Ветер с севера

She was like April sky, Sunrise in her eyes, Child of light, shining star Fire in her heart. Brightest day melting snow Breaking through the chill. October and April. He was like frozen sky In October night. Darkest cloud, endless storm Raining from his heart. Coldest month, deepest blue Tearing down the spring. October and April. The Rasmus

Толстый Джек нёс караул на положенном ему месте. Он стоял, прислонившись к стене, и, кажется, даже храпел, но быстро встрепенулся и выправился, когда Санса открыла дверь. Она кивнула ему и чинно проследовала наверх по винтовой лестнице. Она наизусть знала здесь каждую ступеньку. Это был Великий Замок — место, где когда-то жила вся её семья. Место, где жили многие поколения Старков. Они истирали эти ступени своими ногами, касались этих стен и открывали эти двери. Сейчас здешние комнаты занимали только Санса, Джейни с Бет да меньше десятка слуг. Ещё сир Лотор, обосновавшийся в небольшой каморке неподалёку от её личных покоев. Санса была здесь хозяйкой и двигалась она как хозяйка: медленно и спокойно, расправив плечи. Но едва Джек скрылся за поворотом, как она бесстыдно подобрала юбки и бегом взлетела наверх, закрывая рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос. Она отперла дверь ключом, задвинула засов и кинулась на свою кровать прямо в одежде, уткнувшись лицом в подушку и беспрестанно глупо хихикая. Поведение, недостойное молодой леди и уж тем более носящей траур вдовы, но ей не было до этого никакого дела. Она отсмеялась, стащила с себя башмаки, чулки и длинную серую рубаху, потом забралась под одеяло и с наслаждением вытянула ноги. Всего часа три назад она с серьёзным лицом сидела во главе стола в великом чертоге и выступала против всех своих людей разом, защищая Сандора Клигана, а потом беседовала со стюардом и мейстером, планируя дела на завтра. Совершенно обессиленная, она вернулась после ужина в свою комнату и едва дождалась, пока Марисса расплетёт ей туго стянутые волосы, сменив узел обычной косой, и распутает шнуровку её тяжёлого бархатного платья. Быть хозяйкой такого большого замка нелегко, и теперь она понимала свою мать, всегда поглощённую множеством забот и тревог в течение дня. Леди Кейтилин часто говорила, что Санса скоро вырастет и тоже будет управлять собственным замком, но уж наверно не думала, что Винтерфеллом. Сейчас тут должна распоряжаться жена Робба. Урождённая Фрей, как сперва предполагалось, или Жиенна Вестерлинг, которую Робб выбрал сам, нарушив данное Фреям слово. Ни та, ни другая в Винтерфелле так и не появились, Робб погиб, её младшие братья пропали, а нынешняя жена Джона была из одичалых и навряд ли имела хоть какое-то представление об учёте бушелей пшеницы и выплате жалованья слугам. Зато она воевала с ним плечом к плечу и носила мужской наряд, умудряясь при этом оставаться ослепительно красивой женщиной. Временами Санса думала, что не справляется со своими обязанностями, но сегодняшний вечер показал ей, что она здесь полноправная хозяйка. Никто не посмел открыто перечить её жаркой речи, и Сандор Клиган отныне стал присяжным мечом Севера. Ей почему-то было приятно об этом думать. Она вспоминала их встречи в столице. Она помнила его грубые слова и жуткую злобу в глазах, холод железа возле собственного горла, но помнила и бережные прикосновения, плащ, прикрывший её наготу, своё спасение от целой толпы грязного мужичья и предложение увезти её на Север. Прежде Сандор пугал её и интриговал одновременно, он вызывал ужас и жалость, и в тот миг, когда он неожиданно появился во дворе Винтерфелла, у неё вышибло воздух из лёгких. Будучи Сансой Старк, Сансой Ланнистер, Алейной Стоун, сменив ещё не одно имя, она помнила его всё равно. Порой он снился ей ночами: называл её Пташкой, раз за разом укрывая плечи белоснежным плащом королевского гвардейца, однажды даже явился ей в образе жениха на брачном ложе. Определённо, Сандор сумел произвести на неё впечатление во время жизни в столице. Как, впрочем, и она на него. Иногда Санса раздумывала, что за род влечения он испытывал к ней тогда. Или вовсе не было никакого влечения?.. Но ни Арис Окхарт, ни Борос Блаунт не пробирались в её комнату, чтобы забрать песню, не спасали её от насилия и не подстерегали в коридорах, чтобы завести разговор… Она до сих пор не могла понять, почему мысли о нём так волновали её, вызывали какой-то неясный отклик в душе. Почему она вообще его помнила всё это время?.. Была это признательность за то, что он не раз отводил от неё беду, непонятный ей самой интерес или что-то другое, Санса не знала. Когда до неё, ещё в Долине, стали доходить слухи, что Пёс разбойничал, убивал и насиловал детей, она не смогла поверить им. «Это не он», — шепнуло ей сердце и оказалось право. Как только Бриенна рассказала ей о жизни Сандора в обители, Санса облегчённо выдохнула, словно что-то неправильное и изломанное вдруг стало правильным и целым. В столице она была всего лишь испуганным ребёнком, но тонко чувствовала, что Сандор не чудовище. Да, он убил того сына мясника — друга Арьи — и убивал людей её отца… Но он был королевским Псом и исполнял свой приказ. Плох тот пёс, что каждый раз рассуждает о поступках хозяина вместо выполнения команды… После сегодняшнего ужина Санса долго ворочалась в постели и внезапно поняла, что должна отправиться к старым богам. Богороща всегда дарила ей спокойствие и ясную голову. «Верно ли я поступила?» — думала она. Она настроила против себя едва ли не весь замок, а Джейни до сих пор разговаривает с ней с чрезвычайным трудом. Мейстер и стюард, осторожно выбирая слова, сообщили ей, что опасно принимать таких людей добрыми гостями, а мнение Лотора Брюна и Халлиса Моллена она и так знала слишком хорошо. «Быть может, я всё же