Под прикрытием маразма

      Дети сели рядом с расстроенной Петуньей. Их небольшого жизненного опыта прекрасно хватало, чтобы сделать вывод "надо держаться поближе, чтобы поддержать".       Какая-то школа волшебства, в которую Розу должны забрать... Это обстоятельство совсем не радовало девочку. Если привыкшая себя правильно держать тётя так переживает, то это место плохое. И даже не спецслужбы, про которые говорили по телевизору и снимали кино. И это связано с её "ненормальностью".       Наличие новой неизвестной части мира совсем не вдохновляло девочку. У Дурслей всё было давно понятным и знакомым. Она должна слушаться дядю с тётей, хорошо учиться и хорошо себя вести, стараться быть нормальной, дружить с Дадли, помогать тёте. Всё.       Не так уж и много и абсолютно понятно. Ей давали время, чтобы получить знания, подрасти, понять, чем она хочет заниматься в жизни и куда для этого должна пойти учиться.       А там? Какая-то неизвестность. И не хочет она, чтобы её куда-то "забирали"! Она не вещь!       Пауза немного затянулась. Тётя явно собиралась с мыслями и нервничала.       — А мне действительно обязательно туда ехать? — робко спросил ребёнок.       — Да. Необученный маг опасен. Так Лили говорила... — женщина тяжело вдохнула, словно вспомнила что-то очень неприятное. — Прости, но та фотография, которую я дала тебе на семилетие — действительно единственная, которая сохранилась у меня. В старом доме был пожар, а новые не успели сделать — мы немного поссорились. Поэтому мои слова будут неполными. Я действительно не особо много знаю, что происходило в их мире.       — Почему? И маги... Их много? Они как Гуддини? А почему о них нигде не говорят? Ведь есть аж школа!       — Гуддини? — оживился Дадли. — Гарри Гуддини? Это который американский иллюзионист, филантроп и актёр?       — Маги намного могущественнее, чем просто иллюзионисты, — Петунья попыталась чуть улыбнуться, видя любознательность своего ребёнка.       — О, да... И вспоминать не хочу, что они хотели сотворить к нашей с Пет свадьбе, — помрачнел ещё сильнее Вернон. — Хорошо, хоть Лили дала им по шее, объяснив, что вокруг живёт слишком много обычных людей. Подарок решили, видите ли, сделать. Тьфу... Соберись, дорогая, ребёнку надо пояснить всё с самого начала, иначе не поймёт наших чувств.       — Я пойму, — насупилась Роза. — А что они хотели сделать?       — Что-то, чтобы мы сэкономили на ремонте. Идиоты. Как бы мы объясняли отсутствие рабочих, процесса работ и прочее? Раз! И фасад сияет, а внутри вообще ни трещинки, как после затяжного дорогущего ремонта, — пояснил Дурсль своё нежелание получать ненормальные подарки. — Но эти хоть добрые. И представлять не хочу, что могут делать психи с такой силой.       — Всё началось, когда мы с Лили были ещё детьми. Разница в возрасте была небольшая, я присматривала за этим весёлым рыжим маленьким бедствием с шилом в одном месте. Она всегда была яркой и необычной. И чем дальше, тем более необычной. Она могла замедлять свой прыжок с качелей, словно пёрышко. Она могла заставить цветы распуститься, просто того пожелав. И она как-то умудрялась видеть в людях только хорошее...       — Последним могли пользоваться, — заметил Дадли в образовавшуюся паузу. Он пытался не перебивать... но как же это всё ему было интересно! Пусть и пугала реакция родителей.       — К счастью, она была умной девочкой, и этим смог воспользоваться только один парнишка-оборванец. Я была против их общения, но он тоже оказался... ненормальным. Поэтому она с ним и общалась. Северус не понимал, почему у нас очень хорошие дружные отношения, ведь я — "маггла", — губы женщины скривились в усмешке. — "Второй сорт", а если бы был образован получше, то наверняка бы сказал "предыдущая ступенька эволюции"... Кстати, Роза, в Хогвартсе нет общеобразовательных предметов.       