Хёнджин и два натурала

— Чанбин, это конец, я сейчас сдохну, — Минхо, лежавший на полу, протяжно заскулил. — Ну так будь добр, сделай это побыстрее. И так голова трещит, а твоё нытьё всё только усугубляет, — недовольно отозвался тот. — Мудила, — обиженно бросил старший. — Это ты мудила. Кто, по-твоему, виноват, что ты так нажрался? — Блять, ты себя видел? — парень слегка приподнялся на локтях и осуждающе посмотрел на брата, который сейчас выглядел ничем не лучше его самого. — И вообще, это Хёнджин всё начал, а не я, — подметил он и лёг обратно. — Кстати, где этот дебил? — Ну, судя по звукам из ванной, блюёт. Минхо измученно выдохнул, закрыл глаза и попытался расслабить страдающее от избытка алкоголя тело, в надежде, что это хоть как-то облегчит его состояние. Каждый, каждый раз происходило одно и тоже. И каждый раз он твёрдо говорил себе, что больше никогда в жизни не будет пить, и какое-то время даже сам в это верил. Ну, а потом наступали следующие выходные, хотя иногда даже их ждать не приходилось. — Чанбин, — снова позвал он, переворачиваясь на бок. — Что? — в голосе отчётливо слышалось раздражение. — Хочешь принести мне воды? — Может хочешь пойти нахуй?! — возмущённо огрызнулся тот. — Да тебе сложно что ли? Побудь хоть раз человеком, — упрашивал Минхо. — Я ведь не заткнусь иначе, ты сам это знаешь, — предупредил он. — Или ты реально хочешь, что я тут умер? На свой вопрос он получил такой взгляд, что и ответа, в принципе, не потребовалось. Чанбин, как и большинство людей, не выносил, когда кто-то начинал играть на его нервах, а когда это делал Минхо, всё становилось в несколько раз хуже, потому что последний был в этом практически виртуозом. Особенно сильно он досаждал, когда был или пьян, или же отходил от очередной пьянки. В такие момент казалось, что пускай лучше в уши долбит какая-нибудь сирена, лишь бы старший держал рот закрытым. — Ну Чанбин, пожалуйста. Чего тебе стоит? Дело пяти секунд. Обречённо вздохнув, Чанбин в отчаянии взялся за голову.  — Минхо, отъебись от меня, — умоляюще простонал он. Их внимание привлёк звук открывающейся двери, из-за которой медленно, переваливаясь с ноги на ногу, вышел опустошённый, причём во всех смыслах, Хёнджин. С трудом добравшись до дивана, он лицом упал в ближайшую к нему подушку. — Пиздец, — страдальчески пробубнил младший. — И в самом деле, — послышался посторонний голос сзади. Обернувшись к источнику звука, трое застыли на месте. Мужчина, стоявший на пороге комнаты, оценивающе осматривал то, что от неё, собственно говоря, осталось. И никого уже не удивило, что в который раз он вернулся раньше, чем предполагалось. Если к головной боли и другим побочным эффектам похмелья они давно привыкли, то к тому, как орал их отец, когда заставал после очередного «культурно» проведённого вечера, привыкнуть было сложно, поскольку с каждым разом его реакция становилась всё более непредсказуемой и пугающей. Сейчас всё было иначе. Никаких криков, угроз лишить денег или же обещаний сослать всех жить к дальним родственникам, дом которых вообще неизвестно в какой части вселенной находился. Он просто молчал, выдерживая холодный пронзительный взгляд, от которого внутри всё невольно сжималось. Минхо, позабыв о ноющем теле, быстро перешёл в сидячее положение. — Пап, мы, знаешь… — пытаясь взять на себя ответственность, он приготовился объясняться, но был моментально прерван. — Ни слова, — пресёк его отец. — Все трое, идёте в мой кабинет, и без вопросов, — сказал он строго и вышел из комнаты. Парни настороженно переглянулись. Трудно сказать точно, какие чувства вызвало у них такое поведение, но оно однозначно привело в замешательство, потому что то, что за этим последует, предугадать было весьма сложно. Как бы то ни было, каждый понимал, что ничего хорошего это не предвещает, и уже начинал подбор оправданий в своей голове. — Если он снова попробует запустить в меня стул, умоляю, прикройте. У меня сейчас нет сил бегать, — заранее попросил Хёнджин, прекрасно помня, чем закончилась их последняя подобная встреча с отцом.