Ветер с севера

Кровь бастарда не станет чище, Храбрость трус не возьмёт извне, Но едины и лорд, и нищий, Став дозорными на Стене. Айрэ и Саруман

У Стены было холодно. Ветер тут почти никогда не унимался, старательно завывая сутками напролёт. Наверно, надеялся совсем сдуть эту ледяную глыбу, но не выходило, и от этого он только сильнее злился. Вместе с ветром приходили метели и вьюги, а бледное солнце порой едва показывалось на небе, чтобы совсем скоро спрятаться назад. Быть может, оно тоже мёрзло. Страшно подумать, как некоторые проводят на Стене всю свою жизнь и не превращаются при этом в ледышки. Хант прав, сердце здесь стынет вместе с душой, и от людей остаётся лишь пустая человеческая оболочка, которая дышит, ест и гадит. Чёрные братья жили своей равнодушной жизнью: исполняли поручения лорда-командующего, ругались и смеялись, распевали похабные песни, но в глазах каждого из них Джейме читал мрачную мысль: «Мы здесь навсегда». Давший присягу не может самовольно покинуть Стену до конца своих дней. Иногда Джейме раздумывал, что было бы, если бы Нед Старк всё-таки уговорил Роберта сослать его, предавшего свои клятвы гвардейца, в Ночной Дозор после убийства Эйериса. Каким Джейме был бы сейчас, проведя почти двадцать лет жизни в Чёрном замке?.. Наверняка давно мёртвым. Нынешний лорд-командующий Ночного Дозора был под стать этому угрюмому месту. Он был не особенно стар, но уже изрядно сед, а в его глазах плескалась вся печаль этого мира. Стоило ему открыть рот, как сразу становилось понятно, что ничего хорошего он не скажет. Эддисон Толлетт. Скорбный Эдд, как все его тут называют. Толлетты — один из знатных домов Долины Аррен, солнечного и плодородного места. Любопытно узнать, каким ветром его сюда занесло, но не будешь же спрашивать, вдруг эта история не предназначена для чужих ушей. На Стену часто отправляли за всякого рода преступления. Джейме успел услышать о насильниках, ворах, разбойниках, братоубийцах, отцеубийцах и клятвопреступниках, которые несли здесь свою службу. Теперь и он сам ужинает с ними за одним столом. Только Цареубийцы им тут не хватало. Что за остроумная шутка судьбы… Когда Эддисон Толлетт поднялся со своего места и начал говорить, Джейме сразу почувствовал, что это плохо кончится. Они уже скоро неделю как мёрзнут тут вместе с Бриенной, Хантом, Клиганом и Подриком, и за это время ничего обнадёживающего от него не слышали. Ещё унылее было внимать ему, уплетая горячее варево из воды, бобов и соли, которое здесь по какому-то странному недоразумению называли супом. — Задули холодные ветры, — начал Толлетт, и Джейме усмехнулся, покачав головой. А то они сами этого не чувствуют. Странно, что Эдд только сегодня обратил внимание на это обстоятельство. Ветры дуют уже пять дней и дули весь путь до Стены. Холодные ветры здесь дуют вообще всегда. — Вы знаете, что это значит, братья. Они идут. Как я и думал, король Джон не успевает прибыть к нам на помощь. Значит, будем рассчитывать на себя, — говорил он, тоскливо оглядывая чертог, будто речь на похоронах произносил. Это что-то новенькое. Джейме уже успел поверить, что война с мёртвыми нарочно выдумана старшим братом, который хотел услать всю их беспокойную компанию куда-нибудь подальше от Тихого острова. А Санса Старк была в курсе этого розыгрыша и сумела нагнать на них достаточно страха и чувства вины, чтобы они в неизменном составе отправились на север… Однако, нет. Кажется, Толлетт хочет развеять все его сомнения на сей счёт. — Вы уже знаете, что должны делать. Расположение солдат такое же, как неделю назад: треть обороняют ворота, остальные — на Стену. Стюардам подготовить побольше дров и масла, поднять наверх заряды для катапульт. Строители, отколотите лёд с лестницы и проверьте, довольно ли гравия наверху. Оруженосцы и мальчишки вольного народа следят за кострами у подножия Стены. Что касается недавно прибывших… Сорок человек пойдут к воротам, остальные наверх, — Эдд внимательно оглядел их стол, что-то прикидывая, и потом продолжил: — Сир Хиль Хант к воротам, сир Сандор Клиган туда же. Сир Джейме Ланнистер и леди Бриенна Тарт на Стену. Их имена впервые произнесли вслух так громко, и Джейме показалось, что они эхом отразились от стропил и повисли в звенящей тишине чертога. Все глаза в зале с одинаковым интересом вылупились на них. Поистине, вот она — дурная слава. Даже на этом краю света они знамениты. Клиган мрачно уставился на Эдда, будто запоминая, что после ужина нужно подойти к нему и втолковать, что он никакой не рыцарь. Бриенна неуверенно улыбнулась, наверно, обрадованная тем, что её отправят в самую гущу боя. И только Подрик вроде бы остался недоволен: разводить костры с мальчишками одичалых было совсем не тем, о чём он мечтал, когда ехал сюда. Что ж, все с чего-то начинали, а великими воителями не становятся с лёту. Война все-таки будет. Странная, но война. Джейме никогда не боялся битвы: он жил ей, жадно вдыхая воздух, наполненный воплями и звоном стали, его радовал вид чужой крови на собственном мече… Но тут дело другое. Из-за Стены грядёт что-то нечеловеческое, и непонятно, как с этим бороться. Он внезапно ощутил себя юным оруженосцем, который впервые отправляется в бой. В животе поселилось холодное беспокойство, рука сама собой нервно теребила перевязь меча, и почему-то хотелось глупо смеяться от любого пустяка. Ещё и сражаться нужно будет на самой вершине. Как бы не свалиться оттуда прямо на голову Ханту с Клиганом. Как же мертвецы доберутся до них, если Стена такая огромная и скользкая?.. Нет ответа, одни вопросы. «Увидим сегодня ночью. Даже интересно проверить, на что я теперь годен». Бриенна, похоже, ощущала нечто подобное. Она была особенно серьёзна и всё проверяла, на месте ли Верный Клятве. Хиль Хант достал откуда-то очередной мех и время от времени прикладывался к нему. Сандор Клиган сидел возле костра и упорно точил свой меч, доводя его до состояния бритвы. Подрик мельтешил перед глазами, кругами расхаживая по лагерю. Он тоже волновался. Одичалые около своих шатров шумно о чём-то спорили: возможно, делили места на Стене и у ворот. Солдаты Мандерли перешучивались друг с другом и готовили оружие. По лестнице то и дело поднимались люди, а клеть сновала вверх-вниз, перевозя бесконечные бочки, оружие и снаряды. Там наверху заполыхали костры, насколько Джейме мог видеть, и ночная темнота озарилась багровыми бликами, протянувшимися длинной цепью на восток и запад от Чёрного замка. Любопытно, как