***
Зима — волшебное время года… Особенно, когда выпадает побольше снега. Все укрыто белоснежным покрывалом: земля, деревья, крыши домов. Бывает, идешь по тропинке между высоких крон деревьев, дунет ветерок и с веток посыплются колючие снежинки, распугивая прохлаждающихся студентов. Или упадет шишка с ёлки, кто знает — под тяжестью снега, или это белка в зимнем наряде выронила по неосторожности. Зимний Хогвартс выглядел великолепно. Его высокие башни с острыми пиками, на которых ровными слоями нанизан снег. Лес кругом спит, заботливо укутанный природой. Малахитовые лапы огромных елей, прикрытые снежными подушками, будто замерли в замысловатых танцевальных па… Кажется, что ты попал в сказку. На станции Хогсмид столпились отбывающие домой ученики и преподаватели. Красный поезд Хогватрс-експресс ярким пятном выделялся среди прочей белизны. Из вагона тучами валил серый дым. Его громкий гудок, оповестил всех, что пора бы поторопиться. Гермиона шагала в компании Джинни. Она смотрела как яркое солнце раскинуло свои руки-лучи над кронами деревьев. Девушка смешно сморщила носик, когда блик от снежной шапки одного из вечнозеленых попал ей на глаза. — Может, все-таки поедешь к нам на Рождество? — Джинни пристально посмотрела в грустное лицо подруги. — Мама приготовила нам комнату. Давай же! Не оставляй меня одну против мисс Идеал, она же неп’гевзойденная Флер Делакур, — Уизли перекривила манеру разговора будущей золовки. Девушки звонко рассмеялась. — Нет, — Гермиона порывисто бросилась в объятия рыжей. — Мама с папой уже ждут меня. Ты только присматривай за Гарри. Он точно свихнется наедине со своими безумными идеями. — Хорошо, — смутилась рыжая. — Ты как? — обеспокоенно спросила Уизли. Девушка была свидетелем их перебранки за завтраком и теперь переживала за подругу. — Отлично, — Грейнджер выдавила из себя правдоподобную улыбку. — Беги, в противном случае опоздаешь. Счастливого рождества! — Счастливого Рождества, Гермиона! — девушка чмокнула подругу в щеку и поспешила на поезд. Сегодня домой отправлялись почти все ученики. Только несколько человек попадут в родные гнёзда завтра. В основном остались старосты факультетов и некоторые ученики, которых заберут родители лично. Гладкие бока Хогвартс-експресс поблескивали на солнце, из-за чего Гермиона щурилась каждый раз. Поезд с пронзительным писком тронулся с места, поднимая снежные брызги. Грейнджер еще долго махала подруге, которая высунулась в окно купе. Джинни улыбалась ей и посылала воздушные поцелуи. Красные вагончики скрылись в тоннеле. На душе, вдруг, опустело. Гермиона погрустнела еще больше. Она с самого утра такая депрессивная. Девушка развернулась, чтобы покинуть заснеженный перрон. На глаза попались две до боли знакомые фигуры. Рон точно прощался с Лавандой. Этот факт не прибавил радости. Она не хотела представлять их целующимися, но мозг любезно подбросил эту картинку. От безысходности на глаза стали наворачиваться слезы. Как на зло, парни смотрели точно на нее. — Что понравилось тусить с Хорьком? Может, тебе нужно сменить факультет? — ядовито бросил Уизли, когда Гермиона поравнялась с ними. — Рон, — Гарри потянул друга за рукав, призывая остановиться. Грейнджер хотела пройти мимо с гордо поднятой головой, но эти слова будто звонкая пощечина. Ей в который раз стало больно. Эту боль всегда причинял один и тот же человек. Сегодня она не собиралась молчать. Он перешел черту. Почти перечеркнул столько лет дружбы глупой обидой. Гермионе будто открыли глаза. Она увидела уязвленного мальчишку. Маленького и бестолкового. Рон никогда не знал, когда нужно остановиться. — Чем он хуже тебя? — Гермиона резко развернулась к ним лицом. Карие глаза полыхали