сделать это снова, и я тебя убью, понял? — Забуза-сан… Простите меня, Забуза-сан… — Идиот! — прорычал мечник и ударил по спинке кровати чуть выше головы Хаку. — Ой, — прокомментировала увиденное проститутка, — я забираю свои деньги и ухожу. Забуза проигнорировал её, когда она собрала свою одежду и захлопнула дверь. Унижение. Это чувство плотно обосновалось в груди Хаку. Она любила и хотела Забузу, но он никогда не захочет её. Никогда. Хаку начала плакать. Это был неловкий момент, когда Забуза просто стоял и смотрел на неё, как она рыдала подобно ребёнку. Её плечи дрожали. Слёзы катились по её покрасневшему лицу, и Хаку с шумными всхлипами вытирала нос. Забуза молча сел рядом, и кровать немного прогнулась под его весом. — Эй, — позвал он её, — дитя. Хаку подняла голову. Забуза не смотрел на неё; его глаза были направлены на дверь. Затем мечник потёр шею, разминая. — Для начала вытри свои руки, — он бросил Хаку тряпку. Она густо покраснела и со стыдом вытерла руки, — дерьмо, — выругался Забуза. Хаку уставилась на пол, всё ещё сотрясаясь от рыданий, в то время как мечник, казалось, считал деревянные половицы, как будто размышляя над тем, что сказать. — Я должен был позволить тебе попробовать с ней, — наконец продолжил он, — по крайней мере, тебе не пришлось бы дрочить, — он снова потёр шею, как будто смутившись, — я тоже делал это, когда был ребёнком, — добавил он, — наверное, поэтому мне сейчас хватает сил держать свой меч. Хаку шумно сглотнула. Забуза решительно на неё посмотрел. — Я должен привести для тебя одну, — заявил он. — Ч-что? — глаза Хаку расширились. Забуза поправил свою маску. — Шлюху, — пояснил он, — ты ведь уже в том возрасте, верно? Хаку уставилась на него. — Одну. Завтра, — Забуза снова отвёл взгляд, словно подбирая правильные слова, — это меньшее, что я могу для тебя сделать.***
— Ты хочешь, чтобы я дала ему? — насмешливо спросила проститутка. — Ему? Да у него даже голос ещё не начал ломаться. — Безмозглая пизда, не смей оскорблять этого парня! Если ты хочешь, чтобы я тебе хоть что-то заплатил. Хаку стояла позади них, обречённо слушая, как Забуза продолжал переговоры, в которых он вёл себя так же, как в сексе: жёстко, быстро и неумолимо, и вскоре проститутка согласилась. — И будь с ним помягче, — предупредил Забуза, — или я перережу твоё грёбаное горло. Хаку паниковала всю ночь. Расхаживала по комнате в своих повязках на груди, в которых даже не могла нормально дышать. Дверь открылась, и проститутка угрюмо взглянула на неё, скрестив руки на груди, после чего села на кровать. — Хаку, я ухожу, — сказал Забуза, — трахни её хорошенько, ты меня понял? — Да, Забуза-сан, — Хаку покраснела, и мечник закрыл дверь. Хаку нервно ёрзала на месте, а проститутка сверлила её скучающим взглядом. — Может, уже приступим? — нетерпеливо произнесла она. Запустив пару игл в шею проститутки, Хаку подняла её тело и переложила на диван. Проститутка должна была проснуться через несколько часов. «И никто не пострадал», — подумала Хаку.***
Когда у Хаку начались месячные, она старалась скрывать всё прежде, чем Забуза успевал бы заметить её состояние. Но мечник обладал превосходным нюхом; почуяв кровь, он бросил взгляд на ученика. — Хаку, — обратился он к ней, — ты ранен? — Что? Нет, Забуза-сан. Вам показалось, — ответила она. Забуза прищурился и с подозрением навис над ней. Хаку никогда не попадалась. Да и Забуза не слишком заострял на этом внимание, полагая, что у неё не было причин лгать.***