Дозор определяет, что бой будет именно сегодня? Не иначе как скорбный нос Толлетта чует Иных за много миль. Первый бой на Стене… Как бы ему не стать последним. Дурные мысли перед сражением, но что делать, если никаких других нет. Джейме выбросил Иных из головы и стал наблюдать за Бриенной Тарт. Она стояла возле костра — прямая, как копьё, и её ладонь плотно обхватывала рукоять меча, который он подарил. Щит с гербом сира Дункана Высокого лежал рядом, готовый принять первый бой с армией холода. Приятное зрелище. Что она видит в пламени? О чём думает?.. Наверняка о предстоящем сражении. Джейме уже устал о нём думать и принялся вспоминать, как сладко было целовать Бриенну. С того самого дня в Винтерфелле, когда женщина в очередной раз выслушала его гадкие признания, но всё равно не ушла, Джейме неожиданно осознал, что расставаться ней не имеет никакого желания. Он привык к её постоянному присутствию, ему было тепло и спокойно рядом с ней, да и разговаривать с кем-то другим ему совершенно не хотелось. Странно всё-таки: они начали этот путь непримиримыми врагами, а теперь повсюду ходят вместе, словно друзья. Или не друзья?.. Он не мог дать названия той тяге, которая то и дело заставляла его касаться её и даже целовать. Ну не любовь же, право слово… Или всё же любовь? Для него это чувство прежде было связано только с Серсеей, но он вдруг поймал себя на мысли, что за всю дорогу сюда не вспомнил о ней лишнего раза. Чем холоднее становилось, тем сильнее она вымерзала из его сердца. Когда-то он любил её и порой ненавидел одновременно, но теперь, кажется, вовсе позабыл. Здесь, в этом суровом краю, среди замёрзших скал и занесённых снегом холмов, Серсее не было места. Он понял, что испытывает странное облегчение, прощаясь с мыслями о ней. Она была ему сестрой, любовницей, матерью его детей, но и его болью и горечью тоже. Она была, но её больше нет. Ему не хотелось вспоминать, в кого она превратилась, и не хотелось думать, зачем она предала огню город, который он когда-то спас ценой своей навсегда замаранной чести. И единственных свидетельств их любви — детей — тоже больше нет. Ничего больше нет… Даже сам Джейме Ланнистер, любивший её, теперь мёртв. Он умер где-то в пути между Харренхоллом и Винтерфеллом, и человек, сидящий возле костра в ожидании встречи с Иными, совсем на него не похож, иначе бы его здесь не было. Зато Бриенна появлялась в его мыслях слишком часто. Стоило ей исчезнуть из виду, как он размышлял, куда она направилась и чем ей это грозит среди всех головорезов, солдат и одичалых проклятого Чёрного замка. Стоило ей лечь рядом, как в его голову лезли мысли — одна другой неприличнее — но позволить себе тронуть Бриенну Тарт значило бы разрушить нечто хрупкое, что возникло между ними. Что-то, что было следствием её доверия. Раньше он думал, что Бриенна ограждается ото всех высокой стеной, за которую никому нет ходу, но теперь видел: она переменилась. Или всегда была такой, просто нужно было смотреть другими глазами. Когда они ехали в столицу, она казалась ему унылой скучной девкой без капли чувства юмора, но сейчас она часто улыбается и смеётся над их глупыми шутками. Прежде Бриенна виделась ему суровой одиночкой, но она явно испытывает какие-то едва ли не материнские чувства к несчастному Подрику. Чёрт знает, где она его подобрала, но он стал её оруженосцем, и она рьяно наставляет его по мере сил. Даже с Сандором Клиганом у них установилось что-то вроде уважительного нейтралитета, чего Джейме никак не мог бы вообразить, зная обоих этих людей. А сир Хиль, опозоривший её своим идиотским пари, нередко разговаривает с ней и смешит её, и Бриенна относится к нему вполне ровно, давно простив. А уж с ним самим… Одни боги знают, зачем она позволила поцеловать себя тогда, на Стене. Он знал, что если сделает это, то обратного хода уже не будет. Тем сильнее ему хотелось попробовать, и тем сильнее он удивился, поняв, что она отзывается. Она хочет того же, что и он. Джейме понятия не имел, что всё это значило и чем могло закончиться, но собирался повторить при случае. Некогда медлить, если каждый день твоей жизни может стать последним… Словно подслушав эти мысли, наверху трижды зловеще взревел рог. «Идут», — эхом пронеслось по лагерю, и все быстро отправились по своим местам. — Удачи, парни! — сказал Джейме уходящим к воротам Клигану, Подрику и Ханту.  — И тебе не сдохнуть, Ланнистер, — пожелал Сандор, не оборачиваясь. — Вам тоже удачи! — крикнул сир Хиль, а Подрик помахал им рукой на прощание. — Пойдём, Бриенна. Самым сложным будет взобраться наверх, — вздохнул Джейме, тоскливо оглядывая ледяной утёс Стены. — И не упасть вниз, — добавила она, улыбнувшись уголками губ. Лестница, которая всегда вызывала у Джейме большие сомнения, теперь должна была послужить им для подъёма. Первые десять ступеней дались ему нелегко: ноги так и норовили скользнуть между брусьев, но скоро он приноровился, перестав замечать высоту в сплошном потоке людей. Лестница зигзагом вилась по отвесу и каким-то чудом довела их до самой вершины. Когда Джейме наконец поднялся, то даже удивился этому: снизу она казалась совершенно неприступной. Верх Стены был весь усыпан кострами, разведёнными в больших железных корзинах. Здесь уже были подготовлены дрова, факелы, копья и связки стрел для скорпионов, а над огнём глухо булькали котлы с маслом. Возле катапульт и требюшетов возились солдаты и помогающие им мальчишки. Груды камней и бочки со смолой высились рядом. Люди поднимались и медленно рассредотачивались вдоль Стены, напоминая муравьёв, копошащихся на громадном ледяном муравейнике. Возле лестницы каждому вручали ледоходные шипы и оружие: короткие обсидиановые копья, ножи, луки и стрелы. Джейме досталось копьё с блестящим чёрным наконечником, а Бриенне вдобавок к нему длинный тисовый лук и два колчана стрел. — Стрелять только по команде, — хмуро сказал ей одноглазый старик в чёрном. Джейме подумал, что никогда раньше не видел её с луком, но женщина как будто не смутилась и спокойно приняла его. Все вокруг действовали так слаженно, словно обороняли Стену уже сотню раз. Наверняка так оно и есть. Джейме не знал, сколько длится эта война, но совершенно точно не первый день. В двадцати ярдах от лестницы, возле особенно большого костра молча стояла высокая женщина в красном. От одного её вида Джейме захотелось поплотнее застегнуть свой овчинный кожух и посильнее натянуть шапку на уши. Лёгкий шёлк её платья