Он (не) мой брат

Питер лежал в медцентре башни, с ног до головы завернутый в бинты, подобно броне и совершенно сливался с белыми простынями. Перевязанную голову поверх защищали мягкие наушники, а глаза закрывала плотная ткань. Единственный участок тела, который был виден – нижняя часть лица, но и та через дыхательную маску. Длинные проводки, подключенные к телу, свисали со всех сторон подобно паутине. Морган лишь на несколько секунд взглянула на парня и вышла из палаты, прислонившись спиной к стене. — Как он? — спросила Пеппер бесконечно уставшим голосом. Морган не запрещали входить, слушать, никто не решил запирать за ней дверь или узнать здесь ли она. Она как будто исчезла для всех и для себя, застряла между мирами, превратившись в тень. Все чувства разом затухли, оставив в оцепенении. Ей хотелось закричать или заплакать, но эмоции раз за разом натыкаясь на невидимый барьер умирали в ней, не найдя выхода. — Стабильно, — тяжело уронил Брюс. — Самое худшее – они как-то смогли замедлить его регенерацию. Сейчас она даже ниже обычной человеческой. Он получает стресс не только от травм, но и от изменений привычных для него функций тела. — Брюс, увидев, как помрачнела женщина, замолчал. Он не был уверен, что ему стоит сказать все. Пеппер не стала ждать его решения. — Пятница. — Перелом обеих большеберцовых костей, — тут же раздался голос Пятницы, — левой бедренной кости, локтевой левой и лучевой правой… — Хватит! — крикнул Брюс, и Пятница тут же замолчала, не смотря на более низкий уровень доступа ученого. Морган слышала, как ее мама начала тихо всхлипывать, а Брюс усадил ее в кресло. — Довольно. Это никак не поможет. Девочка взглянула на свои целые ноги, попытавшись представить, каково пришлось Питеру. Ее жгла вина. Из-за того, что тогда она не смогла помочь, из-за того, что они так долго его искали, и даже из-за того, что, в отличии от матери, не могла даже плакать. Может мне опаснее рядом с тобой? Девочка зажмурилась, заглушая собственные слова. Второй раз она решилась зайти в палату глубоким вечером. Брюс по-прежнему был там, тепло улыбнувшись девочке. Она хотела ответить, но сил на улыбку не хватило, как будто все мышцы лица разом заморозили. — Он… — Слова проталкивались с трудом. — Он… скоро..? — Трудно сказать, — как можно спокойнее ответил Беннер, чтобы не усиливать тревогу. — Но он поправится. Девочка подошла ближе, уже не боясь того, что увидит. Теперь она заметила, что половина повязок была не из бинтов, а из гипса. По спине Морган пробежали мурашки. — Зачем… почему на нем наушники? — Его… Он сейчас острее воспринимает сигналы из окружающего мира. — Он нас слышит? — встрепенулась девочка. — Нет, — голос Брюса сник, — просто… Мир для него сейчас чуть ярче и громче, чем нужно. Но это пройдет, я думаю. Морган попыталась вспомнить самое спокойное и тихое место, которое знала, где Питеру было бы легче. — Наш старый дом, — сказала она, — там тихо. И не слышно шума города. Там… спокойно. — То, что ему сейчас нужно, — Брюс воспринял идею серьезно. — Поговорю об этом с твоей мамой. — Она не захочет. Мы не возвращались туда с похорон папы. Морган смотрела и поражалась тому, каким Питер был хрупким в этой белой броне из бинтов. Ей очень хотелось взять Питера за руку, дать понять ему, что он уже в безопасности, что не один. — Попробовать стоит, — улыбнулся Беннер. Морган кивнула, молча соглашаясь. — Можно… Можно я останусь сегодня здесь? — Конечно, — Брюс проверил показатели приборов, а затем коротко проинструктировал девочку, — все работает на автомате, если случится что-то… из ряда вон, я сразу узнаю, но ты следи за небольшими изменениями. Каждые три часа их нужно фиксировать. Все показатели записывала Пятница, и в наблюдении Морган не было нужды, но Брюс понимал, что она просто изведет себя, если не дать ей какой-нибудь работы, это по опыту он знал наверняка. Как только Брюс оставил Морган одну, девочка приставила