Ветер с севера

…В северном небе я вижу сияние звёзд — Сиянье глаз твоих. В северном небе тихий шёпот ветров — Шёпот губ твоих. В северном небе я чую запах снегов — Запах волос твоих. В северном небе я слышу пение птиц — Это песня твоя… Сварга

Сандор дремал возле очага, прислонившись боком к стене Щитового чертога и вытянув ноги к огню. Спасаясь от гуляющих по полу сквозняков, он закутался в свой плащ, который казался ему тёплым объятием, хранящим от падения в пучину полного уныния. Когда становилось совсем паршиво, можно было посмотреть на него и вспомнить всё, что случилось в Винтерфелле. Этим плащом он укрыл плечи Сансы, назвав её своей женой. Быть может, это была какая-то странная шутка судьбы, но, как бы то ни было, он ещё жив и собирается приложить все силы на то, чтобы вернуться. Сначала он пытался считать дни от их отъезда, но быстро сбился и прекратил это бесполезное занятие. Кажется, они ехали в эту снежную тюрьму около месяца и уже больше двух торчат здесь, каждый день околевая от холода, давясь одной и той же осточертевшей стряпнёй и пытаясь не сдохнуть. Долбаные покойники вбили в свои гнилые головы, что им непременно нужно прогуляться на юг, а кучка обречённых людей пытается отговорить их от этой затеи. Кучка несчастных самоубийц. Он нередко размышлял, сколько может продлиться эта война. Торос говорил, что кончится она не скоро, и Сандор чуял правоту его слов. Как долго можно оборонять Стену? Год, два?.. Скоро Север не сможет отправлять им подкрепление, а южанам до них и дела нет: они попивают винцо под жарким южным солнцем и смеются над байками о мертвецах за Стеной. Или жарятся в пламени драконов Таргариенской девки. Непонятно ещё, что лучше — лёд или пламя… Новых солдат неоткуда взять, а оставшиеся на Стене люди будут заболевать, получать раны и умирать, пополняя собой войска мёртвых. Способных сражаться будет всё меньше, и рано или поздно — не в Чёрном замке, так в Восточном Дозоре — ледяные гады прорвут оборону. Навряд ли они оставят в тылу живых — они явятся сюда, и этот день станет концом для всех. Гарнизон Чёрного замка падёт, а после поднимется на ноги с синими огоньками в глазах и заковыляет гниющими ногами на юг. Интересно, сколько дней займёт путь до Винтерфелла пешком… «Мертвецы не знают усталости, так что я доплетусь туда за пару-тройку месяцев. Как-то встретит меня Санса — слезами или огнём?..» Сандор скривился и решил перестать об этом думать. Нет ничего хуже, чем заранее настроиться на поражение, пусть даже и в такой хреновой ситуации, как эта. Порой во время боя в бесконечной туманной ночи ему в голову приходили дурные мысли, что со смертью все их мучения кончатся. Потом он вспоминал, что где-то далеко в своём большом замке живёт Санса, и этих тварей никак нельзя к ней допустить. Тогда Сандор упрямо сжимал зубы и начинал сражаться с настоящим остервенением и яростью. Бой ради какого-то поганого лорда и бой в защиту тех, кто тебе дорог, весьма отличаются — он смог в этом убедиться лично. Даже в самые холодные ночи, когда руки уставали махать оружием, а всё тело ломило от напряжения, откуда-то находились силы отбиваться и делать то, о чём раньше и подумать не мог: метаться в горящих ледяных тоннелях, сражаться с дохлыми великанами, тенями, пауками и Неведомый знает, какими ещё созданиями. Огонь потрескивал в очаге, даря благословенное тепло. Сандор пришёл сюда сразу после завтрака и проторчал здесь часа четыре, а то и больше. Он частенько наведывался в этот чертог, чтобы погреться, а иногда и вовсе спал прямо тут. Это был огромный старый зал, тёмный, порядком замызганный и полный затхлых запахов, но в нём, по крайней мере, не было ветра и можно было дремать в относительном покое. В Щитовом чертоге постоянно сидели солдаты. Они болтали, смеялись и играли в кости, но монотонный гул их голосов успокаивал и нисколько не мешал сну. Собственная хмурая рожа и жуткая репутация всегда обеспечивали Сандору место возле одного из очагов. Прислонившись к холодной каменной стене и закрыв глаза, можно было навёрстывать пропущенные ночами часы. В своей палатке он вечно мёрз и ворочался под шкурами, проваливаясь в забытьё и снова просыпаясь от каких-то недобрых, навеянных этим мрачным местом снов. То ли их положение не сулило ничего хорошего, то ли ничего приятного тут сниться просто не могло — только горе, смерти, покойники и огонь. Много огня, в котором горит всё — и мертвецы, и сам Сандор, и Винтерфелл. Огонь вообще был здесь его постоянным спутником. С огнём в руках он порой сражался, грелся возле него целыми днями и проводил с ним так много времени, что, кажется, сам скоро станет красным жрецом почище Тороса. Этот старый плут теперь тоже был на Стене, и Сандор не уставал удивляться, как причудливо переплетаются человеческие судьбы. Кто лет пять назад мог бы сказать, что телохранитель принца Джоффри, Золотой Лев Ланнистеров, бастард Неда Старка, гвардеец лорда Тарли, благородная дочь Селвина Тарта, красный жрец Роберта и ещё сотни самых разных людей соберутся в Чёрном замке и будут есть за одним столом и сражаться с общим врагом?.. Звучит поистине безумно, но теперь это безумие — и есть их нынешняя жизнь. Эти заумные размышления, рождённые засыпающим сознанием, неожиданно прервались: кто-то легонько похлопал Сандора по плечу. Он вздрогнул, обругав себя за то, что не услышал шагов. Позволить себе тревожить его покой мог один Хиль Хант, прочие на такую выходку не осмелились бы: все они были наслышаны о Псе короля Джоффри и благоразумно держались от него подальше. — Отвали, Хант, дай мне поспать. Меня, в отличие от тебя, ночами не греют одичалые девки, — недовольно проворчал Сандор, не открывая глаз. — Отрадно это знать, — произнёс звонкий девичий голос, от звука которого он едва не подскочил на месте, настолько не ждал его тут услышать. Голос Арьи Старк. Сон