трепыхался по ветру, как языки пламени. Алый плащ хлопал женщину по плечам, а медного цвета волосы будто бы сами излучали свет, отражая огни костров. Она мельком глянула на них с Бриенной и снова обратила свой взгляд на север. «Даже глаза у нее красные», — невольно вздрогнул Джейме. «Так вот какова она, жрица Станниса». Раньше они видели её только издалека, возле вечерних костров, где Мелисандра и немногие огнепоклонники распевали хвалу своему красному богу. Они с Бриенной привязали к сапогам ледоходные шипы и двинулись вдоль Стены, найдя себе место между лучниками на западной стороне. Вдалеке над Зачарованным лесом поднималась то ли снежная буря, то ли густой туман: над верхушками деревьев кружились вихри, и ветер приносил оттуда редкие пока снежинки. «Ветер с севера», — подумал Джейме. «Эдд был прав». — Что, в первый раз? — ухмыльнувшись, спросил их сутулый старик в одежде чёрного брата. Судя по его виду, он родился ещё до завоевания Эйегона, а то и пришествие андалов застал. — Мы прибыли пять дней назад, — сказал ему Джейме, поудобнее перехватывая копьё. Ему казалось, что ещё немного, и от холодного ветра начнут крошиться зубы. — А ты уже наверняка не первый. — Я восемнадцать лет провёл на Стене, но такого ещё никогда не видал, — хмурясь, проворчал старик. — Вот уж не думал, что Ульмер из Королевского леса станет сражаться с Иными. Если сегодня помру, непременно расскажите обо мне своим детям, сир. «Нет у меня больше детей и вряд ли будут», — тоскливо подумал Джейме, но тут осознал, какое имя только что услышал, и уставился на старика во все глаза. — Ульмер из Братства Королевского Леса? — спросил он удивлённо. Старик расцвёл, словно специально назвался, чтобы его узнали. — Приятно, когда тебя помнят такие знатные лорды. Рад снова встретиться, сир Джейме. Джейме его знать не знал, но, конечно, слышал о нём. Этот лучник когда-то славился на всю страну, и слава его была заслуженной. Он собирал все награды на турнирах стрелков, но известен был больше тем, что разбойничал вместе с Братством Королевского Леса. Именно в походе против этой шайки Джейме получил свои рыцарские шпоры. Странно стоять плечом к плечу с Ульмером-Стрелком на самом краю света. Раньше они были по разные стороны боя, но мир переменился и вряд ли когда-то станет прежним. — Рад сражаться на одной стороне с легендой, — усмехнулся ему в ответ Джейме. — Когда-нибудь я расскажу вам, как помогал Белой Лани выжечь клеймо на заднице вашего родича Меррета Фрея, но не сейчас, — сообщил ему Ульмер, улыбаясь во все свои три зуба. — Глядите в оба, сир. Нынче против вас стоит не Пузатый Бен*, а нечто другое. Они везде и нигде. С тех пор, как прошлый лорд-командующий, да упокоят Семеро его душу, в запале боя крикнул этим тварям «добро пожаловать», они совсем обнаглели. Стало быть, обрадовались приглашению. Теперь так и лезут**. Туманная буря медленно приближалась и уже выдвинулась за пределы Зачарованного леса. Становилось всё холоднее, и Джейме закрыл рот, решив поболтать со стариком позже, если представится возможность. Бриенна сосредоточенно смотрела на клубящийся белёсым паром лес, держа лук наготове. Большой костёр в корзине дрожал и бился на ветру, но хотя бы не гас, и на том спасибо. В воздухе метались колючие снежинки. Из леса на них ползло нечто, чьё имя было — холодная смерть. Оно подступало неторопливо, и чувствовалась в нём какая-то неотвратимая уверенность в своей победе. Туман мягко стелился по земле, ласково оглаживая её своими липкими пальцами, и было ясно, что он укрывает в себе что-то похуже, чем просто снег. Белое облако подползло к Стене на расстояние выстрела. — Требюшеты зарядить! — гаркнул Эдд неожиданно громким голосом, так непохожим на его обычный печальный тон. В рычаги поспешно вставили бочонки со смолой и подожгли их. Пламя загудело, разгораясь. — ОГОНЬ! Противовесы отскочили вниз, рычаги стукнулись об обивку перекладин, и ярко горящие бочки полетели в холодную ночь. Мутная пелена заглотила их безо всякого труда, будто и не заметила. Пламя полыхнуло от удара о землю, но тут же погасло, наглухо укрытое туманом. В нём что-то заколебалось и забарахталось, но он продолжал наступать. Внутри него раздавалось какое-то глухое ворчание или скрежет, точно холод был недоволен огненным вторжением. Люди замерли в молчании, и в тишине эти трескучие звуки слышались особенно ясно. — Заряжай!.. Огонь! Новый залп, такой же бесполезный. И ещё, и ещё, пока защитники не извели почти все поднятые наверх бочонки. — Горящие стрелы наложить! — скомандовал Эдд лучникам. Бриенна опустила наконечник стрелы в костёр, подожгла его и натянула лук. Ульмер и тощий одичалый парень слева от Джейме сделали то же самое. — Лучники, ПЛИ! — крикнул лорд-командующий, и сотни огоньков перечеркнули ночное небо, устремившись прямо в туман. — Катапульты, ОГОНЬ! — следующий приказ отправил вниз целую лавину горящих камней размером с великанский кулак. Для этого боя их обшили вымоченными в масле тряпицами. — Скорпионы, ОГОНЬ! — снова залп, на сей раз огненными копьями. В холодном тумане заметались тени, а Толлетт без передышки всё отдавал и отдавал команды. Ветер завывал, катапульты скрипели и грохотали. Сложно было сказать, достигали ли снаряды и стрелы цели. Бриенна извела целый колчан, но туман, похоже, ничто не останавливало. Он добрался до подножия Стены и заклубился возле ворот, словно раздумывая, что ему делать дальше. — Лучники, к парапету! — крикнул Эдд. — Не дать гадам взять ворота! Катапульты, огонь! Скорпионы, огонь! Бриенна начала второй колчан и, стоя рядом с Ульмером, принялась расстреливать шевелящееся молочное месиво возле ворот. Стрелы защитников сыпались со Стены, как огненный дождь. Порой снизу доносились какие-то вздохи и шорохи, и звучали они так нечеловечески, что у Джейме в животе всё скручивало. — Масло к воротам! — и котлы с шипящим маслом опрокинули вниз. Ничерта не было видно. Как знать, достигли ли они своей цели… Когда льёшь кипящее масло на живых людей, слышно их вопли ужаса и боли. Мёртвые не издавали криков, и ужас им точно был неведом — они сами были настоящим ужасом. Джейме успел задуматься, для чего однорукого послали наверх, где он всё равно не может стрелять из лука, как Ульмер внезапно охнул, глядя вниз, и сказал: — Ползут. В одном этом простом слове было больше жути, чем во всех шорохах холодной пелены. Вместе с новым порывом ветра на Стену обрушилась настоящая снежная буря. Туман стал подниматься