(Not) A Hallucination

Волдеморт не появлялся всю неделю. И Гарри бы соврал, если бы сказал, что его это расстраивало. Напротив, он был этому несказанно рад. Когда он ел в Большом Зале, рядом неожиданно не возникала галлюцинация, отбивавшая весь аппетит. Когда он сидел на уроке, никакой насмешливый голос не начинал оскорблять его друзей. Без Темного Лорда Гарри должен был провести эту неделю в умиротворенном спокойствии. Правда, все было совсем не так. Насладиться некой свободой ему не давали постоянные шепоты за спиной и неприятные слова, которые бросали в след самые храбрые, что в данном случае было синонимом к "самые глупые". Слух о его якобы влюбленности в Малфоя обсуждала вся школа уже к следующему утру. И Гарри честно старался их игнорировать, но получалось у него неважно. Да и сам слизеринец ходил сам не свой. На следующий день, после того как Волдеморт покинул их гостиную, Золотая Троица встретилась у дверей Большого Зала со свитой Малфоя в лице Крэбба, Гойла, Забини и Паркинсон. Драко на секунду, завидев их, растерялся, но тут же взял себя в руки и придал себе прежний высокомерный вид. — Поттер, — он скривил губы в презрительной усмешке и таким взглядом одарил парня, будто перед ним стоял не зеленоглазый брюнет, а целая толпа грязнокровок в оборванных мантиях. — Чего ты уставился на него? — Начала Паркинсон, будто едва сдерживаясь, чтобы не проклясть сейчас гриффиндорца, — Ах, точно, ты же сохнешь по нему. Так вот знай, ты даже его волоска не стоишь! — А ты, небось, ревнуешь, да? — Вдруг зачем-то сказал Гарри. Его так раздражала эта особа, что он решил вывести ее из себя. Точнее, поставить ее на место, чтобы перестала высовываться и бесить всех своими никому не нужными словами. — Гарри, не надо, — попыталась вмешаться Гермиона, но гриффиндорец не стал даже слушать ее, вперив свой насмешливый взгляд на слизеринку. — Что ты такое несешь, Поттер? — прошипела Панси. Такой разъяренной она сейчас была, что Крэбб с Гойлом даже поежились. — Как это что? Ты и сама прекрасно понимаешь, о чем я. Ты просто боишься, что я уведу у тебя твоего «парня». Разве не так? — Подытожил Гарри, намеренно подчеркивая насмешливой интонацией слово «парень» и с искренним весельем наблюдая, как Паркинсон разозлилась не хуже быка. Такой огонь ярости плясал в ее глазах, что даже Волдеморту бы пришлось поднапрячься, чтобы превзойти ее. Еще бы чуть-чуть и из ушей можно было бы наблюдать выходящий пар. — Прекратите, — вдруг заявил Драко, чем привлек внимание всех присутствующих. Поттер будто очнулся, когда услышал непривычно хриплый голос Малфоя и растерянно перевел на него взгляд. Паркинсон рядом тоже как-то странно замялась. — Пойдем, Гарри, — Гермиона обхватила предплечье друга и, открыв двери Большого Зала, повела его к столу Гриффиндора, не забыв при этом захватить Рона, который весь диалог стоял и ничего не понимал. Малфой, не сказав ничего, также направился к своему месту. Его друзья, через несколько секунд одумавшись, присоединились к нему. Когда Забини догнал блондина, он со смехом сообщил: — Ну, что, Драко, за твое сердце только что бились две претендентки. У тебя уже есть фаворит? Слизеринец ничего не ответил, а только, задумавшись, уставился в тарелку. Он знал, что нравится Паркинсон, но никогда не думал, что до такой степени. И с чего вдруг Поттер, вообще, решил ее...подразнить? Он ее дразнил? Серьезно? Что не так с этим гриффиндурком? Он не верил в этот слух, что обсуждали сейчас все за завтраком и то и дело косились то на него, то на Гарри. Чтобы Поттер и втрескался в Малфоя? Да он скорее с гиппогрифом или с соплохвостом роман заведет, нежели на него западет. Нет, этот невозможный проблемный юноша определенно не мог в него влюбиться. Это слишком абсурдно, чтобы даже быть намеком на правду. — Так подружка Панси или красавчик Поттер? — Вдруг со смешком спросил Забини. Сидевшие рядом студенты странно взглянули на них, а Паркинсон от возмущения подавилась едой. — Не неси ерунды, Блейз, — скривился Малфой. — Ну да, согласен, конечно же, ты выберешь Поттера. О чем это я?.. — Будто согласился слизеринец и хихикнул сам себе. — Ч-что ты такое говоришь? — Наконец обретя дар речи, потребовал объясниться Драко. И раздраженно пожал плечом, когда ученики тихо фыркнули. — Только не говори, что тебе сказали не полную информацию! — Громко воскликнул Забини, который на самом деле был удивлен. Это ж кто такой трусливый, что слух передал Малфою и даже рассказал не все? — Блейз, — предупреждающе процедил Драко, уставившись на него своим гневным взглядом, но внутри весь затрясся от тревоги и беспокойста. — Говорят, ты тоже влюблен в него, — ответила вместо друга Паркинсон, сжимая в руках вилку. Малфой судорожно вздохнул и слегка закашлялся. — Ты не волнуйся, — по-своему расценив реакцию Драко, произнес Забини, — мы все прекрасно понимаем, что это всё полный бред. — Да, конечно, это полный бред. Чтобы я влюбился в Поттера? Простите, но меня сейчас вырвет, — ответил слизеринец и нервно хихикнул, а потом еще раз, и еще. И глубоко вздохнув, взял себя в руки. То, что он чувствовал к Мордредову гриффиндорцу, определенно не было любовью. Это не любовь. Он не любит его. Он в него... Мерлин и Моргана! Он не может быть влюбленным в него! Это просто давно забытое детское желание стать другом известного Гарри Поттера так отозвалось в его груди. Внутри все сжалось, потому что он не смог стать его другом. Да, именно так. Малфой растерянно вышел из своих мыслей и, стараясь забыть размышления минутной давности, уткнулся в тарелку.

