Ветер с севера

Если ты в заснеженной стране, Где метель никак не даст согреться, И зима закрыла путь к весне, Ты тепло в моём отыщешь сердце… Ах Астахова

Воздух был густым и спёртым, казалось, вообще непригодным для дыхания. Вокруг слышались стоны, чужие разговоры, ругань и кашель, порой разбавляемые внезапным, таким неуместным здесь смехом. В этих казармах прошли сотни и тысячи человеческих жизней; они были свидетелями радостей и горестей чёрных братьев, коротавших тут свои дни, и теперь эти серые каменные стены наблюдают за их собственными судьбами, пусть Бриенна и её спутники не надевали чёрное и не давали клятв Ночному Дозору. Мейстер Крей вливал какое-то густое питьё в рот старику с отнятой ногой. Совершенно белый, измученный мальчишка рядом с ними доживал свои дни на замызганном соломенном тюфяке и даже не находил в себе сил кричать. Тут пахло потом, дымом, лекарственными травами, плесенью и испражнениями, но сильнее всего — смертью. Эти казармы станут последним пристанищем для многих людей, лежащих здесь с ранами, обморожениями и боги знают, чем ещё, а ледяная Стена восстанет над ними курганом, самым величественным погребальным памятником этого мира. Бриенна осторожно ступала по грязному полу, обходя лежащих прямо на нём людей, укрытых собственными плащами. Нынешняя зима собирала щедрую жатву человеческих жизней, но кое-кто, как видно, пока ещё был ей не по зубам… Каждый шаг отчего-то был тяжелее предыдущего, но Бриенна всё равно шла вперёд. Ножны Верного Клятве касались бедра и казались такой же частью её самой, как рука или нога, до того она привыкла ощущать их за прошедшие месяцы. Крупная тёмная фигура Сэма Тарли виднелась в углу. Он склонился над деревянным ведром и полоскал там какие-то тряпки. Бриенна остановилась возле него. — Как он, Сэмвел? — спросила она, обеспокоенно разглядывая человека, лежащего на скамье под тёплым меховым одеялом. Он спал, но, кажется, мёрз даже в этой духоте, мелко вздрагивая во сне. — Жар уже прошёл, миледи, — оглянулся Тарли, улыбаясь своей добродушной улыбкой, в которой сквозило беспокойство. Пухлые руки Сэма наверняка когда-то были мягкими и привычными скорее к перу, чем к оружию, но теперь загрубели и покрылись мозолями. Он оставил свои тряпицы, развесив их на краю ведра, и выпрямился, оказавшись Бриенне по подбородок. — Я рада это слышать, — сказала она, не отводя взгляда от лежащего. Хиль Хант уже третью неделю подряд пытался оправиться от ранения, и, кажется, молодость и сила наконец стали брать верх над холодом и смертью. Бриенна и Джейме были на Стене, а Хант возле ворот, когда всё это произошло. Кто-то говорил, что сира Хиля свалил неведомо как прокравшийся вниз паук, кто-то — что он схватился с белой тенью. Нашли его утром, совершенно окоченевшим и истекающим кровью на морозе. Его бок был изрядно изорван, а сам он был заметён снегом и едва дышал. Сэмвел Тарли целыми сутками дежурил возле его постели, прежде чем смог дать хоть какие-то благоприятные прогнозы. Бриенна каждый раз еле сдерживала слёзы, видя Ханта мечущимся в бреду на грани жизни и смерти. Когда-то давно, не иначе как в прошлой жизни, она считала его подлецом и проходимцем, но сейчас не могла спокойно выносить его боли. Эта зима многое изменила в их судьбах. Бриенна смотрела на него и размышляла, что ему здесь никак не место. Он родился на тёплом юге и мог бы сейчас служить лорду Рендиллу, зубоскалить с солдатами на воротах, заигрывать с проходящими мимо крестьянками или играть со своей маленькой дочкой, ждущей его где-то в землях Простора… Но он лежит на чужой земле под подаренным ему плащом и умирает под этим холодным северным небом. Сир Хиль отправился за Бриенной, надеясь получить её остров, а получил только ледяную Стену и орду мертвецов, ожидающих подходящего часа для нападения. Никто не заслуживал такой участи — ни эти парни, лежащие в казармах, ни они сами… Ни Подрик, славный сиротка Подрик, верный и неколебимый в своей верности. Ни Джейме Ланнистер, человек слова и настоящий рыцарь, поехавший на Север искупать свои прегрешения. Ни даже она сама, но обратного пути больше не было. Зима погребёт под собой весь мир, если они не остановят её. Если хотя бы не попытаются остановить. — Спасибо тебе, Сэм, — искреннее