Ты моя ошибка

«Если Аллах все же благоволит нашему безрассудному внуку, — подумала Сафие Султан раздраженно, — ему следует немедленно сделать его немым, пока мальчишка не наговорил еще больше глупостей и окончательно не вырыл сам себе могилу!» Дервиш подумал примерно также. Мысль о том, что человек, которого он оберегал от смерти столько лет, только что сам себе подписал приговор, сведя на нет все усилия тех, благодаря кому взошел всё-таки на трон, просто выбила его из колеи, и теперь, он стоял, оцепенев на месте, и ошарашенно хлопал глазами. Несколько мгновений висела над площадью гнетущая тишина. Люди тревожно переглядывались между собой, не зная как им реагировать на такое заявление. Сам молодой Султан замер в ожидании, мысленно читая молитву и напоминая себе о необходимости достойно держаться перед лицом опасности, не давая страху парализовать себя и затмить способность мыслить здраво. «Один на один с огромной толпой, такой хрупкий и беззащитный, совсем еще мальчик, но мальчик милосердный и великодушный…» — подумал стоящий в первых рядах перед троном Зульфикар Ага и тяжело вздохнул, он знал, что народ и так недоволен тем, что на престол возвели омегу, к тому же совсем неопытного и не имеющего никаких представлений о том, как править огромной империей. Знал, что достаточно будет лишь одной ошибки, чтобы поднялся бунт, и юный Падишах погиб, по сути дела так и не начав жить. Оглядываясь вокруг, альфа случайно мельком поймал взгляд юноши, затравленный, отчаянный и тоскливый, словно у загнанного в ловушку раненого зверя. И вдруг, ему так остро и так по человечески стало жаль его, этого несчастного, брошенного всеми ребенка, что он закричал: — Славься наш Повелитель! Да хранит Всевышний его от бед! Долгих лет жизни ему! Янычары, а вслед за ними и Паши, тут же подхватили этот крик, продолжая торжественно восхвалять своего Повелителя. Напряжение, нависшее над дворцовой площадью несколько мгновений назад, тут же схлынуло и испарилось бесследно, словно его и не было. Ахмед​ облегченно улыбнулся. А в это время, в башне Халиме крепко крепко прижала к груди своего сына, целуя его и едва сдерживая счастливые слезы. — Халиме, иди в свои покои! — холодно приказала Сафие Султан, а когда они остались вдвоем, раздраженно обратилась к Хандан: — Так-то ты учила нашего внука, своего сына, традициям династии?! — перевести всю вину за произошедшее на невестку, чтобы не выставить себя не в лучшем свете, было сейчас самым логичным решением. — Повелитель во время церемонии восшествия на престол должен молчать! — Простите, Сафие Султан! — женщина виновато склонила голову. — Он ведь еще совсем юн, разволновался. Поверьте, пройдет время, и он изменит свое решение на более правильное. — На самом деле, я тоже против того, чтобы​ гибли столь малые дети. — Но ведь закон гласит…! — воскликнула Хандан отчаянно. — Ты меня вздумала учить законам?! — холодно поинтересовалась Сафие. — Повелитель еще слишком молод, вот когда, Иншаллах*, он выйдет замуж и родит Шехзаде, (если вообще это когда-нибудь произойдет, с его-то характером) — добавила она мысленно, — в тот же день Мустафа будет казнен! ***** Прошел Совет Дивана*, близился вечер. Лекарства наконец-то начали действовать, и теперь, Ахмед чувствовал себя уже гораздо лучше​. Вместе с Хандан Султан и Дервишем он вышел на балкон подышать свежим воздухом после душного зала заседаний, и тут, внимание его привлек какой-то шум. Омега опустил голову и увидел на дороге, совсем недалеко от них, стоящую на повозке огромную клетку, а в ней… — Лев! — воскликнул юноша восхищенно. — Смотри, Дервиш, там настоящий лев! — на самом деле, в дворцовом зверинце содержалось множество различных животных, среди которых были, например, охотничьи гепарды, рысь и даже пума, но вот львов, да еще таких гигантских, Ахмед действительно никогда ещё не видел. Паша улыбнулся. А сам омега уже побежал знакомиться со зверем поближе. — Береги его, Дервиш! — попросила​ Хандан встревоженно. — Глаз с него не своди! Ведь ты же сам знаешь, какой он… — закончила Султанша с усталой обреченностью в голосе. — Не беспокойтесь. Я ни на шаг от него не отойду! Иначе и быть не может! — кивнул мужчина и направился догонять своего слишком уж резвого Повелителя, на ходу размышляя о том, какой же их Султан все-таки еще ребенок. И вот уже Ахмед стоял прямо перед клеткой, с нескрываемым восторгом рассматривая запертого в ней зверя. И Дервиш вполне понимал его чувства, потому что лев был в самом деле огромным и впечатлил даже его, хотя Паша в своей жизни много чего повидал. — Откуда этого льва сюда привезли?! — спросил юноша. К ним подошел один из Ханзаде и с поклоном ответил: — Повелитель, сей дар преподносят вам братья Герай, Мехмет и Шахин. Надеемся, вы его примите. Зверь грозно рыкнул, заставляя омегу нервно вздрогнуть, а затем рассмеяться. — Лучше держитесь подальше! — предостерег Дервиш, с улыбкой наблюдая за своим воспитанником и радуясь