Ветер с севера

Ты найди в себе силы выйти на свет И верь, что не вышел твой срок. И повернётся лицом к тебе Судьба, а не злой рок. И крылья вырастут за спиной, И сможешь на трудном пути, Сам замёрзший и полуживой, Не только себя спасти. Горшенёв

Неведомый в который раз проломил наст и, жалобно заржав, провалился по самое брюхо. На открытых равнинах снег, сплавленный солнцем, ветром и стужей в единую прочную корку, был куда крепче, чем здесь, в лесу. Сандор выругался, вылез из седла и начал отвязывать лыжи — широкие изогнутые деревяшки, которые держат тебя на снегу гораздо лучше, чем собственные ноги. Он так и не мог вспомнить, ездил ли на них в детстве хоть раз, но теперь-то уж точно научился. Север вообще много чему может научить. Каждый день жрать опротивевшую солонину, продираться через сугробы высотой пять футов, охотиться в пустом зимнем лесу и водить дружбу с одичалыми. Лет десять назад Сандор не поверил бы, что такое возможно, но сейчас только и оставалось привыкать ко всем происходящим нелепостям. Небо насмерть заволокло низкими чёрными тучами, которые щедро посыпали белым мир вокруг. Стояла глухая ночь, длившаяся уже пять или шесть суток. Когда вокруг всегда ночь, сложно понять, сколько времени прошло. Сотня человек их отряда медленно плелась вперёд, кто на лошадях, кто на лыжах, таща с собой скромные пожитки. Два мохнатых конька тянули сани с провизией и вещами, а одичалые и северные рыцари, недавно бывшие гарнизоном Глубокого Озера, отступали к тому, что когда-то называлось Королевским трактом. Его наверняка изрядно замело, и вообще найти эту дорогу среди бесконечных снежных пустошей стало бы огромной удачей. Впрочем, главное идти на юг, а там они уж как-нибудь разберутся… Сандор с дюжиной одичалых как раз торчали на крыше большого чертога, пытаясь хоть как-то залатать сквозные дыры, когда в их руины прискакал посыльный из Чёрного замка. Один из солдат Гловеров, судя по намалёванному на его алом щите кулаку. Он остановился у них, чтобы перевести дыхание, и через четверть часа двинулся дальше: он и так слишком задержался, пробираясь через сугробы. «Мёртвые прошли на юг!» — устало сообщил Гловер, и Сандор долго пялился на него, пытаясь постичь смысл этих слов. «Но ведь Стена-то стоит», — глупо сказал одичалый парень по прозвищу Белка, который славился тем, что взбирался на эту самую Стену четырнадцать раз. «Они прошли под землёй». «Путями Горна…» — многозначительно добавил старик по имени Торфи, качая плешивой головой, и одичалые переглянулись друг с другом, точно сразу всё поняли. Один Сандор не понял ни черта, кроме того, что всем им крышка. «Как об этом узнали?» — спросил он посланника. «Письмо из Винтерфелла. Леди Мандерли написала, что в криптах было совершено убийство. Там же нашли тела, вот только ночью они восстали и успели перебить нескольких стражников, пока их не искромсали на куски. После вернулись охотники из Волчьего леса и сказали, что видели возле пещер следы, много человеческих следов. Они разбредались по всему лесу кто куда. Ночью мёртвые напали на них, но двум следопытам чудом удалось уйти…» «Леди Мандерли»… Сандор тогда даже не сразу понял, о ком идёт речь, настолько это имя не вязалось в его мыслях с Сансой. Зато когда до него наконец дошёл смысл этих слов, он ошалел от чувства собственной беспомощности. Пока он тут кроет долбанную крышу бесполезных руин, мёртвые уже в Винтерфелле, и угрожают Сансе и всем её людям… Чего он никак не мог предположить, так это того, что покойники обхитрят их. Основные силы Севера сторожат эту чёртову Стену, в то время как охранять нужно северные замки, где остались небольшие гарнизоны. Три сотни солдат для защиты огромного Винтерфелла от мёртвых — этого мало, слишком мало… «Король Джон велит всем отступать. Сам он отправится в дорогу сразу, как завершит сборы, чтобы скорее добраться до Винтерфелла. Стену останется держать Ночной Дозор. Ворота в Чёрном замке запечатаны льдом, так что мёртвым там не пройти. Чёрные братья из вашего гарнизона должны ехать туда, все прочие пусть налегке догоняют войско короля. Они будут торить вам путь», — сообщил гонец и умчался с вестью дальше, в Твердыню Ночи, где командовал северный лорд Джон Амбер. Сандор был готов сорваться и ускакать на юг в тот же час, но выезжать без подготовки стал бы только круглый дурак. Как он ни подгонял людей, сборы всё равно слишком затянулись. Грёбаный Халлек отказался выдвигаться, пока не запасётся свежей дичью, и целый день им пришлось потратить на охоту. После считали провизию и делили пайки, грузили сани и готовили лошадей, искали разбросанные пилы и топоры, вощили лыжи, чинили изломанные снегоступы, сворачивали шкуры и разбирали шатёр на Стене, затем отправляли в дорогу восьмерых чёрных братьев. Сандор торопился ехать и