по отвесу, и ветер почему-то его не развеивал. Джейме понял, что слишком мало видит за сплошной завесью снега, а холод стал таким сильным, что он даже вдохнуть боялся. Ульмер бросил бесполезный лук и взял копьё. Джейме перехватил своё, поднял щит и пошире расставил ноги в поисках опоры, чтобы случайно не отправиться вниз летать со снежинками. Бриенна стояла рядом, настороженно разглядывая пространство перед собой. Падающая над вязом звезда играла бликами на её щите, отражая свет огня. Над Стеной вдруг раздалось какое-то потустороннее пение: грудной женский голос протяжно выводил слова на древнем, всеми позабытом языке. Он зазвучал здесь так неуместно, что Джейме мог бы перепугаться, если бы не слышал его в Королевской башне и у вечерних костров. Пела Мелисандра Асшайская. Казалось бы, ветер должен был заглушить её молитву и унести прочь, однако в его вое она только крепла, с каждым мгновением набирая мощь. Они стояли далеко от жрицы, но её низкий голос был слышен даже здесь, словно она была совсем рядом. Он шёл прямо от костров и огненных стрел — от любого источника живого огня на Стене, а пламя, вдохновлённое этим пением, возгоралось ярче и светило ровнее, неподвластное стылому ветру. Туман наконец дополз и заклубился вровень с парапетом. Джейме показалось, что оттуда на него смотрит тысяча холодных глаз, и каждый из них напитан жуткой ненавистью, желая его убить. Голос Мелисандры всё звучал, а туман медленно колебался в такт ему, как зачарованный. Джейме ощутил, что основательно вспотел, хотя мороз продирал до самых костей, проникая через все слои шерсти и кожи. Сколько ещё продлится это странное равновесие, он не мог предположить, но чувствовал, что по Стене поднимается нечто, что сейчас явит себя. — От края отступить! Оружие к бою! — услышал он отголоски приказа, отданного Эддом. Крик прозвучал еле слышно, как если бы лорд-командующий был в полулиге отсюда, а не в пятидесяти ярдах. «Охрип он что ли?..» — Катапульты, огонь! Скорпионы, огонь! Джейме был не слишком ловок с таким копьём, тем более в левой руке, но надеялся, что как-нибудь сможет попасть по цели. Все здесь были вооружены похожими — короткими деревянными пиками с примотанными к ним обсидиановыми наконечниками. Говорят, от стали нет толку в борьбе с холодом. Не знай он этого, удивился бы, зачем им выдали столь нелепое оружие. Все быстро отошли к середине Стены и замерли в ожидании. Странный неприятный скрежет свербил в ушах, точно лёд царапают мелкими ножичками. Снизу донеслись глухие удары. Некая сила ломилась в ворота, пытаясь их разрушить. Кто или что способно пробить дубовые створки девятидюймовой толщины, Джейме даже предположить не мог. Он взглянул на Бриенну. Она напряжённо изучала клубящийся туман и чутко прислушивалась к звукам, но он не чувствовал её страха, и это его восхитило. Снизу раздался треск ломающегося дерева. — Ворота пали, — озадаченно сказал Ульмер сам себе, но каждый, кто его слышал, осознал ужас этих слов. «Если мёртвые прошли в ворота, все мы обречены». Мир вокруг затих, только песня Мелисандры плыла в этой тишине, заставляя кожу покрываться мурашками. Джейме казалось, что прошёл час, хотя на деле — вряд ли дольше нескольких минут. Из-под Стены донеслись какие-то приглушённые вопли, но ничего нельзя было разобрать. Почему-то запахло дымом и горящей смолой, и в белёсое облако вдруг причудливо вмешались клубы черноты. Вслед за этим Стена словно охнула, и за северным парапетом с грохотом что-то обрушилось. Джейме вздрогнул от неожиданности. Голос жрицы звенел и звенел, но внезапно резко оборвался на вдохе, точно Мелисандру лишили воздуха. Туман ринулся на них. В первое мгновение Джейме почти ослеп — не было видно ни края Стены, ни Бриенны, ни мальчишки слева, ни Ульмера — ничего. Только сплошная белая муть, будто утонул в молоке. Неподалёку раздались страшные крики, где-то там отчаянно заметались люди. Джейме спешно закрутился на месте, пытаясь понять, что происходит вокруг. Едва он сумел кое-как приглядеться, как сердце зашлось от ужаса. Из-за парапета показались громадные волосатые не то щупальца, не то лапы, и из тумана явилось чудовище из детских сказок — гигантский белый паук размером с небольшую лошадь. Он бодро выбрался на край и бросился на первого же попавшегося человека — мальчишку слева от Джейме. Тот истошно завопил и принялся тыкать в него копьём, но промахивался от страха. Ещё несколько тварей выползали с той стороны, судя по крикам в тумане. Паук повалил мальчишку наземь, повернувшись к Джейме своим мерзким, обросшим инеем брюхом, и он вогнал копьё прямо в него. Паук издал какой-то резкий звук, точно лёд ломается, и развернулся, но второй удар в огромный, светящийся голубым огнём глаз, упокоил тварь. Она замерла и повалилась на бок, дрыгая костенеющими ногами. Джейме пнул её, и паук рассыпался под ногой на куски, будто был сделан из обыкновенного льда. Первая одержанная победа вернула бодрость духа и даже какой-то азарт. Всё стало куда проще и понятнее: этих чудовищ можно убить, а значит, они ещё повоюют. Ни к чему раскисать раньше времени. Он оглянулся на Бриенну, но не нашёл ни её, ни Ульмера. Ближайшие четыре ярда видимого пространства были пусты, а дальше завивался вихрями зловещий туман. Ему на миг почудилось, что он остался совершенно один в этом белом мареве на невероятной ледяной высоте. «Проклятье, куда они делись, неужели свалились вниз», — мелькнуло в голове. Наверняка стройные ряды лучников разбились и разбежались по всей Стене, собравшись в группы. Ничерта не понятно в этой клятой хмари. Перемешанный со снегом, туман мешал видеть, а снизу всё доносился мерзкий скрежет. Костёр почти не давал света и совсем съёжился, проигрывая этому влажному холоду. Где-то рядом Стена обрывалась, но парапеты были плотно укрыты вихрями — стоит сделать неверный шаг, как полетишь вниз, не успев даже припомнить собственное имя. Пока Джейме осматривался, другая тварь напрыгнула на него со спины и повалила. Он больно грохнулся головой об лёд, едва не лишившись сознания, так потемнело в глазах. Пока он приходил в себя и разворачивался, острые жвалы защёлкали у него перед носом, и стужа, идущая от них, грозила заморозить его навсегда. Джейме попытался высвободить придавленное телом чудовища копьё, но тут паук дёрнулся и упал, рассыпавшись колотым льдом. — Некогда лежать, сир! — крикнул ему Ульмер из Королевского Леса. Джейме был с ним согласен и, пошатываясь, поднялся на