У любви твое имя...

Безостановочное постукивание ручкой о парту, кажется, начинало раздражать обе стороны. Смеряя уставшим взглядом ухмылку, что не сходила уже несколько минут, с красивого лица студента, мужчина перевел взгляд на подрагивающие изящные пальцы, не оставляющие в покое шариковую ручку. — Время вышло, Ким. Отвечать будете, или вам неуд ставить? Но знаете, смотря на вашу зачетку, мне этого делать очень сильно не хочется. Сплошные "5", да "зачет". Как я могу портить вашу поразительно образцовую статистику? Хмыкнув, юноша закинул ногу на ногу, прекращая издеваться над канцелярским предметов и подпирая подбородок рукой. — Меня только вот что волнует, — плавно поднявшись и, словно дикий зверь, осторожно и тихо, подойдя к студенту, профессор наклоняется, всматриваясь в глаза, что с усмешкой не прекращали "пожирать" лицо старшего. — Почему вы именно на моих парах так филоните и не хотите отвечать? Проведя подушечками пальцев по медовой коже, не скрытой рубашкой из-за расстегнутых сверху пуговиц, старшего, Сокджин соблазнительно мазнул своим юрким язычком по нижней губе, оставляя поблескивать ее от слюны и томно прошептал: — А может быть я хочу, чтобы вы провели для меня дополнительные занятия на дому. Чтобы все подробно мне рассказали, пояснили, так, как только вы умеете, профессор... — Эвона как... — перехватывая скользящие уже по крепкой шеи тонкие пальца, старший сильно сжимает их в своей ладони, приближаясь еще ближе и уже чуть ли не соприкасаясь нос к носу со своим студентом. — Занятия на дому, значит? Репетиторство нынче не бесплатное, Ким. — Я заплачу. — Неужели? И чем же? — Тем, что вы так сильно любите, профессор. Они не помнят, как оказались сначала в раздевалке университета, не заботясь о том, что их горячие поцелуи могут заметить, как оказались в машине, на пороге квартиры младшего, внутри нее... Сокджин чуть опомнился только тогда, когда с него очень уверенно уже стаскивали рубашку и тянули вниз узкие брюки, пока огромные руки ласкали каждый оголенный участок тела, а пухлые губы мучали кожу на белесой шее. — Мгх... — не сдержав стон удовольствия, младший почувствовал, как меж его ног нагло начали просовывать колено, надавливая на дико возбужденную плоть. — Не муч-чай мен-ня... — Что ты там бормочешь? Я не слышу, — надавив еще сильнее, Намджун удовлетворенно улыбнулся услышав протяжный стон, что так сладко ласкал ухо. — Повтори, Джин-а. — П-прошу... — Что-что? — Пожалуйста, возьми меня! — Ого! Даже так?! — хрипло засмеявшись, старший Ким схватил парня за шею, опуская на колени и придвигая лицом к стоявшему колом в штанах члену. — Я бы правда взял тебя прямо тут, Ким, вот только ты сегодня знатно потрепал мне нервы. Не хочешь вымолить прощения? Если ты сможешь порадовать его, то я смогу чем-нибудь порадовать моего малыша Джина. Согласен? Без промедления и лишних вопросов, младший уткнулся носом в немалый бугорок на штанах, проходя по нему языком и вздрагивая от холода "собачки" на ширинке. Попытавшись потянуть ее вниз, дабы снять брюки, Ким получает смачный шлепок по руках и удивленно поднимает голову. — Не руками, а зубами и губками. Кивнув, Сокджин принялся выполнять прихоть своего профессора, густо краснея и нетерпеливо двигая задницей в такт движениям головы. — Что, уже невтерпеж? — погладив ступней по паху младшего, Намджун, прикусывая губу, зарывается рукой в мягкую копну волос. Целуя и облизывая сочившийся предэякулятом все еще спрятанный за тонкой тканью боксеров член, Сокджин начал все же медленно стягивать белье вниз, спешно возвращая губы к паху. Вбирая без промедлений в себя весь немалый аппарат старшего, Ким давится и кашляет. — Ну-ну, куда ты так стартанул, глупый? Не торопись. Не мучай себя, — почувствовав приятные поглаживания макушки, Джин расслабляется и не спеша продолжает ласкать оголенный орган. — Агх, боже... Стараясь не смотреть на пухлые и опухшие от поцелуев губы студента, старший уже готов был почти сразу кончить, получая нереальный кайф от его сноровистых навыков. — Ты всегда так хорошо это делаешь. Меня распирает злость, когда я думаю, где и с кем ты мог так хорошо научиться отсасывать. Оторвавшись от занятия, парень поднимает голову, всматриваясь в затуманенный взор: — Ты первый, кому я делаю это. Ты был у меня первым во всем, Намджун-а... Услышав то, что он не ожидал больше всего, профессор резко хватает младшего за руку, поднимая того с пола и прижимает к стене, выбивая весь воздух из легких. Освобождив себя от остатков одежды, Джун впивается поцелуем в губы, кусая их и пуская кровь. — Это чертовски льстит, малыш, — низко проговорив это, Ким подхватывает парня на руки, резко входит во всю длину, вызывая у того нечто граничащее между