стул к постели, попросила Пятницу завести тайм-маркеры на каждые три часа, готовясь к бдению. Однако внутренняя пустота превратилась в тяжесть, и вскоре она уснула, положив голову на постель. Морган проснулась от нарастающего шума открывавшегося портала. Она подскочила, костюм из браслетов на запястьях мгновенно покрыл все ее тело. Девочка встала между Питером и порталом, направила репульсор вперед, раскрыла металлические крылья, образуя щит для парня. Она не активировала сигнал тревоги опасаясь, что громкий звук может навредить Питеру, но послала тихий сигнал от Пятницы и была уверена, что скоро здесь будет вся возможная сила башни. Но липкий страх, что она не сможет защитить Питера, пока не придет помощь, все же заскребся в ней. Из круга портала появился явно не пришелец – мужчина в красном плаще, который показался Морган смутно знакомым. Он взглянул в сторону двери, словно знал, что скоро кто-то придет. — У меня нет времени, — и решительно двинулся в сторону девочки. Первый выстрел репульсора врезался в магический щит, а второй Морган не успела сделать. Мужчина одним точным касанием буквально выбил из девочки дух и в следующие мгновенье она с ужасом смотрела как ее обездвиженное тело лежит рядом с постелью Питера. Однако, и тело незваного гостя было там же рядом, а его дух напротив. Прежде, чем Морган успела по-настоящему испугаться, он сказал: — Я пришел поговорить, меня зовут Стивен Стрэндж. Конечно, Морган тут же вспомнила его. Он виделся ей непознаваемой злой силой, чем-то опасным и, хуже всего, неизбежным. Ее мама всегда замирала и напрягалась, когда речь заходила о чародее и это отношение Морган невольно переняла. Все началось именно с этого. Доктор Стрэндж пришел к ее отцу. Пока девочка осмысливала ситуацию, Стрендж коротко оглядел Питера и посмотрел показания приборов. — Не подходи… — тут же отозвалась Морган. Откровенно говоря, ей было страшно. В таком виде она не могла защищать Питера. Ее бестелесная версия была в обычной одежде, без костюма. Она выжидающе смотрела на дверь в надежде на помощь. — Я не причиню вреда. Нам нужно чуть больше времени, чтобы поговорить, а меня никто не должен видеть. Время здесь течет медленнее. Итак, — он обернулся к ней, и по его взгляду Морган поняла, все очень серьезно, — первое и самое главное, никто не должен знать об этом разговоре. Если об этом узнает кто-то, в особенности Питер Паркер, это приведет к хронокатастрофе, масштабы которой ты вряд ли способна осознать. Несколько вселенных с целыми камнями бесконечности сольются в одну и… Это будет конец всему. — Я… послала сигнал тревоги, — испуганно проговорила девочка, но доктор ее проигнорировал. — Второе... Нельзя допустить, чтобы эта катастрофа стала реальностью. Нам нужно ее предотвратить. — Нам?! — Я слишком тихо сказал? — недовольно проворчал Стрэндж. — Давай проясним детали, мне абсолютно не важно, сколько тебе и чья ты дочь. Мир подошел к опасному временному виражу и ты имеешь к этому прямое отношение, поэтому нужно работать вместе. — Я… Я умру? — во взгляде девочки Стрэндж увидел почти смирение, осознание, что за ней, как монстр из шкафа, пришло нечто неизбежное. Он немного смягчился. — Я не хочу тебя излишне пугать, но ситуация серьезная. И я не могу сказать многого, опять же, мы имеем дело с нестабильным временным потоком. Поэтому лучше не задавай мне подобных вопросов. Я не могу отвечать, даже если бы хотел. Морган кивнула, но выражение неизбежности никуда не исчезло. — Будь готова, когда я приду снова. Делай в точности то, что я скажу. И, — добавил он, — будь готова принять решение. Прежде чем девочка вопреки просьбе мага смогла что-то спросить, все потонуло в яркой вспышке белого света. Она очнулась на полу, уже в своем теле и броне. В стене справа ярким пятном выделялась выжженная дыра от ее репульсора. Из коридора доносился нарастающий звук двигателей костюма. — Пятница, удали запись камер прямо