***
Почти безумное состояние одолело Гермиону Грейнджер еще в воскресенье. Она ходила по замку, не обращая внимания ни на что. Презрительный взгляд лучшего друга больше не трогал. Не поняла, что Гарри прислушался к ее просьбе ничего не говорить Рону. Казалось, сделай он это, Гермионе по-прежнему было бы все равно. Волновала одна единственная мысль: «Куда пропал Драко?» Его нет уже больше суток. Наутро понедельника девушка понуро сидела за гриффиндорским столом. Нетронутый завтрак. Проигнорированные вопросы Рона. «Его опять нет за столом», — единственная мысль. Грейнджер больше не перебирала в голове возможные ситуации. Ее пугала перспектива. Пугали собственные домыслы. Ни в одном с Драко ничего хорошего не происходило. Гриффиндорка запретила себе думать, но она боялась. Чего? Что он больше никогда не вернется, а она сойдет с ума от неведенья. — Слышал, что Драко в Хогвартсе? Он пришел только что с отцом и сразу к Макгонагл, — басистый голос Гойла ворвался в замутненное сознание девушки. Слизеринцы прошли мимо ребят, когда те, закончив завтракать, двинулись к выходу. Сердце ускоренно забилось. Глаза ее распахнулись, заполняясь слезами. Гермиона остановилась на месте в потоке закончивших трапезу учеников. Ее толкали в спину неуспевшие притормозить. Возмущались. Обзывали. Но дела до них не было. «Он вернулся!» Гермиона сорвалась с места, сбивая замешкавшихся студентов. Она протискивалась к выходу из Большого зала с одной единственной целью. Срочно нужно увидеть Драко. Все ли с ним в порядке? Почему пропал? Столько нужно задать вопросов. — Гермиона, ты куда? — кричал вслед обескураженный Рон. Ответом ему стал злой голос Гарри, который тоже услышал Гойла. — Оставь ее. Грейнджер ходила из стороны в сторону, наворачивая круги около кабинета заместителя директора. Девушка из-за волнения заламывала пальцы на руках. Кусала израненные губы. В голове завертелось множество мыслей, но больше не тянуло рыдать. Знала, что жив. Он здесь. Облегчение накатило волной, заставляя почувствовать невероятную усталость. Гермиона практически не спала последние две ночи. Не могла ничем себя занять. Сейчас будто спала пелена, обрушая на хрупкие плечи накопленное изнеможение. Гриффиндорка прислонилась к стене, не сводя глаз с дверей кабинета. — Я отправил письмо директору. Не моя вина, что оно дошло только сегодня утром, — послышался приглушенный мужской голос. Гермиона встрепенулась. Она узнала его. Говорил Люциус Малфой. Этот презрительный тон и манера давить на собеседника нескоро забудется. Тем более что Драко долгое время копировал повадки отца. Раньше девушка считала их одинаковыми. Отвратительными. — Не смейте мне указывать! Я буду объясняться только с директором… Ах, какая жалость, что его снова нет, — дверь резко отворилась, превращая приглушенные звуки в полноголосые. Первым за порог кабинета ступил Малфой-старший. Мужчина зло сверкал глазами вглубь комнаты, пока еще не заметив ждущие карие глаза. Гермиона испуганно дернулась, когда он прошелся по ней презрительным взглядом, давая понять, что думает о грязнокровках. Люциус, гордо вздернув голову, вышел прочь из кабинета профессора Макгонагл. За ним устало передвигал ногами Драко. Сердце девушки снова пустилось вскачь. Дыхание стало частым. На месте больше устоять было невозможно. Она почти бросилась на блондина с объятиями. Повезло, что вовремя остановилась. — Иди в спальню. Тебе все еще нужно отдыхать, Драко, — холодно бросил Малфой-старший и скрылся из виду. Для Гермионы было странным поведение отца по отношению к сыну. Стало жаль слизеринца. Если с ним так обращались с самого детства, тогда понятно, почему из