***
Люцифер надел на голову корону, и ощутил небывалую тяжесть. Он посмотрелся в зеркало и отметил, что она теперь даже идёт ему: когда его лицо не выглядит таким детским и невинным, каким оно было в первые года «заточения» в Аду. Наверное, когда Люцифер впервые увидел себя в дьявольском облике, он испугался больше всех тех людей, которые забивались в угол и кричали при виде его красных глаз и обгорелой кожи. Он просто внезапно проснулся посреди ночи (чтобы не сойти с ума в первое время, Люцифер часто спал в Аду, стараясь больше времени проводить в иллюзорной реальности), почувствовав, что с его телом что-то не так. Взглянув на руки, юный правитель Ада понял, что они больше не выглядят, как человеческие: красные и уродливые, словно с него сняли скальп.Лицо было таким же отвратительным. С того дня в нём родилась ненависть к самому себе и этому облику. Отца он возненавидел ещё сильнее. Люцифера вырвало на идеальный чёрный мраморный пол его адских покоев. Он не мог уснуть ещё несколько дней, боясь, что этот облик вернётся. Конечно, дьявол понимал, что это подарок любимого папочки. Чтобы соответствовать званию: «Правитель Преисподней», нужно быть пугающим не только для грешников, но и для самого себя. Корона — предел мечтаний каждого жалкого демона — блестела в слабом свете свечей на его голове. Наверное, Люцифер смотрелся с ней величественно. Но ни о чём он не мечтал больше, как о том, чтобы скинуть её в Коцит. Там её никто не смог бы достать, кроме, конечно, самого Люцифера. Зеркало пошло трещинами. Люцифер посмотрел на собственную руку: кое-где острые кусочки глубоко вошли в кожу. Он медленно вытянул стекло и всмотрелся на рану внимательнее: ни одной капли крови. Это, наверное, странно, но Люцифер скучал по чувству уязвимости. Он бы променял бессмертие на простую человеческую жизнь с Хлои с банальным весьма ожидаемым концом в виде смерти. Но ему было бы не страшно умереть рядом с ней. «Этого не случится», — шептал назойливый голос у него в голове. — «Из-за кучки твоих непослушных демонов ты больше никогда её не увидишь». В груди поднялась ярость, стены его адских покоев затряслись, как при небольшом землетрясении. На пол полетели древние вазы, разбиваясь вдребезги. Люцифер яростно закричал, сметая с деревянного стола все золотые украшения, алмазы и бриллианты. Отчаяние сдавило голову, подобно раскалённым тискам, перед глазами яркой вспышкой возникло лицо Хлои. Он не видел выхода отсюда. Это была его тюрьма. «Бог милостлив», но лишь когда сам этого хочет, и для тех, к кому благосклонен. Люцифер осел на пол и выпустил крылья, которыми обнял себя, спрятавшись от всего внешнего мира за белой пеленой, и вцепился руками в волосы. — Владыка? Позволите? — раздался голос Асмодея, и Люцифер вздрогнул, моментально поднимаясь с пола. — Входи. — Рыкнул он, пряча крылья. Глаза полыхнули алым. Демон восхищённо выдохнул при виде своего короля в короне. Морнингстар почти видел, как глаза подчиненного светились обожанием и преданностью. Асмодей почтенно поклонился и встал у двери. — Мне стало известно о нарушении, — проговорил он. — Сначала я пригрозил нарушителю, но потом понял, что этого будет недостаточно, ведь таким образом есть риск повторения мятежа. Любовь способна привести к безумным поступкам. — Кто посмел? — прорычал Люцифер, схватив советника за грудки его мантии. — Говори! — Это Вельзевул, — сохраняя внешнее спокойствие, ответил демон. — Он интересовался Мейз: спрашивал, где она и почему вы вернулись в Ад одни. Думаю, он переживал, что вы убили её, господин, — с волнением сказал Асмодей. — За неповиновение. Вельзевул выказал желание отправиться в мир смертных. Люцифер почувствовал, как сердцебиение ускоряется, разгоняя кровь по телу. За пределами покоев раздались крики грешников, слившись с его шумным дыханием. Люцифер чувствовал, как кожа на теле плавится, приобретая красный уродливый оттенок. — Приведи его ко мне. — Едва сдерживая себя, приказал Люцифер. — Нет… Приведи на главную площадь перед моим троном всех высших демонов, включая Лилит. Я хочу видеть их всех. На лице Дьявола появилась ужасающе-уродливая улыбка, напоминающая