сейчас! Но ИИ не ответила. Первой в комнату ворвалась Пеппер в железной броне, за ней уже стоял Брюс. Механический шум костюмов говорил, что они не одни. Женщина, увидев, что с Питером и Морган все в порядке и опасности нет, испытала странную смесь облегчения и раздражения. — Что случилось? — спросила она, стараясь сохранить самообладание. — Я… — в голове было пусто, — я заснула… И… Кажется мне приснился кошмар. Показалось, что портал открывается. — Ты выстрелила в стену и послала сигнал тревоги, это не похоже на кошмар, — сказала Пеппер уже мягче, сняла броню и подошла к дочери. Морган тоже сложила костюм, скорее затем, чтобы дать себе время придумать что-то более вразумительное, но этого не понадобилось, — это похоже на паническую атаку. Пеппер обняла дочь, погладив ее по голове, а затем нежно поцеловала в голову. Брюс тем временем проверял аппараты Питера. — У твоего папы тоже было такое. — Панические атаки? — удивилась Морган. Пеппер кивнула. — Пятница отключилась на какое-то время, — наконец сказал Брюс, но здесь все работает на автономном источнике, так что все в порядке. — Хорошо, — выдохнула Пеппер, и Морган вспомнила весь разговор с магом. Вдруг, все слишком серьезно и она все же, как и отец, не выберется из этого живой? Она обняла маму. — Все хорошо, — улыбнулась Морган, наверное, впервые за долгое время, — ничего страшного. Это показалось Пеппер хорошим знаком, и она тоже заметно расслабилась. — Так, раз все отлично, — сказал Брюс, — всем пора спать, это я как врач говорю! Окружавшая дом свежесть разом окунула Морган в самое счастливое время ее жизни. Пока полмира выживших пытались примириться с тем, что случилось, здесь, среди леса, она играла с папой, готовила с мамой и была счастлива. Прошла неделя, и Питера решили отвезти в старый дом Старков, чтобы ему было легче, когда он придет в себя. Мишель приходила каждый день, но поехать с ними не смогла и должна была быть только через неделю, когда ей дадут разрешение оставить работу. Морган выдохнула чуть свободнее, потому что именно в пристутсвии девушки она чувствовала вину еще острее и глубже. — Хорошие новости, — сказал Брюс, смотря в микроскоп. На первом этаже дома теперь располагалась маленькая лаборатория, а наверху, в бывшей спальне Морган лежал Питер. — Его метаболизм начинает ускоряться, а вместе с ним и паучья регенерация. — Слава Богу, — выдохнула Пеппер. В последнее время она выглядела уставшей, и даже постаревшей. Наверху, где сейчас не было никого, кроме Питера, раздался шум, и Морган тут же бросилась туда. Когда девочка взбежала наверх, Брюс и Пеппер переглянулись. — Она винит себя в том, что случилось, — сказал ученый. Пеппер ответила не сразу. — Я уже не знаю, где чья вина, Брюс, я… просто хочу, чтобы с ними все было хорошо. Они оба так хотят увидеть Тони, что… — ее глаза наполнились слезами, — я боюсь, что кто-то… Беннер пересек комнату и осторожно обнял женщину. Она уткнулась ему в плечо и тихо заплакала. — Иногда я думаю, — сказала она, когда волнение немного отпустило ее, — что они правы, что с этим нельзя мириться, что… я предала мужа, живя дальше. А потом меняюсь с Тони местами, и я бы не хотела, чтобы моя смерть – была единственным, что было бы в их жизни. — Ты права, — ответил Беннер, и Пеппер отчетливо уловила в его голосе тоску по давно умершей женщине. — Однажды они это поймут. — Прошло десять лет, Брюс, а Питер… Его взгляд, как в тот день на похоронах. Он не меняется. Как будто он проживает этот день снова и снова. С каждым годом его раны все опаснее... А после смерти Мэй… Это не геройство, Брюс. Он как-будто… Как ему помочь? У Брюса не было ответа. Ни у кого не было. Морган вбежала в комнату Питера, но там все было как прежде, без единого движения. Она рассматривала пространство, как вдруг ветки разросшегося за десять лет дерева от ветра стукнули в стекло. — Это просто ветки, — бесцветно сказала Морган, — просто ветки.