него вырос такой грубиян. Захотелось обнять. Утешить. Драко заметил мечущуюся у подоконника Гермиону сразу. На лице мгновенно расцвела улыбка. Как же он соскучился. Прошло около двух суток, а они будто не виделись целую вечность. Хотя, для блондина это была самая ужасная вечность, о которой он никогда не расскажет Грейнджер. — Мисс Грейнджер, Вы что-то хотели? — Макгонагл появилась следом за Малфоем-младшим. — Нет, профессор. Я просто проходила мимо, — слету солгала Гермиона. Гриффиндорка оторвалась от стены, зашагав прочь. Уверенная, что Драко последует на ней, она остановилась за поворотом. Так и случилось. Буквально через минуту Гермиона бросилась в объятия блондина. Она крепко схватила его руками, прижимая к себе. Из глаз самопроизвольно брызнули слезы. Только в этот раз это были счастливые слезы. — Ты где был все это время? — всхлипывая, спросила девушка. — Дома. Сильно переживала? Прости, что не предупредил. Я идиот. Драко нежно поглаживал каштановые волосы. Он терпеливо ждал, когда первая волна эмоций пройдет. Хотя, у самого сердце готово было вырваться из груди от тоски. Вид Гермионы говорил сам за себя: темные круги под глазами, опухшие веки, красный нос, всклоченная грива. Как же сложно ей пришлось эти дни! Наверняка то, что сделал с ним Волан-де-Морт, не так выматывает как неизвестность. — Почему ты не прислал письмо или что-нибудь? Я чуть с ума не сошла, не зная что и думать. Видела тебя в переулке с отцом. Зачем нужно было вырывать посреди учебы? — разразилась потоком слов гриффиндорка. Малфой был готов к расспросам. Вчера весь вечер прокручивал в голове, пытаясь придумать более правдоподобную ложь, коря себя на каждом шагу. Блондину было противно от того что приходилось врать Грейнджер. «Плохо будет, когда она узнает!» — единственная мысль, которая заставляя двигаться дальше, погрязая во лжи. — Мать неважно себя чувствовала, из-за чего отец переволновался и пришел за мной, но все уже в порядке. Не волнуйся, — как мантру произнес Драко. Слизеринец не дал возможности Гермионе возразить. Видел, что у нее еще есть что спросить, но он не готов был. Струсил. Парень немного отстранился от гриффиндорки, запуская руку в карман джинс. — У меня кое-что для тебя есть, — произнес раньше, чем Гермиона открыла рот, чтобы задать новый вопрос. На руке его повисла тонкая золотая цепь. Мелкое плетение бросало блики на лицо девушки, от чего она забавно жмурилась. На конце цепочки красовалось тонкое колечко с крупным изумрудом. Драгоценный камень искрился разными цветами. Гермиона как завороженная глазами следила за покачивающимся украшением. — Что это? — обескуражено спросила Грейнджер. — Не смотри на меня так. Это просто безделушка, которую я купил в Хогсмиде, думая о тебе. — А с виду так и не скажешь, что безделушка. Очень похоже на что-то дороге, — Гермиона подозрительно прищурилась, осматривая драгоценный камень. — Ты сильно в украшениях понимаешь? Поверь человеку, который не одну драгоценность в своей жизни повидал. Это хорошая подделка под изумруд, — искусно лгал Малфой-младший. Парень протянул руки к девушке, надевая артефакт ей на шею. Любовно разгладил складки на мантии. Посмотрел в безумно красивые глаза, утопая в них. Какой же он дурак, что раньше не замечал этого. — Обещай, что будешь носить не снимая, — Драко серьезно посмотрел на гриффиндорку. — Хорошо, — удивленно ответила. Гермиона нащупала в районе груди украшение. Повертела перед носом. Все-таки, странно, что дешёвка так блестит. Она придирчиво осмотрела камень еще раз. Потом еще. Пока Драко не перехватил ее руки. Парень спрятал подарок, оттянув ворот ее мантии. — Прекрати, Гермиона. Ты