должна была заточить их и дождаться решения Джона… Так было бы лучше для Севера… Что если я всего лишь мягкосердечная глупая девчонка, как, похоже, думают все вокруг? Что если я поступила необдуманно?..» Но Джон тоже совершал спорные деяния: он пропустил за Стену тысячи извечных врагов Севера — одичалых. Это стоило ему собственной жизни, но он принёс эту жертву ради спасения множества людей… Она помнила, как Джон впервые вернулся в Винтерфелл после трёх лет отсутствия. Уезжал он с дядей Бендженом и Тирионом Ланнистером, а вернулся с целым войском одичалых. Сюда съехались на совет оставшиеся в живых лорды и леди Севера, и в воздухе залетали молнии, когда Хоуленд Рид прочёл завещание Робба Старка. Её брат ещё при жизни назначил Джона своим наследником и пожаловал ему законное имя, освободив от клятвы дозорного. Большой Джон Амбер, недавно возвратившийся из плена в Близнецах, громко изрыгал проклятия и сыпал ругательствами, вспоминая все беды, постигшие Север от одичалого народа; Джона он прямо назвал дезертиром, заслуживающим смерти. Леди Барбри Дастин рубила фразы, будто топором, и каждая из них истекала ядом. Её отец, лорд Родрик Рисвелл, согласно качал головой. Старая Мейдж Мормонт, леди Медвежьего острова, сразу поддержала решение Робба, свидетелем которого она сама была, а лорд Хоуленд Рид с лордом Галбартом Гловером присовокупили свои слова к её. Лорд Вилис Мандерли не обладал хитроумием своего отца, поэтому просто многозначительно хмурил брови. Леди Сервин и леди Толхарт ждали решения остальных, старый лорд Локк шамкал беззубым ртом, а глаза Харриона Карстарка напоминали ножи. Вожди горных кланов ревели разом, и разобрать, кто из них на чьей стороне, было непросто. Когда Джон встал, расправив плечи, и рядом с ним поднялся громадный белый зверь, все голоса в чертоге стихли. Без слов было ясно, что он — настоящий Старк. Это было видно по его лютоволку, по его длинному лицу с серыми глазами и его взгляду, холодному, как метель. Джон начал свою речь, и в ней зазвенели северные ветры. Мурашки забегали по коже. «Видят боги, я не просил этой чести, — сказал он. — Я всю свою жизнь носил клеймо бастарда, но лорд Эддард Старк признавал меня своим и воспитывал вместе со своими детьми. Я умер бы за Робба на юге, но моей судьбой стала Стена. На ней я нёс свою службу, исполняя все приказы, которые получал. Вы называете меня дезертиром и выкормышем одичалых, лорд Амбер. Позвольте напомнить вам клятву Ночного Дозора, не то вы позабыли её, пока гостили у Фреев. Ночь собирается, и начинается мой дозор. Он не окончится до самой моей смерти. Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Я не надену корону и не буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своём посту. Я — меч во тьме; я — дозорный на Стене; я — огонь, который разгоняет холод; я — свет, который приносит рассвет; я — рог, который будит спящих; я — щит, который охраняет царство людей. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору среди этой ночи и всех, которые грядут после неё!.. Я помню каждое слово моей клятвы. Я дал этот обет в богороще за Стеной перед девятью ликами чардрев, и боги услышали его. Я жил и умер на своём посту, как обещал. Я отдал свою честь Ночному Дозору, и каждый из вас может называть меня дезертиром, хотя я не покидал службу по своей воле. Я сражался во тьме и нёс караул на самой вершине Стены. Я отказался от всех почестей и законного имени, что предлагал мне король Станнис. Я был лордом-командующим Ночного Дозора и намеревался оставаться им до самого конца, но мои братья воткнули мне ножи прямо в сердце. Никто из вас не верит в это. Каждый считает это глупой басней, выдуманной ради того, чтоб стать королём и занять престол моего отца, который мне не принадлежит. Смотрите же и узрите, что мой дозор окончен!». Джон стащил с себя грубую холщовую рубаху, и весь зал смог увидеть его тело, покрытое жуткими шрамами. Ножи когда-то пронзали его грудь, входили в самое сердце и кромсали живот. Люди в чертоге ахали и благоговейно вздыхали. Девицы опускали глаза от смущения, а седоголовые лорды отводили взгляд в сторону, стыдясь своих обвинений. Джон напомнил всем, что грядёт из-за Стены. Напомнил он и о том, что одичалые принадлежат царству людей, тогда как Иные и мертвецы, идущие вслед за ними, — угроза этому царству. Живым подтверждением правоты его слов была Вель — одичалая принцесса в простом обруче из тёмной бронзы и горностаевом плаще, — на которую северные лорды глядели чуть ли не с восхищением. Немало ещё было сказало слов, пролито вина и мёда, расплескано обвинений и подозрений, прежде чем великий чертог взревел в едином порыве: «Король Севера!», а в Винтерфелле появился законный сын лорда Эддарда. Он объявил Вель своей королевой, и их свадебные клятвы в тот же день скрепили союз одичалых и Севера… Её брат никогда не был тщеславен, но понимал, что только сын Неда Старка может сплотить обескровленный Север, и это ему вполне удалось. Джон всегда был похож на их отца, хотя раньше Санса в глупости своей это отрицала. Он унаследовал как старковскую внешность, так и их честность и упрямство. Джон имел смелость выступить против всех и оказался прав. «Права ли я сейчас?..» Измучившись и окончательно вспотев под своим тёплым одеялом, Санса вылезла из кровати, надела серое шерстяное платье и накинула на плечи свой плащ. Теон уверяет, что боги говорят с ним. Может, и с ней, потерявшей своё родовое имя, но не свою кровь, они тоже захотят поговорить. «Может, они ответят мне…» Ответ явился ей в виде мужской фигуры, сидевшей на том самом месте, где любил молиться её отец. Санса обмерла от ужаса, увидев, как с камня поднимается огромная тень, с испугу приняв её за призрака. Но только она поняла, кто перед ней, как