На этом моменте Дадли посмотрел на девочку с завистью.       — Совсем?       — В привычном нам понимании. Лили пыталась нагнать на каникулах, плюс брала учебники с собой.       — Поняла, возьму... Это даже полезно. Но смогу ли? — ребёнок внутренне передёрнулся. Нет, ей было несложно учиться, но маячившая вероятность удвоенной программы обучения не вдохновляла. А жить-то когда?! Но надо. Мало ли что в жизни произойдёт.       У неё ведь нет родителей.       — Мы поможем, если ты этого хочешь.       — Конечно! Всегда нужны пути отступления!       Взгляд Дадли сменился, и он сочувствующе похлопал кузину по плечу.       — Крепись.       — Я очень сильно боялась, что о силах сестры узнает кто-то посторонний, поэтому не одобряла всю эту чертовщину вне дома, — продолжила Петунья. — Она немного обижалась, а Снейп подстёгивал неприятные эмоции, стараясь получить её в единоличные друзья. А мне было просто страшно. Даже написала однажды этому самому Дамблдору, действительно ли у меня нет никаких способностей? Я не хотела её отпускать одну. Увы, но он твёрдо сказал, что это невозможно. А потом эта парочка прочитала моё письмо.       — Чужую переписку?.. — дети соотнесли этот проступок со своим сегодняшним косяком, стало немного стыдно. — Мы больше так не будем! Честно!       — Лили в этот день тоже извинилась. Это всё его дурное влияние, точно говорю. К счастью, они попали на разные факультеты. Ей тоже пришло письмо из Хогвартса, причём с женщиной-преподавателем. Она умела превращаться в кошку.       — В кошку? — переспросила Роза.       — В кошку.       — Как в комиксе — в чёрном латексе, с хвостом и ушками?       — Дадли! И что за комиксы такие ты читаешь?!       — Упс.       — Вернон?!       — Да обычные подростковые. Туни, мы отвлеклись.       — Да-да... Так вот, Хогвартс. Лили показывала учебники... но они либо сгорели в старом доме, либо были унесены ею к себе, тут их нет, не смогу показать. Если по поводу нумерологии и астрономии я не имею ничего против, то остальное — сплошная магия. Какие-то зелья, ещё что-то. Она очень восторженно рассказывала о школе, даже завидно становилось немного. Хотя, превращение чайных чашек в крыс — это несколько перебор. Даже довольные наличием ведьмы родители были против такого использования способностей. И если бы не моя настойчивость, то так бы и особо не поняла, насколько там остро стоит классовая неприязнь, я бы даже назвала её расовой. Не просто вражда или пренебрежение к более слабым и менее богатым, или наоборот "тёмные маги злые, а потому ко всем цепляются". В школе война факультетов — богатые "истинные" маги против выходцев из обычных людей, считающихся ими чуть ли не животными, "полукровок" и им сочувствующих. После выпуска из Хогвартса война шла и за пределами школы, в которой Лили не могла оставаться в стороне... дурочка. Мы ведь и поссорились именно тогда. Я пыталась доказать, что ей нечего делать на передовой. "Собирай манатки и сваливай", — говорила я. А она не послушала. За ними ещё какой-то маньяк охотился... даже не переписывались.       — И всё-таки не авария? — осознавать, что родители погибли не по случайности, а от рук непонятных магов и собственной глупости, девочке было обидно. Как так? Тётю ведь надо слушать! Она никогда не говорила глупостей! И у неё была бы мама...       — В магическом мире нет машин, они презирают всё обычное человеческое.       — Но ведь дети появляются не за один день? — девочка пыталась найти хоть какие-то причины, почему они не уехали. И ребёнок, у них же был ребёнок, она? Разве можно подвергать опасности?       — Да. Она даже не посетила похороны родителей. Видимо, пряталась. Но её нашли, а ты оказалась здесь... как щенок, подкинутый на крыльцо в холодную ночь. Ты могла замёрзнуть той ночью. Маги безответственны! И крайне эгоистичны! Оставить кулёк с младенцем на крыльце, даже не постучав в дверь! Я нашла тебя только утром, в корзинке не было никаких документов, только письмо "Гарри Поттер теперь сирота, позаботьтесь"! Тьфу... Потом выправляли документы, потратили много нервов... лечили... А ведь у нас был Дадли — свой ребёнок, который требовал не меньшей заботы. Затем, как вишенка на торте, пришли магические выбросы. Перекраска волос, летающие предметы, меняющееся содержимое тарелки, вспыхивающие занавески! Мы даже поселили тебя в чулан... ведь ты едва не вылетела в окно. Как сейчас помню. Как в невесомости переворачивалась через голову и летела к распахнутому окну, что-то лепеча... Я следила за Лили все детство, у нас маленькая разница в возрасте. И вот все повторилось, но только в более ярком варианте... Маги эгоистичны, Роза. Им всё равно, как простые люди будут жить с маленьким магом, как будут объяснять выбросы, как исправлять последствия. Им всё равно. Все эти годы не было никакой помощи.       — Простите... — во время этой отповеди Розе стало совсем не по себе. А ведь она даже не помнила этот полёт!       — Ты не виновата. Это твоя суть. Виноваты те, кто поставил нас всех на грань... И я не жду от них ничего хорошего. Куча подарков — это компенсация за то, что больше слежу за тобой, Роза, а не за Дадли... Прости, что не дарим на равных, но...       — Да все пучком. Мы вместе играем, — поспешила заверить девочка.       — И я боюсь, что не всех негодяев перебили, что волшебный мир убьёт и тебя... Лили... светлая солнечная Лили... Я до сих пор даже не знаю, где ее могила! Меня даже не позвали на похороны! Не позвали родную сестру, твари! А как ребёнка воспитывать, так первая... — женщина всё-таки не сдержалась и заплакала.       Несмотря на дикую растерянность, Роза поспешила обнять тётю. Было дико видеть её настолько искренней и эмоциональной, а от того хотелось просто хоть немного поддержать! И чуть ойкнула, когда её сжали чуть ли не железных крепких объятиях.       — Родители всё время сюсюкались с Лили, ведь не видели её большую часть года. Лили то, Лили это! Сейчас я понимаю, что они старались компенсировать её долгое отсутствие рядом с собой... а я ведь тоже такая же. Так же компенсирую недоданное.       — Мам, — Дадли серьёзно посмотрел расклеенной Петунье в глаза. — Вот честно, я не обижусь на пятнадцать подарков вместо тридцати. Они все классные, не спорю, но я вас и без них люблю.       — О, Дадли... — после этих слов теперь крепко-крепко обнимали уже его.       Воспользовавшись ситуацией, Роза незаметно немно-о-ожко отодвинулась... Для неё было слишком много родственных обнимашек.       Непривычно. Смущающе.       Маги страшные. Одно письмо, а столько старых ран разбередили.       — Ладно, — Вернон похлопал ладонями по коленям и встал. — Поговорили, поревели, теперь надо успокоить нервы. Кто за то, чтобы открыть пачку шоколадного мороженого из морозилки и всей семьёй умять его за раз?       — Мы! — хором воскликнули мелкие.       — Петти, сиди, мы сами. Айда обносить кухню! — детям дважды повторять приглашение было не нужно, они отправились прямой наводкой к холодильнику, а сам Дурсль протянул супруге идеально выглаженный белый носовой платочек. Совсем бедная, расклеилась. — Я прослежу, не заболеют, не волнуйся.       — Т-там ещё чай заварен...       — Выпьем.       — И пирог в хол...       — Съедим. Иди умойся. ***       Письмо на странном пергаменте было изучено вдоль и поперёк.       Сначала его почитали взрослые, но ничего нового не увидели. Потом настала очередь детей. Они пытались рассмотреть что-нибудь на просвет (но с пергаментом такой фокус не прокатывал), нагревали в поисках потайных текстов, промакивали водой, рассматривая, как поведут себя волшебные чернила, и нет ли там ещё что скрытого. Чернила выжили не только после воды из-под крана, но и после того как Дадли налил полный стакан воды, положил сверху пергамент и перевернул эту конструкцию, оставив на пару часов. Чернила выжили, вызвав порцию восторга. Так же часть письма подверглась не просто воде, а воде с капельками йода...       