одновременно понимал, что без всех этих нудных сборов им не осилить такой долгий путь. Хлопоты заняли ещё два дня, каждый из которых Санса оставалась на юге без защиты. Мёртвые вряд ли ползают по стенам, зато белый туман и пауки изо льда легко могут пробраться прямо к ней в комнату… Мысли об этом резали, как ножом, не давая ему покоя ни днём, ни ночью. В конце концов Сандор растерял остатки терпения, с трудом сдерживая ярость. Его раздражала каждая минута промедления, и одичалые быстро усвоили, что в ближайшее время не стоит ничего ему говорить. Когда они наконец выехали, он был готов убивать за любой косой взгляд, брошенный в его сторону. Тревога и мерзкое ощущение собственного бессилия сводили его с ума. Винтерфелл далеко, безумно далеко, и с тех пор, как они впервые приехали на Стену, выпало футов пять снега, а то и больше. Это путешествие точно не будет лёгким, особенно если мертвецы начнут нападать на них в северных лесах. Их отряд должен догнать войско короля как можно быстрее… Не успели они далеко отъехать, как случилось непредвиденное. Решив сократить путь, они пошли прямиком через снежные равнины, чтобы выйти на тракт десятком миль южнее, и оказались правы. В одну из длинных северных ночей Сандор проснулся от странного глухого гудения, которое набирало силу с каждым мгновением. Земля под ними задрожала и пошла ходуном, как норовистый конь, желающий сбросить седока. Сандор слышал о землетрясениях, иногда случавшихся на востоке, но никак не ожидал, что на Севере они тоже бывают. Лошади обезумели от ужаса, одни даже свалились с ног и завизжали, совсем как люди, а одичалые с выпученными глазами повыскакивали из-под шкур и начали оглядываться. Окружающие лагерь костры сыпали искрами, а гудение, похожее на сигнал какого-то громадного рога, быстро превратилось в бешеный вой. Вслед за тем раздался такой грохот, что Сандор подумал, что оглохнет. Земля будто раскололась от удара и долго ещё не могла успокоиться, вздрагивая и всхлипывая, как приговорённый под ударами хлыста. После этого наступила кромешная тьма, которая так и не сменилась утренним розовеющим небом, и явился такой холод, что зубы сводило. «Стена пала», — эхом пронеслось по лагерю. Непонятно, откуда они это знали, должно быть, просто чувствовали каким-то утробным звериным чутьём, что больше их ничто не защищает. Никто не решился вернуться и узнать, что произошло. Их путь в кромешной темноте лежал на юг, вслед за войском короля Джона. Они вышли на их след на третьи сутки. Было видно, что здесь двигалась огромная толпа людей, саней и повозок, путь которым не иначе как торили мамонты, оставившие после себя громадные кучи дерьма. Со дня падения Стены часовые их отряда особенно внимательно глядели по сторонам. Даже одичалые, которые не славились дисциплиной, честно сменялись в караулах, потому что легкомыслие могло стоить им жизни. Казалось, что нечто идёт за ними по пятам, и Сандор никак не мог отделаться от этого жутковатого ощущения. Если Стена и правда пала, ничто больше не сдерживает мёртвых… А снег всё шёл, холодный и липкий, залепляющий глаза и мешающий дышать, укрывая всё вокруг и заметая любые следы. Сандор попытался прикинуть, на какое время им хватит еды и лошадиного корма, и ответ ему очень не понравился. Едва ли на треть дороги до Винтерфелла, и это при самом малом расходе. Пожалуй, Халлек был прав, когда заставил их задержаться для охоты. Долгие лиги им придётся тащиться пешком, к концу пути они сожрут всех лошадей и хорошо, если не примутся за человечину. — Пора на ночлег, Халлек, — бросил он вождю одичалых, который ловко перебирал лыжами, ведя своего косматого гнедого коня под уздцы. — Ещё пара миль, Клиган. Если будем спать слишком часто, мёртвые начнут кусать нас за пятки. Будь воля Сандора, он шёл бы в Винтерфелл, не позволяя себе отдыха и сна, но лошади слишком устали, да и некоторые люди в отряде выглядели так, будто скоро свалятся в снег и останутся там навечно. — Если будем гнать без отдыха, подохнем ещё до того, как нас догонят. — Проклятые слабые южные рыцарики, — выплюнул Халлек, делая ударение на каждом слове. — Грёбанные вонючие дикари, — отозвался Сандор, и тот крикнул своим людям останавливаться. Одичалые шустро разожгли костры вокруг лагеря, расседлали и стреножили лошадей. Сандор назначил первую смену часовых. В походе вольный народ не возился с палатками и шатрами, укладываясь спать прямо под шкурами по нескольку человек разом, чтобы сохранить тепло. Они хорошо умели выживать зимой, а Сандор просто уже привык к любому дерьму, которое творится вокруг, поэтому во всём следовал их примеру. Собирать по утрам окостеневшие от холода палатки без возможности их просушить — то ещё идиотское занятие. Торфи уже топил снег в котле, собираясь варить похлёбку из солонины и ячменя. Сандор