негодованием. Девушка толкнула долговязого Уизли в грудь. Она яростно повторила одно и то же действие несколько раз. В ход пошли кулаки. Гермиона накинулась на парня, но Гарри схватил ее сзади за руки. — Гермиона, успокойся! — кричал на ухо Поттер, прижимая к себе хрупкую девичью фигуру. — Ты бесчувственный чурбан, Уизли! — вопила на ошалевшего рыжего гриффиндорка. — Глупый мальчишка. Не видишь ничего дальше собственного носа. Тебе плевать на чувства окружающих, только о себе печешься! Оставила попытки вырваться и крепкого захвата. Гермиона срывала свою злость словесно. Она высказывала все, что накопилось за этот месяц. Кричала громко, чтобы до него дошло как было неприятно. Хотела чтобы понял, ощутил все то что пришлось пережить ей. — Ты ничем не отличаешься от Малфоя. Знаешь, я даже начинаю думать, что он лучше. Ты такой эгоист, — Гермиона гневно посмотрела на застывшего Рона. Парень не ожидал такого напора от уравновешенной Гермионы. Она сама не ожидала, но стало легче. Девушка ногой подкинула горсть снега. Она хотела попасть в рыжего. Так и случилось. Уизли стоял с ног до головы испачканный белой кашей. Кусок ледяной мести попал за шиворот, из-за чего парень начал кричать и прыгать, в попытках вытрусить снег. Гермиона дернула руками, высвобождаясь из цепких рук Гарри. Она бросила последний презрительный взгляд на корчившегося от холода Рона и поспешила прочь. Предательские слезы душили горло. Она боялась расплакаться там. Не хотела, чтобы он видел как задели слова. Как разрывается ее сердце из-за глупых действий. Прочь. Гермиона бежала быстро. Легкие наполнились холодным колючим воздухом. Она захлебывалась собственными рыданиями. Нос, щеки и глаза покраснели. Прочь, чтобы никто не видел ее слабость.***
Малфой шел пустыми коридорами. Парень погряз в собственных мыслях. Срочно нужно отвлечься. Перестать думать, в противном случае его голова взорвется. Передышка. Блондин развернулся, уверенными шагами направился туда, где ему всегда становилось чуточку спокойнее. Южная башня давно стала для слизеринца своеобразным убежищем. Драко шел, опустив глаза. Он рассматривал носки своих туфель, подкидывая невидимые пылинки. Еще несколько поворотов. Внезапно парень остановился. На подоконнике сидела девушка с опущенной головой. Ее лохматые волосы плотной занавесью упали на лицо. Ногами брюнетка болтала в воздухе. Над головой летали желтые бумажные птички. Сомнений не было. Малфой мог бы узнать эту гриву из сотни. «Опять она». Парень оперся спиной о стену, сложив руки на груди. Драко пристально смотрел на девушку перед собой. Он ждал. Чего? Сам не мог ответить на этот вопрос. Можно было пройти мимо, она все равно не заметит, как не замечает сейчас. Девушка подняла голову к потолку. Волосы сползли, забавно обрамляя ее милое личико с закрытыми веками. Драко заметил как опухли глаза. Ее темные как сама ночь глаза. Разрушать момент не хотелось. Ему неожиданно нравилось наблюдать, но это не продлилось долго. Грейнджер распахнула глаза и тут же заметила незваного гостя. — Ты следишь за мной? — обессилено спросила Гермиона, не сводя взгляда с парня. — Нет, — слабо улыбнулся Драко, — подглядываю. — Не смешно, — она серьезно смотрела в стальные глаза. — Чего тебе надо? Малфой увидел перед собой уставшую девушку, которой нужна поддержка. Он узнал в ней себя. Такого же одинокого и измученного. «Где же Поттер, когда он так ей нужен? Почему бросил в одиночестве страдать?» — Шел по своим делам… — спокойно ответил парень, вразрез своим мыслям. — Ну так и шел бы себе дальше, — Гермиона спрыгнула с подоконника, отряхивая штанины. — Пойдем со мной, — он только подумал это, но… Гриффиндорка подняла удивленный взгляд. Она