страх пропал и сменился спокойным удивлением. Что Сандор Клиган позабыл в богороще? Кого-кого, а его она никак не ожидала здесь повстречать. «Вот и ответ. Он теперь — человек Севера, как и я сама. Я всё сделала верно. Пора перестать терзаться и позволить всему идти своим чередом». В столице она убегала в богорощу, наивно надеясь дождаться спасения от дуралея Донтоса, но он всего-навсего был подкуплен Петиром Бейлишем. Однажды Санса неосторожно обмолвилась при Мизинце о своей любви к благородным героям из песен, и он просто использовал это, когда пришло время. «Мой Флориан», — звала она сира Донтоса, но тот оказался обычным предателем. Десять тысяч золотых драконов было обещано ему за встречи с Сансой и её побег из города. Нынешняя встреча в богороще явно не была спланирована заранее и денег за это Сандору точно никто не платил. Отчего же он сидит тут в одиночестве? «Мой Флориан», — подумала Санса. Ей стало весело и волнительно одновременно, и она почувствовала, как щёки залило румянцем. Хорошо, что под покровом ночи он этого не увидит. Несмотря на темноту, она ничуть не боялась его. В столице они нередко разговаривали в тёмных комнатах и коридорах. Можно сказать, что это их старая добрая традиция, и забавно продолжить её в Винтерфелле. Сандор как будто сам смутился их встрече, особенно после того, как она напомнила об их давних разговорах. Тогда он не слишком скромничал, то и дело приставляя ей острую сталь прямо к горлу. Отчего же он робеет сейчас? Оттого, что она больше не маленькая испуганная девочка или оттого, что он трезв?.. Ей стало смешно. Их простой и осторожный разговор нисколько не напоминал ей прежние. Сандор говорил обманчиво спокойно, но с истинно телохранительской привычкой выпытал у неё, безопасно ли ей тут живётся. И заодно выспросил, как ей жилось под крылом Петира Бейлиша. Она могла бы поклясться, что слышит беспокойство и холодную злость в его голосе. Удивительно. Неужели после своего ухода из столицы его заботила её судьба? Она даже не думала, что это возможно, но неожиданно поняла, что ей приятно это знать. Едва нить разговора оборвалась, как Санса задала ему вопрос, который волновал её весь этот день. Сир Джейме и леди Бриенна пропустили обед и ужин, совершенно исчезнув из виду. К худу это или к добру? Сира Джейме ей было не за что любить, но неучтиво оставлять гостей под твоим кровом голодными. Она даже справилась у стражников, в замке ли они ещё, на что получила утвердительный ответ. Сандор заверил, что эти двое вместе, и у них всё в порядке. Санса была рада это услышать, хотя посчитала, что непристойно незамужней девице запираться в комнатах с неженатым мужчиной. Однако она не планировала это с ними обсуждать. В конце концов, это только их личное дело… Когда Санса попросила Сандора проводить её назад в Великий Замок, то почувствовала, как прошлое обратилось вспять. Он снова шёл в темноте за её спиной и молчал, как не раз бывало в столице. Она ощущала странное спокойствие, зная, что он шагает рядом с ней по ковру из опавших листьев. Туман накрывал их обоих белым колпаком, отгораживая от всего мира, а мягкий снег одинаково касался их щёк. Было в этом что-то сказочное и нереальное — идти с Сандором Клиганом по богороще Винтерфелла и осознавать себя под его защитой. Можно было бы принять это за сон, но Санса знала, что это удивительная явь. По пути они говорили о богах и чужих им людях, но на самом деле как будто проверяли друг друга — тот ли это человек, которого я помню?.. Или Сансе просто так казалось. О чём думал Сандор, угадать всё равно было нельзя. Он был до того непохож на себя прежнего, что так и тянуло его подразнить. Сир Лотор сошёл бы с ума, если бы узнал, как проводит Санса этот ночной час, во время которого должна крепко спать. Едва они подошли к дверям Великого Замка, Санса вдруг остановилась и обернулась, чуть не столкнувшись с Клиганом. Он был высоким, но и она достаточно вытянулась за эти годы. От него пахло мылом и чем-то сладким — мёдом, кажется. Он был громадным и тёплым, а в сердце Сансы играл какой-то смешливый азарт. «Я снова приду туда завтра», — шепнула она еле слышно, чтобы Джек, карауливший за дверью, ничего не разобрал. Сама ужаснувшись своим словам, она сбежала прочь как можно скорее и прокралась в свою постель. Сейчас, лёжа в тепле под одеялом, она недоумевала, что толкнуло её сказать это. Пожалуй, зря она наговаривала на леди Сервин: она и сама изнывает от скуки в собственном замке, если надумала так забавляться… А всё же интересно, о чём думает Сандор. Наверное, до сих пор стоит с ошарашенным лицом и гадает, что бы всё это значило. Санса хихикнула. Щёки пылали, а сердце бешено колотилось. Вот глупости какие, завтра ей нужно будет снова решать споры, обустраивать прибывших в Зимний городок крестьян и давать разрешение на рубку деревьев в Волчьем лесу. Отчего-то ей совсем не хотелось обо всём этом думать. На ум неожиданно опять пришёл их с Сандором поцелуй, и она зарылась носом в подушку, пытаясь отогнать навязчивое видение. Что бы она ни сказала, зря или нет, но раз уж пообещала, то нужно будет снова туда отправиться завтрашним вечером. Негоже леди нарушать своё слово. Утро пришло скоро — ясное и солнечное. Она еле раскрыла глаза, разбуженная стуком в дверь. То ли Марисса сегодня явилась слишком рано, то ли Санса заспалась дольше обычного. Она потянулась, поборолась с искушением остаться в постели ещё на часок и встала, отперев засов. Марисса утянула её в чёрное шерстяное платье с лютоволком на груди, сноровисто расчесала волосы и заколола на затылке вдовий узел. Санса посмотрела в зеркало. От вчерашней ночной прогулки под глазами залегли тени, а веки чуть припухли, но она осталась вполне довольна своим отражением. Вскоре явился сир