Оставь надежду, всяк сюда входящий

Школа встретила Алена не самым приятным способом. Он знал, что школа – место проклятое, и ему там не место, но деваться было некуда. Он каждый раз шел и шел, с просьб Патрика, конечно. А иногда и прогуливал, но теперь брат всегда звонил всем учителям и спрашивал, пришел ли его брат или нет. Чуть ли не каждый шаг сопровождался надзором старшего брата, а любая сигарета, оказавшаяся во рту у Алена, награждалась очередным ударом по лицу. Куча несносных детей, которых еще не потрепала жестокая жизнь; агрессивные подростки, которые рвали и метали каждого без перебора; выпускники, стресс которых можно превращать в электроэнергию – так его было много; наркоманы, которых пруд пруди в этой криминальной школе; куча геев, скрывающих свою ориентацию, но не скрывающие ее от Алена – он всегда знал об этом и говорил им в лицо о своих наблюдениях; учителя, ежемесячная ставка которых позволяла лишь покупать хлеб и воду. Все были нервными. Потрепанными, а большинство учились, скрывая ужаснейшую ломку. Зайдя в школу, практически сразу же его лицо столкнулось с лицом какого-то мальчишки. Невысокий рост, темные волосы, короткая стрижка, маленькие глазёнки, цвет которых Ален никогда не мог определить верно. Что-то между болотно-грязным и грязно-болотным. - Пол, - с раздражением голоса отметил Ален, потрудившись вспомнить имя этого парня. Ален, предвидя агрессию с его стороны, сделал два больших шага назад, дабы находиться на безопасном расстоянии от Пола и его дружков, у которых уже руки чесались, лишь бы вмазать кому-нибудь, да побыстрее. - Ты вообще по сторонам не смотришь, придурок?! – рассвирепел Пол. - Очень даже смотрю и вижу, что ночь у тебя была бурной, - заключил Ален из своих наблюдений. От Пола несло за километр дорогим, мужским одеколоном, (цена которого превышает стоимость «Феррари») которым он сам не пользуются; синяки под глазами, размеры которых превышали размер синяков Алена; почти скрытые засосы на шее, которые он пытался, но неудачно скрыть футболкой; покусанные губы, и явно он не сам их покусал. - Что ты сказал? Повтори, - Пол был в ярости, но защитный механизм против правды был у него таковым. Лишь пустынно орать, да и тем более орать на Алена. Какой смысл? Это как на воду орать – никакого смысла. - От тебя за километр несет мужским одеколоном, которым ты сам не пользуешься; огромные синяки под глазами, больше моих; искусанные губы, - Ален указал на красные пятна на коже, но Пол резко отбил его руку. - И засосы. Ты явно ошивался где-то в «Пюрре» этой ночью, а почему ночь была бурной, рассказать? - Довольно! – закричал на него Пол. Шестерки Пола удивленно уставились на него, выискивая те самые засосы, которые ловко отыскал Ален, не прикладывая больших усилий. Они глядели на него, удостоверившись в суждениях Алена, отчего еле сдерживали ухмылки. Им не терпелось рассказать всем об этом. - Ты пидорас, Пол. Признай это наконец. Готов поспорить, что у тебя стерты колени. - Встретимся позже, урод, - сказал Пол вслед Алену. - О, это вряд ли, По, - пауза. – Я в гей-клубы не хожу! И единственное, что спасло его на тот момент от драки с Полом, так это звонок, которому впервые за все года обучения обрадовался юноша.