смотрела долго. Не могла понять, что происходит. Девушка не ответила. Слова пропали, в голове пусто. Только изумление. — Но я возьму тебя, только если пообещаешь никому не рассказывать. Это мое тайное место, — Драко хотел выглядеть беззаботно, но напряженная спина и стиснутые руки, выдавали волнение. — О том, что ты рыдал у меня на плече до сих пор никто не знает, — Гермиона сама не поняла, как это получилось, но она широко улыбалась Драко Малфою. — Ха, — напряжение ушло. — Ты просто боялась наказания. — Веди уже. Шли они в тишине. Гермиона смущалась, впрочем, как и Драко. Ни один не ожидал от себя такого. Южная башня находилась слишком близко, по мнению парня, он с радостью сделал бы еще несколько кругов в компании гриффиндорки. Блондин хитро посмотрел на девушку, открывая маленькую неприметную дверку. Наличники жалобно пискнули, оповещая, что дверью давно не пользовались. Грейнджер ступила в темную комнатку. Почему-то в голову не пришло, что это очередной обман от слизеринца. Она не подумала, что он может закрыть ее в старой темной башне. Откуда это доверие? Комнатушка оказалась, чердаком под куполом. Низкие потолки, паутина в углах и пыль на старых ящиках. Ни одного окна. Слабый лунный свет пробивается сквозь трещины в стенах и потолке. Гермиона подняв голову, заметила небольшой люк посередине, на котором висел здоровенный замок. Драко прикрыл дверь, заходя следом. Парень привычно открыл один из ящиков. Выудил от туда большой плед. Все было таким обыденным и невероятным одновременно. С одной стороны он часто приходил сюда, с другой — никогда в компании. Тем более, что сегодня его спутником была Грейнджер, которая несколько дней не шла из головы. Блондин направил палочку на замок. — Алохомора, — синие искорки вырвались из деревка, щелкнул язычок. — Прошу, — парень стянул навесную лестницу и отошел, пропуская гриффиндорку вперед. — Ну, нет, — она посмотрела с подозрением. — Ты первый. Не хочу я стать призраком этой башни. Драко задорно рассмеялся. Он начал взбираться наверх, но обернулся и глянул на девушку. — Между прочим, ты первая оставила меня заколдованного в ванной. Щеки Гермионы немедленно вспыхнули, удовлетворяя Малфоя. Парень взобрался на самый верх и подал руку девушке. — Давай! — крикнул, заглядывая внутрь. «Что я делаю?» — отдаленная мысль, но она уже ступила на первую ступеньку, вложила свою ладошку в его. Тайным местом Драко Малфоя оказалась крыша Южной башни. Открывшийся вид лишил дара речи на мгновенье. Первые секунды Гермиона не помнила как дышать. Перед ней расположилась миниатюра Чёрного озера и бескрайние владения леса. Всё белое от снега. В свете луны пейзаж приобрёл новое волшебство, неизвестное ей до этой минуты. Привычные огромные деревья, сейчас стали крохотными. В озере блестела луна, из-за слабых волн можно было подумать, будто она подмигивает ей. Гермиона развернулась, чтобы посмотреть на реакцию парня, но он не смотрел на пейзаж. Драко не сводил глаз с неё. Хрупкая девичья фигура в лунном свете притягивала его внимание много больше. Её восторженный взгляд. Малфой понял, что безумно рад. Это из-за него она не плачет одна в коридорах холодного замка. Сейчас в карих глазах плещется восхищение. Парень не сдержал улыбку, чем смутил девушку. — Садись, — блондин кивком указал на расстеленный плед. Площадка на крыше была крохотной, два человека с трудом помещались, а от падения в пропасть спасали низкие кованые перегородки. Девушка послушалась, ей было странно стоять настолько близко к слизеринцу. Она умостилась поудобнее, натягивая края пледа на плечи. Малфой сел рядом и сделал то же самое. — Я тебя оставила в открытой ванной, куда часто ходят ученики, — продолжила