Ветер с севера

Ничего тебе, девочка, не осталось, Кроме жгучего холода и скитаний. Лишь Игла из горящей на солнце стали — Отголосок далёких воспоминаний. Ты бежишь, примеряя чужие лица, Как волчонок, затравленный злыми псами. Ты хотела быть сильной, большой волчицей, Так учись понемногу владеть клыками. Айрэ и Саруман

Халлис Моллен скрестил руки на груди и мрачно взирал на целую груду брёвен, сваленных возле внутренней крепостной стены. По приказу Сансы слуги и крестьяне Зимнего городка которую неделю подряд рубили лес и свозили его в замок. Отдельно сложили валежник, отдельно — свежие брёвна, и всё это было покрыто снегом, а кое-где и тонкой ледяной коркой. — Миледи, эти дрова никуда не годны, их ещё долго придётся сушить. Если для обороны от мёртвяков мы будем разводить огромные костры, то намучаемся, прежде чем всё это подожжём, — наконец изрёк капитан гвардии Винтерфелла, имевший привычку озвучивать очевидное. — Я знаю, Халлис, но выхода нет. Джон приказал нам заготовить как можно больше дерева. Кто виновен в том, что прошедшей осенью некому было этим заниматься? Наш замок лежал в руинах… — ответила ему Санса. — Ладно, попробуем что-нибудь придумать. Может, мы успеем запасти столько, что будем греться четыре зимы подряд. — Я надеюсь, что мы успеем. И ещё больше надеюсь, что они пригодятся нам лишь для того, чтобы разжигать камины в холодные вечера. Халлис бросил на брёвна последний хмурый взгляд и повернулся к Сансе. — Что нового слышно со Стены? — спросил он, потирая друг о друга озябшие руки. — Джон пишет, что они сумели отразить несколько новых атак — и в Чёрном замке, и в Сумеречной Башне. Войска понесли немалые потери, но Стена пока держится. Мне показалось, он не очень уверен в том, что она продержится ещё хоть сколько-нибудь долго. Он пишет, что мы должны быть готовы ко всему, — сказала Санса и, помолчав немного, призналась: — Как мне страшно, Халлис… Это было чистой правдой. Каждое утро она просыпалась со страхом и каждую ночь засыпала вместе с ним. Страх поселился где-то у неё в животе и никуда не желал уходить, ворочаясь там, как клубок гадких змей. — Не бойтесь, миледи. Мы справимся, — улыбнулся ей капитан стражи. Голос его прозвучал уверенно, и вправду немного успокаивая. Санса улыбнулась ему в ответ. Халлис Моллен был одним из немногих людей, кто жил в замке при её родителях. Он был назначен на должность капитана гвардии Винтерфелла ещё Роббом и вместе с ним потом отбыл в южный поход. Халлису же Робб поручил доставить останки лорда Эддарда в Винтерфелл, что он и сделал, когда Станнис освободил замок от людей лорда Болтона. Это был простой и сильный человек, который знал её с младенчества. Быть может, поэтому он нередко спорил с ней, но Санса с лёгкостью ему это прощала. — Ещё Джон пишет, что отправит к нам со Стены всех одичалых, которые не могут сражаться: женщин, детей, стариков и калек. Мы должны будем как-то их разместить и занять работой. Халлис нахмурился сильнее прежнего: — И заодно чем-то кормить. Вот уж не думал, что мне когда-нибудь придётся таким заниматься. — Времена меняются, — грустно проговорила Санса. — Это верно, миледи. Что скагги? Когда они собираются на Стену? — Через пару дней. Они ждали ответа от Джона, и он приказал им выдвигаться по Королевскому тракту на север. Он направит их в помощь гарнизону Сумеречной Башни. — Ну и славно, — ухмыльнулся Халлис Моллен. — По правде говоря, они меня очень уж смущают. Санса поглядела в сторону десятка громадных кожаных шатров, расставленных во дворе. Над ними курились дымки, возле них бродили лохматые люди, а рядом в загоне стояли ещё более лохматые диковинные звери — единороги с острова Скагос. Санса заметила возле загона с животными мейстера Оливара и улыбнулась. Он был там нередким гостем. — И меня смущают, уж очень мерзко они пахнут, — со смешком заметила Санса. — Кстати, сир Давос тоже поедет с ними на Стену. Он хочет повидать своего сына Девана. Мальчишка был оставлен в Чёрном замке Станнисом в помощь его красной жрице. Джон сообщил, что он до сих пор находится там. — Как только Давос не боится ехать вместе с целой толпой дикарей? — покачал головой Халлис. — Он прожил на Скагосе много месяцев, с чего ему бояться. Он знает их куда лучше нашего. К тому же, камнерождённые — подданные Севера, которые укрыли Рикона в смутные времена, так что негоже так о них говорить, — попеняла ему Санса. — Виноват, миледи, — усмехнулся тот. Со стороны Восточных ворот послышались голоса. Санса обернулась посмотреть и увидела всадника, на белом щите которого скалил зубы серый лютоволк Старков. Один из разведчиков Винтерфелла вернулся с какими-то важными вестями, если судить по его взволнованному виду и взмыленной лошади. Вскоре он спешился возле них, поклонился и быстро заговорил: — Миледи, в замок направляются люди — парень и девушка. Они велели сообщить вам об их прибытии. Девушка уверяет, что она — Арья Старк из Винтерфелла. — А парень, наверняка, сам почивший король Роберт, — недоверчиво хмыкнул Халлис. Разведчик не понял шутки: — Парня зовут Джендри, и он простой кузнец. Санса заволновалась. Не то что бы она поверила, что Арья может быть жива, но возвращение Рикона показало ей, что чудеса иногда ещё случаются на этом свете… — Как выглядит девушка? — спросила она разведчика. — Молоденькая, волосы каштановые, серые глаза… Длинное лицо. Обычная, ничем не выделяется. Вот только рядом с ними идёт волчица, да такая громадная! Лютоволчица. Санса всплеснула руками, и мысли запрыгали в голове, как перепуганные зайцы. «Как это возможно… Невероятно. Арья пропала так давно, она не может быть жива. Что, если это самозванка? Как же тогда быть с волком… Но ведь и Нимерия исчезла в лесах в тот же день, когда умерла её собственная волчица Леди… Кажется, с того момента прошли сотни тягостных лет…» Санса не могла найти себе места, руки похолодели, и в горле встал ком. — Мне кажется, это сон, Халлис, — сказала она дрожащим голосом. — Сейчас узнаем, миледи. Я не видел Арью столько лет, что могу и вовсе не узнать её. — Зато