•| ⊱✿⊰ |•
Во входную дверь постучались, и Мария вынырнула из своих размышлений. Не дожидаясь повторного стука, она подхватила чёрное платье с белым фартуком, на которое давным давно обменяла ярко-красное, и направилась к двери, легко перепрыгивая через ступеньку. —Уже иду, — крикнула она, чтобы гость не стучал повторно и не отвлекал доктора Мэтью от работы. Мария на краткий миг остановилась у входной двери, заправляя непослушную золотую прядку за ухо и отряхивая платье от пыли. За дверью стоял стройный высокий юноша на вид девятнадцати-двадцати лет. Его чёрные волосы были коротко отстрижены, а медовые глаза блестели холодным расчётливым светом. Он сложил руки за спиной и, увидев изумлённую Марию, кивнул, одаряя женщину белоснежной улыбкой. Почему этот парнишка кажется ей таким знакомым? —Извините, миссис, это вы Мария Рейнольдс? — учтиво сказал он. — Моё имя Джон Гамильтон. Приятно с вами познакомиться. Женщина застыла на месте, мгновенно побледнев. Метёлка для пыли вывалилась из её дрожащих рук. Мария вскрикнула и закрыла руками лицо. Бархатный голос юноши вернул её на годы назад. Волна воспоминаний накатила и подмяла под себя. Её жестокий муж, он избивал, измывался, унижал её. А потом он пропал, оставив бедняжку Марию без средств к существованию. И она от безысходности отправилась к министру Александру Гамильтону, который, она знала, был человеком чести, и он вправду помог ей. Но мистер Рейнольдс узнал, ах, какая ненавистная фамилия. И Мария опять была избита. А после он, как будто смиловался, и разрешил ей встречаться с Александром. И она в радостях написала тому письмо. Откуда же она могла знать, что письмо придёт в то же время, когда до Гамильтона дойдёт повестка от мистера Рейнольдса, который потребует денег… А как Мария хотела забыть публикацию проклятого памфлета. С тех пор к ней накрепко был прикреплён ярлык «любовница Александра Гамильтона». Ей некуда было податься…•| ⊱✿⊰ |•
—Миссис, вы в порядке? — спросил юноша, притрагиваясь к руке женщины. Она отдёрнула её, невесомое прикосновение чувствовалось как ожог. Зачем он пришёл?! Она громко вскрикнула повторно и попыталась захлопнуть дверь, Гамильтон остановил её, вставив носок обуви в проёме между дверью и рамой. Женщина оставил попытку закрыть дверь и бросилась к лестнице. Джон вбежал внутрь и схватил Марию за руку, останавливая её. —Послушайте, миссис Рейнольдс, мне всего лишь нужно… — упоминание ненавистной фамилии причиняло боль, вскрывало рубцы скальпелем. Это Джеймс Рейнольдс разрушил её жизнь! Зачем Гамильтон пришёл сюда?! —Нет! Нет! Пустите меня! — отчаянно кричала Мария, пытаясь вырваться. —Да послушайте же меня! Я сын Александра Гамильтона и… — повысил голос Джон. —Что здесь происходит? — раздался с лестницы оглушительный строгий голос доктора Мэтью. Мария наконец высвободилась из хватки Джона и порхнула к своему мужу. Он нежно приобнял её, но лицо сохранило каменное выражение лица. Джон нервно одёрнул одежду и выпрямился: —Мистер, моё имя — Джон Гамильтон — Мария едва слышно пискнула, зарываясь лицом в жилет доктора, — и я работаю над книгой. Эта книга — биография моего отца. Я собираю показания тех, кто был знаком с ним. А миссис была… —Я знаю, кем она была, — прервал его доктор Мэтью. Разговор требовал разрядки. —Изиняюсь, что перебиваю, но раз мы ваши гости, не могли бы вы сначала пригласить нас за стол, а потом расспрашивать? — в дом вошла девушка чуть старше Джона Гамильтона. Её светлые волосы с рыжинкой и милые веснушки придавали невинный вид круглому личику. Она была одета в розовое платьице, украшенное цветами, и аккуратную шляпку. «Фанни», — с облегчением вздохнул Джон. Уж кто-кто, а Фанни Атилл знала как разговаривать с людьми.•| ⊱✿⊰ |•