***

Темные Лорды не терпят подобного отношения. Волдеморт был так неимоверно зол на Поттера, что всю неделю старался максимально свести к минимуму количество встреч и случайных пересечений с этим несносным мальчишкой. Это было похоже на то, будто бы он просто избегает его, но Лорду было откровенно плевать на это. Волдеморт находился в такой ярости все это время, что увидь он Поттера и будь он материальным, то неизбежно бы случился магический выброс, от которого бы даже Хогвартс сколько то да постарадал. А магические выбросы в семьдесят лет это уже ненормальность. Это явный признак того, что волшебник просто не в состоянии контролировать свою магию. А для взрослого мага это было ужасным позором. Да, хоть его магия сейчас и не может причинить вред кому-то или чему-то, но вот пострадать сам же он от выброса мог вполне. Случись этот магический выброс, его бы просто разорвало на мельчайшие куски из-за чрезмерного количества магии сосредоточенного в одном месте. А Темный Лорд определенно не желал быть расчлененным. К тому же, остается не ясным, что бы случилось с его конечностями. Они бы по-прежнему были бы невидимы и несколько десятков лет пролежали бы в одном месте, пока окончательно не разложились (если бы вообще разложились)? Или же его части тела, наоборот, стали бы вполне реальными и все бы могли увидеть размельченные кусочки некогда бывшей руки? В любом случае, он не собирался это проверять. Он не настолько безумен, чтобы действовать, не зная точных последствий, или не учтя все нюансы. Да и не идиот он уж точно. А что, собственно, так вывело его из себя в тот день? Сейчас, уже на трезвую голову, он и сам не до конца понимал причины его этой вспышки гнева. Отвратительная шутка про пальцы была совершенно не причем. В ярость его привело другое: мальчишка воспринял его как клоуна, которому можно приказывать и требовать, что-то сделать на потеху. Любой другой человек в любое другое время давно бы уже корчился и кричал на полу от Круциатуса за такое неслыханное обращение и неуважение к Волдеморту. И как же Темный Лорд ненавидел свое нынешнее положение, в котором он не мог сделать абсолютно ничего, не мог проклясть самыми темными и запрещенными проклятиями, не мог убить. «Давай, скажи это!» — фраза, которая окончательно его вывела из себя. Фраза, за которую он возненавидел мальчишку пуще прежнего. Фраза, за которую он бы запытал, если бы мог. Никто не имеет права приказывать Лорду Волдеморту. Никто не имеет права обращаться с ним таким образом. Никто не должен забывать, кто он такой. Он беспощадный, жестокий, наводящий ужас и страх Темный Лорд. Он тот, кто накажет любого, посмевшего заговорить с ним неправильным тоном. Он тот, кому пытки людей приносят искренне наслаждение. Тот, который не потерпит ни малейшей наглости по отношению к себе. И никто не смеет забывать об этом. Никто. И никогда.