мигом улетучился. Сандор резко обернулся и увидел стройную высокую девушку, которая улыбалась ему самой невинной улыбкой на свете. Рядом с ней спокойно стояла громадная волчица, от вида которой хотелось штаны намочить. Он ошарашенно смотрел на них, спросонья пытаясь понять, грезится ему это или нет. Покосился на солдат, спящих в дальнем углу — те мирно храпели и ничего вокруг не замечали. — Какого хрена тут происходит? — спросил он вслух сам у себя. Девушка хмыкнула и уселась напротив, прямо на грязный пол, внимательно разглядывая Сандора и не говоря ни слова. Волчица легла рядом и тоже принялась пялить на него свои жёлтые глаза — умные, совсем человеческие. Лютоволки не водятся южнее Стены, так что наверняка это та самая тварь, что покусала Джоффа и сбежала прочь в лесах возле Дарри. Как они нашли друг друга и как оказались здесь, было загадкой. Сандор недоверчиво глядел на обеих, всё ещё раздумывая, стоит ли говорить с гостьей или окружающие сочтут его за сумасшедшего. Присмотревшись получше, он решил, что это действительно Арья, изрядно повзрослевшая и достигшая своего расцвета. Взъерошенный дикий ребенок вырос в длинноногую девицу: не назовёшь красивой, но миловидной — вполне, как бывают милы все молодые девушки, кроме, разве что, Бриенны Тарт. Узкое лицо, огромные серые глаза, в которых прячется какая-то тайна… Волосы Арьи сильно отросли с тех пор, как он собственноручно обкарнал их ножом, и теперь были собраны в короткую косу. Она сидела, обхватив колени, и Сандор поневоле обратил внимание, что её руки не были руками благородной леди: покрытые мозолями и ссадинами, с коротко остриженными ногтями, да ещё и выпачканные углём. Одета она была по-мужски: в меховые штаны, шерстяную рубаху и безрукавку безо всяких гербов, украшений или вышивок. На поясе болтались всё тот же смехотворный мечик, который она забрала у мёртвого Полливера, и кинжал в богато украшенных ножнах. Кажется, Арья, не изменила себе за прошедшее с их последней встречи время. Их молчаливый диалог продолжался не меньше пяти минут. Сандор успел вдоволь на неё налюбоваться, осознать, что она реальна и что сам он не спит, и наконец сказал: — Что ты здесь делаешь, седьмое пекло? — То же, что и ты. Я приехала воевать, — непринуждённо сообщила она, выудив из ножен кинжал. Сандор фыркнул, на миг задумавшись, не для него ли эта железка предназначена. Помнится, его имя когда-то было в её списке будущих мертвецов. Но бояться сопливой девчонки с кинжалом — последнее дело, тогда уж сразу стоит сколотить себе гроб и укладываться в него. — Ну, теперь мы в первом же бою уделаем всех мертвяков, — сказал он, хрипло рассмеявшись. — Хотя бы некоторых точно, — Арья как-то гадко улыбнулась, подбросив и снова поймав кинжал. Это вышло у неё довольно ловко, словно она с детства играла со сталью так, как другие девочки с куклами. Сандор разглядел, что оружие было из валирийской стали, матовые разводы которой тускло отражали свет очага. Он напрягся, ожидая внезапного броска, но его не последовало. — Где ты болталась после того, как бросила меня у Трезубца? Этот вопрос нередко занимал его на Тихом острове. — То там, то сям, — уклончиво ответила Арья, пробуя лезвие на остроту ногтем. Неудивительно, что её ногти выглядят так паршиво, если она наводит красоту этим ножичком. — Я думал, ты погибла в Солеварнях. Разбойники сожгли город дотла. — Я прибыла туда раньше них и нашла корабль, который отвёз меня в Браавос, — пожала плечами Арья. — Что ты позабыла в этом городе? Надо отдать ей должное, девчонка поступила мудро: прятаться в Вестеросе нечего было и думать. Тут повсюду шла война, и не было ни единого шанса, что она тебя не затронет. — Надеялась найти там одного моего друга. Сандор вспомнил про Мику, но не стал напоминать о нём, не то кинжал всё-таки полетит ему в глаз, он и чихнуть не успеет. Кто знает, насколько хорошо эта малявка выучилась их метать за время своих скитаний. — Нашла? — Нет, но нашла новых друзей. И новых врагов, — оскалилась она, совсем как её волчица. Та подняла голову и недоумённо посмотрела на хозяйку, как бы спрашивая о чём-то. — Уже внесла их в свой список? — хохотнул Сандор, вспомнив, как Арья перед сном шептала имена, точно какую-то дурацкую молитву. — Моего списка больше нет. Все имена из него вычеркнуты. Твоё осталось последним. Прозвучало это угрожающе, и Сандор не знал, чего ему ждать от этой странной девчонки с кинжалом и свирепым волком, который может растерзать его за пару мгновений, он и до меча дотянуться не успеет. — Когда я предлагал меня убить, ты не сделала этого. Неужели одумалась и решила довершить начатое? Он хорошо помнил, каким вздорным характером она обладала и как была непредсказуема. Арья криво усмехнулась и убрала кинжал в ножны. Очевидно, это стоило понимать, как то, что сегодня он ещё поживёт. — Я слышала, ты принёс присягу Северу, — сказала она задумчиво, будто всерьёз решала, стоит ли его убивать прямо сейчас или подождать немного. — Я поклялся в верности твоей сестре и сражаюсь на Стене под началом твоего брата. Выходит, что так. — Хорошо, — коротко ответила Арья. Нелепый разговор двух людей, у которых было мало общего, но которые слишком долго пробыли вместе в дороге. Не враги и не друзья, но и делить им нечего. Когда-то давно они ехали к одной цели, но не добрались туда, а теперь столкнулись нос к носу на этом краю света. О чём им говорить? Конечно, можно упрекнуть её в том, что она его бросила, но именно благодаря этому он до сих пор жив. Можно припомнить все её выходки, но это прозвучало бы идиотски. Арья Старк была несчастным ребенком, потерявшим всё — родных, дом и веру в людей, — и Сандор очень хорошо знал, какое это мерзкое ощущение. Словно тебя бросили в пруд и оставили одного барахтаться там, пока не помрёшь или не выплывешь, точно как толстяка Сэма Тарли. Ещё можно