Лотор, сопроводив её на завтрак. Он вёл себя совершенно обычно, так и не заметив отсутствия своей госпожи этой ночью. После завтрака Санса отправилась на крепостные стены со стюардом и капитаном гвардии. Ей хотелось лично убедиться, что всё в порядке, чтобы написать об этом Джону. Вместе они обошли стены дважды, отметили самые уязвимые места, и каменщикам немедленно был дал приказ укрепить участок стены возле Южных ворот, а плотникам — починить Северные. Решётка на них изрядно проржавела за время разрухи в замке, так что ещё и кузнецы должны были ей заняться. Стоя на стене над Восточными воротами, Санса издалека увидела длинную вереницу запряжённых лошадьми саней. Обоз из Барротоуна, должно быть. Леди Дастин со всеми подобающими любезностями заверила, что посылать на Стену ей совершенно нечего, но Санса знала, что она не так проста, как говорит. От Дастинов на Стену отправились едва ли полсотни человек; все прочие, как уверяла леди Барбри, очень нужны ей для собственной безопасности, ведь Север теперь наводнён одичалыми. Эта женщина поддержала Болтонов, и Санса ей этого не забыла. Но как только лорд Русе и его жена умерли при сомнительных обстоятельствах, так леди Дастин, нисколько не печалясь, взяла сторону Станниса. Сражаться за болтонского бастарда, несмотря на данное ему законное имя, она отказалась. Её собственные солдаты схватили Рамси, пока тот надувал щёки, считая себя новым Хранителем Севера и наследником лорда Болтона. Леди Дастин была человеком сложным и злопамятным, и портить с ней отношения не стоило. Глупец Рамси этого так и не понял. Санса спустилась вниз и встретила во дворе две дюжины гружёных саней. Крепкие мохнатые коньки всхрапывали и дышали паром на морозе. Навряд ли все они были из Барротоуна — большая их часть была отмечена изображениями водяных. Герб её бывшего мужа, лорда Вимана. Предоставив стюарду и его помощникам переписывать содержимое, Санса пригласила в приёмные покои капитана гвардии Белой Гавани сира Марлона Мандерли. Беседа с ним затянулась почти до обеда. — Приходят тревожные вести, миледи, — говорил он, оглаживая свою седую бороду. — Войско королевы Таргариен захватило Драконий Камень, но она не стремится встречаться с королём Эйегоном. Моряки болтают, что Дейенерис вызывает его к себе, дабы он преклонил колено или объяснился, что он из себя представляет. Мол, три её собственных дракона лучше всего доказывают её права на Железный Трон. Сам Эйегон такими зверюшками похвастаться не может. Говорят всякое… Якобы она окружила себя известными в Семи Королевствах людьми: Тирион Ланнистер служит ей десницей и правит собственным драконом, сир Барристан Селми — лорд-командующий её Королевской Гвардии, в которой состоит и северянин Джорах Мормонт, а капитан её флота — сам Виктарион Грейджой. Войско её состоит из бывших рабов, евнухов-безупречных и наёмных отрядов, но самое странное в нём — это орды дотракийцев. — Дотракийцев? Как это возможно? Это же дикие кочевники степей, никогда не переплывавшие море. — Верно, за Узким морем они никогда прежде не были, но теперь переплыли его и будто бы гордятся этим. Не знаю, чем они кормят такую ораву на Драконьем Камне, но надолго они там не задержатся. Все они называют Дейенерис матерью и готовы растоптать любого, кто встанет на её пути. — Я думала, Дейенерис вступит в союз с Эйегоном и скрепит его браком. Хоть он уже женат, но у Эйегона Первого было две жены… — Все так считали, миледи, но она дала Эйегону прозвище «Скомороший Дракон». Говорят, что она предлагает ему на деле доказать свою драконью кровь, встретившись с настоящим драконом. Одного из её чудовищ оседлал карлик. Откуда в Ланнистере драконья кровь — знать не знаю, но третий всё ещё свободен и ждёт своего наездника. Оседлать его простому человеку как будто бы невозможно. — И что же Эйегон? — Он, конечно, не намерен бежать по первому зову какой-то девчонки. Так что король находится в Королевской Гавани и приглашает Дейенерис к себе. Чья гордость в итоге окажется крепче, узнаем. — Как только они договорятся друг с другом, драконы прилетят на Север. Это страшно, сир Марлон. — Я вот что думаю, миледи. Пока они грызутся между собой, они нам не опасны. Если верить рассказам моряков, на юге будет новая война, и ещё неясно, кто выйдет из неё победителем — юнец или девчонка. Лорды могут поддержать короля, которому присягали, но даже глупец поймёт, что три больших дракона сильнее любой человеческой армии. Но я слышал, что драконов можно победить. В Дорне сотни лет назад так и сделали, всадив твари железный болт из скорпиона прямо в глаз. Дорнийцы сейчас горой стоят за Эйегона, потому что их принцесса замужем за ним, а их наследник сгинул где-то на востоке. Некоторые рассказывают, что его сожрал дракон Дейенерис. Впрочем, мои вести давно устарели. Пока моряки привезли их в Белую Гавань, пока я сам добирался в Винтерфелл… Нет ли новых писем с юга? — Нас мало кто поддерживает теперь, когда мы объявили себя независимым королевством. Боюсь, рассказы моряков — почти единственный наш источник новостей, за исключением кратких донесений нашего мейстера. Рассказ сира Марлона очень обеспокоил её. Выходит, Тирион Ланнистер жив и намеревается прилететь в Вестерос верхом на драконе. Как бы он не прибыл на Север заявить свои права на неё саму и на Винтерфелл… Толпа одичалых и скудные северные войска не устоят перед огнедышащим чудищем. Триста лет назад Торрхен Старк — Король, Преклонивший Колено — показал себя мудрым правителем, хотя и остался в веках под этим не слишком доблестным прозвищем. Благодаря ему Север не был затронут войной и разорением. На юге же в одной только битве на Пламенном поле погибли тысячи солдат, осмелившихся противостоять Эйегону Завоевателю, его сёстрам и трём