***

Гарри продолжал принимать зелье, даже не смотря на то, что галлюцинация больше не появлялась. Единственное, что портило ему настроение это слух, который не терял интерес среди учеников. Казалось, что уже даже профессора были осведомлены о его якобы влюбленности. Потому что Макгонагалл смотрела на него как-то сочувствующе, а Снейп и вовсе возненавидел его еще больше. Но нужно учесть, что и Малфою доставалось. И вот это было куда любопытней. Кто придумал эту несусветицу, что Драко тоже к нему неровно дышит? Из-за этих шепотков слизеринец ходил темнее тучи и стал еще более раздражительным и агрессивным, чем раньше. Но был в этой ситуации и заметный плюс: Малфой его больше не доставал, он вообще старался на него не смотреть. Три дня назад у гриффиндорцев со слизеринцами был первый урок Защиты от Темных Искусств. Сказать, что Гарри был в ярости от метода преподавания этой Амбридж — это ничего не сказать. Так и хотелось заткнуть эту мерзкую женщину и просто вышвырнуть ее куда подальше. Преподавать Защиту по учебникам, без малейшей практики? Она сумасшедшая. Поттер тогда едва сдержался, чтобы не начать с нею припираться. Но лишних проблем ему отнюдь не хотелось. И он на самом деле вышел бы из себя и все высказал этой министерской жабе. Но он смог взять себя в руки и только яростно и презрительно стрелял глазами в эту даму. Зелье от галлюцинаций будто обладало дополнительным свойством: умением успокаивать и остужать пыл, даже не смотря на то, что в побочных действиях была нервозность. И действительно, после начала "курса лечения" он стал более собранным, не заводился от одного слова, и настроение даже как-то все чаще было выше отметки "отвратительно". Головные боли были, хоть они и приносили только легкий дискомфорт. Но это не мешало ему радоваться тому, что зелье действует. И совсем скоро у него перестанут возникать сомнения и тревога, что неожиданно Волдеморт снова заявится к нему.