***

Прозвенел спасательный звонок, извещающий об окончании уроков. Ален вздохнул с облегчением, и как можно быстрее выбежал из школы. Желание встретить Пола с битой в руках не было. Ален накинул свое длинное, темно-синее пальто на плечи, повязал на тонкой, бледной шее шарф в тон пальто и выдвинулся за школу. Здание школы было довольно-таки большим, поэтому никто не доходил до его конца, где и было тайное пристанище Алена. Руки его начали неприятно покалывать от вожделения и нетерпения одновременно. Он все семь уроков терпел ломку из-за нехватки в организме табака, но сейчас он мог наконец-таки почувствовать горьковатый вкус с ароматом клубники и окутать себя клубом серого, тягучего дыма. Ален стремительно выбежал из школы и зашел за «секретный угол», куда никто не заходил. Опираясь на стену здания, Ален дрожащими от жажды пальцами нащупал в кармане пальто пачку «лекарства». Вынув тонкую сигарету, Ален плотно, так чтобы не упала, зажал ее губами. Зажигалка уже лежала в ладони Алена, которую тот достал набегу, поэтому он зажег ею сигарету и вдохнул долгожданный табак. Он вытащил изо рта сигарету, шумно выдыхая. Ален поднял голову: с утра ничего не изменилось. Такое же пасмурное, непроглядное небо с намечающимся дождем. Его кудри в очередной раз намокнут, а сигарета, скорее всего, потухнет. Пока он размышлял над скучной погодой, не услышал, как кто-то тихонько, совсем бесшумно подошел к нему. Он вжался в стену всем телом и машинально убрал за спину руку с сигаретой. Перед ним стоял парень на порядок ниже него, с короткой стрижкой светлых, пепельно-блондинистых волос, одетый в штаны, клетчатую, изумрудного цвета рубашку и куртку по пояс, не застёгнутую. На удивление Алена парень не начал орать или возмущаться, а лишь в шутливой манере спросил: - Куришь? Вредно для здоровья, знаешь? – сказал незнакомец, опираясь о стену здания выпирающими лопатками. Он искренне улыбнулся, обнажив стройный ряд светлых зубов, а после заразительно засмеялся. Одежда парня была непримечательной: светлая рубашка в зеленую клетку, в меру обтягивающие штаны-брюки, простые мужские ботинки с пятнами на носках и кожанка, незастегнутая. У парня оказался вполне мужественный, низкий голос, но тембр отличался от тембра Алена. Голос был его медленным, спокойным и властным до жути. Голос незнакомца был создан лишь для командования целой армии, но шутки и смех из его уст звучали также непринужденно, как звучал бы приказ. Смех был таким искренним, живым и заразительным, что Ален невольно и сам засмеялся и бесстрашно вытащил руку с сигаретой из-за спины. Было бы чего бояться? Обычный парень, с чувством юмора, что ныне редкость. Ален посмотрел на незнакомца, а незнакомец на него. У парня были каре-зеленые, выразительные глаза, а издалека могло показаться, что у него и совсем нет бровей, такие светлые они были. В его коротких волосах была заметна легкая седина в некоторых местах, а на смуглой шее виднелся почти заживший шрам, оставленный, наверно, лет пять назад. Этот парень пережил многое. Ален потерял счет во времени за разглядыванием манящей и таинственной внешности незнакомца, который вскоре уверенно протянул ему руку и представился. - Уилл. Уилл Фэм, - представился парень и крепко пожал руку Алена. Ален вытащил руку из-за спины, удившись тому, что сигарета осталась зажжённой и ее можно докурить полностью. Уилл покопался в карманах и достал синюю пачку дешевых сигарет. У Алена другие, но Уилл так же, как и он, курит. Достав одну из них, Уилл поместил ее между тонкими губами. Подойдя к Алену ближе, Уилл зажег свою сигарету о еще непотушенную сигарету Алена, чем вызвал у последнего странный, удивленный, даже испуганный взгляд. Никто ранее не подходил к нему так близко, разве только для того, чтобы ударить, да посильнее. - Ален, Ален Корс, - представился в ответ Ален. Они так и простояли оставшиеся время, докуривая сигареты и смотря высоко в небо, пытаясь найти непонятно что. Но было что-то интимное в этом, по крайней мере, так показалось Алену. Юноша совсем не торопился анализировать Уилла, было приятно неведение по отношению к нему. Ален удостоверился в том, что хочет узнать получше этого Уилла. Придя домой, Ален мучился вопросами, кто же это такой за Уилл? Было в нем что-то простое, но завораживающее, а что, Ален понять и не мог, из-за чего так и не уснул этой звездной ночью.