я узнаю. Половину часа Санса ходила по двору, нервно перебирая складки юбки. За это время она успела вспомнить все их с сестрой разговоры в столице — одни глупые ссоры и нелепые препирательства. «Должно быть, Арья меня ненавидит», — думала она с тоской. «Какой глупой я была… Арья — моя сестра, а я променяла её на общество пустых придворных дам и Серсеи Ланнистер…». Последний раз она видела сестру в Красном замке, и они снова спорили, а потом Арья пропала, и долгое время никто больше о ней не слышал, даже Мизинец, которому были ведомы тайны и дворцовых покоев, и городских подворотен. Халлис стоял рядом и хмурил лоб, молча разделяя беспокойство Сансы. Вскоре из Великого Замка вышел сир Лотор Брюн, а с ним и Рикон с Лохматиком. Новости в Винтерфелле разносятся быстро. Когда в воротах показалась серая волчица, у Сансы заныло сердце. Огромная, размером с небольшую лошадь, она спокойно вышагивала по заметённому снегом двору, словно по собственному лесу, и нисколько не боялась людей. Лохматик, завидев её, насторожил уши и начал скалиться, медленно двинувшись ей навстречу, будто примеривался, будет ли драка. Волчица тоже заметила его и задала крюк в сторону, выгадывая расстояние для прыжка. Вслед за зверем во двор въехали кони — две бурых заморённых крестьянских лошадки со всадниками на спинах. На одной сидел юноша в овчинном тулупе и залатанном шерстяном плаще, на второй лошади скакала юная девушка в рваном полушубке, и её глаза цепко и дерзко оглядывали мир вокруг. «Арья». Это была она, ошибки быть не могло. Сильно повзрослевшая, даже чересчур взрослая для своего возраста, бледная и исхудавшая — одни глаза на лице — но всё же Арья. Девушка ловко спрыгнула с лошади и так же неуверенно, как её волчица, подошла ближе. Санса бросилась ей навстречу и крепко обняла, вдыхая запахи дыма и лошадей, чувствуя, как по щекам текут тёплые дорожки слёз. Арья в ответ неловко обняла её, похлопав по плечу рукавицей. — Арья… — Санса не могла найти никаких слов, только плакала и плакала. Глаза сестры были сухими, но она улыбалась ей. Рикон весело запрыгал на месте и подбежал к ним. Арья обхватила его за пояс и принялась кружить, пока тот звонко смеялся и дрыгал ногами. — Мы думали, ты погибла. Как же я скучала, Арья… — сказала наконец Санса. — Я тоже скучала, сестричка. Как видишь, я пока жива, — охрипшим голосом ответила ей та, жадно оглядывая замок и людей во дворе, будто искала другие знакомые лица. Настал черёд Халлиса Моллена. — Как ты выросла, принцесса… — пробасил он, обнимая её, и Арья посмотрела на него в недоумении. Похоже, ей непривычно было услышать такое обращение. Сестра и правда сильно вытянулась за прошедшие годы: из тощего чумазого ребенка она превратилась в миловидную молодую девушку. Длинное лицо, огромные серые глаза, вздёрнутый нос и торчащие из-под шапки растрёпанные каштановые волосы. Настоящая старковская внешность. А глаза… Санса засмотрелась в них. Это были глаза не ребёнка, но взрослого человека, как будто в этом сером море таились горе и печаль многих поколений людей. Арья улыбалась, но они всё равно оставались грустными и слишком серьёзными для её лет. «Как много ты пережила, бедная моя сестрёнка», — думала Санса, глядя на неё. — Это Джендри, — кивнула Арья на своего спутника, который как раз слез с лошади и подошёл поближе. — Мой друг. Санса внимательно посмотрела на него. Это был красивый синеглазый парень, крепкий и высокий, который выглядел значительно старше Арьи. Разведчик говорил, что он кузнец, похоже, так оно и было. Стоит только взглянуть на его мощные плечи и грубые, почерневшие от работы руки. Тяжёлый молот, обмотанный тряпицей, остался приторочен к седлу. Санса широко улыбнулась ему, а он нахмурился в ответ. «Кажется, он из простого народа». — Я — Санса, — протянула она руку, и парень неловко сжал её, видимо, не зная, что ему следует делать. — Пойдёмте в замок скорее, я велю покормить вас. Наверняка вы ужасно замёрзли и проголодались. — Нимерия пойдёт со мной, я никогда не отпускаю её от себя, — указала Арья на свою огромную волчицу, которая как раз подошла обнюхать Сансу. Хорошо, что Санса уже привыкла к Лохматику, не то непременно испугалась бы. Когда Леди была жива, она выглядела не такой большой и свирепой, как эти два волка, вступившие в пору своей взрослой волчьей жизни. — Конечно, — сказала Санса, осторожно протягивая руку волчице. — Лохматик тоже спит в комнате Рикона. Как ты сумела её разыскать? Она же пропала тогда в Дарри, помнишь? — Помню, Санса, — хмуро бросила Арья. — Я сама её прогнала. Я и Джори. Мы кидали в неё камни, пока она не убежала прочь. Санса вспомнила, что было виной всему этому, и ей снова стало стыдно. Глупая любовь к Джоффри ослепила её настолько, что она впервые выступила против своей родной крови и не смогла сказать ни слова в защиту сестры, за что Леди и поплатилась жизнью… Отец отослал останки волчицы в Винтерфелл, и теперь они были похоронены в богороще вместе со всеми верными слугами Старков. Арье пришлось прогнать Нимерию, не то её непременно погубили бы люди короля Роберта. Как много горя и обид было между ними с сестрой в тот день — далеко не последнего горя и далеко не первых обид… — Прости меня, Арья, — сказала Санса тихо. — Я вела себя глупо. Мне горько вспоминать про все наши ссоры. Я не должна была так себя вести. — Ты тоже прости меня, Санса. Знаешь, наш отец сказал мне однажды, что одинокий волк гибнет, но стая живет. Лето — пора раздоров, но зимой мы обязаны защищать друг друга. Потому я и вернулась. От упоминания об отце Санса едва не расплакалась заново. Она обняла Арью ещё раз и долго держала в своих объятиях. Это точно были слова отца, она словно бы увидела его, расстроенного и измученного, попавшего в страшную западню столицы. Там, на юге, всегда было жарко и казалось, что липкий влажный воздух, проникая в горло, медленно душил; там сражались между собой хитрость и змеиная изворотливость, и такому человеку, как Нед Старк, там не было места. Его домом был Север, а юг его погубил. Санса чувствовала, что