поблагодарила Бриенна, и тот снова заулыбался. Он был хорошим парнем, милым и добродушным; он мог бы написать великий исторический труд или стать непревзойдённым лекарем, но его жизнь тоже изменила Стена… Бриенна кивнула ему и вышла наружу, в пахнущий холодной свежестью мир. Во дворе было слышно, как грохочет молот в кузнице. Неутомимый Джендри ковал очередной меч или правил изъеденный ржавчиной шлем. Бриенна не сказала ему ни слова со времени их встречи в Чёрном замке, только наблюдала издалека. А сам он как будто нарочно сторонился её. Джендри был бастардом Роберта, тут не было никаких сомнений, но теперь всё это не имело никакого значения. На Стене он был лишь кузнецом, который помог множеству солдат починить их оружие и доспехи… Бриенна отправилась в Королевскую башню, но не обнаружила Джейме в их скромной каморке и хотела было пойти поискать его во дворе, как вдруг увидела личного пажа короля, мальчишку по имени Дрин. Он радостно прыгал вниз через две ступеньки и выглядел бодрым и неунывающим, под стать своему отцу. — Король собирает совет, — важно бросил он ей и тут же исчез из виду, должно быть, отправленный за кем-то ещё. Бриенне нравился король Джон. Несмотря на свой титул и количество людей в его подчинении, он был простым и честным человеком, за которым хотелось идти в бой. Он всегда сражался в первых рядах — подле Стены или на самой её вершине, и его голос, разносящийся над ледяным порогом этого мира, звучал уверенно и громко — так, что в сердце невольно зарождалась гордость за правое дело, к которому принадлежишь. Пожалуй, будь он хоть немного другим — грубым, предвзятым или несправедливым — Бриенну постигло бы горькое разочарование, но сейчас она свято верила в свой выбор и знала, что всё делает правильно. Она должна защитить тех, кого обещала сохранить от всякой беды, и приложит к этому все усилия. Она всего лишь человек, к тому же женщина, но попытается охранить своего отца, Сансу и всех, кто остался на юге, так, как умеет. Быть может, этими холодными ночами, когда они едва стоят на ногах и чуть не замерзают заживо от холода, они продлевают жизни близким хотя бы ненадолго, и за это стоит сражаться. Бриенна постояла возле дверей каморки и, раздумав, направилась наверх, на королевский совет. Чьи-то голоса на лестнице заставили её замереть и прислушаться. Голос Красной жрицы, которую одичалые за спиной зовут Красной Ведьмой, тягучий и сладкий, как пряности Востока. И голос Короля. Усталый, но стальной. — В королевской крови есть сила, — тихо проговорила леди Мелисандра, заставив целое войско мурашек маршировать по коже Бриенны. — Немедленно пошлите за мальчиком в горные кланы! Её тон, казалось, не терпел возражений, но Джону было наверняка не впервой спорить с ней. — Нет, — ответил он строго. — Вы погубите его. — А вы погубите всех нас! — Мелисандра, похоже, никак не могла понять, почему ей противятся. — Это моё последнее слово, миледи. Мы не станем больше к этому возвращаться. Наставшая тишина не сулила ничего хорошего, и Бриенна легко вообразила, как они стоят в полумраке, буравя друг друга взглядами. У Красной жрицы глаза тоже красные, как раскалённые угли, и на дне их смерть. Бриенна ни разу не заговаривала с ней, испытывая странную неприязнь, но иногда в холодные ночи ей казалось, что только голос Мелисандры хранит огни на Стене от угасания. Интересно, что за мальчик понадобился для её колдовства… Бриенна снова вспомнила огромную тень с мечом в шатре Ренли и поёжилась. Вскоре хлопнула дверь, и шаги Джона затихли, а Бриенна подождала ещё немного и тоже начала подниматься. Когда она вошла в королевские покои, все разом оглянулись на неё, и их лица выразили каждое своё. Джейме стоял возле окна, скрестив руки на груди, и рубины на ножнах его меча поблёскивали тусклым кровавым светом. Он улыбнулся ей одними глазами, вызвав в груди поток тёплой нежности. «Я здесь не чужая, пока он улыбается мне», — подумала Бриенна. Офицеры Мандерли, Локков и Дастинов громко спорили друг с другом, и скрип двери лишь на мгновение прервал их оживлённый разговор (экая важность, женщина). Командиры Сервинов и Стаутов молчали, лорд Галбарт даже не поднял головы, а Эдд мрачно оглядывал всех собравшихся, согревая дыханием свои тонкие