Мария дрожащими руками накрыла на стол на веранде. Доктор угрюмо смотрел на незваных гостей, скрестив руки на груди. Джон поёрзал под пристальным взглядом. А его спутница, кажется, не замечала неудобной паузы. Она благодарно кивнула Марие и отпила от чашечки. Джон задумчиво подёргал манжет на рукаве. Как начать разговор? Фрэнсис освободила его от такой обязанности: —Извините, мистер Мэтью. Вы выглядите очень мужественно в… Этой рубашке. Да, она определенно идёт вам… —Спасибо, мисс Атилл. Мне нужно знать зачем вы с Гамильтоном посетили моё скромное жилище, — прервал её доктор. «Гамильтон» он произнёс с такой желчью, что Джон ещё раз поёрзал. —Видите ли, Александр Гамильтон умер порядком шесть лет назад. Его история была очень важна для молодой Америки… —Понимаю. —Элизабет Гамильтон, его жена, и Джон Гамильтон, его сын, взяли на себя ответственность поведать историю этого человека. —Они расспрашивают людей, которые знали его при жизни? —Именно так, сэр, — улыбнулась Фрэнсис. —Тогда я даю вам право расспросить Марию, если, разумеется, она сама того захочет. Три пары глаз приковались к женщине. Она стояла, опустив взгляд и сжимая в руках кувшин с молоком. После она отрицательно помотала головой. Джон вздохнул: —-Что ж… Этого следовало ожидать. Извиняюсь за вторжение.•| ⊱✿⊰ |•
Фанни и Джон были провожены Марией до выхода. Френсис напоследок одобрительно улыбнулась женщине, отчего лицо той приобрело розоватый оттенок. Джон пропустил спутницу перед собой и собирался тут же выйти следом, но рука Марии остановила его. —Я-я готова рассказать кое-что для вашей книги, мистер Гамильтон, — сказала она. — Напишите мне, если вдруг понадоблюсь. —Хорошо, — улыбнулся Джон.•| ⊱✿⊰ |•
1835 год. Особняк Александра Гамильтона младшего (Гамильтон-Холли хауз). Филип просто бродил по тёмному дому от нечего делать. Сидеть каждую ночь около спящей сестры ему порядком поднадоело. Почему же Лоуренс делал так? Филип помнил, в любое время, когда маленький Гамильтон просыпался, он неизменно видел обеспокоенное лицо Джона. И тот обязательно спрашивал, что же такого могло присниться малышу. И Филип обязательно без утайки рассказывал ему… Призрака сковала тоска. Где сейчас Джон? Счастлив ли он? Помнит ли его? Скучает ли? Внимание Гамильтона привлёк свет, что лился из кабинета Джона Гамильтона. Туда давно уже он не заходил. Полуночная работа историка не была в новинку — у него, как у отца вместо крови текли чернила. Даже Алекс работал меньше. А тот между прочим, как отмечал Мэдисон, первоклассный адвокат. Что это доказывает? То, что сон благоприятно влияет на работу. Филип аккуратно выглянул из дверного проёма. И вправду его младший брат не спал. Он перебирал бумаги отца, бормоча себе под нос. Наконец он, кажется нашёл, что искал. Это была стопка писем. У Александра были действительно богатые переписки. —Ричард Мид… Джордж Вашингтон… Чарльз Ли… Джеймс Рейнольдс… Жильбер де Лафайет… Элизабет Скайлер… Джон Лоуренс? А это ещё кто? — сам себя спросил мужчина. Филип вздрогнул. Он подошёл поближе, заглядывая историку через плечо. Ему тоже было интересно почитать, о чём общались старые добрые Гамильтон и Лоуренс. …С тех пор, как ты нас покинул, я получил от тебя только одно письмо, от 14 июля, и оно пришло только сейчас, как раз вовремя, чтобы разрешить яростный конфликт между моими дружескими чувствами и гордостью. После того, как ты покинул