ей тоже не было места на юге. Больше нет. — Идёмте скорей, вы совсем замёрзли. К тому времени, как они дошли до Великого Замка и расположились в горнице Сансы, слуги принесли с кухни разогретый обед: оленину с луком, варёные бобы и полковриги свежего ржаного хлеба. Арья с Джендри вместе уселись за стол и держались так неловко, будто им непривычно было пользоваться приборами и салфетками. Должно быть, Арья отвыкла от застольного этикета за годы скитаний, а Джендри и вовсе не был похож на человека, который часто обедает в приёмных покоях знатных лордов. Чтобы сгладить неловкость, Санса начала есть первой, предоставив им возможность заняться собственными тарелками. Рикон, обрадованный предложением сира Лотора поиграть в прятки в богороще, умчался туда, не проявив к оленине никакого интереса. Для Нимерии принесли говяжьих костей с кухни, и она улеглась в углу, с хрустом разгрызая их своими громадными челюстями. Санса отправляла в рот жаркое и исподволь смотрела на сестру и её друга. Джендри ел торопливо, запихивая в рот большие куски и отламывая руками горбушку от хлеба, то и дело краснея от своего случайного чавканья. Арья же как будто не слишком интересовалась обедом, поминутно оглядываясь и внимательно осматривая окружающую её обстановку, словно что-то вспоминала. — В этой комнате раньше работал наш отец, — сказала она вдруг. — Да, а после войны здесь будет жить Джон. Пока я пишу тут письма и принимаю просителей. Джон оставил меня за кастеляна замка. Арья кивнула, точно уже знала это. — Джон сейчас на Стене? — спросила она с нескрываемым любопытством. — Да. Там идёт война, Арья. Страшная война с Иными и мертвецами. Она будет идти до последнего, но я верю, что Джон справится. Он — король Севера. Скоро он победит, вернётся сюда, и мы снова его увидим. Мы будем жить здесь все вместе, как и прежде, вот будет славно! Санса проговорила это преувеличенно бодро, но даже сама услышала, как фальшиво это прозвучало. Ей совсем не хотелось пугать Арью теми известиями, которые присылали со Стены. — Мы с Джендри едем туда, — сказала Арья таким будничным тоном, как если бы сообщила, что вчера ела на ужин. Санса не сразу нашлась, что ответить. — Арья, но… там же война, что ты будешь там делать? Там только солдаты и Джон, там очень опасно и… — Не трать слова попусту, — пожала плечами Арья. — Я могу себя защитить. Санса вдруг каким-то странным образом поняла, что так оно и есть. Джендри, до этого молчавший, двусмысленно хмыкнул, и Сансе показалось, что Арья еле сдержалась, чтобы не залепить ему оплеуху. Ей хотелось привести какие-то доводы и уговорить её остаться, но неожиданно она осознала, что не имеет на это права. Арья столько времени провела, полагаясь исключительно на саму себя, что навряд ли прислушается к любым словам старшей сестры. Она и раньше никогда её не слушала, а теперь даже думать об этом смешно. Санса тоскливо посмотрела на неё. Худенькая — одни локти и коленки да маленькая грудь, — однако высокая, и руки у неё крепкие и покрытые мозолями. Юное лицо со вздёрнутым носом и глаза — серые, как море в шторм, и совершенно взрослые. — Там смерть, Арья, — наконец выговорила Санса. — С ней я неплохо знакома, — сестра улыбнулась ей какой-то волчьей улыбкой, заставив невольно поёжиться под её взглядом. — Расскажи мне, где ты была после побега из столицы? О тебе не было никаких вестей. Тебя все считали мёртвой. — Йорен увёз меня на север вместе с рекрутами для Ночного Дозора. Санса нахмурилась, пытаясь вспомнить, кем был этот Йорен, и Арья пояснила, видя её недоумение:  — Вербовщик из Чёрного замка. Он хорошо знал нашего отца. Санса кивнула, хотя так и не вспомнила этого человека. Наверно, она вообще никогда его не видела или просто не обращала на него должного внимания. — Там я познакомилась с Джендри, — проговорила Арья, набив полный рот оленины. — Вы из Королевской Гавани, милорд? — учтиво спросила его Санса, чтобы дать сестре возможность прожевать, прежде чем продолжить рассказ. Арья, услышав её слова, поперхнулась и закашлялась. — Я родился в Блошином Конце и никакой не лорд, миледи, — ответил ей Джендри, краснея, как закатное небо. Красивый юноша, но очень уж хмурый. И сильный — вон какие у него мощные плечи. К тому же кузнец. Джон как раз писал, что в Чёрном замке отчаянно не хватает хорошего кузнеца… — Ты можешь называть его сиром, если так хочешь приделать к его имени какой-нибудь титул, — развеселилась Арья. — Берик Дондаррион посвятил его в рыцари у меня на глазах. — О, лорд Берик. Я помню его. Он выступал на Турнире Десницы, — вспомнила Санса. Всё это было так невозможно давно, что она с трудом могла бы воскресить в памяти его внешность, помнила только, что Джейни Пуль была влюблена в этого рыцаря с пурпурными молниями на щите. — А потом стал разбойником. Он и посвятил Джендри в рыцари Полого холма, — пояснила ей Арья. — Так вы тоже были разбойником, сир? — Санса не смогла скрыть своего удивления. Джендри раскраснелся сильнее прежнего, а Арья ехидно захихикала. — Я был в Братстве без знамён, миледи, но они вели достойную жизнь, помогая жителям разорённых войной Речных земель. Санса вспомнила, что это у них в плену коротали дни Бриенна Тарт и сир Джейме Ланнистер, но разбойники и их деяния занимали её куда меньше, чем судьба Арьи. Она вежливо покивала головой и обратилась к сестре. — Что с тобой произошло дальше? Арья помрачнела, но ответила: — Мы с Йореном двигались на север. Возле Божьего Ока на нас напали люди Ланнистеров, но мы с Джендри и нашими друзьями сбежали. Потом нас захватил в плен отряд Горы. Ты должна его помнить, он тоже выступал на Турнире Десницы и зарубил там своего коня. Санса заметила шпильку в свой адрес, но не стала ничего отвечать. Конечно, она запомнила этот турнир — это был первый рыцарский турнир в её жизни, и какой… Лучшие рыцари королевства сражались на ристалище, а Санса смотрела на них с восторгом, с каким смотрит на мир только что покинувший родное гнездо птенец. Она хорошо помнила Гору и тот бой, в котором Сандор кинулся на защиту сбитого