длинные пальцы. Королева Вель и принцесса Арья шушукались о чём-то на скамье в углу, и громадная волчица дремала возле их ног, похожая на большое серое облако. Обе кивнули Бриенне, и та невольно подумала, что они чем-то схожи друг с другом, если не внешне, то внутренне. Они сильнее всего ценили свободу и отлично владели оружием, в чём Бриенна смогла убедиться лично. Вель называла себя копьеносицей, но ножом, топором и копьём пользовалась в равной степени искусно на свой дикий лад. Арья была совсем юной, но годы скитаний, похоже, научили её защищать себя так умело, что Бриенна диву давалась. Пояс её оттягивали кинжал валирийской стали и короткий клинок, какими сражаются разве что брави за Узким морем. С недавних пор она не расставалась и с подарком Джона, длинным тонким мечом, точно специально выкованным для женской руки. Ходили слухи, что это оружие появилось в Чёрном замке вместе с Брандоном Старком и имело историю куда более древнюю, чем все железные мечи Ночного Дозора вместе взятые. Тёмная Сестра, фамильный валирийский меч Таргариенов, явился из-за Стены, когда пришёл его срок, и обрёл вторую жизнь в руках сестры Джона Старка. Порой Бриенна думала, что его название как нельзя лучше подходило нынешней владелице. Арья Старк с виду была всего лишь хрупкой девушкой, но её умения и тайны казались Бриенне сродни каким-то тёмным искусствам. Она двигалась бесшумно, голос её мог меняться по желанию, а сила и ловкость, с какой она умела сражаться, вызывали уважение. И это если забыть об огромной лютоволчице, всюду следовавшей за ней по пятам… Стол в покоях короля был завален картами, свитками и какими-то старинными томами, заложенными тонкими пергаментными закладками. Бриенна пригляделась и увидела сочинение под названием «Яшмовый ларец» и одну совсем уж дряхлую книгу, написанную причудливым почерком с мелкими завитушками. «Должно быть, Джон ищет способ победить в этой войне. Долгая ночь уже случилась однажды, и люди сумели выстоять против холода. Быть может, хоть кто-то записал, как…» Завидев Бриенну, Джон распрямился и оставил ветхие карты, которые перебирал в руках. — Дрин приведёт своего отца, и можно начинать, — сказал он, ни к кому особенно не обращаясь. Похоже, ждали одного Тормунда. Король Джон нередко собирал у себя в покоях командиров, раздумывая, как вернее организовать оборону Стены и управлять всеми девятнадцатью замками. Или если получал какие-то новости с юга. Ни Джейме, ни её саму нельзя было назвать северными командирами, но всё же Джейме прежде водил в бой целые армии, а Бриенна словно бы разом стала своей среди королевского окружения после того, как стало известно про клятвы, данные леди Кейтилин. Она была не слишком сведуща в вопросах обороны или командования, но ей было приятно знать, что с её мнением тоже считаются. — Как Хант? — тихо спросил Джейме, когда она подошла ближе. — Идёт на поправку. Сэмвел скоро поставит его на ноги, — улыбнулась Бриенна. Тормунд, шумный и краснолицый, ворвался в пространство королевских покоев вместе с собственным сыном, тем самым дав сигнал к началу совета. — Ну и теплынь сегодня, — загромыхал он в свою белую бороду. — Того и гляди, ваша ледяная Стена растает, и мы окажемся посреди огромной лужи, харр! Он считал оттепелью все виды погоды, если только кожа не начинала лопаться от мороза. Эдд презрительно фыркнул, услышав это замечание. Собравшиеся встали возле большого круглого стола и обратили свои взгляды на короля. Бриенна невольно подметила, что северяне расположились напротив Тормунда, а Джейме ровно по другую сторону стола от Джона. Арья и Вель остались на своих местах. — Прилетели вороны из Твердыни Ночи и Глубокого Озера, — перешёл сразу к делу Джон. — Часовые Джона Амбера видели, как целое войско мертвецов двигалось вдоль Стены на восток. Они пустили в них парочку горящих стрел и огненных камней и уверяют, что их сотни, если не тысячи. Мёртвые шли, не скрываясь, но не пытались штурмовать Стену. Клиган пишет из Глубокого Озера, что две ночи назад они попали в небольшую заварушку, и, верно, те же самые покойники прошли мимо них прямо по льду озера. Десяток паучьих тварей забрались на Стену, но тем дело и ограничилось. От Морны из Врат Королевы пока никаких вестей. — Хах, да старуха