Голова Хаку откинулась на холодные доски, ударившись, когда Забуза сильными руками толкнул ученицу на пол. Он целовал её, его рот был влажным и горячим. Рука Хаку тянулась вверх, дыхание было частым и поверхностным, а ноги — грубо раздвинуты. — Забуза-сан, — кровь в её ушах оглушительно стучала, — Забуза-сан, пожалуйста… Он резким движением стянул штаны, потянулся руками к её халату и… Вошёл в неё. Сильным толчком, болезненно пронзившим её подобно лезвию ножа. Хаку зажмурилась, потому что так давно желала этого, желала больше всего на свете. Боль обжигала её, но не была чужда ощущению, как кунай тонул в её плоти, не была чужда жгучему жару сенбона, разрывавшего кожу. Забуза толкался, до синяков сжимая пальцами её руки, и по щекам Хаку потекли слёзы. Всё закончилось быстро. Забуза тяжело дышал, волосы прилипли к его лбу, и Хаку почувствовала пульсацию его члена внутри. Почему-то от этого она расплакалась ещё сильнее. — Хаку, — Забуза, наконец, вытащил из неё член, и Хаку с удивлением заметила беспокойство в глазах мечника, — я причинил тебе боль. — Я в порядке, — её голос был слишком тихим и слабым. Забуза покачал головой. — Меня не проведёшь, — ответил он, и Хаку почувствовала, как его рука нежно погладила её ногу. В тусклом свете Хаку увидела мазок крови на внутренней стороне её бедра. Забуза осторожно прикоснулся к её покрасневшим складкам, и Хаку слегка поморщилась. Тогда Забуза медленно убрал руку, а затем смочил кончики пальцев своей слюной. У Хаку пересохло во рту. Она с изумлением наблюдала, как Забуза надавил влажными подушечками пальцев на её клитор. Хаку ахнула и откинула голову назад. Забуза же не сводил с неё глаз. — З-забуза… сан… ох. Оргазм настиг её внезапно, удивив обоих. Её дыхание выровнялось, шум в ушах утих. Забуза всё ещё смотрел на неё, и его глаза блестели в темноте.***
Хаку вспомнила свою первую тренировку. Как потом болели мышцы, и она едва находила в себе силы, чтобы стоять. Забуза толкнул её к столу, после чего взял сзади. Ей больше не было больно, он навалился на неё, прижавшись щекой к её коже. Она была инструментом Забузы, и ей нравилось то, как он относился к ней. Мечник грубо схватил её за бёдра и развернул к себе так, чтобы она могла смотреть на него. Хаку застонала. От того, как его толстый член вонзался в неё, она ощущала слабость в коленях. Хаку простонала громче и сжала рукой бицепс Забузы. Его мышцы были жёсткими и напряжёнными, и Хаку до сих пор удивлялась, как такой мужчина хотел её, брал её. На этот раз она кончила быстрее от дополнительного трения о её клитор. Мечник вскоре присоединился к ней, едва не упав на неё.***
Иногда она думала об этом. Как отец убил её мать. Они должны были любить друг друга. Что могло изменить их отношения? — Твой папаша был грёбаным трусом, — сказал Забуза, — если бы он был жив, я лично перерезал бы его грёбаное горло. После этого он молча наклонился к мечу и начал затачивать лезвие. Хаку уставилась на его руки, которыми он придерживал её, пока она сидела у него на коленях. Люди должны быть использованы. Или выброшены как бесполезные. Она моргнула, пытаясь остановить слезинку, начавшую скатываться, а Забуза безмолвно притянул её ближе. — Бестолочь, — проворчал он, — хватит ныть. Это раздражает. Хаку печально фыркнула, и мечник убрал прядь волос с её лица. Больше они не разговаривали. Хаку вытирала слёзы, а Забуза молча сидел рядом с ней.***
Хаку держалась в стороне, когда Забуза общался с хозяином гостиницы, пересчитывая деньги и резервируя комнату. — Для Вас и Вашей жены? — уточнил хозяин. — Да, — коротко ответил Забуза, прежде чем Хаку успела что-либо сказать. — Жены? — она наблюдала за тем, как Забуза положил свой рюкзак. Его меч, прислонённый к стене, слабо поблескивал в полумраке, — Забуза-сан, мы не женаты. Он раздражённо фыркнул. — Но пилишь ты меня так, будто мы уже сто лет в браке. Так к чему грёбаные формальности? Счастливая улыбка появилась на её лице, и Хаку, быстро шагнув вперёд, поцеловала мечника в щёку. — Эй, и что это было? — Ничего, — ответила она, — я просто очень счастлива. — Ну-ну, — по привычке проворчал Забуза, — а теперь заткнись. Хаку буквально почувствовала, как он тоже улыбался под маской.