с ног Лораса Тирелла. Тогда Сандор больше всего напоминал доблестного героя из песни, защищающего слабых и воздающего должное справедливости… — Гора отвёл нас в Харренхолл и сделал там своими пленниками, — продолжала между тем Арья. — Говорят, он ужасно жесток, он не причинил вам вреда? — встревоженно спросила Санса. Арья двусмысленно переглянулась с Джендри и сказала: — Гора — чудовище. И к пленникам он относился чудовищно. Санса не решилась расспрашивать подробнее. Порой неведение — лучше всего. — После мы сбежали из Харренхолла и бродили по лесам, но снова попались в плен. На этот раз нас поймало Братство. С ними был Харвин, сын нашего мастера над конями, он-то меня и узнал и выдал им. Разбойники хотели отвезти меня то к матушке, то в Риверран, и всё таскали туда-сюда, пока мне это не надоело. Тогда я сбежала от них прочь… — … и попалась Сандору Клигану, — радостно закончила Санса. Она уже слышала эту историю из его собственных уст. Арья подозрительно прищурилась: — Откуда ты знаешь? — Сандор приезжал сюда недавно вместе с сиром Джейме Ланнистером и леди Бриенной Тарт, присягавшей нашей матушке. Они гостили здесь полторы недели, а потом вместе отправились воевать на Стену. — Я думала, Пёс умер, — мрачно процедила Арья, и Сансе послышалось в её голосе разочарование, щедро приправленное неприязнью. — Он так же думал про тебя, — снова не сдержала улыбки Санса. — Вот он удивится, когда узнает, что ты нашлась. Арья торжествующе хмыкнула. — Я не умерла, нет. Я бросила его умирать и отправилась в Солеварни, чтобы найти там корабль, идущий в Браавос. — В Браавос? — Санса настолько не ожидала этого, что не смогла найти слов. Браавос был торговым городом за Узким морем, и она никогда не чаяла там побывать, зато её сестра смогла это сделать. — Чем ты занималась в Браавосе? — Всем понемногу, — уклончиво ответила Арья. — Жила, училась, сражалась… Там я узнала, что Джоффри умер и что на троне сидит Томмен, ещё услышала, что Джон стал лордом-командующим Дозора. Узнала я и то, что ты жива. Однажды я просто ушла из Дома и села на первый попавшийся корабль, который отвёз меня в Девичий Пруд. Оттуда я двинулась на Север. Санса поразилась. Арья явно не говорила всей правды, словно не хотела вдаваться в сомнительные детали, но она была уверена, что у сестры есть собственные тёмные секреты. Она рассказывала о своих путешествиях легко и свободно, но Санса понимала, что всё это многие лиги пути, во время которых нужно что-то есть, где-то спать и на чём-то ехать. Арье как будто не составляло никакого труда решать все эти вопросы, быть может, даже нравилось. «Вся её жизнь — странствие», — подумала Санса с тоской. Она сама бы точно так не сумела. Она любила уют и защиту домашних стен, Арья же  — свободу и долгие дороги. Они различались во всём, но были одной крови, и не стоило им об этом больше никогда забывать. — Там ты встретила Нимерию? — Да, ты не поверишь. Прямо в лесах возле Дарри, где я её оставила прежде. Она водила громадную стаю волков. Да, моя славная? — с нежностью обратилась Арья к волчице, и та заурчала над костью. Арья рассмеялась. — Она — настоящая королева волков, прямо как та королева, в честь которой я её назвала. У неё был сын, славный волчок, он и остался за старшего в стае, а Нимерия пошла со мной. Она сразу меня узнала. Я попросила у неё прощения, и она простила меня. Мы двинулись через Рубиновый Брод вместе, и в гостинице на перекрёстке встретили Джендри. Он тоже решил отправиться со мной, ведь их Братство распалось. Говорят, после Берика там командовала какая-то женщина в сером, но она тоже умерла. Джендри при этих словах тревожно посмотрел на Арью, но быстро опустил глаза в тарелку и принялся сосредоточенно жевать хлеб. — На Королевском тракте на нас напали, но Нимерия перегрызла им глотки, — продолжала Арья спокойным голосом. — Напали… Кто? Разбойники? Арья замялась: — Можно и так сказать. Мои старые друзья из Браавоса. Санса в удивлении смотрела на неё и хотела было спросить, что она там натворила, но Арья опередила её, протараторив: — Дальнейший наш путь прошёл без приключений. Я очень рада тебя видеть! — Я тоже так рада тебе, дорогая! Чем мне тебя сегодня развлечь? — поинтересовалась Санса, понимая, что больше ничего о странных и опасных приключениях сестры выпытать не получится. — Пойдём прогуляемся по замку, я давно не была здесь, — предложила Арья. Санса согласилась. Они проводили Джендри в его покои в гостевом доме, а сами отправились на крепостные стены, прошлись по двору, понаблюдали за Риконом, который сражался с Халлисом на деревянных мечах. Брат махнул им рукой и через мгновение уже забыл об их присутствии. Он никак не мог усидеть на месте дольше половины часа, а мечи обожал больше всего на свете. Должно быть, сейчас он мысленно готовится к тому, чтобы владеть Скитальцем. После они отправились в богорощу. Арья долго стояла и молча смотрела на плачущий холодными кровавыми слезами лик чардрева, словно безмолвно молилась или раздумывала о чём-то, ведомом только ей. Сансе тоже было о чём подумать. Здесь они принесли свои клятвы с Сандором. Это дерево было свидетелем их любви… Теперь только воспоминания у неё и остались. Ни единого дня не проходило, чтобы Санса не возвращалась к ним, перебирая их в памяти бережно, словно любимые драгоценности в шкатулке. Сумасшедшие, безумные, прекрасные дни… Они взбудоражили, перевернули всё с ног на голову, и невозможное сделали возможным. Они пролетели, как одно мгновение, уместив в себе столько событий и переживаний, что разум поначалу был не в состоянии осознать их в полной мере. Но сейчас, по прошествии времени, когда чувства успокоились и обрели ясность, Санса особенно остро ощущала, как была счастлива тогда. Когда Сандор был рядом… Она смеялась и чувствовала себя живой, ей было легко и нетягостно, несмотря на войну и ждущую впереди зиму. С ним она была в безопасности. И ей было тепло. Он сумел согреть душу и тронуть сердце так, как никому до него не удавалось… Поразительно, сколь многое произошло между ними от