* * *
Дождь смывал грязь дорог Лос-Анджелеса. Маленькие фигурки бегали из стороны в сторону, забирая разного рода вещи и унося их под крыши каменных домов. Лана долго не выходила из ванной комнаты, вчитываясь в каждую строчку, написанную Вал. Она пыталась представить, как расскажет об этом Геральту. Она боялась ранить его, боялась, что он сорвется, и она останется в его памяти лишь больной ассоциацией.«Он всегда был честен со мной, значит, и я должна. А что если я его потеряю? Думать об этом не хочу. Он нужен мне.»
– Ты нужна ему, Лана. – в дверном проёме стояла проспавшаяся фигурка Вал. – Знаешь, он ведь никогда никого не любил. – В смысле «не любил»? – Лана повернулась к Вал. – Это совершенно невозможно. – Возможно. – она подошла ближе. – Геральт часто называл себя «одиноким волком», а после случившегося «белым волком». В его нордический характер влюблялись все, а потом за него же и ненавидели. – Но... – Лана подняла бровь. – Он не такой. – С тобой – нет. – она улыбнулась. – С тобой он как пятнадцатилетний мальчик, который не знает, что сказать девочке, которая ему нравится. – Тебе лучше? – Лана коснулась её лица. – Кажется, ты горишь. – Мне лучше. – Вал отодвинулась в сторону. – У меня всегда высокая температура на отходах. – она закрыла глаза. – Геральт скоро приедет, мне пора идти. – Ты оставляешь меня? – Лана была в недоумении. – Вал, нет. Не оставляй меня одну. Ты дорога ему, будет лучше, если ты останешься. Вал теребила пальцами нижнюю часть худи: разбитые костяшки нащупали маленькую ниточку и таскали её из стороны в сторону. – Тогда и мне придётся вспоминать, Лана. – она подняла глаза. – Придётся. – Вы должны пережить это, вместе. – Лана взяла её за руку. – Чтобы победить страх – нужно посмотреть ему в глаза.* * *
– Финансовые махинации – моя любимая часть бизнеса, ведь, если ты знаешь, как манипулировать кем-то – никто не сможет манипулировать тобой. – Геральт! – Чак ударила его ладонью по плечу. – Нет, это же не честно! – Хах, успокойся. – он улыбнулся. – Я занимаюсь бизнесом в рамках закона и терпеть не могу, когда кто-то пытается провернуть прогнившие схемы с молодыми бизнесами, поглощая их. – Ты помогаешь молодым специалистам не утонуть? – Чак ухмыльнулась. – Стараюсь. – Геральт открыл дверь, пропуская Чак вперед. – Альтруизм. Не думала, что ты добряк. – Добряк? – Геральт засмеялся. – Нет, я плохой человек, наверное. – Не смей быть плохим с моей сестрой, иначе я тебе нос откушу. – Чак запрыгнула на высокий барный стул и начала проверять почту. Геральт поставил бумажные пакеты на стол, постепенно извлекая из них продукты и раскладывая их по полкам. За две недели он освоился в этом доме и, казалось, знал предназначение каждой полки. Знал, в какое время нужно зажигать благовония и смотреть любимые шоу Ланы. Он терпеть не мог телешоу, но ему нравилось лежать в обнимку и считать её забавные ухмылки. – Лана, солнце. – голова Геральта торчала из-под стола. – Я нашёл твою любимую комбучу. Лана неуверенно шагнула в комнату: в руках она сжимала листочек бумаги, исписанный чёрными чернилами. Она прижалась спиной к стене, и, глубоко вдохнув, посмотрела на Геральта. – Лана? – он выпрямился. – С тобой всё хорошо? – Да, всё в порядке. – её голос дрожал. – Геральт, я не одна. Он положил оставшиеся в руках продукты и вышел из-за стола. – Нет, Геральт. – её глаза наполнились слезами. – Останься там, пожалуйста. – Лана, ты меня пугаешь. – он был в недоумении. – Что происходит? Из-за угла показалась Вал: её лицо выражало испуг, а руки, скрещенные на груди, то и дело подёргивались. – Привет, Геральт. Здравствуй, Чак. – она говорила шёпотом. – Я хочу попросить прощения за свой внешний вид и… – слова стали комом в горле. – И кое-что рассказать. – Геральт, прежде чем ты увидишь то, что увидишь, я хочу, чтобы ты знал. – Лана подошла ближе и заключила его в объятия. – Я люблю тебя. Всё будет хорошо. Руки Геральта ответили взаимностью, но взгляд был устремлен в сторону Вал: он никогда не видел её такой. Став преградой между ними, Лана расправила смятый кусочек бумаги и нехотя протянула его Геральту. – Я должен это прочитать? – Должен, любимый. – Лана обхватила его руками и уткнулась лицом в белую рубашку. Геральт чувствовал, как приподнимаются её плечи. Слёзы оставляли большие влажные пятна на белой ткани. Его глаза начали свой путь: они перебегали с строчки на строчку, возвращались в начало и забегали в конец. Пульс участился, на спине проступил холодный пот. Его дыхание, легкое и едва уловимое, сменилось тяжёлым и громким. Он откинул записку в сторону, и, подаваясь в сторону Вал, сжал руки в кулаки. Лана держала его в своих объятиях, пытаясь забрать хотя бы маленькую крупицу той боли, которая переполняла его. – Ты знала. – голос Геральта искрился злостью. – Ты всё знала и не сказала мне. Вал с трудом посмотрела в его глаза: горящая злость выжигала язвы на её коже, в памяти заиграли кадры пережитых лет. – Где Мишель, чёрт возьми? – он кричал. – Я спрашиваю тебя, где Мишель? Вал скатилась по стене: стоя на коленях она, схватившись за голову, не могла вымолвить ни единого слова. – Вал, отвечай. Ты должна ответить на мои вопросы, мать твою. Где Мишель? Где дети? Чак подбежала к Вал и, обняв её, прошептала что-то на ухо. Лана подняла голову и, удерживая Геральта, сказала: – Тише, дорогой, я рядом. Геральт не слышал её слов. В голове, в той туманной чащобе, окутанной холодом и дымом, появились вспышки света. Горячие импульсы стреляли, свистели и вырисовывали ужасные кровавые картины внутри его черепной коробки.«Я буду звать тебя папой? Ты слышал? Я буду звать его папой!»
