Круциатус

      — Серьёзно, Рон, ты абсолютно неправильно двигаешь руками, — Гермиона рядом с ним вымученно вздохнула.       Гарри поднял глаза и увидел, как Рон хмуро смотрит на стоящее перед ним зелье, которое начинало напоминать прокисшее молоко. Гарри содрогнулся, сморщив нос от отвратительного запаха. Он заметил, как несколько студентов отошли от них подальше.       — Я помешал зелье дважды! Заметь, точно так, как сказано в учебнике, — запротестовал Рон, когда Гермиона быстро произнесла заклинание исчезновения.       После их третьей попытки сделать умиротворяющий бальзам мысли Гарри блуждали где-то далеко. Скорее всего, он бы заснул за своим столом, если бы рядом с ним лучшие друзья не ссорились так громко.       — Против часовой стрелки? — строго спросила Гермиона, уперев руки в бока.       — Чего? — переспросил Рон.       — В каком направлении ты его мешал?       — По часов… о. Дерьмо, — пробормотал Рон, потирая затылок.       Гарри слишком устал, чтобы смеяться. Он положил подбородок на руку, осматривая кабинет, пока его взгляд не остановился на голове с неестественно светлыми волосами.       Драко Малфой сидел за столом, скрестив руки на коленях, уставившись в свое зелье — гладкое, бархатистое, нежно-голубое. Гарри наблюдал за тем, как Слизнорт прошёл мимо, коротко кивнув Малфою.       Гарри закатил глаза, зная, что он мог бы сам сварить хоть зелье воскрешения, но его бывший профессор, Северус Снейп, даже не взглянул бы в его сторону.       К его удивлению (и слабому предвкушению), Малфой не выглядел довольным. Его губы были сжаты в тонкую линию, а он сам пустым взглядом вглядывался в поверхность булькающего зелья.       Как будто зная, что за ним наблюдают, Малфой слегка повернулся, и Гарри резко опустил голову, чтобы не столкнуться с ним взглядом. Его сердце забилось чуть быстрее, но когда он вновь поднял глаза, Малфой смотрел в другую сторону, уголки его губ были опущены.       Гарри вздохнул с облегчением. Чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что за время летних каникул Малфоя заменили на более спокойного, более чувствительного и более приятного двойника.       — Гарри? Ты слушаешь меня? — голос Гермионы вырвал его из раздумий; он поднял глаза и увидел адресованный ему обеспокоенный взгляд Гермионы.       — Прости, что? — простонал Гарри.       — Я спросила, не хочешь ли ты помешать зелье, пока Рон пошёл отмерять ингредиенты, но ты, похоже, занят, — она приподняла брови.       — Да, конечно, — вяло пробормотал Гарри, бросив на Малфоя последний вопросительный взгляд, прежде чем пододвинуть к себе котелок.       Рон вернулся, протягивая Гермионе поднос с баночками, и Гарри заметил, как они обменялись взглядами. Это напомнило ему те взгляды, которыми они обменивались на пятом курсе, когда он настаивал на том, что Сириус попал в беду. Болезненные воспоминания он старался хранить в самых глубоких уголках своего сознания, но именно они всплывали тогда, когда меньше всего этого хотелось.       Слегка расстроенный, Гарри отвернулся, чтобы Рон и Гермиона не увидели его разочарованного выражения лица. Он начал мешать зелье.       После ещё одной неудачной попытки им наконец удалось сварить сложный умиротворяющий бальзам. Гермиона не согласилась с тем, что Малфой казался более хорошим, когда Гарри сказал ей об этом.       Когда Слизнорт отпустил класс, Гарри попытался последний раз украдкой взглянуть на Драко. Но, когда поднял глаза, мрачного парня уже не было.       Гарри нахмурился, складывая книги в кожаную сумку, слишком рассеянный, чтобы заметить, как Рон и Гермиона странно на него смотрят.       — Гарри, приятель… — Рон неловко замолчал. — Ты хорошо себя чувствуешь?       — Ты выглядишь немного расстроенным, — вмешалась Гермиона, помогая Гарри собрать перья.       — Я в порядке, — солгал Гарри. — Просто беспокоюсь о завтрашнем тесте.       