спросить у неё, как дела у Пташки, но это означало бы сдать себя с потрохами и вывернуть всю душу наизнанку. Слишком проницательно смотрели на него эти глубокие серые глаза. Глаза Эддарда Старка на юном девичьем лице. — Это та волчица, что убежала возле Дарри? — полюбопытствовал Сандор, разглядывая зверя, задремавшего у очага. Волчица тут же снова подняла голову и уставилась на него. Когда он видел её последний раз, она была волчонком, но теперь вымахала чуть не втрое больше прежнего. Если бы Сандор каждый день не видел Призрака, то мог бы почувствовать себя неуютно под этим хищным взглядом. Питомец Джона был страшенным, но вполне безобидным, если не трогать его хозяина. Он целыми днями ошивался во дворе или убегал в лес, а когда близился бой, Джон запирал его в подвале подальше от ледяных теней и прочих тварей. Валирийская сталь и обсидиан убивали их, а вот волчьи зубы сражаться с холодом не могли. — Да, это Нимерия. Я сама прогнала её в Дарри, чтобы вы её не нашли. — Славный зверь, — искренне похвалил Сандор, глядя на обманчивое спокойствие хищника, таящее в себе смертельную угрозу. Он вдруг вспомнил, что у Сансы тоже была волчица. Не будь той истории с покусанным Джоффри, сейчас она была бы такой же большой и так же верно защищала хозяйку. Сандор чувствовал бы себя гораздо спокойней, сторожи Сансу подобный зверь, а не слабосильный Лотор Брюн, но Нед Старк сам прирезал её волчицу, чтобы она не досталась людям королевы. Леди — так её звали. Глупее имени не придумать, но, насколько он помнил, та вела себя вполне воспитанно для волка. После её смерти глаза Сансы до самой столицы были заплаканными. — Славный, — согласилась Арья. — Она будет со мной до самого конца. Это прозвучало так зловеще, что холодок пробежал по спине. — Ты одна сюда приехала? — спросил он, сам не зная, зачем. Прежде они не были добрыми товарищами, но кое-какое общее прошлое у них всё же имелось, а просто сидеть и молчать, пока Арья изучает его этими взрослыми глазами, было странно. Она что-то решала в своей своевольной головёнке или просто пыталась его напугать, сложно было сказать. — Сир Давос Сиворт и Джендри приехали вместе со мной. — Джендри, которого дохлый Дондаррион посвятил в рыцари? — ухмыльнулся Сандор, припомнив эту дурацкую сцену. Несуразнее было только посвящение в королевские гвардейцы Бороса Блаунта. — Да. Он будет кузнецом в этом замке. Он мой хороший друг, — улыбнулась Арья. «И наверняка твой парень», — решил он, глядя на её улыбку, но не стал злить эту маленькую упрямую волчицу. Обе дочки Неда Старка себе на уме и выбрали пару, наплевав на все условности. И обе сделали самый худший из всех возможных выбор. Одна — бездомного обожжённого бродягу, всё богатство которого составляли щербатый меч и боевой конь, вторая — наполовину разбойника, посвящённого в рыцари живым мертвецом. Лорд Эддард выдрал бы себе бороду от стыда, если бы узнал. Тут Сандор вспомнил, что единственный оставшийся в живых сын Старка женат на дикарке из-за Стены, и едва не рассмеялся вслух. — Говорят, Джейме Ланнистер тоже здесь? — невинно поинтересовалась Арья, но ему почудились отголоски глухого ворчания, словно в голосе девушки неожиданно прорезался волчий рык. «Недолго ему быть живым, — хмуро подумал Сандор. — Бриенна тронется умом, если её ненаглядная Арья случайно прирежет её золотоволосого любовника. Даже интересно, будет ли она после этого так носиться с клятвами, данными леди Кейтилин». Он уже успел привыкнуть к этой парочке и видеть их обоих мёртвыми не слишком хотел. Сандор хорошо знал, куда человека может завести месть, и пытался понять, что скрывает под этой маской равнодушия Арья. — Ланнистер здесь. Он воюет за твоего братца, как и я сам. Война Пяти королей давно окончена, леди Старк. Все старые короли передохли, а новые заняты другими делами. Теперь есть только война живых против мёртвых, надеюсь, Джон тебе сообщил. — Сообщил. Не бойся, я не стану его убивать. По крайней мере пока, — заверила его Арья, и Сандор рассмеялся, до того забавно было видеть эту малявку, воображающую себя истинной убийцей. Хоть что-то на этом свете остаётся неизменным. — Давно ты стала такой опасной, мелкая волчица? — усмехнулся он беззлобно. — Ты сам показал мне, где сердце. Помнишь? Он помнил, но почему-то был уверен, что Арья познакомилась со смертью задолго до него. — Как бы моя наука не обернулась против меня самого. — Я привезла тебе письмо из Винтерфелла, — произнесла Арья нарочито скучающим голосом. Сандор настолько не ожидал этого, что, должно быть, переменился в лице. Арья разглядывала его хитрыми глазищами, словно знала о нём что-то, чего ей знать было не положено. Сандор помолчал, стараясь вернуть прежний спокойный вид. — Письмо от Сансы, — уточнила Арья, верно истолковав его молчание. Стоит ему произнести имя Сансы вслух, как она мигом его раскусит. Обсуждать Сансу с этой занозой он не собирался ни под каким видом. — Тогда давай его сюда, — как можно равнодушнее произнёс Сандор. Арья лукаво приподняла бровь, вытащила из кармана свиток и протянула ему. Печать не была нарушена, и Сандор вздохнул с облегчением. Есть что-то, что должно остаться только между ним и Сансой, а другим знать об этом не обязательно. Особенно этой девице, что воображает себя вершителем чужих судеб, определяющим, кому жить, а кому умирать. — Благодарю, — сквозь зубы процедил он самое учтивое, что смог выдумать. Арья расхохоталась так весело, словно он отмочил какую-то забавную шутку. — Ты стал таким странным, Сандор Клиган. Вот уж не думала, что скажу такое о тебе, но — любовь меняет людей в лучшую сторону. «Эта пронырливая волчья девка всё знает. Неужели Санса разболтала ей свои тайны тихими зимними вечерами?». — Идите в задницу, миледи, — огрызнулся Сандор, и та рассмеялась ещё громче. — Не знаю, что моя глупая сестрица в тебе нашла, но она