тому, что тот наконец-то хоть немного оживился. «И от этих двоих тоже держитесь подальше… От них особенно! Уж я то знаю, какие они мерзавцы! Всё-таки мы много лет были сообщниками во многих интригах!» — продолжил альфа мысленно, но Ахмед выглядел сейчас так очаровательно, в своем детском доверчивом восторге, неподдельном и естественном, который так давно уже не посещал его, что Паша не смог долго держать в голове дурные мысли и позволил себе просто любоваться счастливой улыбкой на лице любимого человека. Впрочем, наблюдал за Ахмедом не он один. Младший из братьев Ханзаде — крепкий красивый мужчина, лет двадцати пяти, с короткой аккуратной бородой, которая очень ему шла, темной густой шевелюрой, что то и дело беспорядочными прядями выбивалась на лоб, горящими задорным огнем светло карими глазами и очаровательной плутовской улыбкой, тоже время от времени поднимал на Султана быстрый робкий взгляд, с восхищением разглядывая его тонкую стройную фигуру, заманчиво змеящиеся по спине, спускаясь до поясницы, роскошные каштановые волосы и бледное лицо с тонкими, словно вырезанными из слоновой кости чертами, чуть зарумянившееся от переизбытка эмоций, и усыпанное на щеках мелкими родинками, образующими фигуру, напоминающую какое-то созвездие, что выглядело весьма необычно и придавало ему особый шарм. Дервиш такое настойчивое и неуместное появление интереса давно уже заметил, и теперь, с трудом подавлял в себе внезапно вспыхнувший огонь ревности. Но гораздо больше напрягала его наглая ухмылка Шахина Герая. Не было сомнений, этот хитрый подлец все понял… И то, какие чувства Паша испытывает к своему юному Господину, и то, что сейчас он ревнует Падишаха к его, Шахина, неразумному младшему брату, и уж точно он понял, что, а точнее кто стал причиной внезапной, обусловленной якобы несчастным случаем, смерти прошлого Повелителя. — Говорят, в сердце каждого великого правителя живет лев. Если зверь покоряется, Повелителя считают справедливым. Надеюсь, вы будете справедливым! — Мехмет склонил голову. — Аминь! — юноша задумался. — И всё-таки мне кажется, — заговорил он после недолгого молчания, — что льва покорить невозможно. — Нет! Все возможно! — вступил внезапно в разговор Шахин Герай. — Просто посмотрите ему в глаза и дайте понять, кто здесь Господин! Кого ему стоит бояться! Почти ровесник Дервиша, взрослый, опытный, опасный, притягательно коварный, со своими зачесанными назад отросшими до середины шеи волосами, широким носом, темными, из-за опущенных уголков кажущимися усталыми большими глазами, специфическими чертами лица и подчеркнутыми по низу подбородка короткой бородой острыми скулами, он и сам был очень уж похож на льва. Льва голодного и от того еще более опасного. Мехмет бросил на брата неодобрительный взгляд, всем своим видом призывая его замолчать и как можно быстрее. Мужчина же, проигнорировав его, прищурился и вопросительно приподнял брови, беззвучно спрашивая у Султана позволения приблизиться. Ахмед кивнул. — А знаете, Повелитель, — альфа ухмыльнулся, — почему лев так силён?!  — Ну…благодаря его лапам и клыкам… Внезапно Шахин оказался совсем близко, едва не соприкасаясь с юношей плечами и пристально вглядываясь в его глаза. — А если соперник такой же клыкастый?! Только страх! Только… Лев становится сильным, когда видит страх в глазах жертвы. Он приближается — пространства между альфой и омегой стало еще меньше, — и гипнотизирует своих врагов взглядом… С этого момента, жертва перестает сопротивляться. — мужчина понизил голос, четко чеканя слова, словно удары плети. — Страх парализует ее жалкую, беспомощную сущность! Льву остаётся только порвать свою жертву на куски! Только страх! Он убивает желание бороться. Вдруг, альфа резко отошел, невольно вызвав у юноши облегченный вздох и, как ни в чем не бывало, почтительно склонил голову. — Идемте, Повелитель. — позвал Дервиш, прожигая бывшего союзника уничтожающим взглядом. — Вас ждут члены Совета! — Шахин, — раздраженно зашипел Мехмет, когда они остались вдвоем, — ты с ума сошел! Что ты творишь?! Старший Ханзаде беспечно усмехнулся в ответ. — Ничего особенного. Я всего лишь подтолкнул мальчишку на размышления. Ему уже пришло время определиться, кем он будет в этой игре, охотником или же беззащитной жертвой. Я лично больше склоняюсь ко второму варианту. — А я к первому! — возразил Мехмет внезапно. — Я в нем вижу искру, вижу азарт! Шахин хмыкнул.  — То, что ты принимаешь за азарт, дорогой братец, — это страх пополам с отчаянием и злостью. Мальчишка действительно опасен, но не для окружающих, а в первую очередь для самого себя! Он просто несчастный, обиженный жизнью ребенок, не более… — Я думаю, ты недооцениваешь его! — младший Ханзаде нахмурился. — Да, пока еще он совсем ребенок, но, как ты и сам прекрасно знаешь, из несчастных детей часто вырастают жестокие взрослые. Боюсь, он еще покажет себя! — Не бойся! — отозвался Шахин с ухмылкой. — Ему никто этого не позволит!