Гермиона облегчённо вздохнула.       — Мы можем попозже встретиться и позаниматься в библиотеке. Рон, тебе тоже лучше появиться, потому что если ты не придёшь…       Рон поднял руки, сдаваясь.       — Хорошо, Миона, расслабься.       Когда Гермиона начала складывать материалы для зелий на место, Рон бросил на Гарри удивлённый взгляд, на что тот лишь пожал плечами.       У Гарри и Рона оставалось свободное время — единственная хорошая вещь в обучении на шестом курсе, по мнению Гарри. Гермиона умчалась на урок рун, а парни решили вернуться в гриффиндорскую гостиную.       — Чёрт возьми, — неожиданно простонал Рон, когда они собирались произнести пароль.       — Что? — спросил Гарри, когда Полная Дама нетерпеливо посмотрела на него сверху вниз.       — Я вчера должен был написать домой, — Рон помассировал виски. — Ты же знаешь, как мама может отреагировать на то, что я этого не сделал.       — Воскресенье — день писем, — хихикнул Гарри.       — Заткнись, Гарри, — Рон слегка толкнул его локтём. — Сычик ждёт. Идёшь?       — Нет, пожалуй, мне стоит начать заниматься, — ответил Гарри, на самом деле не собираясь открывать ни одной книги.       — Никогда раньше не видел, чтобы ты так увлекался Зельеварением, — Рон приподнял бровь. — Гермиона заразила тебя, и я не знаю, хорошо это или плохо.       — Наверное, и то и другое.       — Если только ты тоже не начнёшь придираться ко мне, — Рон содрогнулся. — Одного человека для этого более чем достаточно.       — Я постараюсь изо всех сил, — засмеялся Гарри. — Найди Сычика, пока он не взбесил ещё больше филинов.       Рон улыбнулся ему, прежде чем убежать по коридору. Гарри расслабился, увидев, что тот уходит.       Он любил Рона, но в данный момент хотел поговорить лишь с одним человеком.       С одним человеком, который избегал его (и всех остальных в замке, будем честными) весь год.       Гарри никак не мог выбросить из головы их разговор. Он действительно умудрился вежливо поговорить с Драко чёртовым Малфоем, и при этом его не прокляли. Не то чтобы Драко пытался это сделать.       Он понимал, что в ближайшем будущем не расскажет об этом своим лучшим друзьям: он уже мог представить их реакцию. У Рона отвисла бы челюсть, и уже через минуту, придя в себя, он бы сказал, что Малфой использует его, чтобы разузнать информацию и сообщить своему отцу — Пожирателю Смерти. Гермиона немедленно предупредила бы его, чтобы он не разглашал никакой информации, и посоветовала бы сообщать обо всём, что скажет Малфой, не кому иному, как самому Дамблдору.       Гарри решил, что пока лучше скрыть это от них. Конечно, если бы Драко докладывал отцу о каждом своём шаге, наверное, ему пришлось бы многое объяснять.       Но его взгляд тогда, в туалете, был слишком болезненным, слишком настоящим. Гарри сомневался, что он что-то замышляет за его спиной; каким бы идиотом тот ни был, Гарри не верил, что Драко хочет стать Пожирателем Смерти.       — Тараканьи усы, — произнёс Гарри, и Полная Дама позволила ему пройти в знакомое тепло и уют гостиной Гриффиндора.       Гарри практически взлетел по лестнице и оказался в общей спальне. Он засунул руки вглубь своего чемодана, копаясь на дне. Наконец его пальцы нащупали пергамент, и он достал своё второе самое ценное сокровище. Первое, разумеется, — мантия-невидимка.       — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость, — прошептал Гарри, наблюдая, как материализуется карта замка. Он не думал, что когда-нибудь устанет от открывающейся картины.       Он слегка поправил очки, которые начали сползать с носа. Его блестящие глаза скользили вверх и вниз по разным комнатам, коридорам и тайным ходам Хогвартса, прежде чем, наконец, остановиться на имени Драко.       Он сложил карту, схватил мантию и направился к двери, к большому неудовольствию Полной Дамы.       Натянув мантию на голову, он скрылся из виду и пошёл в Астрономическую башню.