тебя ждёт, так что потрудись не сдохнуть и вернуться к ней. — Разберусь без сопливых, — грубее, чем хотел, ответил Сандор. Арья с улыбкой поднялась и, не прощаясь, пошла прочь. Следом за ней потопала её волчица. Сандор проводил их глазами. Они были похожи — девушка и её ручной волк, даже двигались одинаково — бесшумно и легко, будто крались по грязному каменному полу, одна — тёплыми меховыми сапожками, другая когтистыми лапами. Арья ни разу не оглянулась, но он почему-то до сих пор чувствовал на себе её взгляд и тихо выругался себе под нос. Где болталась эта недоделанная леди и что с ней произошло? Как она выжила в этом городе брави, куртизанок, туманов и золота? Джон наверняка был безумно рад встрече с ней. Санса говорила, что он обожал свою младшую сестрёнку, и та платила ему той же монетой. Какого чёрта она приехала сюда, в этот ледяной ад? Наверно, к брату, но будь он сам Джоном, привязал бы её к седлу и отправил назад. Здесь было чересчур опасно для девиц, пусть и таких воинственных. Эта встреча оставила больше вопросов, чем ответов, и Сандор бросил размышлять, вернувшись к письму, которое оставила ему Арья. Свиток был запечатан белым воском с оттиснутым поверх лютоволком Старков. «Сандору Клигану», — гласила надпись, выведенная аккуратными буквами. Он подумал, что никогда прежде не видел почерка Сансы, и тот оказался в точности таким, каким должен быть: ровным и чётким, но, конечно же, приукрашенным разными бестолковыми завитушками, нужными только для красоты. Он посмотрел на свет, но плотный пергамент не выдавал своих тайн. Отогнуть лист и прочесть, что внутри, не нарушая печати, тоже было невозможно. «Умница, Санса.» Сандор оглянулся и убедился, что никто из спящих не обращает на него внимания, после чего сломал печать и почти с благоговением развернул свиток. Руки задрожали от волнения, точно он прикоснулся к самой чудесной тайне, на которую не имел права. Он усмехнулся своей дурацкой робости. Это письмо адресовано ему лично. Его прислала женщина, которую он назвал женой, которой клялся в верности перед ликами старых богов, каким бы невероятным это теперь ему ни казалось. Ровные строчки складывались в текст — ни одной кляксы, ни единой перечёркнутой буквы. Наверняка она ещё и переписывала его начисто с черновой бумаги…       «Дорогой Сандор,       Возможно, ты удивишься, когда получишь это письмо из рук моей сестры. Арья нашлась, как видишь, и никто не смог бы удержать её в Винтерфелле, когда Джон ведёт войну на Стене. Я решила воспользоваться возможностью передать письмо, не слишком доверяя воронам и мейстерам. Я должна сказать тебе… Арья знает. Не спрашивай меня, как и откуда, я и сама не могу этого понять. Я ничего не говорила.       Прошу тебя, дай мне знать как можно скорее, как ты? Как вы устроились, как приняли вас? Что происходит на Стене? Джон пишет мне скупо, быть может, не хочет пугать. Я не нахожу себе места от беспокойства, думая о вас… о тебе. Я с ужасом представляю, как холодно там и в каких условиях вам приходится жить и сражаться.       Знаешь, чего я больше всего боюсь? Писем. Когда мейстер приходит в мои покои с очередным донесением, сердце сжимается от страха в ожидании плохих вестей. В каждом послании со Стены я боюсь прочитать, что ты не вернёшься…       Я ничего не забыла и не хочу забывать. Я хочу, чтобы ты знал — это единственное, что согревает меня сейчас и даёт силы идти вперёд. Когда я вспоминаю о том, что было, то чувствую, что смогу и справлюсь. Что МЫ справимся. Я в это верю. Каждый вечер я провожу в богороще, на том самом месте… Я никогда ещё столько не молилась.       Тебе через сира Давоса будет передана одна особая вещь. Очень надеюсь, что она поможет. Пусть боги хранят тебя.       Заклинаю — ВЕРНИСЬ.       Твоя С.» Сандор трижды перечитал эти строки, потом аккуратно свернул послание и убрал в сумку. Идиотская улыбка сама собой растягивала губы, и он не стал противиться ей. В конце концов, видеть его таким сейчас некому — Арья ушла, а солдаты продолжали дружно храпеть на все лады. В груди стало тепло и как-то тесно, сердце гулко билось о рёбра. Он давным-давно разучился краснеть, но вдруг с удивлением ощутил, как жар поднимается по шее и заползает на здоровую щёку… Санса всё ещё ждёт его и надеется на его возвращение. Неясно, зачем ей всё это надо, но она до сих пор не забыла. А значит, он не позволит ни старым, ни новым богам отнять у него это счастье. Он сделает всё, что от него зависит, пусть даже для этого нужно будет провести здесь десяток лет или сразиться с новыми ночными чудовищами. Ему никогда в жизни не отблагодарить её за всё, что она подарила ему. Даже если осыпать её драгоценностями с головы до ног, этого всё равно будет мало. Он задумался, что за вещь должен передать ему Давос Сиворт, и как она должна помочь. Сандор никогда не видел этого человека, знал только, что он простолюдин и был возвышен Станнисом из контрабандистов в десницы, получив замок и земли. Выходит, он почти такой же, как и сам Сандор. Слышал он и то, что этого простого человека Станнис ценил едва ли не больше всех своих лордов, вместе взятых. Сандор никогда не питал симпатии к Станнису, но тот хотя бы не притворялся и честно говорил Роберту всё, что думал, и уже за одно это его стоило уважать. Теперь десница мёртвого Станниса передаст ему какой-то дар от жены, имя которой — Санса Старк. Этот мир окончательно спятил, и он вместе с ним. За обедом Сандор ел жидкую похлёбку из перемороженных овощей и свиного сала, разыскивая глазами бывшего контрабандиста, но не знал, как тот выглядит, поэтому так и не смог его найти. Вместе с войском Джона народа в Чёрном замке стало ещё больше, и все они обедали в разных местах — кто в подземном чертоге, кто в Щитовом, кто и вовсе по своим каморкам. Может, и Давос нашёл себе менее шумное местечко, чтобы проглотить