Булка и гном

Мин зашел в квартиру, поставив пакеты возле стены. — Шуга, я есть хочу…- протянул Пак, встав с дивана и подойдя к Мину. — Надеюсь, не отравимся. Чимин сидел на диване и поглядывал за Юнги, который пытался нарезать бедную морковь. Как только он замечал, что розоволосый смотрит, делал лицо будто умеет готовить. Ну да, конечно. Младший встал и подошел к нему со спины. Легонько обнял, положив руку на руку Юнги, придерживая её. — Я научу. — произнес он. Уже спустя минут двадцать этой практики, у рэпера получилось нарезать овощи. — Ты молодец, справляешься. — улыбнулся Пак. Мин наклонился к его лицу, смотря в карие глаза. — Мне кажется, я тебе что-то должен за урок кулинарии? — усмехнулся Юнги. Пак притянул его лицо ближе к своему и потянулся за… За морковью. — Пак Чимин, ты портишь мою жизнь. — А ты чего захотел? Думал, целоваться будем на кухне? А нет уж, — усмехнулся розоволосый и высунул язык. Парень лишь фыркнул на его слова. Вечерело. За окном собирались тучи, а ветер дул сильнее. Мин сидел на диване в гостиной, а Пак рядом в кресле. На телефон рэпера пришло уведомление о посте в твиттере Чимина. «Это создание заняло весь диван. Скинуть его?» Комментарии: Тоха: Что вы будете делать вместе на диване?) 0)0)))00 Джин: Так так, влюбленные вернулись? Гуки: Юнги и Минни снова вместе? Моня: Афигеть, они сошлись. Юнги: Во первых мы не вместе, а во вторых он сейчас получит за эту фотку)) Тоха: Отшлепай его от меня тоже) 0)00 Чимин сидел и смеялся, а Юнги показалось, что в этот момент он по настоящему счастлив. Его улыбка, это второе что греет Миновскую душу вечерами. Первое, это его глаза. Они убивали Мина, делая ему так можно больнее, что когда-то он бросил их, оставив одних на долгие годы. На улице было холодно. Действительно холодно. В квартире был небольшой гул от ветра за окном. — Почему так холодно? — робко спросил голос. Юнги усмехнулся, встал и поднял парня на руки. Он с ошарашенными глазами смотрел на лицо Юнги. Родное. И, хоть Чимин отрицает это, но всё ещё любимое. Пепельноволосый аккуратно положил его на диван возле себя, укрыв пледом. Он обнял Пака, продолжив смотреть в экран телефона. За окном шёл снег. А они так и лежали вместе, в обнимку. Всё было как обычно, ничего не изменилось. Как будто они не расставались, а просто были долго на работе или в командировке. Стук в дверь нарушил мирный сон двух давних друзей. — Я открою, — сказал Мин. Он подошёл к двери, повернул ключ и открыл дверь. — Юнги, привет, — весело сказал парень, обнимая пепельноволосого. — Это кто? — спросил Хосок, глядя на облокотившегося о стену прихожей Чимина. — Ты мне изменяешь? — добавил Хосок. — Хорс, ну не, ты не так всё понял, — закатил глаза Юнги. — А вы, собственно, кто? — оглядев парня спросил Пак. — Парень его, ага да, — усмехнулся Чон. — Вот как получается, да, — посмотрел в пол Пак. — Чимин, я объясню, — останавливал его Юнги. Розоволосый не слышал. Обидно, очень обидно. Тебя опять использовали, Пак Чимин. Пак схватил свою куртку, натянул ботинки и толкая от двери Хосока вышел на улицу. На душе пусто. Говорят, что если ты кого-то любишь, ты будешь рад за его счастье Почему судьба так жестока? Сначала мы ждем счастья, получаем его, а затем в итоге погибаем от него. Чимин шёл по освещенной фонарями набережной, проходя те места в которых они были с Мином. Вон та лавка, на которой Юнги поцеловал Чимина впервые. А вон закрытый ларёк со сладкой ватой, которую Мин любил воровать у Чимина, так, в шутку. На глазах бедного наворачивались слёзы. Идущий мимо остановок, такой ненужный никому, заплаканный и казалось бы, никчёмный. Пак зашёл в ещё открытый магазин и купил бутылку красного вина. — «Light» — прочитал на этикетке Чимин. — Вот черт, даже вино попалось то, то самое любимое Мина. от лица Юнги: начато Знаете, я понял. Я не могу без моего солнышка. Без его улыбки, без нежных рук, его маленьких ладоней и пальцев, которыми он перебирал пряди моих волос. У меня не получается отпустить его. Я не могу. Это безумие. Как можно так сходить с ума от человека? Я чертов мазохист. Но Пак, лучшее в моей никчёмной жизни. Это миленькое солнышко, с этими огромными глазками, этими пухлыми щечками и розовыми губками. Не могу. Я не могу быть с тобой. Я осознал, что люблю тебя, и смог бы воспитать сына с тобой, но уже после того, как ты ушел. А точнее, я ушёл. До сих пор помню твой звонкий смех. Он лучше любой мелодии. Твоя одежда и сам ты пах ванилью. От тебя и сейчас пахнет ванилью. Наверное, поэтому меня и выворачивает от этого запаха наизнанку. Я не выдержу, если посмотрю тебе в глаза хоть секунду. Ты меня обжигаешь глазами. Как огонь, как пожар. Но когда ты засыпаешь у меня на руках, я смотрю в потолок и не сплю. Я не могу пошевелиться, вдруг ты проснёшься и уйдёшь. Мы кас тобой как будто из разных галактик: Яркий свет и мрачнейшая тьма. От лица Юнги: закончено Мин курил на балконе в гордом одиночестве, как вдруг подошёл Хосок. — Злишься? — спросил Мин. Хосок отрицательно помахал головой. — Как ты? — Всё в порядке, — сказал Юнги, затянувшись дымом. — Перестань говорить: «всё в порядке», когда твоя душа истекает кровью. Пожалуйста, перестань. — проговорил Хорс, со странным взглядом. Шуга ухмыльнулся. — Я могу поговорить с тобой о Чимине? — спросил Мин. Чон промолчал, но кивнул в знак согласия. — Когда я тогда его встретил у директора, мы разговаривали, смеялись после этого. И я умолял себя не сломаться, хотя уже понимал что поддался его чарам. — сказал Шуга. — Чимин все-таки тебе нравится, — ответил Чон, усмехнувшись. Мин молчал. Да, черт возьми, да Когда Пака обижали, он готов был убить всех и каждого, кто хоть как-то был причастен к этому. Мин оберегал парня как самое дорогое сокровище, а тот даже не знала об этом. Любил его как только увидел в этой забытой академии. Да даже иногда присылал странные смс с чужих номеров Чимину. Он узнавал о его делах от общих друзей, пытался помогать. А после всего, он решил забыться, отвлечься, только бы не думать бы о его глазах и нежном голосе. О его глупом и заразительном смехе, о их вечной болтовне по телефону и в смс. — Мне в петлю лезть, а ему смешно. — пробурчал Мин. — Юнги, ты, конечно, продержишься сутки-другие, месяц, притворяясь, что камень внутри тебя ничего не весит. — молвил Чон, уходя спать — Но я не вижу в этом смысла, если он в итоге тебя потопит. Юнги остался один, и всё что оставалось это тоже идти спать. Сигарета потушена, вызов себе кинут.