Филадельфию, я написал тебе пять или шесть писем; написал бы и больше, если бы ты отвечал на них. Но подобно ревнивому влюбленному, когда я думал, что ты отвергаешь мои ласки, мою душу охватила тревога, и мое тщеславие было задето. Я почти уже решился не ласкать тебя больше и отречься от тебя, как от ветренного и неблагодарного. Но теперь ты лишил мою обиду остроты и единственным знаком внимания разрешил мою дилемму. Признай за мной добрый нрав… (1) —Ээээ? — протянули хором Джон и Филип. Откуда тут письма Гамильтона? Ведь должны же быть только Лоуренса. …Разве ты не слышал, что меня ожидает венчание? Признаюсь, грешен. Виновен. Следующей осенью судьба моя будет решена. Я жертвую своей свободой ради мисс Скайлер. Она добросердечная девушка, и я уверен, никогда не станет мотовкой; хотя и не гений, она достаточно благоразумна, чтобы быть приятной; хотя и не красавица, у нее очаровательные глаза, она весьма хороша, и обладает всеми внешними чертами, которые сделают счастливым влюбленного. И поверь мне, я искренне влюблен, хотя и не расхваливаю совершенства моей госпожи с рыцарским энтузиазмом… (2) —Это мама, — улыбнулся Джон. —Ну только не говори, что ты растрогался с писем? — взмахнул руками Филип. Его брат вытер мокрые глаза. — Да ты издеваешься! …Несмотря на глаза Скайлер, в душе моей все так же есть часть для народа и часть для тебя; так что твое нетерпение видеть меня женатым неуместно; и странное это было бы лекарство, как будто после заключения брака я стану менее предан, чем сейчас. Послушай же; я намерен восстановить империю Гименея, и Купидон станет его премьер-министром. Хотел бы я, чтобы ты был волен преступить границы Пенсильвании. Я приглашаю тебя осенью в Олбани, свидетелем окончательного союза. Моя госпожа — славная девушка, и уже любит тебя, потому что я сказал, что ты умен и мой друг; будь счастлив, и пусть дружба между нами будет больше, чем просто словом… (3) —Так Гименей и Купидон — это боги Древней Греции, верно? И оба боги любви. Только они по разные стороны. Гименей — узы брака, Купидон — романтическая любовь. Они по мифам вроде любовниками были… — бормотал Джон, осторожно перекладывая бумаги. …Если тебе не встретится дама, подходящая под мое описание, тебе остается только давать объявление в газеты; нет сомнений, что найдется много претенденток с нужными квалификациями, которые рады будут стать кандидатками на получение такого приза, как я. Чтобы возбудить в них соперничество, тебе необходимо будет подробно описать возлюбленного — его размер, сложение, качества умственные и телесные, достижения, ожидания, состояние и т.д. Рисуя мой портрет, ты несомненно будешь благосклонен к своему другу; не упусти отдать должное длине моего носа и не забудь, что я… (4) —Твою ж мать! — кончики ушей Джона побагровели. Филип закрыл лицо руками и тихо истерично засмеялся. Средний сын схватил чёрный карандаш и перечеркнул следующие строки. А после для надёжности надписал: «Я не должен этого пускать в публикацию». Больше он, беспокоясь о своём психическом здоровье, этой ночью в письма Александра не лез.•| ⊱✿⊰ |•
Двухтомная биография отца, кропотливый труд Джона, была закончена после очерды бессонных ночей, долгих засиживаниях в архивах и опросах друзей Гамильтона. Она, названная «Жизнь Александра Гамильтона» — скучновато, но как есть —, была гордостью историка, ведь на её создание ушло не меньше десяти лет. Мужчина тотчас отдал её в типографию. Книга не увидела света. Весь тираж был полностью уничтожен в пожаре, когда книги готовились к переплёту.•| ⊱✿⊰ |•