За закрытыми глазами два маленьких мальчика обняли друг друга и, махая маленькими ладошками, убегали вглубь густого леса.«Вы будете звать его папой, вы, вдвоём. Меня зовут Мишель, а это Валборг. Мы будем вашими крёстными!»
Зеленые краски переливались в красные, образуя красно-чёрные пятна, засасывающие, словно пески в пустыне, поглощающие, словно чёрные дыры.«Геральт! Ты меня слышишь? Геральт, чёрт, Мишель! Мишель? Мишель, чёрт побери, где ты? Помогите, кто-нибудь, я прошу вас. Помогите ему…»
Внутри чёрной бездны появились белые вспышки света, сопровождающиеся больничными звуками и стуком колёс. Выжигающая глаза белизна переходила в голубой цвет, дрожащая рябь складывалась в маленькие фигурки политиков, обсуждающих громкие новости.«Вы считаете это преднамеренным нападением или случайным происшествием? В этом сложном вопросе необходимо чётко осознавать серьезность заявлений, выжило два человека, один из них предпочел остаться инкогнито и дал нам показания. Второй находится в реанимации, его состояние описывается как стабильно тяжёлое.»
Тишина. Звуки компьютерных помех сменились густой тишиной, которая наполняла сознание спокойствием и умиротворением. Выжигающие пятна обратились в тёплые и приятные. Звуки взрывов и криков эхом доносились из отдалённых уголков подсознания.«Она мертва, Геральт. Моей Мишель больше нет. Они…они…они… На опознании…Я бы ни за что не узнала её, но этот браслет. Я узнала её по браслету, Геральт. В тот момент я поняла, что её больше нет. Моей любви больше нет…»
– Она мертва, Геральт. – Вал захрипела. – Они все мертвы. Геральт вырвался из объятий Ланы и кинулся в сторону Вал. Его сильные руки вцепились в её плечи: он подкинул её вверх и прижал хрупкое тело к стене. Покрасневшие от слёз глаза были безумны, он совершенно не контролировал свою силу, причиняя ей боль. – Ты всё знала. – Да. – она обхватила его запястья. – Да, Геральт, я знала. Лана подбежала к Чак и отвела сестру в сторону: её тело было заковано в страх, она смотрела на свои трясущиеся руки и плакала. – Чак, останься здесь. – Лана поцеловала её. – Помоги ей, Лана. – Чак шептала. – Помоги, пожалуйста. Лана подбежала к Геральту и, положив руки на его плечи, сказала: – Геральт, отпусти её. Отпусти её, ради меня. Геральт ничего не слышал. Его глаза сверлили голову Вал, забирая оттуда принадлежащие ему фрагменты памяти. – Ты знала. – Геральт. – Вал мычала. – Я виновата перед тобой. Я, чёрт возьми, виновата! Мне не стоило молчать так долго, врачи сказали, что нужно выждать некоторое время. Подождать, пока твои приступы сойдут на нет. Подождать, пока новости перестанут пестрить этой историей. Они сказали, что мне нужно тебя подготовить. Но, Геральт, эта история не только про тебя, мать твою! Я тоже кое-что потеряла, если ты не понял. Я бы продала свою душу, чтобы забыть этот кошмар. Геральт расслабил руки: Вал выскользнула из них и спустилась на пол. – Я потеряла Мишель, Геральт. Мне принесли… – она тяжело дышала. – Мне принесли остатки человека, похожие на тряпочки и сказали… – Вал разрыдалась. – … сказали опознать её, Геральт. Там был этот браслет, маленький голубой браслет. – Который я подарил в честь вашей помолвки. – Геральт опустился на колени. – Мишель не бросила нас. – он обнял Вал. – Она бы никогда не бросила. – Вал вцепилась в него своими маленькими руками. – Прости меня, Геральт. – Валборг, что с детьми? – Геральт не понимал, что проиходит. – Где мальчики? – Они погибли. – она уткнулась носом в его плечо. – Мне очень жаль… – Этого не может быть, Вал. – он смотрел сквозь стену. – Я видел их, минуту назад… – Мне жаль. – Вал прижала его к себе. Геральт кричал. Его руки долго не отпускали Вал, он просил прощения, злился и снова просил прощения. – Вал, – Чак протянула ей руку. – Пойдем, здесь неспокойно. Вал аккуратно выбралась и рук Геральта и, вытирая слезы, последовала за Чак. Лана села рядом, обхватив его большую руку. – Ты справился, Геральт. – её нежный голос привлек его внимание. – Посмотри на меня. Она взяла его лицо в ладони: он вдумчиво смотрел в её глаза, пытаясь найти в них что-то, в чем он нуждался. – Поцелуй меня, Геральт. – Лана прижалась к нему. – Самое страшное позади, а я здесь, рядом. Геральт обхватил её и крепко прижал к себе: ей было трудно дышать, но она понимала, что это необходимо. Он поцеловал её шею, после чего, ослабив объятья, нежно поцеловал её губы. – Спасибо тебе. – Я люблю тебя.