Ветер с севера

Они завели лошадей под крышу, расседлали и вычистили их, задали корм. Дверь сарая изнутри заложили толстым засовом, а сами поднялись по шаткой лестнице в единственную бывшую когда-то жилой комнату. Половицы скрипели, словно раздумывая, провалиться сразу или ещё немного потерпеть. Коптящий масляный фонарь выхватывал из темноты фрагменты скудной обстановки: каменный очаг наполовину развалился, по углам висит забитая пылью паутина, единственная мебель — скромный деревянный лежак и низкий стол — тоже покрыты толстым серым налётом. Бриенне приходилось наклонять голову, чтобы не шаркать ей по грязному потолку, сир Джейме тоже сгорбил свои широкие плечи. Хозяева оставили этот дом давно, то ли перебравшись в более людное место, то ли упокоившись на ближайшем кладбище. — До чего неказистое жилище… — пробормотал Джейме себе под нос. — Крестьянам часто приходится довольствоваться малым, — ответила ему Бриенна, сама, впрочем, поражённая тем, как можно было тут жить — рождаться, любить, растить детей и умирать. Бриенна смахнула пыль со стола, а Джейме достал из седельных сумок их ужин, в точности повторяющий обед, за исключением двух мелких зелёных яблок, внезапно обнаруженных им в боковом кармане. — Миледи, у нас есть десерт! — торжественно провозгласил он, предъявив фрукты. — Должно быть, Пек позаботился. Он славный малый. Очаг они топить не стали: тот был так разрушен, что рисковал задымить всю и без того небольшую комнату. Джейме достал из-под стола две восковые свечки, больше похожие на пыльные колтуны, отряхнул их и зажёг от фонаря. В комнате стало значительно светлее, но никак нельзя было сказать, что уютнее. Бриенна всю дорогу помнила, куда и зачем они едут, и от этого ей становилось тошно. «Я должна убить его. Сегодня. Сейчас», — думала она, но сделать этого не смогла бы даже под угрозой собственной смерти. «Он клятвопреступник и совершил множество злодеяний: он оскорблял меня, он вытолкнул невинного ребенка из окна башни, он спал со своей сестрой и зачал ей троих детей, он убивал невинных, он перерезал горло королю, которого клялся защищать»… Все эти доводы она повторила себе сотни раз, но так и не смогла увериться, что Джейме Ланнистер достоин смерти. Гораздо убедительней звучал оправдывающий внутренний голос: «Он спас тебя от изнасилования, безоружным прыгнул за тобой в яму с медведем, он защитил тебя от гнева Лораса, он подарил тебе драгоценный меч и взял обязательство исполнить данные вами клятвы. Он стал другим человеком. Он поверил тебе и поехал за тобой на верную смерть…». В глазах стояли слёзы, и Бриенна решила лишний раз не раскрывать рта, чтобы они не полились ручьём. Впрочем, всё время молчать, оставаясь наедине с Джейме Ланнистером, было совершенно невозможно. Он ничуть не расстраивался от этого, то и дело задавал ей нелепые вопросы, печально вздыхал и отпускал смешные замечания, вынуждая ему отвечать. Кажется, его совсем не беспокоила мысль, что он добровольно едет в плен к целой банде разбойников. — Бриенна, — сказал он вкрадчиво, — кровать здесь только одна, как же мы будем спать? — Я лягу на полу, — серьёзно ответила она, так и намереваясь поступить. Джейме скептически оглядел пол, заваленный мышиным помётом вперемешку с пылью и какими-то опилками, выловил носком сапога дохлую мышь из-под лежака, пнул её в сторону Бриенны и заявил: — Это будет не по-рыцарски. — Нам нужно нести стражу, — вдруг вспомнила Бриенна. — Первую возьму я, так что спать будем по очереди. Она смертельно устала от дороги, боли в руке, напряжения и своих переживаний, но полагала, что несколько часов как-нибудь продержится. Джейме, кажется, удивился: — Какой смысл полночи сидеть на грязном полу и пялиться в темноту, слушая ветер? Ни один порядочный разбойник не покажет носа из своего логова в такую погоду. Только мы, благородные спасители знатных девиц, едем чёрт знает куда в темноте. К тому же, мы закрыли двери изнутри, не топили очаг, и все наши следы давно замёл снег. Это было не лишено оснований, но Бриенна колебалась. — Мы ляжем на эту великолепную кровать вместе, — сообщил Джейме, — и ты можешь положить между нами меч, если опасаешься за свою девичью честь. Правда, я в таком случае сплю у стены. Бриенна оглядела лежак, где два широкоплечих человека и без меча-то еле бы уместились, и устало кивнула. «Какой смысл в страже, мечах и приличиях, если мы всё равно едем умирать?». Она достала из своей сумки маленький глиняный горшочек с терпкой пахучей мазью и отвернулась к столу. Торос передал ей его на прощание, сказав, что это приготовила Длинная Джейна, и наказал каждый вечер смазывать рану на щеке. Этим Бриенна и собиралась заняться: лучше умереть в честном бою от меча, чем от заразы, попавшей в кровь с зубов Кусаки. Одной рукой она долго возилась с крышкой горшка, а затем с узлами своей повязки, никак не желавшими развязываться. Джейме с интересом наблюдал, а после встал и подошёл к ней. — Два одноруких воина! У тебя цела правая, а у меня — левая! Вместе