момента их самой первой встречи до нынешних времён. Сейчас она понимала со всей ясностью, что никогда его не забывала. Она помнила его советы даже в самые тёмные времена жизни в столице и скитаний с Петиром, она невольно сравнивала остальных — Тириона, Донтоса Холларда, даже Гарри — с ним. Их новая встреча ураганом вымела все прошлые страхи из головы, заменив их хорошими, добрыми чувствами. А потом было постепенное узнавание, осторожные шаги навстречу и первые ростки истинного доверия, которые очень скоро сменились непреодолимой, нерассуждающей тягой, тем самым влечением сердца к сердцу, имя которому — любовь… Теперь Санса точно это знала. Столько раз обманувшись, она наконец могла с уверенностью отличить её от нелепой влюбленности в Джоффа или вымученного интереса к Гарри. Разум может ошибаться, но сердце никогда не соврёт. Санса улыбнулась, вспомнив, как узнала его коня, Неведомого, во дворе Винтерфелла… В первый момент она испугалась, сердце ёкнуло, и голова закружилась от предчувствия чего-то необычного — такого, что разорвёт рутину скучных дней и подарит новые крылья за спиной. Вспомнила его строгое лицо, когда он преклонял колени, принося ей клятву на верность, а ведь до того он не присягал никому, даже своему королю. Вспомнила их первую случайную встречу в богороще, среди снега и тумана, будто они оба оказались в волшебной сказке, где сами боги сводят героев вместе. Тогда сердце шепнуло ей — вот твой ответ. И все последующие встречи — одну за другой, что с каждым разом становились всё более свободными и доверительными. Разговоры под звёздным небом и первые касания друг друга. Его голос и тихий смех, который хотелось слушать ещё и ещё… Надёжность и защита его сильных и бережных рук. Ей казалось, что она давно уже всё поняла, просто не могла себе в этом признаться. Какое счастье, что она осмелилась совершить эту дерзость — позволила себе выбирать, пришла к нему и отпустила на волю себя настоящую. Сейчас же, сходя с ума от тоски и страха за его жизнь, она окончательно поняла, что любит и не мыслит рядом с собой никакого другого мужчину. Её дни начинались и заканчивались горячей молитвой богам — чтобы он вернулся к ней живым и невредимым. Её муж. Её любимый. Её Сандор. — Давно ты любишь Клигана? — спросила её Арья, и Санса на время потеряла дар речи. Застигнутая врасплох, она даже подумала, что сказала что-то лишнее вслух, но тут же отбросила эту мысль — она была уверена, что всё это время молчала. — С чего ты взяла? — как можно равнодушнее сказала Санса, надеясь скрыть свои истинные чувства. Она не собиралась выкладывать всё сестре. У неё тоже имелись свои секреты. — Довольно только взглянуть на твоё лицо, когда ты о нём говоришь, чтобы понять это. Не вздумай отпираться: я знаю, когда человек лжёт мне, — усмехнулась Арья. Санса покраснела. Она знала, как сейчас выглядит: румянец цветёт на щеках, и даже кончики ушей розовеют, как заря. Ей стало неуютно, как будто дорогой её сердцу и бережно хранимый секрет вытащили наружу и принялись бесцеремонно ощупывать и разглядывать со всех сторон. Почему-то совсем не хотелось ничего рассказывать. «Арья будто прочла мои мысли». — Мы были знакомы ещё в столице, — обтекаемо ответила она, и Арья хитро улыбнулась, но не стала припоминать про Джоффри, должно быть, щадя её самолюбие. — Более странный выбор ты сделать не могла, сестричка, — сообщила ей Арья всё с той же тонкой улыбкой. — Чем же он плох? — огрызнулась Санса, уже не скрывая раздражения. Слушать упрёки от девицы, которая водится с разбойниками и браавосийскими головорезами, было не слишком-то приятно. Арья пожала плечами: — Не плох и не хорош. Обычный человек, хоть и не из худших. Но кого-кого, а его рядом с тобой я не могла бы представить даже в самых причудливых фантазиях. Санса невольно вспомнила свои наивные детские мечты о будущем женихе. Он непременно был бы высок и красив, он был бы учтив и нежен с ней. Ни один рыцарь не смог бы победить его на ристалище, и ни один разбойник не смел бы показать носа в его землях. Настоящий герой из волшебной песни, этот рыцарь из мечты был чем-то похож на её отца — такой же благородный и строгий, однако же справедливый и верный своему делу. Он был бы истинным образцом чести. У этой мечты не было внятного облика, и прежде Санса легко примеряла её и на Лораса Тирелла, и даже на противного Джоффри. Какая нелепость!.. Теперь она точно знала, что у мечты было имя — Сандор, и никакое другое. Стоило многажды ошибиться, чтобы это понять. — Боги лучше знают, как играть с нашим судьбами. А ты давно любишь Джендри? — пошла в наступление Санса, надеясь отвести разговор от себя. — Люблю? Ну уж нет. Мы с ним просто друзья, — громко расхохоталась Арья. — Отчего же он так краснеет, когда на тебя смотрит? — Почём мне знать, сестрица? — ухмыльнулась Арья, и Санса сразу поняла, что тут дело нечисто. Из богорощи они отправились в крипту. Санса хотела было позвать с собой Лотора Брюна, но Арья сказала, что сама понесёт факел, а для охраны возьмёт Нимерию. — Ты никогда её от себя не отпускаешь? — полюбопытствовала Санса. — Никогда. Больше никогда, — ответила Арья, и от этих слов стало жутко, а по спине пробежал неприятный холодок. Что могло случиться, чтобы дерзкая и взбалмошная, но проказливая и живая девчонка вдруг стала такой? Серьёзной и строгой, с такими взрослыми глазами и таким тёмным прошлым, от которого веет какой-то могильной жутью… Она много пережила, сумела выжить и не сломаться, но всё это далось ей дорогой ценой. Арья выглядит спокойной, но от Сансы не укрылось, что под этим напускным равнодушием она напряжена, как натянутая струна… Вот и тонкий узкий меч на поясе всегда при ней, и Арья нередко держит ладонь на его рукояти, сама того не замечая. Она боится чего-то или кого-то. Неужели в мире есть силы, способные мстить девчонке и прибыть ради этого за ней на Север? Санса не знала и боялась об этом узнать. Она решила, что на всякий случай отрядит в коридор к покоям Арьи дополнительную охрану. От неё самой никаких ответов всё равно не