драконам. Десятки песен сложены о той битве, но ни одна из них не рассказывает правды, Санса была уверена в этом. Люди горели заживо и корчились в огне и дыму, но певцы запомнили лишь доблесть и гордые слова героев. Если Тирион озлобился после её побега и уговорит Дейенерис идти на Север, то они могут сделать этот край настоящей пустыней из снега, костей и пепла. Что он может сделать с ней самой, Сансе думать не хотелось. Ей стало зябко в тёплой комнате. Отобедала она прямо в своей горнице вместе с мейстером Оливаром. Он всегда был добр с ней и давал хорошие советы, но Сансе казалось, что он смотрит на неё снисходительно. Как на юную девицу, невесть зачем взвалившую на свои плечи слишком многое. «Он предпочёл бы сейчас разговаривать с Джоном», — думала она, глядя на его спокойную улыбку. Вряд ли этот моложавый мейстер с новенькой цепью на шее видел в жизни что-то, кроме своих книг. Порой его рассуждения казались Сансе наивными и почерпнутыми из чужих сочинений. На вопрос, что ему известно о Дейенерис, мейстер Оливар рассказал ей о девушке, которая была увезена из дому ещё в младенческом возрасте. Она скиталась и убегала всю свою жизнь, пока её не продали свирепому вождю кочевников, который и сам вскоре сгинул в бесконечных степях вместе с её братом Визерисом. — В Цитадели говорят, будто она возродилась в огне и крови и стала жестока, пережив смерти брата, мужа и своего ребёнка. Она истребила города рабовладельцев в Заливе и сожгла заживо всех несогласных с ней. Ещё говорят, что она берёт себе в любовники самых отпетых головорезов и совсем не знает жалости. Память об отнятом доме — это всё, что у неё осталось, и она возьмёт своё, если всё, что я слышал о ней, верно, — сказал Сансе мейстер. — Думаю, что королю Эйегону недолго осталось сидеть на своём троне. Или они могут вскоре помириться, но тогда они вместе обратят свои взгляды на Север. Санса вздрогнула, как от холода. Говорить можно разное, но все сходится в одном: драконы прибудут сюда. Король Джон, которого злопыхатели называют Король-Бастард, может стать вторым королём Севера, преклонившим колено. Или стать горстью пепла… Однако, драконы не только зло, они могут быть и благом. Санса решила написать Джону обо всём, что сегодня услышала, и заручиться его согласием, чтобы отослать письмо Дейенерис. Вдруг она окажется благоразумнее своего правящего племянника и станет их спасением. Можно сколько угодно спорить о границах королевств и титулах, но если мёртвые пройдут за Стену, править Дейенерис будет страной холодных трупов. Драконье стекло противостоит Иным, драконий огонь наверняка тоже. Не узнаешь, пока не проверишь… Беседы со швеями и прядильщицами, стюардом и поваром заняли у неё оставшуюся часть дня. Она совершенно забегалась, лишь по темноте за окном распознав, что пора отправляться на ужин. Санса подошла к красивому серебряному зеркалу, подарку лорда Вимана, и осмотрела себя. В нём отразилась бледная, какая-то испуганная девушка в строгом чёрном платье. Из тугого узла на затылке выбилась тонкая витая прядка. Санса не стала её поправлять. В зале было дымно от десятка зажжённых очагов и сотен свечей и факелов, освещавших его. Санса прошла на своё место и, как всегда, разломила хлеб за столом, дав сигнал к началу ужина. Слуги подали тушёную баранину с луковой подливой и репой, разнесли горячее питьё, расставили кувшины с элем и мёдом. Станнис и северяне опустошили кладовые Дредфорта, забрав оттуда всё, что лорд Русе запас себе на зиму. Из замка вывезли даже стёкла и мебель, предоставив жить в его холодных стенах только мышам да воронам. Теплицы Винтерфелла восстановили из стёкол теплиц Болтонов, и в них понемногу начали высаживать овощи. Все доходы с их земель на зимнее время перешли к Старкам, и стюард сказал ей, что продовольствия при нынешних тратах им хватит года на три. Дольше зимы на её памяти никогда не длились, так что в этом отношении она была спокойна. Другие северные лорды тоже затянули пояса и писали о своей готовности встретить и пережить зиму. Немалую долю провизии требовали себе защитники Стены, но тут ничего нельзя было поделать. Если Стена падёт, все их запасы достанутся мертвецам, которым не будет до них никакого дела. Джон писал ей, что упыри не знают усталости и никогда не едят. И то хорошо: сказки старой Нэн о покойниках, пожирающих человеческую плоть, иногда вспоминались ей и мешали спать. Нынешним вечером за столом появились леди Бриенна и сир Джейме. Бриенна вела себя как обычно: молчаливая, замкнутая, лишнего слова не говорящая. Санса исподтишка наблюдала за ними, и ей казалось, что её лёгкой улыбки удостаивался только Джейме Ланнистер. Со всеми прочими она была сама серьёзность. Сир Джейме выглядел странно задумчивым, но в то же время спокойным, будто принял про себя какое-то решение. Он натянуто улыбался, просил Подрика передать ему блюда, но мысли его явно были далеко от тушёной баранины. Вскоре Санса поняла, почему. Обменявшись друг с другом одним им понятными взглядами, сир Джейме и леди Бриенна вместе посмотрели на Сансу. Бриенна сказала: — Миледи, мы с сиром Джейме намереваемся отправиться на Стену, чтобы помочь королю Джону. Ему нужен каждый меч в этой войне. Санса приветливо улыбнулась ей: — Я уважаю ваше решение миледи, сир. Король Джон защищает Север, но больше никто из южан не откликнулся на наш призыв. Хорошо ли вы всё обдумали? Бриенна снова переглянулась с сиром Джейме. — Вы сами сказали мне, что, если Стена падёт, то под угрозой окажется не только Север, но и весь наш мир. Я служила вашей матери и дала ей клятву защищать вас. Так я намерена её исполнить. Вы не будете в безопасности, пока идёт эта война. — Что скажете вы, сир Джейме? — не удержалась Санса, желая распознать, о чём он думает. — Вы любезно