мы выкосим всё Братство под корень, даже не сомневаюсь. Дай помогу. Бриенна поначалу едва не отшатнулась от него, но быстро взяла себя в руки и повернула голову. Джейме придержал непокорную завязку, а Бриенна вытащила застрявший кончик из узла. Но отнимать повязку от лица она не спешила: её начал мучить жгучий стыд за то, что Джейме может увидеть. «У Тартов все женщины такие же уродины?» — всплыли в голове его давние обидные слова. «Нет, не все, — хотелось ответить ей, — только я». В конце концов, она обречённо вздохнула и убрала бинты. К его чести, Джейме ничего не сказал и даже почти не изменился в лице. В Пеннитри Бриенна просила Пиа принести ей зеркало, но та нашла только полированную бронзовую пластину, которая больше искажала, чем отражала. Бриенна и без неё знала, что её щеку словно смяли, прожевали и выплюнули… Впрочем, всё почти так и было. — Повернись к свету, — сказал Джейме. Бриенна повиновалась. Он отодвинул со щеки мешавшие волосы, набрал на пальцы мазь из горшка и начал аккуратно смазывать рану. Бриенна зажмурила глаза и ощущала только лёгкие и безболезненные, как касания крыльев бабочки, прикосновения. — Можно заматывать, — тихо сказал он, и она открыла глаза, боясь поднять их на Джейме. Вместе они справились с узлами, задули свечи, погасили фонарь и легли на узкую кровать. Этой ночью Бриенне было тепло, и ей наконец не снились кошмары. Когда она проснулась, то в первое мгновение подумала, что она дома, на Тарте, и всё, что с ней случилось с тех пор, как она его покинула, — просто дурной сон. Их дом окончательно выстыл, сквозь щели в крыше сочился слабый утренний свет. Мышь обнюхивала забытые на столе седельные сумки. Бриенна была укрыта сразу двумя одеялами, и под их покровом держалось блаженное тепло. Она не сразу сообразила, что сир Джейме спит, прижавшись к её спине, и обнимает её за талию. Сердце на мгновение замерло, а после бешено заколотилось, как птичка, попавшая в силок. Бриенна не знала, что ей делать: вскакивать и будить его было глупо, но и продолжать так бесстыдно лежать было совершенно невозможно. В конце концов, она попыталась медленно освободиться из объятий, чем его и разбудила. Вечный спутник её смущения — заливающая лицо краска — не замедлила себя ждать. — Миледи, — сонно улыбнулся он, — прошу прощения, я себя не контролировал. Надо было всё же положить между нами свой меч. «Меч или петля». Вместо ответа Бриенна горько разрыдалась. Джейме настолько не ожидал этого, что отодвинулся к стене и ошарашенно смотрел на неё. «Он никогда ещё не видел, как я плачу», — подумала она со стыдом, но успокоить себя не смогла. Слёзы лились и лились нескончаемым потоком, она закрыла лицо руками и безуспешно пыталась унять дрожь, сотрясавшую тело. — Бриенна, я прошу прощения… Я не хотел… — начал было он, но Бриенна замотала головой и разрыдалась ещё сильнее. — Я… веду… тебя… на смерть, — только и смогла она сказать сквозь всхлипывания. Сир Джейме, ничуть не удивившись, подсел к ней и приобнял за плечи. Бриенна уткнулась ему в плечо и проливала свои невыплаканные слёзы: по своему уродству, по будущему своего дома, по Ренли, по леди Кейтилин и Роббу, по пропавшим дочерям и погибшим сыновьям Старков и по своему постыдному предательству. Джейме молчал и только тихо и неловко гладил её по спине. Когда слёзы наконец иссякли, Бриенна рассказала ему всё, что должна была сказать с самого начала. Впереди их ждёт не одно только Братство. Их ждёт смерть, имя которой Кейтилин Старк. А у разбойников вовсе нет никакой пропавшей Сансы, была одна только Арья, да и ту увёз за собой ныне мёртвый Сандор Клиган... Закончила она этот печальный рассказ собственным повешеньем и тем, что разбойники грозились убить Подрика и Хиля Ханта… — Джейме, я прошу тебя, если моя просьба для тебя хоть что-нибудь значит, возвращайся в Пеннитри, а после в Королевскую Гавань. Я совершила самую большую глупость, приведя тебя сюда. Ты немедленно должен уехать! — Я поеду с тобой к Братству, — спокойно ответил он. — Я так решил, и твоя ложь меня не остановит. Ещё в Пеннитри я понял, что твой рассказ про Сансу не слишком правдоподобен. — Но ведь… леди Кейтилин убьет тебя… — Я никогда не боялся смерти, Бриенна. Было время, когда я её страстно желал, — сказал он и кивнул на свою покалеченную руку. — Зачем ты помогаешь мне? Она никак не могла взять в толк, почему он не сердится, не пытается бежать или убить её прямо на месте за её обман. — Мне лучше других известно, как можно запутаться в собственных обещаниях, — ответил он серьёзно. Этим снежным холодным утром они позавтракали, оседлали лошадей и направились дальше на юг, сориентировавшись по выглянувшему из-за серых туч солнцу. В глухом тёмном лесу среди елей и гвардейских сосен их лошади вдруг испуганно заржали. Из-за ближайшего куста выглянул заросший детина с арбалетом и приказал двум путникам спешиться. — Сир, миледи, — притворно расшаркался он, — мы рады вашему прибытию. Извольте слезть с лошадей, они вам больше не понадобятся.