мне не веришь? — Верю, конечно… — Вот и отлично, — слизеринец снова притянул ее к себе. Блондин бережно обхватил девичьи плечи руками, отпечатывая на лбу невесомый поцелуй. В коридоре послышались торопливые шаги. Из-за поворота как черт из табакерки выскочил взмыленный Поттер и застыл на месте, зло таращась на парочку. Гермиона в страхе отпрянула от слизеринца, отталкивая его. Девушка испуганно посмотрела на друга, ожидая, что следом явится Рон. Не то чтобы она все еще любила его, просто не хотелось разбивать сердце рыжего таким образом. Если он узнает, что Грейнджер отказала ему из-за Малфоя, их дружбе придет конец. С Гарри еще можно поговорить. Он поймет. Гриффиндорка верила в это. Прошли долгие секунды, но Уизли так и не вышел. Гермиона выдохнула с облегчением, смотря в удаляющуюся спину Поттера. Она грустным взглядом провожала несущегося друга. Какие слова лучше подобрать? Над этим обязательно нужно подумать. — Что это с ним? — удивленно спросил Драко. — В субботу я так испугалась, что ты пропал… В общем, Гарри все узнал. — Это к лучшему, — ободряюще улыбнулся слизеринец. — Теперь мы можем больше не скрываться? Драко не хотел делать тайну из их отношений, но раньше его пугала реакция отца, а особенно Темного Лорда. Сейчас последний все знает. Больше не нужна конспирация. Блондин так хотел обнять Грейнджер на глазах у всех, чтобы каждый понял, что к ней больше нельзя подходить на расстояние пушечного выстрела. Особенно донести это в тупую голову Слизня. — Мне кажется еще рано. Давай подождем хотя бы до окончания семестра. Хорошо? — Гермиона взяла за руку блондина, заглядывая в серые глаза. — Как скажешь, — грустно ответил ей парень, понимая, что за это время многое может измениться.***
В библиотеке всегда было тихо. Слышны лишь звуки перевертываемых страниц. Как перья скребут желтоватые листы. Студенты корпели над домашним заданием. Каждый усиленно хмурился, смотря в книги, свитки, журналы. Исключением не стала Гермиона, которая помогала с работой парням. Снегг наказал обоих за длинные языки на прошлом уроке. Теперь Гарри и Рон понуро сидели над сочинением в пять страниц. Гермиона очень ценила, что Поттер продолжал как раньше проводить с ней время. Вот только это распространялось на моменты когда Рон рядом. Хотя, даже тогда Гарри не обращал внимания на подругу, пропуская мимо ушей ее вопросы. Становилось все сложнее держать втайне их ссору. — Ты решил вопрос с воспоминаниями Слизнорта? — шепотом спросил Уизли. — Рон, пиши, — шикнула на него девушка, осматриваясь на наличие вездесущей библиотекарши. — Нет, еще, — ответил Поттер. — Я не знаю, что делать. Он не поддается никак. — Попробуй просто быть собой. Дамблдор же сказал, что с этим можешь справиться только ты. Значит… — начала Гермиона, серьезно проникнувшись проблемой друга. — Твоего совета никто не спрашивал, — грубо оборвал рассуждения Гарри. Парень подхватил свою работу и пулей вылетел из библиотеки. Студенты начали озабоченно оглядываться на обескураженных Гермиону и Рона. Гриффиндорка опустила глаза в пол, пряча застывшие в уголках слезинки и покрасневшие от стыда щеки. Девушка с силой сжала края мантии. — Что это с ним? — озадаченно спросил Рон. Грейнджер не ответила ему, пытаясь подавить обиду. Что такого она сделала? Неужели нельзя любить кого-то? Ну и что, что это Драко. Разве от этого гриффиндорка изменилась? Она осталась прежней Гермионой Грейнджер. Злость на эгоизм Гарри подняла голову. Попытка задавить ее на корню с треском провалилась. Почему он не может понять элементарных вещей? Наши чувства не зависят от нас. Человек просто любит другого человека. Это преступление?