просто не умеет писать, — буркнул Тормунд, и Вель рассмеялась. Джон бросил на Тормунда нарочито укоризненный взгляд, усмехнулся и продолжил: — В Восточном Дозоре спокойно, если не считать свар между одичалыми и Карстарками. Сумеречная Башня и Западный Дозор уже месяц как не видели ни одного упыря. Не знаю, что это может означать. Или Иные решили убраться обратно на Север, или в ближайшие дни они обрушатся прямо на нас… Сэм привёз из Староместа несколько древних книг, в которых есть хоть какое-то описание Долгой Ночи, случившейся тысячелетия назад. Если верить им, то перед её наступлением дни становились всё короче, и однажды солнце совсем не взошло. Сотни тысяч людей оказались в плену темноты и умирали от холода и лишений. Что было дальше, истории разнятся, но старые сказки, которыми нас потчевали няньки, могут оказаться не так далеки от истины. После Джон говорил о том, как распределить припасы между замками, о трёх разбившихся кораблях из Долины, которые погребли в зимнем море сотни бушелей зерна и овощей, предназначенных для Ночного Дозора… — Север обещал прислать новый обоз в следующем месяце, но, боюсь, что мы уже основательно подъели их запасы, и потому нам придётся потуже затянуть пояса. Джейме негромко хмыкнул. Он и так похудел на пару стоунов, а солдаты всё чаще в шутку говорили, что, если прирезать на мясо мамонта, выйдет неплохой пир, который можно растянуть на месяц вперёд. Кажется, ещё немного, и эти шутки могут стать правдой. Стоит урезать порции гарнизона хотя бы ещё на треть, и Стену некому будет защищать. — Когда ты пропускал нас за Стену, ты обещал нам кормёжку, ворона, — хмуро напомнил Тормунд, но было непохоже, что он по-настоящему сердит. Джона тоже не слишком впечатлили его слова. — А вы обещали служить нам до весны, но мы уже недосчитались сотни одичалых из нескольких гарнизонов. — Как видишь, я тут, и все мои люди вместе со мной. Бриенна молчала, слушая, как спорят мужчины. Положение их и вправду было незавидно, но вообразить, где на далёком Севере взять провизию для прокорма девятнадцати замков в разгар зимы, она никак не могла. Насколько она слышала, Железный Банк Браавоса дал займ Ночному Дозору, да и богатства одичалых кое-что значили, но ей почему-то думалось, что до конца зимы этого всё равно не хватит. Тем более, эта зима кажется вовсе бесконечной. Тормунд требовал увеличить паёк, не то его уже ноги не носят, Джон устало отвечал ему, северяне хмурились, Джейме отсутствующим взглядом смотрел в огонь… Волчица Арьи, до того спокойно дремавшая возле её ног, вдруг поднялась и зарычала, заставив спорщиков умолкнуть. За дверью послышались голоса. Строгий и холодный, как зима, голос требовал впустить его, а голос часового твердил, что никого впускать не велено. Джон чеканным шагом подошёл к двери и открыл, впустив мейстера Крея. Вошедший покосился на рычащего зверя и протянул Джону послание. Бриенну сразу кольнуло нехорошее предчувствие. Какие вести стоят того, чтобы спешить из воронятни в Королевскую башню и прерывать совет? Вряд ли хорошие. — Какое-то срочное дело? — спросил Джон, довольный, кажется, передышкой в непростых разговорах с одичалыми. — Письмо от леди Сансы, Ваше Величество. Все взгляды в комнате обратились к посланию. Повисла какая-то зловещая тишина, нарушаемая только глухим волчьим ворчанием. Джон нетерпеливо развернул свиток и начал читать. Бриенна смотрела, как постепенно белеет лицо короля, так, что даже губы в конце концов стали совершенно меловыми. — Ваше Величество, — опасливо произнёс командир Локков, — какие новости? — Мёртвые прошли на юг, — бросил Джон, и было видно, что голос не сразу ему повиновался. Бриенна ахнула и переглянулась с Джейме. Он выглядел озадаченным, точно до него не сразу дошёл смысл услышанного. Сначала она подумала, что письмо — какая-то нелепая шутка, ведь Стена всё ещё стоит, и дозоры на месте, а все девятнадцать замков караулят каждый свой отрезок Стены, и патрули каждый день ездят у её подножия, подмечая всё подозрительное. Да и разведчики не далее, чем вчера, вернулись с севера, возвещая, что за Стеной тишина. Как возможно, что мёртвые прошли, Бриенна не знала, но сердце замерло от ужаса. Эти слова могли оказаться неправдой, но печать с лютоволком