эту унылую стряпню. Джон сидел на помосте вместе с Арьей, Вель и Эддом. Они чему-то смеялись, и по Арье с Джоном сразу было видно, что они брат и сестра, так они были схожи. Вель, его жена-дикарка, тоже весело хохотала, и только Эдд с постной рожей ковырялся в своей тарелке. Не так давно в замке наконец появился мейстер и ещё один чёрный брат — его помощник. Мейстер сейчас сидел рядом с королём, а вот место Сэмвела Тарли пустовало. Сандор немедленно вспомнил историю, рассказанную Хантом по пути сюда, о сыне Рендилла Тарли, которого лорд лично отправил в Ночной Дозор. Выходит, не только отец Сандора был заносчивым говнюком: лорды познатнее тоже любят своих детей странной любовью, ожидая от них величия и достойного продолжения славы своего дома. Отец Сандора всё прощал Григору за его рыцарские шпоры, за что и поплатился собственной жизнью и жизнью своей дочери. Отец Сэмвела был немногим лучше и просто вышвырнул сына прочь, как ненужную собачонку. Хант за время пребывания здесь успел узнать у чёрных братьев о судьбе Сэма. Те поведали, что на Стене парню сначала пришлось туго. Над ним издевались все кому не лень, пока Джон Сноу и его дружки не взяли его под свою защиту. С тех пор они с Джоном стали хорошими друзьями, а сейчас Сэма тут называют не иначе как Смертоносный. Говорили, что он участвовал в походе за Стену, откуда вернулись весьма немногие. Тарли не только выжил там, но и смог убить настоящего Иного, облачённого в доспехи изо льда. За Стеной он будто бы нашёл себе одичалую девчонку, привёл её в Чёрный замок и, по словам братьев, спал с ней, а потом забрал с собой на юг, когда отправлялся в Старомест. Хиль Хант открыл рот, услышав все эти дивные истории, и Сандор посмеивался, глядя на глупое выражение его лица. «Лорд Рендилл бы им гордился», — сказал Хиль, но Сандор был иного мнения. Благородный лорд Тарли и в этом случае нашёл бы, к чему прицепиться, так уж устроены эти проклятые отцы, вбившие себе в голову величие собственного дома. Они с Хантом шли по двору, возвращаясь обратно в лагерь, когда Хиль впервые увидел Сэма. Он тогда споткнулся на ровном месте и потрясённо прошептал: «Это же Сэмвел, Иные меня забери». Тарли его тоже заметил и, смущаясь, подошёл поздороваться. «Ты меня удивил, Сэм. Я не ожидал встретить тебя здесь живым», — ляпнул Хиль Хант какую-то несуразицу. «Как и я вас, сир», — скромно отвечал ему толстяк в чёрном одеянии. «Ты непременно должен рассказать мне, как убил Иного. Я слышал, тебя тут называют Смертоносным». Сэм покрылся пятнистым румянцем и сообщил, что это прозвище ему дали исключительно в насмешку. «Неправда, я всегда в тебя верил», — хлопнул его по плечу Хант, окончательно смутив парня. Хиль ещё долго потом трепался про Сэма, а теперь и сам Сандор начал размышлять об этом толстом увальне. Он хотел отправить ответ Сансе, но новый мейстер почему-то не внушал ему доверия. Сэм был его единственной надеждой сохранить всё в тайне, не опорочив честь Сансы досужими сплетнями. В Чёрном замке не так уж много людей, и от скуки они порой обсуждают всё подряд, особенно охотно делясь постельными историями. Делать Сансу их героиней Сандор не мог и не хотел, поэтому волновался, будто мальчишка, которого могут застукать за воровством еды с кухни. Провернуть такое дело без чужой помощи было совершенно невозможно, придётся посвящать в свой замысел Ханта. После обеда Сандор отозвал его в сторону и сказал, что хочет попросить об одной услуге. Хиль немедленно навострил уши: — Всё, что угодно, Клиган. Всё для тебя. — Мне нужно отправить письмо в Винтерфелл. Хант непонимающе воззрился на него. — Так обратись к мейстеру, я ничего не смыслю в почтовых воронах. Или я должен написать его под твою диктовку? Сандор закатил глаза. Хорошо же о нём думает этот болтун. — Я сам могу его написать. Но я должен отправить его без лишних свидетелей. Ты можешь попросить об этом своего жирного дружка? Лицо Ханта вытянулось и вдруг стало похоже на хитрую морду лисицы, почуявшей под снегом мышь. — Так-так, любовные интрижки… Я чую их издалека. Спросил бы, кому оно адресовано, но ты меня за это покусаешь. Конечно, я попрошу Сэма. Даже не сомневайся. Сандор обречённо кивнул, чувствуя себя полным идиотом. Хуже просто и быть не может, но ради Сансы можно вытерпеть и не такое. — Я всё улажу, — пропел Хант и с заговорщическим видом исчез куда-то, снова появившись только через половину часа. Он притащил Сандора в библиотеку Чёрного замка, где на пыльном столе были приготовлены чернильница и чистый лист пергамента. — Пойду прогуляюсь, не буду мешать. Потом отведу тебя к Сэму, — лукаво подмигнул ему Хиль и, насвистывая, удалился. Сандор уселся на дряхлую скамью, жалобно заскрипевшую под его весом. В библиотеке пахло плесенью и пылью, тут доживали свой век никому не нужные тома, которые вряд ли кто открывал за последние полсотни лет. Ряды покосившихся стеллажей, заросших паутиной и заваленных мышиным дерьмом, напоминали ему сгнившие рёбра мертвеца. На заляпанном воском столе горела свечка, скудно освещая пространство вокруг себя. Когда зима совсем прижмёт их, все эти книги пойдут на растопку, какие бы древние тайны они не хранили. Он рукавом смахнул пыль со стола и угрюмо поглядел на пергамент, точно не знал, что с ним дальше делать. Достал письмо Сансы и снова перечитал его, бережно расправив свиток на столе. Ему давно уже не приходилось писать писем; да что там, он вообще не помнил, когда последний раз писал. Скорее всего, ещё в родном замке на скучных занятиях мейстера Ульберта. Тонкое перо так и норовило выскользнуть из пальцев и казалось неуместным в его больших ладонях — им куда больше шла рукоять меча. Он вздохнул и принялся за дело. Такой роскоши, как черновая бумага, здесь не водилось, разве что вырвать страничку из этих бесполезных книг, так что Сандор выводил буквы сразу на выданном ему листе. Он поставил десяток клякс и перечеркнул пару неудачных слов, а строчки, как назло, не хотели получаться ровными и лезли вкривь и вкось, но в итоге он справился, вспотев над этим письмом, как от часа тренировки с мечом. Сандор знал, что все пришедшие в замок послания сначала читает мейстер, да Санса и сама об этом упоминала. Он не мог позволить себе написать всё, что хотелось, и фразы выглядели куцыми, а почерк напоминал каракули мясника, зачем-то взявшего перо в руки. Он давился каждым предложением, мучительно подбирая выражения, которые мейстер не счёл бы подозрительными, и когда перечитал получившееся, даже удивился, насколько это письмо казалось чуждым ему, будто его писал кто-то другой.       «Леди Санса, благодарю за беспокойство. Нас приняли хорошо и у нас всего довольно. Спасибо за вещи и снаряжение, которыми вы так щедро снабдили нас. С ними куда проще пережить здешний холод. Оборону пока держим и делаем для этого всё, что в наших силах. Давоса Сиворта я ещё не встретил, но заранее благодарю за всё. Арья жива и здорова, она нисколько не изменилась за прошедшее время.       Берегите себя.       Верный вам, Северу и всем принёсенным обетам, С.» Он в последний раз перечитал письмо, подчеркнул «все принесённые обеты», надеясь хотя бы так дать ей понять, что тоже помнит произошедшее, и отложил бумагу просохнуть. Многое можно было сказать, многое он хотел бы сказать … но не имел на это права. Их встречи должны остаться в тайне, чтобы Санса могла быть свободной от всякой связи с его именем… Сандор капнул горячим воском на свиток и приложил к нему печать Ночного Дозора. Когда Хант заявился в библиотеку снова, то первым делом жадно уставился на письмо, словно хотел вырвать его из рук и прочесть. — Идём, — коротко сказал он, ведя его вперёд с таким гордым видом, будто был старшим товарищем, впервые приведшим зелёного оруженосца в бордель. Сэм уже ждал их в воронятне, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Он ловко выхватил из клетки подходящего ворона и протянул пухлую ладонь за свитком. Сандор сквозь землю был готов провалиться, но Сэм не задавал никаких вопросов, просто привязал пергамент к лапке и отпустил птицу в полёт. Наверняка Хиль уже расписал ему в красках, как важно помочь несчастному влюблённому идиоту. — Готово, сир, — застенчиво кивнул Сэм, всем своим видом показывая, что безмерно рад оказать эту услугу. Сандор не стал его поправлять. Ему было плевать, как его называют, лишь бы письмо было отправлено по назначению. Пока они с Хантом шли через двор, к ним подбежал плотный коротконогий мальчишка, закутанный в меха. Кажется, его звали Дрин, и он был сыном Тормунда Великаньей Смерти, а теперь служил личным пажом королю Джону. — Король велит Сандору Клигану срочно явиться в его покои, — нахально глядя на них, заявил парень, и Сандор едва не застонал. Неужели жирдяй Сэм не выдержал и всё доложил Джону? Или болтун Хант обмолвился с кем-нибудь парочкой слов, пока дышал свежим воздухом в ожидании написанного письма. В этом клятом ледяном замке рано или поздно все обо всём узнают: тут совсем нечем заняться, кроме как сражаться в холодном тумане и пересказывать сплетни. Помрачневший Сандор отправился вслед за Дрином, совершенно не зная, чего ожидать. Оправдываться точно не имеет смысла. Быть может, это Арья всё растрепала своему ненаглядному братцу, и теперь его ждет наказание, а Сансу — позор. Сандор сжал руки в кулаки, еле сдерживаясь, чтоб не долбануть ими о ближайшую стену. В этих сердечных тайнах и любовных переписках он был не силён, такие переживания выводили его из равновесия, и он начинал чувствовать себя каким-то мягкотелым. Это злило. Он хотел бы назвать Сансу своей перед всем миром, без этого дурацкого секретничанья, но это было невозможно, и он хорошо это понимал. В первую очередь стоило подумать о ней, и только потом уже о своих желаниях. Раненое бедро, как назло, снова не на шутку разболелось и совершенно одеревенело, мешая ноге сгибаться. Хромая сильнее обычного, он медленно поднялся по винтовой лестнице на самый верх мимо комнатушки Бриенны, мимо покоев Эдда и красной ведьмы, прямо к комнатам Джона, возле которых нёс караул скучающий часовой. Тот пропустил его, не задав ни единого вопроса. Внутри у очага грелась Вель, вся облачённая в белую шерсть; она распустила свои длинные медовые волосы и переплетала косу, вытянув стройные ноги. Невероятная красавица для дикарки. Рядом с ней сидела Арья и старательно делала вид, что знать не знает Сандора. Её огромная ручная волчица спала прямо на полу посреди комнаты, занимая весь проход. Джон стоял у окна, скрестив руки на груди. Сандор общался с королём Севера не так чтобы часто, но пару раз им доводилось сражаться вместе у подножия Стены, когда Джон спускался командовать к воротам. Он невольно вызывал уважение: с виду молчаливый и спокойный, в бою он проявлял недюжинную силу и смекалку. Такому хотелось подчиняться, за ним хотелось идти умирать, если понадобится. Настоящий король зимы. Таким и должен быть командир, ведущий в бой столь разномастное войско. Лорд Старк, пожалуй, гордился бы сыном. Сандор зашёл внутрь с каким-то смешанным чувством. Раньше он никогда особо не испытывал стыда, сожаления и тем более нерешительности, но Санса всё в нём поставила с ног на голову, и он был бессилен тут что-то поделать. Приходилось терпеть и учиться как-то жить с этим. — Входи, Сандор, — любезно сказал Джон. — Присаживайся. Сандор плюхнулся в кресло, косясь на Арью, но та изображала из себя примерную знатную девицу, разве что вышивки в руках не хватало. Вель доплела косу, переглянулась с ней и предложила прогуляться по Стене, а Старк радостно приняла приглашение. Джон проводил их любящим взглядом. — Я вызвал тебя не просто так. У меня важное дело, — начал король, вернув лицу подобающее выражение, и