оскал животного. Асмодей попятился к двери, впервые испытывая настолько сильный ужас при взгляде на своего короля. Морнингстар не знал, куда деть свой гнев и как успокоить тело и душу, что горели в агонии. Казалось, что с тех пор, как он вернулся обратно в Ад, прошла целая вечность. Он ведь даже забыл спросить у детектива-мудака, сколько времени уже утекло на Земле, хотя, судя по тому, что Эспиноза выглядел таким, как и прежде, то не больше года. Целый год. Хлои пришлось жить с мыслями о том, что у них могло что-то получиться, но не теперь, когда её любимый (о Дьявол, как же ему было непривычно проговаривать это даже в обычных мыслях) застрял в Аду. Это, наверное, даже хуже осознания того, что любимый человек (не совсем) умер, ведь Люцифер хотел, но не мог вернуться обратно, хотел сложить с себя обязанности правителя этого места, но не имел возможности. Какой ангел в здравом уме и памяти согласится править Адом добровольно? Никакой. Никто, кроме ангела или хотя бы полуангела не сможет надеть на себя адскую корону, адский огонь сожжёт смельчака заживо. Люцифер посмотрел на осколки и драгоценности, рассыпанные по чёрному мрамору, и сжал кулаки. Можно было просто уничтожить всех демонов, сжечь, утопить в озере Коцит, смешать с красными песками… Что угодно — избавиться от них всех, чтобы вернуться на Землю. Выпустить грешников, отпереть «комнаты», кинуть, наконец, корону в ледяное озеро и освободить душу Левиафана. Папочка бы сошёл с ума от такой выходки. Люцифер улыбнулся в предвкушении от собственных мыслей. Это будет его крайней мерой, последним вариантом. Единственный, кто имеет право на мятеж здесь, это сам Король. И если он его устроит, то от Ада останутся только крики прошлого и красный песок.***
На «главной площади» было не так многолюдно, в основном там присутствовали лишь высшие демоны — первые дети Лилит во главе самой демоницы. Люцифер не изменил свой облик — прямо сейчас он чувствовал, что уродливое красно-костяное тело с кожаными крыльями — было лучшим устрашающим эффектом. Демоны поклонились, пропуская короля вперёд. Люциферу было противно от этого почтения. Он прошёлся вдоль идеально ровных рядов, всё ещё с короной на голове и бешеным взглядом. Вельзевул стоял за широкими спинами братьев, смотря в землю и не смея поднять взгляда на короля. Асмодей держался в первом ряду. Возможно, когда-нибудь Морнингстар отблагодарит его за безупречную (почти) службу в течение многих веков. Или, быть может, сожжёт вместе с остальными. Кто знает. Настроение Дьявола изменчиво, как земные муссоны. — О, Вельзевул, — начал он, резко развернувшись. — Скажи мне, мой верный слуга, как долго ты служишь мне? — Я? О, господин… Имею честь находится в вашем подчинении целых… Люцифер захохотал, сверкая глазами. Нужно их напугать. Просто напугать, чтобы вдох сделать боялись, чтобы их страшила сама мысль об измене королю. Это демоны, и с ними иначе было нельзя. Они уже рождались без любви, росли без заботы, видели только мрак и тьму, в них уже не была заложена концепция чувств, как это было с первыми демонами: чувства в них постепенно вырождались, поколение за поколением до тех пор, пока в чёрных гнилых душах не стало пусто. В какой-то мере, это было даже жестоко. Отец создал монстров. — Чем же тебя так привлекает Земля? — спросил Люцифер у демона Чревоугодия, взглянув ему прямо в мерзкие розовые фасеточные глаза. — П-простите, Владыка? — Чем же тебя так привлекает Земля, мой дорогой коллега? — терпеливо повторил Люцифер, улыбнувшись. — Почему же ты так хочешь туда отправиться? Неужели, мой дорогой, тебя тянет туда… о, то самое человеческое чувство. Как же оно там называется? Как-то на буквы «л». — Дьявол нарочито сделал вид, что задумался. — Асмодей, не соизволишь ли подсказать? — Любовь, Владыка. —Прозвучало от советника. — Верно! Итак, Вельзевул, что скажешь? — Я не понимаю, о чём вы… — Не понимаешь, значит? — Люцифер схватил его за воротник одежды. — Не понимаешь?! — пророкотал голос владыки так, что все демоны содрогнулись. — Бельфегор. Бельфегор, выйди ко мне. Маленький и противный демон с рыжими спутанными волосами и почти чёрной