Винтерфелла, оттиснутая на молочно-белом воске, была хорошо видна всем. Люди заговорили разом, создав невообразимый гвалт. Джон поднял руку, призывая к тишине. В свете очага его тень на стене показалась Бриенне огромной, тёмной и зловещей, как человек, стоящий за плечом, чтобы убить. Молчание длилось невероятно долго. Джон принимал про себя какие-то решения, тяжесть которых знают лишь короли. Бриенна снова посмотрела на Джейме. Он держал руку на рукояти Вдовьего Плача, точно ему было так спокойнее. Командиры северян выглядели ошарашенными: за их спинами, в сотнях лиг отсюда были их семьи, и некому было защитить тех, кто остался на юге. В голове вились тысячи мыслей одновременно. Бриенна думала об отце и Сансе, о том, как возможно, что мёртвые перехитрили их, и о том, что теперь будет. Джон снова заговорил, и было заметно, что каждое слово даётся ему с трудом. — Они прошли под землёй, — рубанул он воздух, словно мечом, и Бриенне невольно вспомнились пещеры, в которых их держало Братство. Что, если их сеть бесконечна и пролегает от самых Клыков Мороза до жаркого Дорна? Норы и лабиринты, сотни тысяч ветвящихся ходов и миллионы поворотов… Ни один человек не сможет выжить там, но мёртвым безразличны холод и темнота — они сами их порождения. — Должно быть, они отвлекали нас, — продолжил Джон. — Пока мы караулили верх Стены, они устремились на юг тем же самым путём, которым когда-то прошли Гендел и Горн… Бриенна не знала, кто это, но ей стало страшно. — Мы не знаем, сколько их под землёй и сколько осталось за Стеной. Не знаем, как давно они прошли и что делать дальше. Мы ничего не знаем… Каждый боялся нарушить тишину, в которой боролся сам с собой король Севера. — Мы отступаем, — наконец выдавил Джон, и в груди Бриенны заныло. Всё, что они делали здесь, было напрасным. Мёртвые прошли за Стену… Люди были так расстроены, что никто не стал спорить. Даже Вель, обычно улыбчивая и острая на язык, сейчас выглядела растерянной. Бриенна не хотела знать, как выглядит она сама. Только недавно каждый из них в душе считал себя причастным к сдерживанию полчищ мертвецов. Чувствовал себя отважным воином, сражающимся на стороне света, но на несколько мгновений все они превратились в испуганных детей, которые совершенно растерялись от бед, приготовленных судьбой. — Кто тогда будет сторожить вашу проклятую Стену? — спросил Тормунд, тоже изрядно удивлённый жуткими новостями. Бриенна подумала, что теперь ничто не удержит на Стене солдат, которые знают, что в тылу за их спинами, среди их друзей и родичей пирует смерть. — Стену тысячелетиями держал, и будет держать впредь Ночной Дозор, — сказал вдруг спокойно Эддисон Толлет, приковав всё внимание к себе. Если остальные были в смятении, напуганы или расстроены, то Эдд, напротив, выглядел бодрее всех в этой комнате. Его лицо было серьёзным, отнюдь не напоминая обычную скорбную мину. — Эдд… — произнёс Джон, и Бриенне показалось, что в его глазах стоят слёзы, которые он не может позволить себе пролить. — Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору среди этой ночи, и всех, что грядут после неё, — произнёс Эдд многозначительно. Слова клятвы дозорного, и нарушить эту клятву — всё равно что умереть. Джон подошёл и обнял его, похлопав по плечу. Два человека в чёрном, два друга и брата, навсегда разделённые своими клятвами. Эдд грустно улыбался, и Бриенна почувствовала, что если из её глаз прольются слёзы, она будет не в силах их остановить. Лицо Джейме было словно высеченным из камня, а Вель закрыла глаза и плотно сжала губы. — Мы выдвинемся на юг сразу, как только закончим со сборами. Нельзя терять ни минуты. Нужно собрать припасы в дорогу, разослать письма гарнизонам замков и приказать им отступать вслед за нами. Ворота в Чёрном замке мы запечатаем льдом, нельзя позволить мёртвым пройти через них. Велите своим войскам собираться, готовьте коней к дороге и запасайте тёплые вещи. Нас ждёт непростой путь. Раненых, которые могут ходить, берём с собой, лежачих оставляем здесь. Путь слишком тяжёл и опасен: они умрут, если мы отправим их в повозках без возможности сменить повязки и согреться. Сэм — брат Ночного Дозора и учился в Цитадели, окончив курс лекарских наук. Он присмотрит за ними, а вы, мейстер, отправитесь