ноги. В голове всё ещё звенело, как в колоколе. Приглушённый крик раздался откуда-то справа, и Джейме с ужасом узнал в нём голос Бриенны. Он кинулся туда, не слишком соображая, что делает, и ярдах в пяти увидел разом три паучьих брюха с растопыренными, обросшими снегом лапами. Они напоминали какой-то омерзительный шевелящийся цветок, расцветший на самом краю Стены. Бриенна барахталась где-то под ними, а её копьё, выбитое из рук, валялось рядом. Ещё немного, и все они рухнут прямо в лагерь… Джейме пырнул копьём первый попавшийся паучий зад, и тварь повернулась к нему, скрежеща жвалами. Обсидиан в глазу остановил её. Другое чудище тоже отстало от Бриенны и резво бросилось вперёд. Бледные паучьи лапы замельтешили перед лицом, а кривые челюсти поймали и перекусили древко копья, как соломинку, но подавились наконечником. Паук обернулся горой льда с застрявшим в ней обсидианом, а в руках осталась бесполезная палка. Джейме выругался и достал из ножен меч. Бриенна, освободившись от тройной хватки, умудрилась как-то вытащить свой кинжал и вогнать его в глаз холодного засранца. Её присыпало льдом, и она, отплёвываясь, принялась выползать из-под него. Кажется, крепкий дубовый щит сохранил её горло от паучьих челюстей. Валирийская сталь меча Джейме переливалась каким-то особенным светом, отличным от обычных его багрово-красных разводов, но размышлять об этих чудесах было некогда: два новых паука выползли из-за парапета. Они с Ульмером одновременно ударили их прямо между глаз, и меч сработал ничуть не хуже копья из обсидиана. Бриенна встала рядом и достала из ножен Верного Клятве. Джейме чувствовал себя с мечом куда увереннее, а то, что эта сталь убивает тварей, стало приятным сюрпризом. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он Бриенну, урвав время, пока никто не хотел их сожрать. Он понял, что жутко испугался, но вовсе не пауков, а того, что она могла быть сейчас мертва. — Вполне, — сказала она, прокашлявшись. Щёку женщины перечёркивала свежая царапина. К счастью, не слишком глубокая, насколько он мог судить. Крики в тумане не утихали, а Мелисандра снова начала петь, вот только голос её стал каким-то охрипшим, точно она ещё не вполне оправилась от болезни. Костры воспряли и осветили проклятую бурю. В мареве запрыгали тени — людские и паучьи. Ещё десяток чудовищ нашли свою смерть от их мечей. Вскоре Джейме с удовлетворением понял, что эти порождения зимы ужасно сильны, но не слишком расторопны. Пауки предпочитали сваливать своих жертв на землю и разрывать им глотки острыми челюстями, но за это время вполне можно было успеть всадить в них меч, особенно если кто-то прикрывает твою спину. Валирийская сталь с хрустом ломала паучьи ноги, разрубала их волосатые лбы и вспарывала покрытые инеем животы, выпуская наружу ледяные кишки. Ульмер вопил где-то рядом, заправски орудуя копьём, и Джейме подумал, что давно не встречал таких боевых стариканов. Втроём они удерживали свой участок Стены довольно долго. Джейме уже стало казаться, что вместе они выстоят до самого рассвета, как вдруг на него напал человек. Он настолько не ожидал такой подлости, что в первый миг растерялся, не вполне понимая, что происходит. С запозданием он узнал в нападавшем того самого мальчишку, которого часы назад защитил от первого паука, вот только как этот доходяга мог быть так силён? На вид ему ещё и пятнадцати не было. Одичалый повалил его на лёд, вырвал из руки меч и принялся душить. Джейме через все слои шарфов и капюшонов ощущал его железные пальцы, впившиеся ему в горло. — Твою мать, какого хрена?! — захрипел он, пытаясь щитом спихнуть его с себя. Неожиданно он понял, что прежде парень смотрел на него испуганными карими глазами, а никак не ярко-голубыми, точно как у пауков. «Он мёртв». Джейме изо всех сил дёрнулся, и они покатились по льду, остановившись возле самого края. Джейме оказался сверху и успел заметить, как у Стены горел тысячей костров лагерь и как густо возле ворот клубится всё та же белёсая пелена. Он двинул покойнику локтем в лицо, и этот удар мог бы переломать живому человеку нос, но мертвецу было всё равно. Бриенна пыталась пробиться к Джейме, с воплями сражаясь где-то неподалёку с вооружённым каменным топором упырём. Ещё несколько ударов размозжили дохлому парню переносицу, и он чуть ослабил хватку. Джейме поднялся и бросился к своему мечу, ровно блестевшему на льду в двух ярдах от него. Один удар по голове погасил голубое сияние глаз, и Джейме столкнул покойника вниз. Второй упырь уже валялся, поверженный Бриенной, и они вместе сбросили его со Стены, на сей раз в другую сторону, чтобы тот ненароком не напал на кого-нибудь в лагере, если ему вздумается опять ожить. «Надо бы при случае соорудить петлю на рукояти, — мельком подумал Джейме. — Если меч в следующий раз упадёт со Стены, мне не поздоровится». Внизу простиралось целое море холодного тумана — клубящегося, завораживающего. Он прятал высоту и невольно казалось, что паришь прямо на огромном пушистом облаке. Можно было бы полюбоваться его мрачной красотой, если бы оттуда не ползли ледяные чудища, а сбоку не подкрадывались новые покойники. Ещё несколько часов назад Джейме ужинал за одним столом с этим огромным рыжебородым одичалым, а теперь он пришёл его убивать. Разорванное паучьими челюстями горло, забрызганное кровью лицо и яркие огоньки глаз красноречиво говорили, что бородач воюет на стороне врага. Джейме отрубил ему голову и пнул её со Стены. Безголовое тело не расстроилось потере — оно поднялось и, вытянув руки, пошло в сторону Джейме. Он порадовался, что эти твари нередко предпочитали любому оружию свои цепкие пальцы, так что валирийская сталь рубила их безо всякого труда. Разваленное на куски тело перестало шевелиться и безжизненно свалилось на лёд. «Любопытно, скольких мы потеряли сегодня». Все, кто на них нападал, были из защитников Стены. Навряд ли покойники смогли бы подняться сюда по льду. Руки у них, конечно, крепкие, но до ледорубов они пока не додумались, как верно подметил Эдд. Ближе к концу ночи зимнее воинство то ли растеряло свой пыл, то ли решило сменить тактику. Пауки перестали лезть по отвесу, и Толлетт пустил вдоль по Стене пару человек посчитать потери и разведать обстановку. Мелисандра опять затянула свою песню, и пламя взвилось, разогнав туман на несколько ярдов вокруг. Бриенна подбросила дров в огонь. Эдд отдал команду зарядить катапульты, и они защёлкали, отправляя вниз горящие камни. Огненные копья