Не то, чтобы они реально что-то хотели там найти... Но, а вдруг фраза "мистер Поттер" была каким-то шифром?       В общем, дети развлекались.       На следующее утро пришло ещё одно письмо. И тоже на имя "мистера Поттера".       — Слушай, Дад. Они реально хотят, чтобы мы им ответили? — Роза уже начала волноваться. Волшебники действительно странные. Неужели они думают, что у неё есть почтовая птица? Среди простых людей? Да и путаница с полом...       А вдруг это все письма не для неё? Однофамилец там или... ещё один родственник?       — Похоже. Ладно, пойдём к ребятам. Пойдём ловить какую-нибудь сову.       — А где?       — Где-где... В парке! Там точно должны быть совы.       Попытка поймать сову и отправить с ней ответное письмо провалилась. Но они старались. Скормили друзьям что-то отдалённо напоминающее правду, те прониклись. Деннис даже сеть притащил из гаража. Малькольм только головой качал, но тоже помогал рыскать по дуплам и другим местам, где чисто теоретически могли сидеть мешки с перьями.       Только птички очень хорошо прятались днём, да и вечером тоже. А ночью надо спать.       На обеде тётя Петунья сказала, что нужна волшебная сова — обычная не поймёт, что от неё хотят.       Дадли подумал, ещё раз подумал, вздохнул и даже достал из чулана несчастный самолёт в качестве наживки.       — Приступим, — со всей серьёзностью сказал мальчик.       Но в этот день "поклёвок" не было.       А с утра пришло сразу три письма. Пернатые "угухни" уселись на крышу дома и с любопытством смотрели на детей.       Дети стояли с сачком и сетью и думали о вечном. И о том, что дядя Вернон и тётя Петунья дадут им по шее, если они залезут на крышу.       Попытка приманить угощением и словами тоже провалилась. Птицы презрительно смотрели и просто улетали по своим делам. Мол, мы доставили, а дальше сами.       — Ну и не больно-то и хотелось, — буркнула девочка.       — Лови пульт управления!       — Настало время агрессивных методов? Окей, босс!       Но дети не заметили, как нехорошо сощурились глазки одной из сов.       В пятницу количество писем превысило дюжину, причём залетали они не только через прорезь в двери.       Глаз дяди Вернона начал немножко дёргаться. Мужчина как раз в момент доставки принимал душ и едва не подскользнулся на совином привете из окошка...       — Да они издеваются, — сказал он и, вытеревшись, пошёл за молотком.       — Думаешь, если письма перестанут доходить, то они успокоятся? — Петунья обеспокоенно посмотрела на мужа.       — Я думаю, что к нам должен прийти человек! У них даже телефона нет... Вот что за дурацкая школа?       В субботу дети упаковывали письма в мешки. Часть прилетела, ещё часть оказалась в яйцах, которые принесли сегодня.       — Ну и как это называть?       — Маги — психи, — резюмировал Вернон. — И кому такое пришло вообще в голову? Дамблдору?       — Ага... сидит такой Альбус Дамблдор кавалер Ордена Мерлина и бла-бла-бла и, мерзко хихикая, лично зачаровывает покупные яйца.       — А кто тогда?       Дадли же с Розой стояли с линейкой и лупой в руках и пытались понять, как письмо туда влезло. Девочка взяла ещё одно куриное яйцо, осмотрела со всех сторон под увеличительным стеклом, потом отдала брату. Тот повторил за ней. В миску налили воды. Яйцо плавало как настоящее — лежало на дне, словно в нем не было воздуха.       Стукнула им об край стола.       Никакого следа белка, просто пустая скорлупа и желтоватая сухая бумага письма внутри, сложенная, чтобы влезть в ограниченный объём. Воздух был.       — Блин, ну тут же нет никаких дырок и трещин! Вот же читеры!       — Дадли, не ругайся! — донеслось из гостиной.       — Да, мам! Но какой простор для контрабанды... Крутяг!       — Ага. Они что, во все их засунули? — на просвет тоже ничего нового не было. И весили как обычные яйца.       Дадли взвесил отдельно бумагу и скорлупу. Не сходилось с первоначальным результатом.       — Или мы чего не понимаем, или магам пофиг на физику.              Вечером дети проверяли полученную почту на предмет "насколько хорошо горит пергамент" и "можно ли использовать письма для растопки камина или костра". Пока исследования проходили в полевых условиях в парке, но они уже начинали догадываться, что это знание им может пригодиться. Вся школьная компашка дружно скинулась и купила сосиски, которые торжественно запекли на заранее подготовленном Дадли костре, нанизав на веточки где-то в непопулярной части парка подальше от взрослых.       Сосиски получились замечательные.       Роза с утра пораньше вышла на улицу выбросить мусор. От полусонного состояния её отвлекло тихое "угу".       Девочка ме-е-едленно обернулась. На крыше сидела стая сов.       — Уху! Уху! Угу! Уху-ху-ху!       Много-много-много сов. Большая часть ещё с письмами.       Они что, соблюдают очерёдность?       — Хм... а точно никто не хочет подработать почтальоном, но уже до Хогвартса? — спросила девочка и нервно сглотнула, когда на неё уставилось много-много совиных глаз... Недружелюбных совиных глаз.       — Ясно-понятно... — она попятилась к дверям. — А-А-А!!!       В с грохотом захлопнутую дверь с закрытой прорезью для почты ударилось несколько писем.       Спустя несколько часов.       — Будет, чем топить камин, — авторитетно заявил мальчик.       Вернон тихо бесился. Но он не имел права показать своей семье, что он слаб! А ещё надо было подбодрить детей и супругу...       — Мы в осаде, но не сдаёмся, — сказал мужчина.       — Да! — дети сидели за диваном с кастрюлями на голове. Петунья уже не возражала, хоть сначала её чуть не хватил удар.       — Наш дух крепок!       — Да!       Камин странно завибрировал...       — Ложись!!! — первым среагировал Вернон. В следующую секунду из камина со скоростью пули вылетели тридцать или даже сорок писем. И они всё прибывали и прибывали...       — Дети, ползём в сторону задней двери!       — Вернон, я с ума сойду!       — Я тоже. Но не можешь победить — возглавь!       — Ненормальность заразна-а-а-а-а-а...       — Дад, кажется, это месть за подбитого сородича, — предположила Роза, толкнув кузена локтём.       — А мы тогда даже помощь сове не предложили... — вспомнил тот.       — Неловко вышло.       — Вот блин.       — Дадли, что за слова?       — Прости, ма... — на автомате ответил тот и снова наклонился к Розе. — Звучит логично. И как их теперь задобрить? От угощения они тогда отказались.       Вид машины, полностью заляпанной экскрементами, заставил Вернона покраснеть от ярости.       — Мы понесли первые потери, — шепнула Роза.       — Машина пала смертью храбрых, — ответил Дадли.       Дети сняли с головы кастрюли и "помянули" средство передвижения.       — Они нам уже должны за яйца и за мойку автомобиля, — медленно проговорил мужчина. — Пет, говоришь, к нам ещё и преподаватель должен на огонёк забежать?       — Да... так было у Лили, — она растерянно смотрела на забитый письмами двор и на картинно испачканную машину.       — Я-я-я-ясно... — протянул мужчина, поправляя усы. — Где там моё ружьё?       — Вернон, может, хотя бы с преподавателем всё будет нормально? — это звучало не убедительно.       — Не уверен. А ружьём можно решить и текущую проблему... — глаза Дурсля-старшего маниакально зажглись. Его крайне достала сложившая ситуация. И как он мог забыть про свой сейф?!       Когда Вернон, полный решимости, вышел на улицу, во дворе уже никого не было.       — Умные чертяги. Ну ничего... — он нервно глянул на покрытую птичьими "приветами" машину и с любовью погладил ствол ружья, — папочка ждёт вас в гости.