предложили мне отправляться на все четыре стороны, леди Санса. На юге я уже побывал, восток и запад ваших холодных земель не представляют для меня интереса… Остаётся север. Если я и вернусь обратно на юг, то только сменив цвет глаз на ярко-синий. Санса никак не ожидала от него такого решения. Быть может, он делает это, чтобы сопровождать леди Бриенну. Или же правда хочет поехать на войну по своей воле? Должно быть, на юге его больше никто не ждёт. — Что ж… До отправки обоза осталось шесть дней. Лорд Гловер заверил меня, что к этому времени до нас как раз доедут сани из Темнолесья. Я предлагаю вам дождаться их прибытия и отбыть на Стену вместе со всеми. Вы можете обратиться за всем необходимым к моему стюарду, а я предупрежу короля Джона о пополнении в его войске. Бриенна серьёзно кивнула. Санса посмотрела на остальных. Сир Хиль Хант добросовестно поглощал свою баранину, но прекратил это занятие, чтобы передать леди Сервин солонку. Подрик Пейн восторженно смотрел на Бриенну: для него новость о путешествии на Стену явно стала неожиданностью. Сир Джейме смотрел на неё не менее восторженно. Санса подумала, что взгляды Бриенны и Джейме, посылаемые друг другу, были как рукопожатие старых друзей и одновременно как поцелуй любовников. Она никогда ещё не видела, чтобы люди могли выражать столько чувств одними глазами. «Сир Джейме на крючке», — весело подумала Санса. Сандор Клиган тоже присутствовал за столом, но он внимательно изучал её саму. Даже слишком внимательно. Санса поймала его взгляд и сразу же отвела глаза в сторону, надеясь, что её щёки пылают не слишком ярко. Он, впрочем, молчал и вскоре тоже занялся своей тарелкой. «Сегодя ночью я пойду в богорощу», — подумала Санса. Только боги знают, зачем, но теперь уже глупо брать назад свои слова. Волынщик в углу зала затянул какой-то задорный мотив, заглушив все голоса, и Санса на время освободила себя от необходимости поддерживать беседу. Когда дверь её покоев закрылась, а Марисса ушла, выполнив все поручения, Санса устало вздохнула и подошла к окну. Сегодня тучи развеялись, и тысячи звёзд разметались по небу во всей своей красоте. Быть может, Джон тоже смотрит на них сейчас. Джон и его одичалая королева. Или они сейчас вместе сражаются с армией нежити. А может, мёртвые уже прорвали оборону Стены и прошли в ворота, но ворон с вестью об этом прилетит в Винтерфелл самое ранее через шесть дней, если вообще прилетит. Джон всегда писал о войне скупо, и Санса видела, как спешит его рука, как сбивчивы фразы и как он торопится завершить письмо, чтобы вернуться к своим обязанностям. Тяжело быть воином, но быть королём тяжелее втройне. Его имя навсегда останется в песнях, если те песни будет кому петь над опустевшими просторами… Час летучей мыши. Замок засыпал. Санса отошла от окна, открыла дверцы платяного шкафа, вытащила оттуда тёплые чулки и платье из толстой серой шерсти, после обула ноги в высокие меховые сапоги и застегнула на плечах плащ. Рыжая коса выпросталась поверх него и улеглась на плечо. Вполне удовлетворившись своим внешним видом, она взяла загодя зажжённый фонарь, осторожно отворила дверь и прокралась по коридору мимо каморки сира Лотора. За его дверью раздавался мерный храп. Не то что бы она собиралась идти в богорощу на встречу с Сандором Клиганом… Ей просто неоходимо время наедине с собой и богами. Если он надумает сопровождать её, то хорошо — охранять её ему положено по должности. Если он не придёт, тоже славно — она успеет поразмыслить в тишине. Санса кивнула молодому лопоухому Оттору, что караулил вход в Великий Замок этой ночью и, кротко улыбнувшись, сообщила, что идёт молиться. Тот как будто не удивился. Он знал, что Санса иногда ходит в богорощу вечерами. Она закрыла дверь и направилась к воротам. Сегодня здесь всё было иначе, чем вчера. Богороща вообще всякий раз была разной. Сейчас она была прохладной и чистой. Тонкие нити пара поднимались только над горячими прудами. Звёзды и тусклый свет фонаря освещали ей дорогу, а между деревьями пряталась темнота. Кривые тени от ветвей сетями опутывали замшелую каменную дорожку. Чем ближе Санса подходила к сердце-древу, тем сильнее колотилось её собственное сердце. Вчера она повела себя слишком опрометчиво, словно пустая кокетливая девчонка, так что сегодня ей будет стоить труда сохранить лицо. Стыд перемешивался с задором. Она была уверена, что Сандор, если и придёт, не станет вести себя неподобающим образом. Может, он даже не будет смущать её вопросами, зачем она его позвала. В конце концов, она — его леди, и он должен исполнять её поручения, даже такие нелепые. Санса подумала об этом и улыбнулась своим мыслям. Когда он был чужим слугой, всё было иначе. На сей раз темнота не скрывала его — Сандор сидел на том же самом камне, что и вчера. Едва он услышал её шаги, как поднялся и вышел навстречу. В её животе что-то холодно сжалось. Она волновалась, это ясно, но показывать виду не собиралась. Она — леди Винтерфелла, и не пристало ей стыдиться, не совершив ничего дурного. — Миледи, — коротко сказал он. — Сандор Клиган, — улыбнулась она в ответ. — Рада, что вы нашли время посетить богорощу этим вечером. — Я, по правде говоря, не совсем понял вас. Вчера вы сказали, что придёте снова, как будто я должен вас сопроводить. Ей показалось, что голос его звучал не слишком уверенно. Он тщательно подбирал слова и, должно быть, раздумывал, не зря ли пришёл. Это придало ей твёрдости духа. — Вы верно меня поняли. Мне будет спокойнее, если я буду не одна. Днём у меня совсем нет времени на молитвы, только ночью… Настали тревожные времена. Вы слышали, что Джон пропустил за Стену тысячи одичалых? — Да. Нелепое решение. Но если представить, что вместо тысяч одичалых через Стену пройдут тысячи их оживших