добьёшься. Они молча шли знакомым путём по тёмной лестнице крипты, а Нимерия бежала впереди, не выказывая никакого беспокойства, будто провела под землёй всю свою жизнь. — Какая она у тебя послушная, — похвалила волчицу Санса. — Лохматик совершенно не такой: он целыми днями пропадает, где вздумается, и приходит только ночевать да набивать брюхо. — Нимерия — часть меня. Она не может отойти, пока я не разрешу ей этого, — сказала Арья, и Санса снова не нашлась с ответом. Сестра иногда говорила так загадочно, что оставалось лишь вежливо кивать и изображать понимание. Волчица пробежала вдоль длинных рядов каменных королей и замерла далеко в темноте, усевшись возде надгробий недавно почивших Старков. «До чего умный зверь». Когда они подошли ближе, Арья остановилась и долго смотрела на статую отца возле его гробницы. — Он не слишком-то похож на себя, — сообщила она задумчиво. — Да, резчик из Белой Гавани видел его всего однажды, и то мельком. Почти все, кто хорошо знал нашего отца, теперь умерли. Я помогала ему воссоздать портрет, но мне и самой так сложно было вспомнить… Я помню, как ему отсекли голову, и эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами. Илин Пейн и Лёд, занесённый над его шеей. Придворные, толпа зевак, Джоффри… Это было так ужасно, Арья, если бы ты только видела… — Санса поняла, что снова плачет. С приездом Арьи прошлое обрушилось на неё заново, и жуткие воспоминания ожили в воображении. — Я видела это, Санса. Я тоже была там, в толпе людей. Я видела тебя и отца, но Йорен не дал мне увидеть момент казни. Санса снова обняла её и принялась вытирать слёзы тыльной стороной ладони. Арья неловко похлопала её по плечу. Она не плакала. Ни одна слезинка не увлажнила её скорбные взрослые глаза. Арья обошла гробницы. Подошла к статуе их деда Рикарда и коснулась его холодной каменной руки. У него до сих пор не было меча, и Санса со стыдом поняла, что за всеми волнениями — приездом гостей, возвращением Рикона — позабыла сказать слугам, чтобы они принесли сюда недостающее оружие. Вместе с Арьей они подошли к дяде Брандону. Они не знали его, он умер задолго до их рождения, как и Рикард Старк. Оба они — сын и отец — погибли в один день от рук Безумного Короля, и лорд Эддард не слишком любил рассказывать об этом. Потом направились к Лианне Старк, их тётушке. Принц Рейегар украл её, и это послужило причиной восстания Роберта Баратеона, без памяти любившего Лианну. — Плита треснула, — сказала Арья, и Санса испуганно вздрогнула. — Что? — Плита её гробницы треснула, — повторила Арья, указывая пальцем. На крышке гробницы был выбит барельеф с лютоволком, как у и всех Старков, и трещина перечёркивала его ровно пополам, разваливая крышку на две части. Сансе стало не по себе. Этой трещины она припомнить никак не могла. — Ещё недавно всё было в порядке. Я сейчас же прикажу стюарду найти хорошего резчика по камню, пусть снимут размеры и изготовят новую крышку. Сансе было ужасно неудобно, что Арья застала крипту в таком запустении, в то время как она хозяйничает в замке. Эти гробницы — их память, а эти люди — их родная кровь. Нужно срочно привести здесь всё в надлежащий вид. Арья возвратилась к статуе отца. Она долго и внимательно смотрела на его холодное каменное лицо, будто силясь запомнить, потом кивнула и сказала: — Пойдём, сестра. Когда они вдвоём шли через двор, Рикон уже закончил свои занятия и бодро подбежал к ним. Он ухватил Арью за руку и, обрадованный появлением нового слушателя, немедленно начал рассказывать ей о Скагосе и всех чудесах, которые увидал в своей жизни. — Я покажу тебе мой меч. Санса одолжит его у меня, чтобы отправить своему другу на Стену, — громко зашептал он на ухо Арье их большой секрет. — Его зовут Сандор, и он самый великий герой на свете. Он спасёт нас от Иных, а моим мечом убьёт целую сотню ледяных призраков, представляешь? Арья изобразила искренний интерес и многозначительно поглядела на Сансу. Той только и оставалось, что отвернуться и снова покраснеть. Когда Рикон увёл Арью в Великий Замок, Санса отправилась на поиски сира Манфрида. Стюард замка сидел за столом в своих покоях и сосредоточенно выписывал столбики цифр на длинном свитке. Должно быть, опять подсчитывал припасы или распределял, на какое время хватит овса лошадям. Порой он занимался этим исключительно из любви к числам, а вовсе не из необходимости. — Сир Манфрид, добрый день, — ласково улыбнулась ему Санса. Тот тоже расплылся в добродушной улыбке. — Миледи, добрый день. Прекрасно выглядите. — Спасибо. Сир, я пришла к вам с важной просьбой. Вы ведь слышали, что принцесса Арья вернулась? — непривычно было называть Арью принцессой, но что делать, если она на самом деле ей является, будучи незамужней сестрой Джона. — Да-да, конечно, я слышал. Я отдал все необходимые распоряжения, её покои уже готовы, а сир Джендри расположен в лучшей комнате гостевого дома. Их бедные лошадки давно накормлены и вычищены. — Принцесса и её друг поедут на Стену вместе со скаггами и сиром Давосом, — сообщила Санса, наблюдая, как с каждым её словом вытягивается лицо стюарда. К концу фразы у сира Манфрида окончательно отвисла челюсть, и он стал похож на очень удивлённого моржа. — Но как это возможно… Зачем? Это же нелепость, миледи. Что им там делать? — выдавил он наконец. — Боюсь, мою сестру сложно переубедить. Если мы запретим ей, она отправится туда одна, сбежав под покровом темноты. Проследите, чтоб они были готовы к этому походу и ни в чём не нуждались. Тот покачал головой, поражённый подобным сумасбродством. — И ещё, сир Манфрид. Я хотела бы, чтоб вы сегодня же нашли людей, которые снимут мерки и изготовят новую крышку для гробницы моей тётушки Лианны. Старая треснула пополам, должно быть, в камне был какой-то изъян, кроме того, у статуй отсутствуют мечи. Быть может, грабители украли их, пока замок был в запустении. Нужно привести там всё в порядок. — Будет сделано, миледи. Мы с Томом сходим туда и измерим всё ещё до ужина. — Благодарю, сир. — Для меня честь быть вам полезным, — ответил он, протирая покатый