кожей, скрывая дрожь, вышел из тени, сжавшись в комочек. Люцифер посмотрел на него и сморщился. Все эти жалкие демоны готовы вершить мятеж за спиной своего короля, но не могут выдержать его взгляда. — Расскажи мне и я, быть может, помилую тебя. Расскажи мне о том, чего на самом деле желал Вельзевул. Бельфегор испуганно сглотнул, метнул панический взгляд в сторону демона чревоугодия. Никого из них Люциферу на самом деле было почему-то не жалко. Возможно, кроме Асмодея. Он был самым человечным из этой своры тупоголовых ублюдков. Чего только стоила его печальная история любви, произошедшая века назад на Земле. Морнингстар испытывал некую симпатию к своему советнику, потому что тот был не самым обычным демоном — он имел честь и был благороден. Наверное, именно поэтому Асмодей так рано и так быстро вошёл в круг доверия Дьявола и стал советником. — Отправиться на землю за Мейзикин. — Твёрдо произнёс Бельфегор, подняв голову. — Брат предал брата, — усмехнулся Дьявол. — Невероятно. Что же, Вельзевул, ты забыл о моём приказе, да? — Я не… это всё ложь, Бельфегор… он… — Вельзевул бешеным взглядом посмотрел на демона лени, тыча в него полусгнившим чёрным пальцем. — Он оклеветал меня, мой король! Морнингстару хотелось в душ, в обычный человеческий душ с тёплой водой, а потом чашку горячего какао с маршмеллоу и завалиться на мягкий диван смотреть какой-нибудь новый фильм, пока на небе зажигаются звёзды, созданные им самим когда-то в пол шестого утра в пустом небытие. Вместо этого он корчит из себя монстра, пытаясь запугать демонов глубоко в Аду. — Что же, тогда мне придётся наказать вас обоих, — невозмутимо ответил Дьявол. — Впрочем, я не хочу марать руки, — он брезгливо окинул взглядом демонов. — За меня это сделают ваши горячо любимые братья и сёстры. Вы ведь все искусны в наказаниях, верно? Первые дети Лилит, первые мучители… Должно быть, ваше мастерство поистине ужасно. А Лилит покажет нам высший класс, верно, Лилит? — состроив мерзкую улыбку, он повернулся к демонице, чтобы увидеть неповторимое выражение ужаса, отвращения и ненависти на её лице. — Я хочу, чтобы эти два жалких предателя вопили. Демоны несмело зашагали вперёд, наверное, думая, что Владыка опомнится или попросит их остановиться, но Люцифер молчал, ожидая от них действий. Вскоре Ад наполнился отчаянными криками боли. Люцифер не смотрел на пытки. Взгляд Морнингстара был направлен к возвышающемуся над площадью чёрному трону и светлой дыре в небе, откуда он и упал когда-то. Интересно, почему она так не не затянулась за всё это долгое время, почему так и осталась сиять, словно бледная расплывшаяся луна? — Владыка, прикажете остановиться? — спросил Асмодей, указывая на полумёртвых Бельфегора и Вельзевула. — Или изволите завершить казнь сами? — Пускай остановятся, — он махнул рукой. — И если в ваших помыслах появится хоть одна жалкая мысль об измене или нарушении моих прямых приказов, вы не отделаетесь так легко. Предатели с облегчением выдохнули и без сил свалились на землю. Люцифер больше не собирался здесь находиться. Он развернулся и пошёл вдоль узкой пыльной улочки, напоминающей больше районы гетто в Лос-Анджелесе. Советник молчаливо последовал за ним, находясь больше в растерянности и не зная, должен ли он это делать. — Асмодей, мне нужно знать, куда вы поместили одну очень интересную личность, — заговорил Король, приняв свой обычный облик — он почувствовал облегчение, когда кожаные крылья спрятались, глаза стали нормальными, а кожа перестал выглядеть как обгорелый кусок мяса. — Я бы хотел навестить одного старого знакомого. — Кто вас интересует? Люцифер сжал зубы, вспоминая лицо этого подонка.***
Это была не комната с самым ужасным грехом или сожалением попавшего туда, это была не камера пыток, это была ледяная пещера, сверкающая, светло-голубая, пахнущая свежестью и зимним вечером в самый холодный день в Калифорнии. Пленник сидел прямо на льду и, казалось, медитировал: его лицо было безмятежно, а глаза закрыты, словно он спал и видел самый приятный сон в своей жизни. — Рад видеть тебя в здравом уме, — с сарказмом начал Люцифер, когда пленник открыл глаза. — Каин.