разговор Гермиона. — Ты ждёшь от меня извинений? — блондин смотрел вдаль. — Их не будет. — Даже не надеялась. Девушка неожиданно для себя огорчилась. Она на миг подумала, что он действительно попросит прощения, но это же Малфой. Они ещё долго сидели молча. Было комфортно. Каждый погружен в свои мысли, но не одинок. Вспомнился абзац из магловской книги по психологии: «Душевная боль как житейское обстоятельство, как реальность — неприятное ощущение психосоматического характера, ответственность за возникновение которого перекладывается на внешние обстоятельства и окружающих. Иногда люди создают её себе сами. Иногда заставляют себя переживать её из раза в раз. Нередко за душевной болью стоит та или иная внутренняя выгода: желание привлечь к себе внимание, страх неудачи, месть или борьба за власть. Если не бередить рану, душевная боль проходит сама примерно с той же скоростью, с какой расслабляются мышечные зажимы: у детей за несколько часов, у взрослых за несколько дней, у людей пожилых за несколько недель…» Девушка ясно увидела свои страдания, навеянные беспочвенной ревностью. «Рон не моя собственность. Возможно, даже не такая сильная влюблённость. Ты сама придумала себе проблему». Гермиона с лёгкой улыбкой наблюдала, как падает снежинка. Она отпускала свои чувства, оставляя чистый лист для другой любви. Без обид. Без проблем. Главное — без боли. Она сегодня всё отпустила. — Почему ты мне помогла в ту ночь? — внезапно Драко повернулся к девушке. — Я бы на твоём месте бросил в одиночку, а может даже настучал кому-нибудь из профессоров. Точно не сидел бы всю ночь, — блондин внимательно следил за каждым её движением, будь то взмах ресниц или вдох. — С чего ты решил, что я всю ночь была рядом? — Блейз видел нас утром, — слизеринец улыбнулся, глядя на удивленную и смущенную Грейнджер. — Говорит, ты во сне уткнулась мне в грудь и обнимала. Он подумал, что мы тайно встречаемся, — озвучив это, Драко пристальнее прежнего следил за реакцией гриффиндорки. От мысли, что кто-то видел их в ту ночь, Гермиона смутилась. Девушка отвернулась, делая вид, что рассматривает ночной лес, но сама прятала пылающее от стыда лицо. — В тот вечер мне тоже было не сладко, — тихо, почти шёпотом сказала Гермиона, утыкаясь в собственные колени. — Я не хотела оставаться одна, а тут встретился ты, ещё и с бутылкой огневиски… — Так ты тоже пила? — Малфой разразился смехом. — Теперь понятно, почему ты прибежала тогда утром к гостиной. — И что смешного? — обиженно буркнула девушка. Ей было странно слышать звонкий смех Драко Малфоя. Ей было не по себе от того, что понимала какая у него красивая улыбка, когда искренняя. Ей было дико ощущать своим бедром тепло его тела; сидеть с ним бок о бок на крыше Южной башни. Всё будто сон. Она проснётся утром в своей кровати и не вспомнит ничего, только хитрые серые глаза. — Грейнджер, — тихо позвал слизеринец. — Ммм? — Счастливого Рождества. Девушка слабо улыбнулась, поворачивая голову к нему. Блондин пристально смотрел в глаза, ожидая реакции. — Счастливого Рождества… Драко… Малфой. Было в том вечере что-то особенное. Что-то важное только для двух одиноких сердец. Крохотная искра самого древнего в мире волшебства. На следующий день Гермиона отправилась домой. Она не видела Малфоя как ни старалась. Девушка не рассмотрела в толпе его платиновую шевелюру. «Просто забудь, Гермиона. Мы не стали друзьями, и вряд ли когда-то станем», — с этими мыслями девушка шагнула в камин. Думать и чувствовать разные вещи. Она это понимала, как и то, что еще не скоро забудет эту ночь на крыше. — Косой Переулок! — громко произнесла гриффиндорка. С той стороны ждали счастливые родители. Ей пойдут на пользу эти каникулы.