с нами. Видно было, что Джон хочет засунуть свои слова обратно в горло, но честь не позволила бы ему выгораживать друга. — Нет, — возразил мейстер Крей. — Простите, Ваше Величество, но будет лучше, если Сэмвел Тарли поедет на юг. Он какой-никакой, но воин: умеет стрелять и даже однажды убил Иного, если верить его рассказам. Я же буду бесполезен в случае нападения мёртвых. Мейстеры тоже дают клятвы: они не должны покидать замок, которому служат, а я клялся служить в Чёрном замке. К тому же, боюсь, опыта и знаний Сэма недостаточно для тех раненых, что останутся здесь. Джон кивнул, и Бриенне почудилось в его глазах явное облегчение. В пути им тоже понадобится мейстер, пусть даже и недоучившийся. Кто знает, что их ждёт… Если мёртвые на юге, быть может, Чёрный замок куда безопаснее для раненых, чем сотни лиг занесённого снегом зимнего пути. Притихшие командиры выслушивали последние приказы Джона в гробовом молчании. Войска отступают на юг сразу, как всё будет готово, а на сборы король дал самое большее пять дней. Быть может, он еле сдерживает себя, чтобы не отправиться на юг в одиночку, бросив войско, но королям нельзя принимать поспешных решений. Вести разошлись молниеносно, и замок на время погрузился в странную тишину, предвещавшую начало агонии. Чёрные братья казались в одночасье постаревшими и оглушёнными, точно смертники перед последней битвой, а на измученных лицах солдат Севера застыла тревога и нервное ожидание. Бриенна больше не слышала смеха и не видела потешных сражений, какими нередко забавлялись солдаты и дозорные. На холодном дворе ветер завывал в полной тишине, изредка нарушаемой короткими приказами или руганью. Солдаты кутались в меха, грузили провизией сани и телеги, поставленные на полозья, красные жрецы без устали жгли костры, днями и ночами прося своего ненасытного огненного бога о милосердии. Бриенне нечего было собирать, она управилась бы со своими вещами меньше, чем за половину часа. Она мысленно прощалась с этой тесной тёмной каморкой, где провела вместе с Джейме тысячи счастливых минут. Здесь они смеялись и целовались, здесь можно было вообразить, что счастье существует на свете, и что Бриенне вообще дозволено его испытать. Здесь война ненадолго уходила из головы. Тут были его мягкие губы и жаркое тело, его горячая ладонь и особый, невероятно тёплый запах, который сводил с ума и заставлял испытывать то, о чём доселе даже думать не могла. В этом полумраке тёмной комнаты можно было довериться себе и отпустить на волю сокрытое. Бриенна впервые хоть на время поняла, что значит быть рядом с любимым мужчиной, и не хотела об этом забывать до самой смерти, пусть огрубевшие от оружия руки были покрыты мозолями и ссадинами, а впереди предстояло столько боёв, что страшно вообразить. Будущее их было туманно, но в настоящем они были вдвоём друг с другом. Если ей суждено умереть, то она возблагодарит всех богов за эти дни. Ей казалось, что она половину своей нелепой жизни провела в скитаниях, и лишь теперь, рядом с ним, была дома, пусть даже этим домом стала полная сквозняков и крыс башня Ночного Дозора. Иногда она раздумывала, о том, что чувствует Джейме. Когда-то давно он говорил ей, что любит Серсею, но это имя он тогда произносил с такой болью, будто оно вырывало из его сердца кровавые куски. С тех пор произошло многое. С момента памятной встречи в Пеннитри весь их прошлый мир в одночасье рухнул, а вновь обретённый состоял из ужасного и прекрасного одновременно. Теперь Джейме Ланнистер улыбается ей, целует и прижимает к себе... Бриенна боялась поверить, что для него всё это может значить столь же много, как для неё самой. Чувства к нему смешались в такой странный клубок, что у неё не было сил их распутывать, тем более во время войны. Она не имела права на Джейме Ланнистера, но она любила его, и этого ей было довольно, чтобы быть самой счастливой на всём континенте. В кромешной тьме, среди боли, крови и холода ей выпало это счастье, и Бриенна, как никто другой, умела его ценить. Сборы были завершены как раз к вечеру пятого дня. Ранним утром войско Севера двинется по бесконечной снежной дороге на пути в неизвестность… Этой ночью Бриенна никак не могла уснуть и вертелась, то прижимаясь к Джейме под мехами, то отстранялась