стоном и громким вскриком. — Ты готовился к нашей встрече? Так легко я в тебя еще никогда не входил. Думал обо мне вчера? Говори! — Да! Да, думал! Перед сном... — В то время, как за стенкой были родители и брат? Не знал, что ты настолько развратен. Поразительно... — Нет... Не говори так... Агх! Джун-аааа! — Как-как? Мне кажется, что ты не совсем правильно назвал меня. — Нет!.. А-ах! Чувствуя, как при каждом движении член приятно долбит в простату, Сокджин уже не мог сдержать голос, пошло крича, срываясь на хрип. — Я не продолжу, пока ты правильно меня не назовешь. — Я не назову тебя так! — О, правда? — член шустро покидает тело младшего, заставляя того хныкать от тяжесть в животе из-за неполученной разрядки. — Тогда, я думаю, нам стоит прямо сейчас прекратить наши занятия. Уверен, что смогу найти более исполнительных студентов, следующих всем моим указаниям. Как там зовут того сладкого малыша с не менее, чем у тебя, пухлыми губками, что постоянно пожирает взглядом мой зад, грязно облизываясь? Пак Чимин? Тоже, по-моему, первокурсник, да? Вот он точно сможет удовлетворить все мои желания, как ты думаешь? Взглянув на дрожащего юношу, что крепко прижимался всем телом все ближе и ближе к телу Джуна, продолжающего держать его на руках и уворачиваясь от жалких попыток насадиться на свой все еще стоящий от возбуждения член. — Н-нет... Только не Чим-мин... Ты ведь тольк-ко мой... Пожалуйста! — шмыгая носом и зарываясь носом в ключицу, Ким начинает плакать, крепко обнимая профессора за шею. — Только твой? Кто? — М-мой... Мой... — М? — издеваясь, дразня покрасневшее колечко мышц влажной головкой, Намджун ухмыляется, целуя младшего в шею. — Твой кто? — М-мой... А-ах! Мой папочка! Папочка! Победно улыбнувшись, Ким опускает растерявшегося юношу на пол, поворачивая к себе спиной и резко нагибая, подставляя изнемогающий член к такому же заду. — Ну вот видишь! Все оказалось не так сложно, правда? — вдалбливаясь с каждым разом все быстрее в молодое тело, мужчина грубо сминает нежные половинки зада, иногда смачно ударяя по ним ладонью и ловя после этого пронзительные вскрики. — Папочкаааа... — Что, милый? — Ты же не пойдешь к Паку? Пожалуйста, не ходи... — Что? — искренне удивившись, потянув за талию на себя Сокджина, старший заглядывает во влажное от слез лицо. — Ты чего? Боже, малыш, я же просто шутил. Мне никто не нужен, кроме тебя. Ну, что ты? Нежно целуя шею, загривок и лопатки, мужчина глухо смеется, кончая в парня, резко разворачивая к себе лицом и жадно впиваясь в окровавленные губы, устраивая баталию с горячим языком. — Правда? — Да! — подхватив на руки студента, Ким-старший пронес его в комнату, мягко опуская на кровать, залезая следом. — Неужели, ты думал, что я могу променять тебя на него? Ему же только хорошая оценка и нужна. С начала года вьется около меня, пытается соблазнить. Но в итоге это вышло только у тебя. — Почему ты так уверен, что он делает это только ради хорошей оценки? — Ну, потому что я видел его зачетку, малыш. Там все очень-очень плохо. У тебя только с философией, а у него со всеми, буквально, предметами. В такого старика, как я, по-настоящему мог влюбиться только ты. — Скажешь тоже?! — А что? Разве не так? — Тридцать два – это не возраст. — По сравнению с твоими девятнадцатью — очень даже, — рассмеявшись и наклоняясь ближе к лицу парня, Намджун нежно целует сначала лоб, потом веки, нос, щеки, спускаясь к губам, а затем к шее и ключицам. — Мне плевать. — Хорошо, что в декабре тебе исполнилось девятнадцать, а то меня можно было посадить. — Повезло тебе. Ну, так что? — М? — Что там с моим зачетом? — Ты серьезно сейчас?! Ты что, разве не в силах по билетам все сдать? Стесняюсь спросить, другие предметы ты также сдавал? — Ха-ха. Конечно, нет! Что за бред? Ну, только если физ-ру, ты же знаешь, какие у меня с ней проблемы. Думаешь, откуда такие хорошие баллы?! Мистер Кан был мной доволен... — Джини, я тебя сейчас ударю... — Почему тебе можно тупо шутить, а мне нет? — Потому что. Ты ничего сделать Чимину не сможешь, а я убью Сухена. И виноват будешь ты в его смерти. Потом сам пойдешь объясняться с его женой и двумя детьми. — Дурак! — ударяя шуточно старшего по плечу, юноша надувает губы, чуть хмурясь. — А у тебя, как я погляжу, еще силы остались? Может, тогда будешь свои ручки более рационально использовать? — наваливаясь сверху на тощее тело, профессор хищно облизывается. — Попробуешь снова осчастливить своего папочку? Вздрогнув от внезапно расположившихся крупных рук на своем члене, Джин застонал, извиваясь, как уж на сковородке. — Может и попробую, папочка. — Люблю тебя... — А я тебя, — тихо проговорил в самые губы младше, прежде чем был затянут в глубокий и мокрый поцелуй.