***

Волдеморт шел по коридору в поисках Поттера с твердым желанием поставить этого несносного мальчишку на место. Указать ему, чтобы не забывался, чтобы, наконец, полностью осознал, что собой представляет Лорд Волдеморт. Руки горели от предвкушения, с тех пор как он осознал одну деталь: он не мог его проклясть или послать луч Авады в лоб, но у него вполне была возможность его коснуться. Маггловские способы убийства и причинения вреда не понаслышке были ему известны. Проживание в приюте тоже имели свои плоды. Поттера можно просто придушить или хорошенько приложить головой об стену или об пол, был еще вариант избить его и оставить подыхать в безлюдном помещении, в той же Выручай-Комнате, где он проводил почти все свое время. Удивительно, но Комната вполне могла ощущать его присутствие и открываться по его желанию. Было много вариантов с тем, как навсегда покончить с мальчишкой, чтобы больше не доставлял проблем в будущем. И он пока до конца не решил, к какому методу прибегнуть. Но он разберется с этим, как только, наконец, найдет и поймает этого недоноска и было абсолютно все равно, один ли он будет, со своими друзьями ли, с профессором или с самим Дамблдором, который в школе появился всего раз за всю неделю. А лучше всего сделать это на глазах у всего Хогвартса. Ему бы принесло это неимоверное наслаждение. Ведь друзья Поттера, профессора, все остальные ученики будут видеть, как умирает Мальчик-Который-Выжил, но не смогут ничем помочь, не смогут что-либо предпринять. Они будут не понимать, что происходит: почему гриффиндорец задыхается и будто хватается за чьи-то невидимые руки? почему никто другой не может их потрогать? Они все будут беспомощны. Жизнь Гарри Поттера оборвется у них на глазах. И Волдеморта совершенно не волновало то, что мальчишка считал его всего лишь галлюцинацией. Это не имеет значения. И это уже точно не его проблемы. Именно поэтому Темный Лорд отправился на поиски юноши, и каков же был его внутренний триумф, когда он, наконец, нашел того, кого искал. Поттер стоял в компании своих друзей у класса Зелий. Ученики Слизерина и Гриффиндора столпились в свои кучки, ожидая появление профессора Снейпа. Волдеморт заметил для себя, что некоторые студенты косо поглядывали то на Поттера, то на младшего Малфоя. Мужчина не знал, в чем дело, а потому подобное явление показалось ему чем-то необычным и достаточно интересным. Чем же так не угодили и мальчишка, и сыночек Люциуса? Темный Лорд уверенно подошел сзади к гриффиндорцу с пугающим оскалом предвкушения. Гарри его не заметил, очевидно, слишком увлекшись беседой, а его друзья и вовсе не могли его видеть. И сейчас ему оставалось сделать только два шага на пути избавления от юноши: схватить за горло и не отпускать. Пусть этот недоносок умрет от асфиксии. Волдеморт протянул руку и резко схватил парня за шею, отталкивая и прижимая к стене. Эта ситуация чем-то походила на прошлую, только в этот раз мужчина будет не гладить щеку, едва касаясь ее тонкими подушечками пальцев, а со всей силы сдавливать горло. Поттер не сразу осознал, что произошло. Сначала всё было в порядке, но внезапное ощущение удушения настолько застало его врасплох, что он с огромной запоздалостью попытался убрать чужие руки со своей шеи. Он ухватился руками за крепкую ладонь, сжимавшую его горло, пытаясь ее оторвать от себя. Изумрудные глаза в шоке уставились на Волдеморта, который выглядел слишком довольным собой. — Гарри! – В панике закричала Гермиона, не понимая, что происходит. Ее друг буквально задыхался у нее на глазах. После ее крика все остальные студенты также уставились на странную картину. Все в удивлении и непонимании продолжали просто стоять и смотреть, даже не пытаясь сделать хоть что-то. Поттер был по-настоящему ошарашен. Почему он на самом деле задыхается, почему горло болит настолько реально? Это же всего лишь его галлюцинация, она просто не может его убить. Так почему же? Малфой перестал изображать из себя мистера невозмутимость и теперь уже весь на нервах начал пытаться соображать. Он видел, как лицо Поттера продолжало синеть с каждой секундой, видел, как тот начал слабеть, постепенно ослабляя хватку на... чьих-то руках? Кто-то его душил? Грязнокровка в панике продолжала кричать имя гриффиндорца, и вместе с Предателем крови размахивала руками перед лицом Гарри, будто пытаясь ухватиться за нечто, что пытался убрать Поттер со своей шеи. — Гарри! Мерлин! ГАРРИ! — Уизли чуть ли не плакал, а Гермиона уже давно дала волю слезам. Из горла Поттера послышались хрипы, и Драко, не выдержав, направился прямиком к Гриффиндорцу, расталкивая всех столпившихся столбом бестолочей у себя на пути: — Отойдите! — С нарастающей паникой слизеринец подбежал к Гарри. Невилл пришел в себя из-за этого окрика и тут же понесся за профессором Снейпом, — Поттер! — Прокричал Малфой и будто на интуитивном уровне схватил юношу за шею. Дальше произошло нечто невообразимое и невозможное. Гриффиндорец сделал глубокий судорожный вдох и скатился вниз по стенке, начиная откашливаться и хвататься за шею, будто желая удостовериться, что ее больше никто не сдавливает. К юноше тут же подбежали испуганные друзья. Грейнджер начала теперь уже реветь от облегчения. Ее друг выжил. Ее друг жив. И это сейчас было главным. Малфой перевел свой взгляд от Поттера чуть левее и едва сдержался от крика, когда встретился с красными глазами, которые полыхали самой ужасной яростью. Драко от шока приоткрыл рот и попятился к стене, все еще смотря с широко раскрытыми глазами на Темного Лорда...