скорпионов полетели вперёд, исчезая в пустоте. — Как внизу? — спросил Джейме проходивших мимо стюардов. — Держатся, — коротко сказал один и отправился дальше. Джейме казалось, что эта жуткая ночь никогда не закончится. Он не мог бы сказать, сколько минуло часов и скольких чудищ он превратил в разбитые ледяные изваяния. Время тянулось бесконечно медленно. В прошлом битва дарила ему воодушевление и восторг. Кто сильнее — ты или противник? Кто искуснее, кто ловчее и чей приём удачнее… Всё было просто и понятно: бейся до победы или умри. Нынешний бой только высасывал силы, а промозглый холод будто выпивал жизнь. Вспотевшее тело мёрзло на морозе. Когда по Стене пронесли горячее питьё и ломти чёрного хлеба, Джейме на время вернул себе возможность мыслить. Проклятое место, но он сам сделал свой выбор. Ещё примерно час ничего не происходило, и постоянное ожидание опасности выматывало сильнее сражения. Джейме стоял рядом с Бриенной и пытался согреться, засунув левую руку в пустой рукав и мелко подпрыгивая на месте. Можно было понадеяться, что этим всё и кончилось, но тут из тумана раздался то ли вой, то ли всхлип, и жуть заставила подобраться и напрячься, снова вытащить Вдовий Плач из ножен. Люди вокруг негромко переговаривались и жались поближе друг к другу. — Сейчас к нам залезут ледяные волки, миледи, — сказал он Бриенне, но она не улыбнулась, только одарила его встревоженным взглядом огромных голубых глаз. — Что это, Ульмер? — спросил Джейме в надежде, что у того есть ответ. — Семеро их знает, чего ещё эти ледяные ублюдки затеяли, — проворчал старик, опираясь на копьё. Ветер совсем стих, и в оглушающей тишине слышалось только пение Мелисандры. Снег продолжал сыпаться, теперь медленно и плавно, забираясь в рот и наглухо забивая ноздри. Когда ветер подул заново, Джейме показалось, что у него в горле провернули нож. Кажется, куда ещё холоднее, но в этом мёрзлом месте возможно всё. Десяток слоёв одежды нисколько не помогал — было так холодно, будто он совсем раздет. Туман заново набросился на костры и стал жадно пожирать их. Пламя грозило угаснуть совсем, еле видное на меркнущих углях. В холодной мгле вокруг них закружились тени — одна, другая, третья… — Не зевайте, рубите! — завопил Ульмер, набрасываясь на них. Джейме последовал его примеру. В тумане слышались зловещие шёпоты, мелькали глаза и даже раззявленные пасти. Одна из них примерилась отхватить Джейме голову, но он воткнул меч прямо ей в глотку, и та с горестным визгом отступила и пропала. Бриенна, рыча, размахивала Верным Клятве, пытаясь отогнать их от костра. Валирийская сталь пылала собственным светом, едва ли не ярче угасающего огня, и она этим тварям была не по вкусу. Джейме развернулся и рубанул между холодных синих глаз, сияющих в тумане. Последовавший за этим крик напоминал что-то среднее между скрежетом и воплем умирающего животного и чуть не оглушил его. Другая тень, кружившая возле Бриенны, получила от неё по зубам, издала такой же точно звук и исчезла. Ульмер смешно подпрыгивал, пытаясь достать до клочьев тумана, вьющегося у него над головой. Костры снова запылали, а стоявшие неподалёку люди завопили от облегчения, но передышка была недолгой. Битва света и тьмы, тепла и холода, живых и мёртвых всё длилась, и неясно было, кто сегодня одержит победу. Когда Джейме наконец остановился и огляделся, ему показалось, что небо на востоке чуть посветлело. «Рассвет близко», — прикинул он, но холод ещё не думал отступать, а в зловещем мареве слышались крики — умирающих и сражающихся напополам. Ещё трое синеглазых покойников — дозорный, одичалый и солдат Дастинов — одновременно набрели на них, прежде чем первый луч солнца пробился сквозь серые тучи. Смерть сделала этих людей одинаковыми, уравняв их мёртвой синевой глаз, залитыми кровью лицами и разорванными глотками. Проклятая пелена начала медленно отползать и скрылась в лесу, будто её никогда и не существовало. Осипший голос Мелисандры затянул другой мотив: должно быть, хвалу своему красному богу. Он звучал измученно и тускло, и Джейме подумал, что жрице тоже не помешало бы сейчас поспать. Солнце осветило всю Стену целиком и уставших, совершенно измотанных прошедшей ночью людей. Тут и там валялись трупы и груды битого льда — видимо, остатки пауков. Они медленно истаивали на свету, оставляя после себя мутные серые лужи. Бриенна стояла рядом — бледная, с перепачканным кровью лицом, с совершенно сумасшедшими глазами — и непонимающим взглядом окидывала это побоище, словно только что осознала себя живой. Сам он, должно быть, выглядел не лучше. Джейме подошёл к ней и обнял безо всякого стеснения. Они победили смерть и выстояли самую первую битву с Зимой. — Мы живы, миледи, — сказал он ей, и она вымученно улыбнулась, убирая Верного Клятве в ножны. Ульмер ловко, как старый лесной кот, подкрался к краю и глянул вниз. — Неплохо сегодня набили, — крякнул он удовлетворённо. Джейме взял Бриенну за руку и тоже подошёл посмотреть. Внизу громоздились такие же кучи льда и чёрные пятна между ними — мертвецы. Некоторых из них пригвоздили копья из скорпионов, другим разбили головы горящие камни, а стрелы укрывали поле боя, как разбросанная солома… Ворота были выломаны, рядом с ними трупы теснились кучнее, полузаваленные льдом, и довершало картину обгорелое тело великана прямо возле раскуроченных створок. Груды углей возле Стены растопили снег до самой земли. Осипший Толлетт крикнул: — Сегодня мы победили! — и Джейме подумал, что он мог бы и не добавлять это «сегодня». Нестройный хор голосов отозвался ему, и сложно было понять, чего в них больше — радости или усталости. Джейме заковылял в сторону лестницы, обходя лужи. «Ещё несколько месяцев на Стене, и я буду скакать по этим вершинам прытко, как горный козёл». Красная жрица куталась в свой плащ, пряча в ладонях совершенно белое лицо. Парнишка лет четырнадцати поддерживал её за плечи и пытался натянуть на неё бурую меховую шубу. Мелисандра едва стояла на ногах, и Джейме понял, что она тоже чертовски устала этой ночью. Даже боги и их слуги должны отдыхать. Сам он собирался зарыться в свои меха, обнять Бриенну и не вылезать из палатки часов десять, а то и больше. Правда, перед этим надо поесть и посетить отхожее место. Намочить штаны в бою не стыдно, а вот после него — уже сущая нелепость. К собственному удивлению, Джейме спустился к Чёрному замку, не свалившись с лестницы. Внизу их с Бриенной ожидал Подрик — весь чумазый и покрытый