Сандор мысленно продолжил его слова: «Я хочу снести тебе башку за соблазнение моей любимой сестрички, которую я прочил в мужья другому». — Какое именно? — настороженно спросил он. Когда дело касалось Сансы, он никогда не чувствовал себя уверенно. — В Глубоком Озере скончался Морри — чёрный брат, назначенный там командиром гарнизона. Он неплохо себя показал за время службы, но был порядочно стар, и сердце у него всегда было слабое. Мне нужен там новый командир. Из проверенных людей. Сандор настолько не ожидал ничего подобного, что в первое время не нашёлся с ответом. Он слышал, что Глубокое Озеро — давно заброшенный, но теперь заново заселённый замок Стены. До последнего времени Дозор имел гарнизоны лишь в трёх замках из девятнадцати, остальные были давно покинуты, но Джон, став лордом-командующим, велел возрождать жизнь во всех. Многие из них представляли собой дряхлые руины, но одичалые, ставшие основными их насельниками, не жаловались: они привыкли и к худшему. Служить на Стене до самой весны было той ценой, которую они уплатили за возможность укрыться от мертвецов на южной стороне. Джон предложил им выбор, и они его сделали. Тормунд много рассказывал, как собственный народ проклинал его, когда услышал условия Джона, но делать было нечего. Позади, в родных лесах и долинах, их ждала только синеглазая смерть. — Почему я? — вновь обретя дар речи, Сандор задал самый глупый из возможных вопрос. Они с Джоном должны быть друг другу смертными врагами, но тот говорит так, словно полностью доверяет ему. Король подошёл к очагу, протянув руки к огню. Поленья ровно потрескивали, освещая его лицо багровыми бликами, заставляя огненные искорки плясать в глубине глаз. — У меня избыток солдат, но командиров среди них можно пересчитать по пальцам. Мне нужен человек, который умеет командовать и умеет воевать. Ты, насколько я слышал, годен и на то, и на другое, — спокойно ответил он. — Странно, что выбор пал не на Ланнистера. Он водил в бой целые армии. — Сир Джейме нужен мне здесь, — отрезал Джон, не став делиться своими планами. Быть может, решил оставить Льва под присмотром или делает это из-за меча, который всяко нужнее возле ворот, куда ломятся мёртвые. Сандор пожал плечами и деловито спросил: — Сколько человек в Глубоком Озере? — Сотня одичалых и восемь чёрных братьев, но все они юнцы или старики, которых не поставишь командовать. Тамошние одичалые не похожи на Тормунда, они куда опаснее. Я отослал их подальше отсюда, пока они не вырезали половину нашего гарнизона. Ненависть к Дозору они впитывали с молоком матери многие поколения подряд, и её не так-то просто изжить. За главного у них Халлек, брат одичалой разбойницы Хармы, которая немало дозорных поубивала на своём веку. Халлек командовал конными отрядами одичалых, а это редкость по ту сторону Стены. Слушаться абы кого он не станет. Он — настоящий вождь своего народа. Его держат здесь лишь слова собственной клятвы, не то он давно бы ушёл на юг грабить и убивать северян. Вольный народ ни перед кем не склоняет колен, а перед Ночным Дозором и подавно. Ты — не из чёрных братьев и наверняка способен удержать их в узде. Сандор криво усмехнулся. Кажется, Джон посылает его туда, чтобы укротить зарвавшихся одичалых, с которыми не могут сладить командиры из Дозора. Вон и у Морри не выдержало сердце приказывать целой сотне гордых дикарей, которые не умеют склонять колен. Теперь понятно, почему Джон выбрал его, а не Ланнистера. Эта сладкая парочка — безрукий калека и влюблённая в него громадная баба — могут больше рассмешить, чем внушить страх. С получением увечья Джейме стал паршивым воином и изрядно убавил себе авторитета — кто же будет бояться того, кто однажды уже проиграл, лишившись руки?.. Сын великого Тайвина Ланнистера, королевский гвардеец и Золотой Лев Утёса Кастерли — все его прошлые заслуги просто пустой звук для дикарей, а первая же проверка его умений сведёт Ланнистера в могилу, если он окажется недостаточно расторопен. Как ни крути, горелая рожа и внушительный вид Сандора должны справиться с этой задачей куда лучше. А если его случайно убьют одичалые, никто и слова не скажет: выходит, он сам не справился с порученным заданием, и одним врагом семьи Старков станет меньше. В уме Джону не откажешь. — Когда выезжать? — Завтра. Я прикажу подготовить провизию и дам в сопровождение солдат из отряда лорда Мандерли. Глубокое Озеро милях в двадцати пяти отсюда, это вторая крепость к западу от Чёрного замка. В семи милях от Глубокого Озера стоит Твердыня Ночи — громадный замок, где расположен гарнизон Большого Джона Амбера. В десяти милях на восток — Врата Королевы, отданные в распоряжение одичалой Морне Белой Маске и её людям. Я дам тебе клетку с воронами. Они выучены летать в Чёрный замок, и с ними можно отослать весть в случае чего. — Что нужно делать, кроме как распугивать одичалых своих видом? — с усмешкой поинтересовался Сандор. Джон улыбнулся уголками губ. — Выставлять караулы на вершине Стены и следить, что происходит на той стороне. Ворота там запечатаны льдом, так что мертвецы не смогут пройти, но белые тени порой являются и проверяют дозоры на прочность. Подмечать всё подозрительное, слать вести о происходящем и следить, не идёт ли войско мёртвых и, если идёт, то куда. Ты должен стать моими глазами на этом участке Стены. — Давно хотел спросить, почему вы не зальёте льдом и эти ворота? Этот вопрос занимал Сандора с того момента, когда он узнал, что ворота в остальных замках давно наглухо запечатаны щебнем и льдом. — Не ты первый, — сказал Джон. — Иногда меня спрашивают об этом по пять раз на дню. Если мы зальём ворота, то ослепнем и оглохнем, а живые одичалые, ещё оставшиеся по ту сторону Стены, не смогут больше пройти на юг. Сандор подумал, что за эти два месяца через ворота прошли едва ли десяток чудом спасшихся дикарей, и