прочь, пытаясь успокоить одуревшую от мыслей голову. Они так долго пробыли на Стене, что покидать её было почти мучительно. — Ты сегодня невозможна, женщина, — сказал Джейме сонным голосом. — Хобб за ужином подбросил в твою миску парочку ужей, не иначе. — Мне страшно, Джейме, — прошептала она, и в этот раз было не стыдно признаваться в этом. Она боялась за всех, кто остался на юге, и за тех, кого успела узнать на Стене. Боялась потерять Джейме Ланнистера и стать беспощадным синеглазым покойником, который пойдет убивать невинных людей. Она устала бояться, но всё равно боялась. Джейме замер на мгновение, а потом прижал её к себе и нежно поцеловал в лоб, совсем как месяцы назад, когда она лежала в лихорадке. Это было приятное и тёплое прикосновение, от которого внутри всё сладко сжималось. Джейме рядом, а значит, они справятся. Бриенна вцепилась в него, крепко обняла и боялась отпустить, словно целый мир рухнет, если она это сделает. Только тогда она наконец уснула, снедаемая сомнениями и тревогами. Утро настало намного скорее, чем хотелось бы. Звонкое било трезвонило по всему двору, и его звук эхом отдавался в ушах. Гарнизон созывают на их последнюю трапезу в Чёрном замке. Они провели здесь почти восемь месяцев, и это место, неприветливое, холодное и наполненное кошмарами, стало их домом, покидать который было больно. Джон, всё такой же бледный и исполненный печали, поднялся за своим столом. Бриенна не знала, каким он был прежде, до коронации — был ли когда-то беззаботным и радостным, — но сейчас перед ними стоял Король Зимы, суровый, как здешний северный ветер. — Чёрные крылья, чёрные вести, братья. Все вы знаете, что мёртвые прошли за Стену. Сегодня мы покидаем этот замок, чтобы уберечь тех, кто остался на юге, чтобы победить или умереть. Мой дядя однажды сказал мне, что Стена способна сама себя защитить. Настало время проверить это. Вчерашним вечером мы закончили с воротами, и отныне прохода здесь нет. Прибывшим с севера одичалым мы больше не сможем помочь: каждый из них однажды сделал свой выбор, и настало время вкусить его плоды. Братья Ночного Дозора не покинут свой пост, помня слова своей клятвы. Те, кто желает остаться с ними, остаются, все прочие отступают к Винтерфеллу. Гонцы были разосланы в замки Стены, но у нас нет времени ожидать оставшиеся гарнизоны, наш путь слишком долог и непредсказуем. Они приедут в Винтерфелл вслед за нами или не приедут вовсе. Каждый час промедления может стоить жизни нашим близким. Мы прибыли сюда охранять Стену, но сегодня прощаемся с ней. У Бриенны ком застрял в горле. Подрик выглядел испуганным, Джейме задумчивым, и даже одичалые на время притихли. Когда-то вольный народ искал спасения за Стеной, но от холода нет спасения. Красная жрица ярким пятном выделялась среди чёрно-серого моря людей, и её алые глаза казались двумя угольками, вложенными в глазницы. — Леди Мелисандра? — обратился к ней Джон, и жрица охотно кивнула, будто ждала этого. — Каково ваше решение? Король Севера не мог приказывать ей: у служителей чужого Красного бога свои резоны, и с ними стоило считаться. — Я буду сопровождать войско, — звучно сообщила она. — На Стене останется Торос. Названного жреца здесь не было, он жёг свои костры на вершине Стены, и Бриенна вспомнила, что Торос прежде, в столице, был пьяницей и повесой. На Стене он выглядел настоящим слугой своего бога. Он сражался на самой вершине, и одно его присутствие, кажется, заставляло холод отступать. Быть может, Дозор удержит Стену вместе с ним. Мёртвые не смогут пройти. Семьсот футов чистого льда, крепкого и освящённого магией. Здешние люди закалены невзгодами и холодом, и Ночной Дозор будет нести свою службу, пока стоит Стена… Прощание было недолгим. Отряд Джона из пятисот лучших всадников встал в авангард, Мелисандра, Арья и Вель ехали рядом с королём, создавая странный контраст друг с другом. Перед авангардом брели великаны с мамонтами, нагруженными сухими дровами и сеном для лошадей, и за ними тянулась широкая полоса истоптанного снега. Следом за передовым отрядом двигалась цепочка саней, гружёных снедью и всякого рода вещами, остальные две тысячи человек потянулись в хвосте. На пустынном дворе Чёрного замка оставались стоять меньше сотни людей, облачённых