Call my name

***

Джексону кажется, что он слишком долго находится в стенах храма. И вся его жизнь за последнее время только и делает, что ограничивается этим местом. Он держит себя в строгости, (ну почти), не позволяет себе слабостей, (почти, но с меньшей долей), и искренне относится к своему делу. Однако можно ли сказать, что это "его" дело. Он не воспитывался в семье верующих и уж точно никогда не мечтал стать пастором. Нет. Он был обычным парнем, который хотел и делал все, что делают в юном возрасте. Но когда его матери не стало, он не мог смириться с этим и искренне думал, что именно он виноват в случившемся. Причину смерти не установили, да и теперь об этом не приходится сетовать. Он вообще ни с кем не говорил на эту тему, однако, всегда был уверен в том, что это всплывет и проедется асфальтоукладчиком по его жизни. Священник не раз ловил себя на мысли о том, что он жил как хотел, но дома его ждал кромешный ужас в виде выпивающей матери и ее назиданий о неправильности поступков. А может ли он считать ее матерью? Она его воспитывала "кнутом", и только в моменты особого запоя вспоминала о "пряниках". Да и родной не была. Он вообще не знал тех, кто были бы ему родными по крови, и не стремился узнать, потому что все могло стать только хуже. И сейчас, складывая руки в молитвенном жесте, пастор отвлекается на вопрос Марка: - Брат, а почему ты стал священником? - Если бы я знал, то непременно ответил бы. - То есть, в один прекрасный момент, ты просто встал утром и пошел устраиваться на работу? - Это не так просто проходит, ты не просто встаешь и идешь устраиваться, так же, как на работу в магазин, ты проходишь долгий путь, прежде чем оказываешься на этом месте. - Серьезно? Есть люди, которые готовы тратить половину своей жизни на долгий путь в церковь? - Есть те, кто готов тратить на это всю свою жизнь. - Ты серьезно? - молодой человек вскидывает бровь и потягивается, - Перед тобой были открыты все дороги, а ты полез в заросли, полные колючек и ядовитых растений. Удивляешь, братец, удивляешь. - Давай закончим молитву и потом продолжим,- Джексон складывает руки в уже привычном для себя жесте и улыбается, глядя на то, как фыркающий подросток делает тоже самое. После молитвы они следуют в столовую, где старушка, готовящая еду здесь с незапамятных времен, чуть трепет за щеку мальчишку и хлопает по руке пастора: - Тут приходил один мужчина, сказал, что дождется Вас, но я не заметила, как он ушел. - Он не сказал, что ему было нужно? - Не сказал, а Вы чего так...побледнели? Джексон натянуто улыбается и вздыхает: - Душно просто стало, не переживайте. Марк дергает его за рукав и подсаживается ближе, опуская голову на плечо брата: - Тебе есть кого бояться? - Только если на протяжении месяца. - Серьезно? Кого? - Серьезно, тебя,- он щелкает по носу парня и дергает плечом, чтобы тот выпрямился и отсел, - ешь спокойно, нам нужно еще картошку выкапывать сегодня. - Ты странный какой-то. - Ох, в этом мы с тобой похожи,- священнослужитель наклоняется к тарелке, но краем глаза видит промелькнувшую рядом с братом темную фигуру. Он резко приподнимается и опрокидывает стакан с чаем. Парнишка дергается и смотрит на своего опекуна: - Ты в порядке? Что происходит? Ван мотает головой и больше не может так просто оставаться спокойным. Да и что такое спокойствие? Раньше Джексон думал, что он найдет его в стенах церкви. Что здесь не будет боли и страдания, а самое главное - никто не будет его тревожить. Однако все это было лишь ложными надеждами. Так и не поев в этот день, он отправил Марка в свою комнату раньше, чем обычно, и направился в старую церковную библиотеку, которая с годами только обнищала. Какие-то книги стали настолько ветхими, что не просто читать, а брать их в руки было убийственно для рукописи. Пастор аккуратно обходит полки с литературой, которая не относится к тому, что он ищет. Проведя по меньшей мере час в пыльном подвале, он все же находит книгу, которой до точки невозврата остаются считанные лета, и расположившись за единственным столом, раскрывает ее. Прочитав около сотни страниц, Ван понимает, что то, что происходит с ним, может быть наваждением, и все это потому, что он сделал непростительные вещи. Он поднимается из-за стола и сталкивается глазами с тем человеком в черном одеянии. Он смотрит на него и складывает руки в молитвенном жесте, однако стоящий напротив делает то же самое и проговаривает: - Слишком много времени прошло с тех пор, как мы встречались. Ты должен помнить, что для тебя является добром, а что истинным злом, только смотри, не обманись: не все, кто молятся - преданны Богу, не все, кто побывал в аду - его посланники. - И кто же ты сам? - Я молюсь, и я побывал в аду, решать тебе - кто я, - он смотрит в сторону, когда в помещение вбегает испуганный Марк. Он прикрывает рукой рот и дергается, увидев человека. По его щекам катятся слезы, и он, не в силах произнести что-то, просто оседает на пол. Ван быстрым шагом подходит к нему, не сводя глаз с непрошеного гостя. Тот чуть кланяется и, ступив в темноту, исчезает. Джексон прижимает мальчишку к себе и обхватывает его лицо руками: - Смотри на меня, слышишь, смотри на меня, тебя никто не обидит, не бойся. - Там... там... - Что там? Что ты увидел? - пастора самого начинает трясти, и он, сильнее прижимая к себе мальчишку, смотрит на лестницу, по которой стекает темная жидкость. Священнослужитель поднимается, вместе с подопечным и заводит его за спину. Жидкость продолжает литься до тех пор, пока не остается пару сантиметров до ног стоящих в подвале. Марк крепко сжимает руки брата, утыкаясь ему в спину и, набрав воздуха в легкие, проговаривает: - Эта бабка, она ненормальная, она хочет убить тебя, она пришла к тебе в комнату... а я был там, прости, я не должен заходить к тебе, но... я лег на кровать, и она подошла со спины. Я не знаю, как она там оказалась, разве она не должна уходить домой, или у нее нет своей комнаты? Я не видел ее, не видел такой раньше... - он обнимает мужчину и вскрикивает, когда в комнате гаснет свет. Священник всматривается в темноту, когда рядом с одной из полок зажигается маленький огонек. Стоящий там прикуривает и произносит: - Потрепала тебя жизнь, мой хороший, сильнее, чем многих ныне живущих. Как думаешь, почему? Ты стал священником, боясь встретиться лицом к лицу со своими страхами, и вот, они настигли тебя здесь, в святой обители. - Что тебе нужно? Говори прямо. - Если я скажу, то будет не так интересно, так что, пожалуй, промолчу. Джексон делает шаг вперед, нащупывает спички на столе и с горем пополам поджигает свечку. Рядом с книжной полкой никого не оказывается, и он, обернувшись, видит до смерти испуганного мальчишку, который сжимается в углу. Тем временем, на крыше церкви, разбрасывая листы старых книг, прогуливаются два существа, похожих друг на друга и не похожих вовсе. Один из них с ухмылкой тянется к стопке другого и вздыхает, когда тот ударяет его по руке. - Я говорил тебе тысячу раз, ты переигрываешь. - А я говорил тебе тысячу раз, что курить в замкнутых помещениях опасно, но мы оба друг друга не слушаем, так что не думаю, что есть сейчас смысл говорить об этом. - Как думаешь, он что-то понял? - Нам понадобились сотни лет, чтобы понять, что хотят от нас, так что дадим ему хотя бы немного времени.