трупов, оно кажется не таким глупым. — Они воюют на нашей стороне, но среди них немало тех, кто хочет сбежать на юг любой ценой. Многие из них так и поступают. Лорды отлавливают их и предают суду, но поймать всех не так-то просто… На моего брата Брана одичалые нападали в Волчьем лесу, совсем недалеко от замка. Это было давно, ещё до того, как Джон стал лордом-командующим Ночного Дозора. Теперь риски быть украденной сильно повысились. Санса натянуто улыбнулась, надеясь, что достаточно обосновала причину для необходимости её охранять. — Ваши северные лорды наверняка в восторге от новых соседей, — усмехнувшись, заметил Сандор. — Лорд Амбер рвёт и мечет, грозя Джону всеми бедами, но всё же уважает его и вместе с ним воюет на Стене. Лорд Мандерли удвоил охрану Белой Гавани, леди Дастин не отпускает от себя ни единого солдата, Карстарки вешают одичалых направо и налево… Но Джон был убедителен, и лорды поддержали его решение. Одичалые — тоже воины, а Джону нужен каждый солдат в этой войне. — Скоро проверим. Ну конечно. Он принёс ей клятву верности, но скоро уедет на Стену… — Сир Джейме и леди Бриенна едут с вами? — Как и Хиль Хант. Наверняка и Подрик потащится вслед за Бриенной. Похоже, теперь отвязаться от всей этой компании мне будет непросто. — Думаю, вы неплохо проводите время вместе. Сир Хиль такой весельчак, а все остальные не менее интересны. Порой ей хотелось увидеть, как такие столь разные люди находят между собой общий язык. За столом на ужине они явно вели себя иначе. — Вы правы, миледи. Санса замолчала, не зная, что ещё сказать. Когда она говорила, что придёт сюда сегодня, то, конечно, не подумала, что нужно будет изобретать темы для разговоров. У них с Сандором Клиганом было мало общего, кроме разве что целого года, проведённого в столице. Вспоминать об этом времени и пережитых там издевательствах ей сейчас совершенно не хотелось. Толстое зимнее платье с двойным подкладом заставило её взопреть. Санса сняла с себя плащ, свернула его вчетверо и уложила на камень возле чардрева. Фонарь разместился на земле. — Давайте присядем, Сандор, — сказала она, надеясь, что просьба не прозвучит странно. Сандор покорно сел на свой камень в трёх ярдах от неё и молча смотрел, будто ожидая других указаний. Он явно считал её своей госпожой, раз уж она приняла его присягу, а служить женщине ему было не впервой — он прежде охранял Серсею. Сансе вдруг стало любопытно, звала ли она его на прогулки и заставляла ли с собой разговаривать. Вряд ли. У королевы было немало фрейлин, с которыми можно вести беседы о разных придворных глупостях. Представив, как чопорная Серсея обсуждает с Клиганом новые фасоны платьев или ароматы духов, Санса чуть не рассмеялась вслух. «Я позвала его сюда, мне и заводить разговор». — Вчера вы так и не ответили, что привело вас в богорощу, — робко начала Санса. — Мне не спалось, и я вышел проветриться. Ваши часовые шарахались от моей тени, а в богороще я никого не потревожил бы. К тому же в прошлый свой приезд я так и не зашёл сюда. Раз я дал присягу Северу, то значит, и северным богам должен представиться. Последнее прозвучало с лёгкой иронией. «Наверно, он шутит», — подумала Санса. — Я рада, что вы принесли свои клятвы, и теперь вы — человек Старков. Я приняла вас на службу, но так мало знаю о вашем прошлом. Как долго вы служили Ланнистерам? — В двенадцать я ушёл из дома и прибыл в Утёс. Тайвин Ланнистер в те дни собирал войска, чтобы идти на столицу, так что лишнее боевое мясо ему как раз пригодилось. Пусть даже и такой сопляк, каким был я. Он отрядил меня в оруженосцы к старому сиру Лиддену, и вместе с двенадцатью тысячами человек нас отправили к Королевской Гавани. Так и началась моя служба Ланнистерам. Санса вспомнила, как он говорил ей, что совершил первое убийство в двенадцать лет. — Тогда вы впервые убили человека? Глупый вопрос, но надо же как-то поддержать разговор. — У миледи хорошая память. Да, тогда я впервые убил человека. — Даже у нас на Севере все слышали о том штурме столицы. Лорд Тайвин отметился чрезвычайной жестокостью. Сандор хмыкнул, словно слова Сансы показались ему нелепыми. — Двенадцать тысяч солдат с оружием в руках с одной стороны и город, который должен быть взят, с другой. Тут даже гадать не нужно, чем всё закончится. Доблести, великих сражений и всего того, что воспевают в песнях, там не было. Только испорченные девицы, кровь и потроха повсюду. Санса поморщилась. Пожалуй, не стоит расспрашивать его о войне слишком настойчиво, не то он, чего доброго, выложит ей ещё какие-нибудь неприятные подробности. — Мой отец поддержал Роберта, — сказала Санса с гордостью. — Он вошёл в столицу вместе со своими людьми и там дожидался прибытия короля. Мечи Севера тоже возводили Роберта на престол. Сандор немного помолчал, как бы раздумывая, что сказать, но вскоре ответил: — Ваш отец был достойным человеком и храбрым воином. Я сам видел его в бою. — Вы видели его в бою? — удивлённо переспросила Санса. Конечно, она знала, что лорд Эддард Старк воевал. Но все эти рассказы были для неё чем-то далёким и не совсем реальным, словно сказки старухи Нэн. Для неё отец всегда оставался справедливым лордом, восседающим на троне с волчьими головами. Строгим, порой суровым, всегда мудрым и часто весёлым, но не убийцей. Представить его в гуще кровавого сражения, рассекающим чужую плоть, она никак не могла. Тут она снова вспомнила их с Сандором разговор в столице, где он уверял, что её отец убивал людей, и поняла, что Сандор видел это своими глазами. Где же они могли вместе сражаться?.. Уж не в Королевской Гавани же… — Пять лет спустя после коронации Роберта, когда Бейлон Грейджой решил поднять восстание. Эддард Старк вместе с королём воевал на Пайке, — сказал ей Сандор. «Конечно, как я могла