копотью, точно сражался не с ледяными призраками, а с духами огня. Может, так оно и было: Эдд приказал мальчишкам всю ночь поддерживать костры у подножия Стены. — Сир! Миледи! — радостно завопил Подрик, подпрыгивая на месте. Бриенна устало улыбнулась ему: — Как Хант и Клиган? — Живы, — кивнул Под. — Они ушли в баню: на них сегодня свалились кишки великана. — Ужас какой, даже знать не хочу эту историю, — сморщил нос Джейме, вообразив этих двоих, покрытых гигантскими зловонными внутренностями. Подрик звонко расхохотался. Джейме решил, что и ему самому баня не помешает: пахло от него так, будто он тоже основательно повалялся в чьих-то кишках. Повар Чёрного замка Хобб расстарался на славу. Каждому досталось по большой краюхе свежевыпеченного хлеба, миске горячей каши, в которую в кои-то веки добавили масла, и маленькому куску пирога с кедровыми орехами. Джейме попытался представить, сколько времени нужно, чтобы приготовить всю эту еду на такую ораву человек. Скорее всего, Хобб с помощниками трудились всю ночь, пока остальные сражались. У каждого своя битва — у кого-то с Иными, у кого-то с пирогами, и неизвестно ещё, какая из них важнее. После такой ночки поесть горячего было настоящим наслаждением. Бриенна уминала свою порцию за обе щёки, и Джейме поймал себя на мысли, что это выглядит безумно приятно. Этим утром любая малость его умиляла, а весь белый свет казался потрясающе прекрасным. Клиган и Хант явились на завтрак с опозданием, зато выглядели так возмутительно чисто и бодро, что он невольно им позавидовал. У Ханта на лице расцветал свежий синяк, но его настроения это не портило. Джейме вдруг вспомнил про то, что сам этой ночью неплохо приложился об лёд, и пощупал голову. Под волосами наливалась громадная шишка. — Доброе утро, сир и миледи, — приветствовал их Хиль, усаживаясь за стол. Он всегда был приторно вежлив, и Джейме порой раздумывал, не давний ли разговор об извинениях перед Бриенной являлся тому причиной. — Как прошла ночь? — Не так весело, как у вас. Ничьи внутренности на нас не падали, — ответил ему Джейме. Эти двое как-то странно переглянулись и запустили ложки в свои миски. — Ублюдок сломал наши ворота, за что и поплатился, — пожал плечами Клиган. — Сандор Клиган — Победитель Дохлых Великанов… Звучит неплохо, — фыркнул Джейме, но тот уже набил полный рот и не стал ничего отвечать. — Миледи, вы ранены? — осведомился Хант у Бриенны, встревоженно разглядывая её щёку. — Царапина, — отмахнулась она, коснувшись корки запёкшейся крови. «Эта женщина считает царапиной всё, кроме оторванной головы. Надо бы показать её мейстеру, вдруг эти челюсти были ядовиты»… Мысль об этом обеспокоила его. Он видел и меньшие повреждения, приносившие смерть их обладателям. Когда все высыпали из чертога на улицу, Джейме понял, что холод и на десятую долю не такой жуткий, как во время этого влажного белого тумана на Стене. Ему показалось, что на улице внезапно настала весна, хотя распахивать кожух и идти загорать на солнце определённо не стоило. Он всё-таки уговорил упрямую женщину отправиться к мейстеру, но, к своему разочарованию, узнал, что такового тут не имеется. Рану мог обработать только некий Клидас — всего лишь стюард, а вот мейстеров Цитадель прислать так до сих пор и не позаботилась. Странное дело. Клидаса они нашли в казармах, где тот колдовал над ранеными. На грязной лавке сидел старик с расцарапанной шеей и лишившийся двух пальцев мальчишка; были тут поломанные ноги и руки и даже кое-что похуже, но всё это Джейме не слишком интересовало. Горбатый лысый человечек суетился возле солдата Гловеров с разорванным плечом. В его руках виднелись катушка шёлковых ниток и тонкая серебряная иголка, а на соседней лавке были расставлены какие-то мази и пузырьки. Плешивый помощник протягивал ему палочку с намотанной на неё тряпицей, вымоченной в буром растворе. Стоны раненого заглушали их разговоры. — Нам нужно обработать рану, — сказал Джейме погромче, чтобы его точно услышали. Клидас обернулся и пошамкал губами, разглядывая Бриенну маленькими воспалёнными глазками. Об её ранении он, похоже, был того же мнения, что и она сама, но взгляд Джейме отговорил его от возражений. — Пирс, подай им ветошь и кипячёное вино. Займитесь сами, сир, мне малость некогда. Джейме это вполне устроило. — Садись, — приказал он Бриенне, и она плюхнулась на лавку, вся пунцовая от негодования. Она могла бы убить его прямо на месте, но стеснялась это сделать при Клидасе и раненых. Джейме повернул её лицо к свету, аккуратно стёр запекшуюся кровь и промокнул щёку смоченной в вине ветошью. Бриенна тихо зашипела. — Видишь, если бы это была просто царапина, ты бы ничего не почувствовала, — невинно улыбнулся Джейме. Клидас с любопытством покосился на них. Зашивать, насколько он видел, ничего не требовалось — жвало прошло вскользь, перечеркнув бледные веснушки и ссадив кожу, но небольшой шрам, может, и останется. Уже далеко не первый: нос её явно был сломан когда-то, над верхней губой проходила тонкая белёсая полоска, покусанная щека всё еще представляла собой жутковатое зрелище, а вот и новый. Сколько их ещё будет, пока длится эта война? Джейме хотел бы, чтобы ни одного. Хотел бы, чтобы она гуляла по берегу Тарта, любовалась водопадами и купалась в голубых водах Узкого моря, вечерами рассказывая отцу о своих путешествиях. Чтобы она была где угодно, только не на Стене, но какой смысл теперь об этом думать. Тарт так же далёк отсюда, как сам Джейме далёк от себя прошлого в мастерстве владения мечом. — Благодарю, — кивнул Джейме Клидасу, когда они выходили, и стюард что-то недовольно пробурчал в ответ. Солнце уже высоко стояло над горизонтом, и Стена в его лучах походила на диковинный хрустальный кристалл. Экую драгоценность они сегодня защищали, подумать только. Джейме решил, что никакой свет не помешает ему выспаться. Глаза отчаянно слипались, и неудивительно. Он поразился, как люди во дворе ещё находят силы на то, чтобы собираться в кучки и болтать друг с другом. Даже Эддисон Толлет, целую ночь проорав наравне с ветром, выполз из чертога и деловито направлялся куда-то в сторону от Королевской башни. Он увидел их с Бриенной и кивнул, подойдя ближе. — Всё обошлось, сир? — миролюбиво спросил он. — Вполне. Неплохая заваруха для разнообразия жизни, — хмыкнул Джейме. — Как вы, миледи? — осведомился Эдд, пристально изучая её лицо.  — Небольшая царапина. Клидас уже позаботился о ней, — буркнула женщина, не желая сознаваться, кто на самом деле смазывал ей щёку. Лорд-командующий удовлетворённо кивнул. — Можно сказать, что в эту ночь они нас немного пощупали. Вот когда они впервые полезли через Стену, мы уж было подумали, что она совсем рухнет. — Нянька рассказывала мне в детстве, что никакая нечисть через Стену пройти не сможет. Всегда подозревал, что она привирала мне, чтобы я крепче спал, — заметил Джейме. — Так оно и было, сир. Никакая нечисть, кроме одичалых, прежде сюда не ползала, — Эдд воровато оглянулся, посмотрев, нет ли поблизости кого из вольного народа, — но теперь гнилые времена настали. Сэм пишет, что Стена — вещь магическая, а вот ворота в ней — дело рук человеческих, и они Иным не помеха. Мертвяки по льду ползать не умеют, вот их хозяева и хотят открыть ворота, но мы пока держим их. Авось и ещё продержим. Тут лорд-командующий увидел горстку чёрных братьев и двинулся к ним. Напрасно дозорные задержались во дворе дольше положенного. — Эррон, Тай, Доннел, Хоп-Робин, возьмите парней и идите за Стену. Соберите все камни, стрелы и копья, они нам ещё пригодятся. Трупы ублюдков сжечь, чтоб духу их здесь не было. Если найдёте хорошие кольчуги или оружие, тоже берите. Где Оуэн? Пусть идёт чинить ворота, а Маррик — проверить решётку. Названные парни уныло переглянулись, но кивнули. Жизнь Ночного Дозора продолжалась. — Едут, едут! — неожиданно закричали с восточной стороны двора. — А вот и Джон! — объявил Эдд, и Джейме удивился, впервые услыхав столько радости в его голосе. По дороге, проходящей у подножия Стены, двигался конный отряд, и большой. Впереди резво скакали два всадника на конях, разных, как день и ночь — один на угольно-чёрном, другой — на снежно-белом. За ними ехала целая колонна, и конца ей видно не было. — Король! Король! — разносилось во дворе. Джейме с Бриенной остановились возле казармы и стали смотреть на прибывающих. Странный это был отряд. Северяне и одичалые вместе, так перемешанные, что сложно было понять, где кончаются одни и начинаются другие. Люди Севера в кольчугах с лютоволками на щитах ехали бок о бок с косматыми дикарями в варёной коже и шкурах, на щитах которых красовались отрубленные головы и паскудные демонские рожи. Крепкие железные копья соседствовали с каменными топорами и опалёнными на огне пиками, а прочные деревянные щиты — с плетёными из соломы. Когда во двор въехал предводитель этого отряда, у Джейме на пару мгновений замерло дыхание. Он вдруг перенёсся на восемнадцать лет назад — во двор Красного Замка, где он прощался с принцем Рейегаром. Тогда дул такой же сильный ветер, и принц смотрел на него таким же печальным взглядом, каким сейчас окидывал двор Король Севера. Джейме пришлось несколько раз зажмурить глаза, чтобы убедиться, что ему не привиделось от недостатка сна. Джон Старк издалека так походил на погибшего принца, что Джейме на миг поверил, будто это он и возвращается с войны, намереваясь завершить все дела и произвести обещанные перемены. Такое же строгое лицо, такая же стать, даже волосы, выпроставшиеся из-под слетевшего капюшона, почти такие же длинные и белые. «Они-то и придают ему это сходство». Джона он помнил темноволосым, а у этого они были на две трети седые. Похоже, люди не врут: он и правда пережил свою смерть, а то и чего похуже. Тяжёлый чёрный плащ, подбитый медвежьим мехом, спадал с его плеч, а на поясе висел длинный меч в дорогих ножнах. Рядом с его вороным конём бежал огромный белый волк с красными глазами. Величественное зрелище. Куда более величественное, чем растолстевший красноносый Роберт в сползающей на бок короне. Спутница короля была не менее хороша: на стройной белоснежной кобыле сидела высокая красивая женщина во всём белом, и длинная медовая коса перекидывалась через её плечо. Она улыбалась, и в её светлых глазах плясали задорные искорки. Горностаевый плащ и простой бронзовый обруч вместо короны довершали эту прекрасную картину. Король и Королева Севера. Трудно было выдумать более подходящих Северу монархов. Пара спешилась и подошла к Толлетту, обнимая его без всяких церемоний. — Рад тебя видеть, Эдд. Мы скакали всю ночь, но, кажется, всё равно опоздали, — расстроенно сказал ему Джон, оглядев солдат с повязками и мальчишек, тащивших из-за Стены связки стрел. — Вы как раз вовремя, Джон. Хуже было бы, если бы вы опоздали к завтраку: Хобб испёк пироги с орешками, а чего ещё человеку надо после ночного перехода?.. Как идут дела в Восточном Дозоре? — Держатся. Мертвецы получили такую взбучку, что ещё долго не полезут в море. Коттер Пайк наконец оправился от ранения и чихвостит их почём зря. Ты же знаешь, если он разозлится, то никому пощады не будет, — рассмеялся Джон. Со своего мохнатого коня слез могучий низкорослый старик в чёрной кольчуге и тоже полез обниматься к лорду-командующему. — Иди-ка сюда, унылый лорд-ворона. Вид у тебя потрёпанный! Задали вам жару ублюдки, а? Жаль, что я не успел всадить им в глотки парочку ножей, но теперь-то уж не уеду, пока не побью их всех до единого. — И я тебе рад, Тормунд. Ты стал ещё толще, чем мне помнится. Небось слопал парочку упырей, перепутав их с курицей, — меланхолично заметил Эдд. — Харр! А что, люблю похрустеть упырятинкой. Но жареных ворон люблю больше, — подмигнул он Толлетту. Джейме с интересом наблюдал за этой сценой. Похоже, здесь никто не соблюдает правила этикета. Попробовал бы кто назвать унылой вороной капитана Золотых Плащей в столице… Он так загляделся на предводителей, что совсем упустил из виду других участников процессии, а посмотреть там было на что. Десятую часть отряда составляли женщины — все как на подбор высоченные и крепкие, каждая при оружии. Помимо лохматых одичалых мужчин и таких же лохматых, но безбородых мальчишек, тут были и северяне, и даже редкие южане, но ярким пятном среди серо-коричневой палитры был мужчина в длинном красном одеянии. Джейме настолько не ожидал его тут увидеть, что не сразу признал в нём Тороса. Зато Торос его заметил и приветливо махнул им рукой. Вся эта разномастная компания во главе с королём и королевой отправилась в чертог, чтобы поесть с дороги. — Это Торос? — удивлённо спросила Бриенна, очевидно, разглядев то же самое. — Похоже на то. Идём, Бриенна, — ответил он. — Кажется, мы начинаем видеть то, чего быть не может. Пора нам с тобой поспать. Когда они вернулись в лагерь, Клиган и Хант уже вовсю дрыхли. Они с Бриенной тоже забрались в свою палатку, укутались в меха и уснули, едва успев донести головы до шкур.