в чёрное, и среди них Торос в красной мантии, порхающей по ветру, как языки пламени. Чёрный замок заносило снегом, делая его белым, вовсе незаметным на фоне громадной величественной Стены. Он быстро скрылся из виду, и Бриенна подумала, что оставляет в его холодных стенах частичку своего сердца. В первый день они прошли едва ли пятнадцать миль, и сочли это хорошим результатом. Наезженная дорога, ведущая до Зимнего городка, быстро сменилась чистым снежным морем, в котором, кажется, можно было пропасть и утонуть насовсем. Мир вокруг был красивым, но и враждебным тоже. Низкое небо, укутанное тучами, выглядело так, будто его удерживают от падения только верхушки древних елей, обступающих дорогу. С каждой милей настроение становилось всё хуже и хуже. Подрик выглядел жутко расстроенным и ехал молча, насупившись. Должно быть, это из-за сира Хиля. Мейстер довольно резко высказался против его поездки, и рыцаря было решено оставить в Чёрном замке. «Ему нужна ещё хотя бы неделя, — говорил мейстер Крей строго. — Пока он слаб для верховых путешествий». Бриенне казалось, что этими словами Хилю Ханту подписан смертный приговор. Утро пятого дня они встречали милях в шестидесяти от Чёрного замка посреди громадной каменистой пустоши, продуваемой всеми ветрами. Бриенна проснулась в кольце рук Джейме и отчего-то больше не хотела спать. Дорога была изматывающей и трудной, но часы отдыха рядом с ним возвращали ей силы и желание мыслить, да и вообще жить. Лагерь ставили кучно, по периметру разжигали огни, и чуткая Мелисандра, которая будто бы вообще не нуждалась во сне, проводила возле них ночи, отчего всем становилось спокойнее. Джейме, не просыпаясь, притянул Бриенну к себе и натянул одеяло повыше, намереваясь продолжить сон. Бриенна закрыла глаза и сладко вздохнула, чувствуя его тепло. Эти предутренние часы были полны блаженства и нежности, и хотелось, чтобы они длились и длились вечно, но рано или поздно било во дворе или крики часовых всё равно заставляли покидать их тёплый маленький мир и отправляться наружу. Неожиданно в мёртвой тишине раннего утра раздался какой-то странный гудящий звук, который нарастал с каждым мгновением. Нечто долгое и громкое, почти потустороннее, как сигнал далёкого рога, созывающего войска на битву. Сладкая дремота мигом испарилась, а тело всё подобралось и напряглось, готовое сразиться с любым подступающим врагом. Каждому ясно, что на сотни лиг вокруг нет ни единой человеческой армии. Неужели их догнал гарнизон какого-то замка?.. Вдруг земля под ними вздохнула и вздрогнула, качаясь во все стороны разом. Бриенна вцепилась в Джейме, всем телом ощущая вибрацию, которая шла прямо из-под земли, будто твердь собиралась расколоться пополам и ринуть их вниз, в глубокие подземные расселины. Следом последовал глухой грохот, словно обрушилось что-то огромное и тяжёлое, что-то нечеловечески мощное, и эхо этого падения ещё долго гуляло по снежным равнинам, а земля всё не могла успокоиться, сотрясаясь дрожью, точно была испуганным живым существом. В лагере закричали, люди высыпали из палаток и навесов, пытаясь понять, что происходит. Огни вокруг мельтешили и метались, но не могли осветить кромешную ночь. Бриенна с Джейме выбрались наружу. Вокруг стояла чёрная темень, только костры горели вокруг лагеря, возвещая временную победу тепла и одновременно привлекая к себе внимание всех теней и призраков на сотни миль окрест. — Что случилось? Что это громыхало? — встревоженно кричали люди друг другу. Одичалые псы принялись выть, как стая волков, и хозяева никак не могли их утихомирить. Мамонты ревели и топали ногами, перепуганные то ли шумом, то ли лаем собак. В этой какофонии звуков никто не мог ничего разобрать. — Давно должно быть утро, — пробормотал кто-то слева от Бриенны. — Какого хрена солнце ещё не на небе, если моя смена кончилась часов пять назад? Бриенна почувствовала странное шевеление в животе, будто там и правда копошились те ужи, про которых говорил Джейме. — Который теперь час? — раздавались вокруг отчаянные вопли. — Сколько времени? — Час волка давно прошёл! Я сторожил его и после ещё успел знатно выспаться. — Почему тогда так темно? Что это гремело? «Это Стена, — догадалась Бриенна. «Стена рухнула, и солнце не взошло».