покачал головой. Спасти десятерых и этим поставить под угрозу тысячи — как это в духе Старков… — Я готов. Поглядим на вашего Халлека. — Я рассчитываю на тебя, Сандор Клиган, — кивнул Джон и подошёл пожать ему руку. Сандор странно ощущал себя, когда король говорил с ним на равных: не просил бухаться на колени, лопотать титулы или исполнять нелепые поручения вроде «отвести девицу на стены и показать отрубленную голову её отца». Джон был истинным королем, за которого хотелось сражаться. Разве не за этим Сандор сюда приехал? За этим в том числе. Весь следующий день он посвятил сборам: лично подготовил к дороге Неведомого, сложил свои немногочисленные вещи и запас немного еды. Неожиданно для самого себя почти по-дружески попрощался с Хантом, обмолвился парой слов с Джейме и зачем-то зашёл к выздоравливающей Бриенне, поймав себя на мысли, что ему даже жаль, что все они останутся здесь. «Скажи еще, что тебе будет их не хватать», — усмехнулся он этому несвойственному проявлению чувств. Под конец дня он вспомнил о письме, которое отправлял в Винтерфелл, и попытался представить, что сделает Санса, когда получит его. Наверняка расплачется от его пустых слов и сухих фраз. Она пеняла Джону на скудные строки, а его собственное письмо вышло ничем не лучше. Теперь он уезжает из Чёрного замка, и единственные письма, которые он будет слать — короткие весточки Джону. Сэмвелл Тарли больше не поможет ему отправить письмо Сансе. Вечером Сандор в последний раз грелся возле их лагерного костра. Подрик снова был в карауле, а Ханта утащили к себе дикарки, и его голос, распевавший песни, доносился откуда-то издалека. Сандор глядел в огонь и клевал носом, но идти спать в выстывшие меха ему никак не хотелось. Когда между шатров одичалых появился незнакомый человек, Сандор стряхнул сонливость и насторожился. Это был невысокий скромный мужчина — не старик, но и давно не молодой. Его каштановая борода на две трети поседела за годы жизни. Он был одет в залатанный кожух и тёплые шерстяные штаны, плечи покрывал добротный меховой плащ. Мужчина беззлобно смотрел вокруг, держа в руках ножны меча, и словно бы кого-то искал. Тут он заметил Сандора, доброжелательно заулыбался и подсел к костру. — Сандор Клиган, — сказал он довольным голосом. — Вас-то я и разыскиваю. Должен был прийти раньше, но мой сынок слишком увлёк меня беседами и прогулками по этому холодному месту. — Давос Сиворт, десница Станниса, — безошибочно определил Сандор. Больше некому было его разыскивать, все остальные уже сотню раз могли бы найти его за ужином или в Щитовом чертоге. — Верно, это я. Мы с вами не знакомы, но не так давно вместе сражались. Правда, по разные стороны боя. — Черноводная? — кратко бросил Сандор. Никакие недавние стычки, кроме этой, и сражениями-то назвать было нельзя. Давос кивнул, огладив бороду. — Да. Я правил кораблями Станниса, а вы топтали палубы этих кораблей копытами своего славного коня. Теперь мы здесь, и мы на одной стороне. Вот как причудливо сложились наши судьбы. Мне велено передать вам одну вещь. Сандор выжидательно смотрел на него. Что он должен передать такого, что не могла передать Арья?.. Давос Сиворт протянул ему ножны с мечом. Довольно корявые ножны, обтянутые грубой шкурой, будто их делал не мастер-оружейник, а сельский труженик, непривычный к господскому оружию. Сандор принял меч и всмотрелся, в свете костра разглядев рукоять, навершием которой служила какая-то пакостная рожа с раззявленной пастью. Он удивился. Зачем Санса послала ему ещё один меч? Он же лично выбрал в арсенале Винтерфелла неплохое и вполне подходящее оружие. — Скиталец, — пояснил Давос. — Так зовётся этот клинок. Он принадлежит моему хорошему другу Рикону Старку, но тот любезно разрешил леди Сансе одолжить его вам на время войны. С одним небольшим условием — вы должны сообщить принцу Рикону, скольких ледяных призраков вы им перебили. Сандор уставился на Давоса, как на сумасшедшего. Что за несусветную чушь он несёт? Рикон Старк давно пропал, да даже если и жив, этот меч почти размером с него самого. Сандор помнил Рикона по своему первому приезду в Винтерфелл: сущий младенец, который катал за собой деревянных коняшек на верёвочке. Откуда у него меч и причём тут ледяные призраки? Какая-то нелепость. — Вытащите его их ножен, — в глазах Давоса прыгали хитрые искорки. Сандор ухватился за рукоять и потянул. Она легла в ладонь так славно, точно для неё и была предназначена. «Он слишком лёгок», — успел сообразить Сандор, прежде чем понял, что держит в руках. Свет костра отражался в матовой поверхности валирийской стали. Сандор потерял дар речи, не смея поверить в увиденное. Он молча смотрел то на меч, то на Давоса, а десница Станниса только улыбался. — Леди Санса велела передать его вам, и я рад, что смог исполнить эту маленькую просьбу. Я многим обязан леди Севера, а она взяла с меня обещание доставить его лично в руки. Сандор не отпустил этого человека, пока не выспросил у него все подробности спасения Рикона, обретения чудесного меча и появления мальчишки в Винтерфелле, и Давос охотно рассказывал о жизни на Скагосе, их плавании и приезде в замок вместе с войском скаггов — воинственных полуодичалых подданных Севера. Всё это звучало, как невероятная сказка, но Сандор уже начинал привыкать, что мир переменился, и отныне в нём живут драконы и мертвецы, леди Винтерфелла пишет ему любовные письма, а выживший Рикон Старк может передать ему собственный меч. Этим вечером он долго не мог уснуть, а глупая счастливая улыбка никак не хотела уходить с лица. «Я непременно сосчитаю для тебя всех до единого призраков, Рикон Старк», — смеялся он сам над собой. Сегодня ему в кои-то веки снились хорошие сны: вместо крови, смерти и огня — Санса, распускающая для него медные волосы, её тонкие руки на его плечах и нежные губы, шепчущие: «Поцелуй меня, Сандор…»