забыть…» — Мне рассказывали эту историю. Оттуда отец и привёз в воспитанники Теона Грейджоя. Я немногое знаю об этом времени… Мне было тогда три года, и меня мало интересовали сражения. Сандор улыбнулся уголком рта, и Санса невольно сравнила эту его улыбку с прежними кривящими лицо оскалами. — Мне было восемнадцать, и сражения были единственным, что меня интересовало. — Мой отец… — осторожно начала Санса, боясь узнать ответ, — он был хорош в бою? — Они с Робертом сражались плечом к плечу и крушили врагов, будто не замечая сопротивления. Роберт бился своим знаменитым молотом, а у вашего отца был огромный двуручный меч из валирийской стали*. Немало железных людей испробовали его остроту на себе. Санса попыталась представить эту картину и вспомнить, как выглядел меч, которым издавна владели Старки. Он был шириной в ладонь, а длиной почти что с рост четырнадцатилетнего Робба. Большой и невероятно острый. На её памяти отец только исполнял им смертные приговоры, да и то она никогда этого лично не видела. После она вспомнила, как Илин Пейн этим же мечом отсёк ему голову, и помрачнела. — Лёд. Так зовётся этот меч. Он был выкован в Древней Валирии четыреста лет назад. Его отобрали в столице и до сих пор нам не вернули. Теперь, пожалуй, мы уже не получим его обратно. Королевская Гавань не отвечает на мои письма. — Не удивительно, если очередной заносчивый мальчишка усадил свой зад на Железный Трон, — фыркнул Сандор. — Если бы только мальчишка… — вздохнула она. — Сегодня сир Марлон Мандерли сообщил мне тревожные новости. На Драконьем Камне высадилась Дейенерис Таргариен с тремя огнедышащими драконами и огромным войском дотракийцев и Безупречных. Она призывает короля Эйегона к себе, но он не желает бросать столицу и по первому зову бежать к чужеземке. Говорят, будет новая война, и на Королевскую Гавань может обрушиться пламя драконов. — Пусть бы она сгорела хоть вся. Слишком много этого проклятого огня стало на юге. Север мне куда приятнее в этом отношении. «Если бы всё было так просто», — грустно подумала Санса. — Когда Дейенерис и Эйегон помирятся, драконы обрушатся и на Север. — Вы говорили, что Джон красноречив. Пусть уговорит драконью королеву плевать огнём на мёртвых, а не на живых, — пожал плечами Сандор. — Я тоже раздумывала над этим. Я напишу Джону и сообщу эти новости. Быть может, драконы — наш единственный шанс победить в этой войне. — Добрая сталь в руках сработает ничуть не хуже. Санса улыбнулась. — Вы уже зашли в арсенал? Я приказала мастеру над оружием выдать вам новый меч и всё необходимое. — Ваш старик едва не испепелил меня взглядом получше любого дракона, но меч я всё-таки выбрал. Мой прежний был годен только на то, чтобы шевелить им уголья в костре. Так что благодарю за беспокойство. — Я рада, что смогла помочь вам. Не сердитесь на него: двое его сыновей не вернулись с юга. Север слишком многое потерпел от Ланнистеров, и им не так-то просто смириться с тем, что все мы теперь на одной стороне. Старки и Ланнистеры, северяне и южане, одичалые и потомки андалов — все мы люди, а из-за Стены за нами идёт наша смерть. Мы должны сплотиться и выжить вместе, либо погибнуть поодиночке. Сандор усмехнулся и сказал: — Мудрые слова, миледи. Не забудьте написать их королю Джону, чтобы он случайно не сбросил меня и Джейме Ланнистера со Стены. Санса рассмеялась. — Непременно напишу. Кажется, это его собственные слова, так что Джону будет приятно прочесть их на пергаменте. Сир Джейме очень переменился с тех пор, как я в последний раз его видела… Ей было любопытно узнать, что Сандор о нём думает. — Это точно, — ответил он. — Я тоже с трудом его узнал, сперва приняв за труп, выловленный из реки. Впрочем, ещё пара часов, и он бы им стал. Старший брат едва его вылечил. — Старший брат? — Санса невероятно удивилась, поначалу решив, что речь идёт о Григоре Клигане. Тот вряд ли мог кого-то вылечить, разве что добить насовсем. — Настоятель нашей обители, — уточнил Сандор. — Ланнистера принесло на Тихий остров с дырой в плече, и его рана воспалилась. Они с девицей Тарт побывали в плену у разбойников. — Да, я слышала об этом... Леди Бриенна говорила, что вы тоже были ранены. Это старший брат вас вылечил? — Он подобрал меня на берегу и сделал для меня всё, что было возможно. Ему я обязан своей жизнью. Это было сказано с уважением и прозвучало искренне. Санса в очередной раз задумалась, сколь многое они оба пережили с момента их последней встречи. — Отчего вы не остались там? Сандор замолчал на какое-то время, а после ответил: — Я не предназначен для рытья могил. Старший брат сказал мне, что вы вернулись в Винтерфелл, и что над Севером нависла угроза. Как только Ланнистер оправился и они собрались в путь, я присоединился к ним, не раздумывая. Настал черёд Сансы молчать. Его ответ можно было понять двусмысленно. Можно было вообразить, что Сандор прибыл сюда исключительно чтобы защитить её, но Санса сразу отогнала эту мысль. Это было бы слишком… невероятно. Он не создан для мирной жизни, наверное, это правда. Как дорогой меч, который не создан для того, чтобы ржаветь в ножнах на стенке… Они проговорили ещё не меньше часа, пока Санса не спохватилась, что завтра утром едва ли сможет подняться с постели. Фонарь давно погас. Была глухая ночь, только звёзды смотрели на них с небес, да деревья безмолвно стояли, растопырив ветки над их головами. — Простите, что заговорила вас, Сандор. Давно пора идти спать. — Идёмте, миледи. На сей раз они возвращались в тишине, и Санса позволила себе вместо всяких слов просто слушать его шаги за спиной. — Доброй ночи, — тихо сказала она возле дверей. — Приходите завтра охранять мои молитвы. — Приду, — ответил он, чуть наклонив голову. Санса улыбнулась в ответ и взялась за дверную ручку.