лоб большим шёлковым платком. Санса поднялась в горницу и занялась письмами. Нужно было отправить ответ леди Мормонт и написать Джону, что Арья прибудет на Стену. Хотела бы она увидеть его лицо, когда он получит ворона с таким известием. Наверное, вся его печаль и озабоченность мигом пропадут, он широко улыбнётся и расскажет своей одичалой королеве о младшей сестрёнке, так давно потерянной им. Джон и Арья всегда любили друг друга, Санса же держалась от сводного брата отстранённо, невольно повторяя в этом собственную матушку. Она давно уже решила про себя, что леди Кейтилин горько было каждый день видеть зримое свидетельство неверности собственного мужа — бастарда, которого лорд Эддард сажал за один стол с законными детьми и обучал наравне с ними. Это был серьёзный укол её женской гордости. Санса понимала её холодность. «Как бы я сама поступила в таком случае?» — думала она, подозревая, что стыдится дать себе ответ на этот вопрос. Когда она была замужем за Гарри, то знала о существовании у него двух бастардов, но они не слишком волновали её. Гарри никогда не привозил своих побочных детей в Железный Дуб — они существовали как-то отдельно, словно их вовсе не было. Сансу задевали его измены, но она не любила Гарри, а потому скорее чувствовала облегчение, когда он уезжал к своей любовнице и её ребёнку. «Что, если Сандор привезёт мне с войны бастарда от какой-нибудь дикарки?» — подумала она неожиданно. «Нет, он не поступит так», — Санса решительно отринула эту мысль, но иголочка недоверия уже кольнула ей сердце, и стало так больно и холодно, как будто он уже это сделал. Как же тяжело находиться в разлуке… Сегодня Арья изрядно смутила и слегка напугала её, по одной улыбке распознав, что Санса любит его. Неужели её чувства так заметны?.. Она обхватила себя за плечи и закрыла глаза, вызвав в памяти ощущение его больших рук, обнимающих её… Проклятая война! Только бы она закончилась побыстрее… Санса грустно вздохнула и принялась писать. Рикон и Арья, оба весёлые и шумные, ворвались в её горницу вместе со своими волками, но скучная обстановка довольно быстро заставила их сбежать прочь. Кажется, Рикон потащил сестру в богорощу, чтобы показать ей домик на дереве. Санса устало потёрла глаза, глядя за окно. Буквы разбегались, и в голове царил какой-то сумбур. Через половину часа в дверь робко постучали. Худощавый лопоухий парнишка-слуга вошёл и, глядя в пол, проговорил, что сир Манфрид ожидает её в крипте. Санса вежливо поблагодарила его, но в животе что-то холодно зашевелилось, точно она проглотила жабу. — Зачем он меня зовёт? Парень потоптался на месте и сказал: — Не знаю, м’леди. Говорит, у него есть вопросы по поводу вашего поручения. Санса отпустила его, после зажгла светильник, поплотнее закуталась в плащ и направилась во двор. Сир Манфрид и Том, крепкий старик-каменщик, встретили её возле гробницы отца, и Санса с первого взгляда увидела, что стюард донельзя взволнован. — Что случилось, сир? — спросила Санса, легко заражаясь его беспокойством. Она бросила взгляд на гробницу тётки и увидела, что крышка снята, и обе её половины опираются о каменную стену рядом со статуей Лианны. — Миледи, — запинаясь, сказал сир Манфрид, — мы сняли крышку целиком, чтобы точнее изготовить новую, но решили позвать вас. Мне показалось, что вы должны это увидеть. Санса не на шутку перепугалась. Не то что бы она боялась покойников… Что ей до них — она видела десятки трупов в Королевской Гавани, и даже отрубленные головы собственного отца и септы Мордейн. Но истлевшее за годы тело тётки вряд ли было приятным зрелищем. Быть может, там что-то страшное. Санса посмотрела на стюарда широко распахнутыми глазами и поняла, что боится сделать хотя бы шаг навстречу тёмному прямоугольнику гробницы. Сир Манфрид увидел её испуг и поспешно проговорил: — Нет, нет, дело не в теле. В другом. Санса с некоторым усилием справилась с собой и робко подошла ближе, а Том посветил ей факелом. Лицо скелета предусмотрительно укрыли тканью, чтобы Санса не перепугалась. Гробница была неглубокой и пыльной, всё в ней было укутано давней паутиной, а запах тлена почти не чувствовался — слишком много лет прошло с её смерти. Лианна была одета в красивое голубое платье, на её груди покоились иссохшие прутья, когда-то бывшие венком из роз. Всю нижнюю половину тела укрывала плотная чёрная ткань. Санса от испуга не сразу поняла, что именно ей хотели показать. — Дракон, — шепнул сир Манфрид, и тут она вгляделась и увидела. Под толстым слоем пыли еле виднелась выцветшая вышивка. Санса протянула руку и провела по ткани, пыль столбом поднялась в воздух и заметалась в свете факела. На чёрном плаще был вышит красный трёхглавый дракон дома Таргариен. Сир Манфрид беспокойно переминался на месте, рука Тома еле заметно дрожала. Санса озадаченно посмотрела на них. — Что плащ Таргариенов делает в гробнице Лианны? — спросила она. — Это свадебный плащ, миледи, — подтвердил стюард её догадку, слишком невероятную, чтобы оказаться правдой. Санса расправила старую ткань руками и почувствовала, что под ней что-то лежит. Она отогнула полы плаща и увидела, что в руках скелета покоился свиток, запечатанный восковой печатью. Старая пожелтевшая бумага с иссохшим за годы воском, на котором всё ещё можно было различить трёхглавого дракона. Санса осторожно достала свиток и внимательно оглядела гробницу, но больше ничего важного в ней не обнаружила. — Это должно остаться в тайне, сир, — сказала она Манфриду и строго посмотрела на Тома. Оба заверили её, что немедленно забудут обо всём случившемся, как только выйдут из крипты. — Спасибо, что пригласили меня, — поблагодарила их Санса и отправилась прочь. Сердце тревожно колотилось в предчувствии какой-то тайны, которую хранил этот старый лист пергамента. Она спрятала его в рукаве и быстро прошла в свою горницу, заперев дверь изнутри. Она отчаянно боялась и одновременно страстно желала прочесть содержимое. Тонким ножом Санса аккуратно вскрыла печать и развернула пергамент. В глазах всё плыло, и буквы не сразу складывались в слова. Письмо было писано на большом листе двумя разными руками. Тонкий витиеватый почерк старательно выводил: «Час волка, и ты давно спишь, а я всё сижу и любуюсь тобой. Я — самый счастливый человек на свете. Ты рядом со мной, и целое королевство можно отдать за свет твоих глаз. Старые боги были свидетелями нашему браку, вместе с Эртуром и Освеллом, конечно. Они запомнят этот миг так же, как помню его я. Я люблю тебя, Лианна, и люблю наше дитя, которое скоро появится на свет. Я счастлив так, как никогда прежде не был и как уже никогда не надеялся. Я совершил в жизни множество глупостей и тысячи раз был не прав, но счастье, которое я испытал с тобой, не сравнить с грузом моих грехов. Пусть боги простят меня — старые и новые. Завтра я уеду, и когда вернусь, мы будем вместе, чего бы это ни стоило. Рейегар Таргариен». Санса вдохнула воздух и позабыла, что нужно выдохнуть. Рейегар Таргариен любил её тётку и был женат на ней… Невероятное, невозможное безумие. Но эти строки сквозили такой неподдельной нежностью и любовью, что поневоле верилось в них. И дитя… Санса не знала, что Лианна была беременна. Она всегда думала, что Рейегар похитил её, а слуги шептались, что перед этим изнасиловал, но теперь ей казалось, будто это похищение было совершено во имя любви. Они сочетались браком по обряду старых богов, ведь Рейегар уже был женат на Элии, и его брак освящался в септе. Выходит, перед ликами старых богов он был холост… Санса поспешила вернуться к бумаге и нетерпеливо заскользила глазами дальше. Ниже было написано женской рукой, аккуратными круглыми буквами: «Мой малыш, ты уже скоро появишься на свет, и мне безмерно жаль, что твоего отца в этот момент не будет рядом с нами. Сама не знаю, зачем я это пишу. Должно быть, просто хочу успокоить свои мысли. Я скорее хочу увидеть тебя. Твоё личико, твои ручки и ножки, вдохнуть твой запах и прижать тебя к груди. Ты — плод нашей любви, и всё, что мы сделали, было ради тебя и ради нашего счастья. Я люблю твоего отца и надеюсь, что скоро мы сможем быть вместе. Сир Эртур говорит, что будет девочка — такая же дикая и своенравная, как мать, и сир Освелл его поддерживает. Но я точно знаю, что будет мальчик. Принц, что был обещан — так называет тебя отец. Ты — наш маленький принц. Мы любим тебя и ждём. Твоя мама Лианна». Слёзы подкатили к горлу от осознания ужасной трагедии, постигшей двух влюблённых и их ребёнка. Санса почувствовала такую боль, словно эти строки ножами пронзали ей самое сердце. Лианна умерла, а принц Рейегар погиб на Трезубце. Что же стало с их ребёнком… Она нахмурилась и перевернула лист. На обороте рукой Лианны были торопливо дописаны ещё несколько строк, размытых влагой. Должно быть, слезами… «Эддард, прости, что пишу тут, но у меня нет под рукой другой бумаги. Ужасная боль терзает моё тело, и я боюсь не увидеть следующий рассвет. Пусть тебе передадут это письмо и моё последнее пожелание, если я умру. Сохрани моего сына. Укрой его, спаси от Роберта и всех, кто захочет причинить ему зло. Рейегар хотел назвать его Дейероном, но мой муж погиб, и теперь это слишком опасное имя. Назови его Джоном и пусть он будет в безопасности. Обещай мне, мой дорогой братик». Санса трижды перечитала строки, прежде чем до неё дошёл смысл этих слов. «Назови его Джоном». Она закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос и не переполошить весь замок. Джон не был бастардом её отца. Отец запятнал свою собственную честь, чтобы укрыть честь Лианны и сохранить её сына ото всякой беды. «Бедный, бедный мой отец. Как тяжело ему пришлось… Бедная моя матушка». Санса не выдержала и уткнулась лицом в ладони, проливая по ним тихие слёзы. «Бедный, бедный Джон». Когда слёзы иссякли, она встрепенулась и заметалась по комнате, не зная, куда спрятать этот лист, хранивший свои жестокие тайны. В конце концов, она засунула его между страниц «Песен и сказаний Семи королевств». Там его точно никто не будет искать… Санса села на стул и пустым взглядом смотрела вокруг. Слишком много событий за один день, слишком много слёз и горечи, выпивших её силы до дна. «Я должна сказать Джону, что он — Таргариен», — подумала она, но сразу поняла, что доверить эту новость воронам не сможет. Только лично, если они когда-нибудь ещё встретятся. Это слишком опасные вести, никак нельзя разболтать их всем сейчас, когда идёт война. Все думают, что Джон — сын Эддарда Старка, но он — сын Рейегара Таргариена, и это не каждому придётся по душе. «Я могу сказать Арье, а она передаст Джону», — нашлась было Санса, но засомневалась и решила, что Арья слишком ненадёжна. Кто знает, какие секреты она хранит… Никому больше нельзя доверять. Санса опять почувствовала себя одинокой и потерянной. Ей отчаянно хотелось укрыться в кольце надёжных рук Сандора. Спрятать голову у него на груди и снова ощутить, что она в безопасности, услышать, как он скажет, что всё будет хорошо… Но она была лишена этой роскоши. К ужину она привела себя в порядок, умылась и натянула на лицо свою обычную радушную маску, но он всё равно проплыл мимо неё, как в тумане. Санса против своего обыкновения почти весь ужин промолчала, вяло ковыряясь в тарелке, пока Джейни заваливала Арью вопросами, Рикон невпопад вставлял рассказы о своих путешествиях и собственном мече, а сир Давос вежливо расспрашивал сестру о Браавосе. «Как я безумно устала», — думала Санса. «Когда уже кончится эта проклятая зима»… Она едва доползла до своей комнаты, но тут подумала, что нужно зайти и пожелать Рикону и Арье спокойной ночи. Рикон задержал её, рассказывая, как они с Арьей и Лотором Брюном пытались поймать в богороще белку. Санса выслушала его, поцеловала и отправилась в покои к Арье. Комната оказалась пуста, а постель даже не была разобрана. Сестрица всегда была себе на уме, и с возрастом это только усилилось, судя по всему. Санса вернулась к себе и подошла к окну, чтобы задёрнуть шторы. В свете факела по двору крались три тени — девушка с парнем, держащиеся за руки, и следом громадная волчица. Санса тяжело вздохнула и отошла от окна.