задал Неведомому овса, напоил тёплой водой и укрыл попоной, чтобы тот не простудился на этом холоде. Большой скаковой конь и ест много, и это беспокоило его больше всего. Совсем скоро нечем будет его кормить, но он надеялся, что что-то придумает. «Зря я потащил тебя на север, дружище», — подумал он. «Лучше бы ты оставался в конюшнях Винтерфелла, чем вот так сгинуть вместе со своим непутёвым хозяином». Конь фыркнул в ответ, и пар его дыхания облаком заклубился в холодном воздухе. У них было четырнадцать лошадей, несущих на своих спинах всадников и вещи. Слишком мало для такого отряда, но в этом укрытом снегом лесу верховые кони всё равно бесполезны. Лыжи справляются здесь куда лучше. Им бы нескольких громадных лосей или могучих северных оленей, на каких ездит одичалый народ со Стылого берега… Эти могут пить прямо из ледяных ручьёв и питаться мхом и корой, но что толку о них думать, если их всё равно нет. С тем же успехом он мог бы помечтать о вечном лете и собственном замке в придачу. Халлек со своими парнями сидел возле костра, и Сандор уселся рядом. Он давно спокойно засыпал в присутствии одичалых, не опасаясь удара в спину. В Глубоком Озере они вместе утеплили чертог, выгребли из него многолетнюю грязь и крысиное дерьмо, перекрыли крышу и залатали дыры в стенах конюшни, когда-то бывшей септой. Они старательно приводили эти хреновы руины в порядок, чтобы забросить спустя четыре месяца. Кто мог подумать, что дохлякам хватит ума пройти на юг под землей… Дикари говорили, что прежде в тех пещерах жили Дети Леса, но этот мелкий народец давно уже вымер, и проделанные ими ходы достались покойникам. — Докуда идут подземные пещеры? — спросил Сандор Халлека, запуская ложку в котёл. — Дальше, чем ты можешь себе вообразить, волчий дружок, — гадко усмехнулся тот. — Однажды давным-давно Гендел и Горн провели своих людей прямо к стенам Винтерфелла, а Старки даже очухаться не успели. — Что это за хитрые ублюдки? — Короли нашего народа. Они хотели пойти на юг и заполучить ваши земли себе, но волки из Винтерфелла и вороны со Стены набросились на них и убили Горна. Остатки их людей забились обратно в пещеры, да только не смогли найти выход оттуда. Говорят, дети Гендела до сих пор бродят там во мраке и жрут всех, кто случайно оказался у них на пути. — Оставь свои сказки для сопливых детишек. Как далеко идут ходы? — Дети Леса когда-то жили по всему континенту. Как знать, может, они длятся до самого южного моря. «Неужто в Дорне сейчас тоже вечная ночь?» — подумал Сандор. Вообразить пустыни Дорна без солнца было так же трудно, как представить эти северные леса без снега. — Ланнистер говорил, что в Речных землях разбойники держали их в таких пещерах… — Слуги Белых Ходоков не знают усталости и свет им не нужен. Если это правда, скоро они заполонят все ваши земли так, что шагу ступить будет некуда. Сандор представил, как по улицам Королевской Гавани в вечной темноте ходят синеглазые покойники, и нахмурился. Вообразить Иных на юге было почти невозможно. Они казались частью Севера: созданиями, живущими среди льда, скованных морозом рек, сосновых боров и бесконечных метелей. Он расстелил спальные шкуры прямо возле костра и улёгся, глядя на огонь. Его караул начнётся через три часа, так что вполне можно успеть выспаться. Языки пламени прыгали и перемещались с места на место, как маленькие рыжие змейки. Огоньки медленно таяли, менялись и превращались во всполохи медных волос, и скоро вместо пылающих углей он уже видел лицо Сансы. Она смеялась чему-то и говорила с ним, красивая и беззаботная, не обременённая смертями и потерями войны. На неё такую можно было смотреть вечно, и Сандор смотрел, не в силах оторвать глаз. Жизнь в последнее время не баловала его столь сладкими снами — только мертвецами, холодом и снегом. Бесконечным снегом. Он проснулся от того, что замёрз. Мороз усилился и трещал над головой, проникая под шкуры, а вся спина окоченела от холода. Пять костров окружали лагерь, и возле каждого сидел часовой. Было тихо, но Сандору показалось, что что-то идёт не так. Это чувство было совершенно необъяснимым, однако он привык доверять собственному чутью, особенно на войне. В лесу стояла мёртвая тишина, но явственно ощущалось чьё-то присутствие, и Сандору это крепко не нравилось. — Всё спокойно? — спросил он у Торфи, глядящего в ночную темноту. — Даже слишком спокойно, — пожал плечами тот, сжимая в руках рукоять топора, будто готовился вскочить с места в любое мгновение. Сандор проверил, как ходит в ножнах Скиталец. Меч наливался глухим багровым светом. — Иные близко, — проговорил он. — Буди всех. Но не успел Торфи и слова сказать, как утробный звук сигнального рога раздался в лесу к западу от их лагеря. Примерно в полумиле или чуть дальше, насколько можно было судить. Один, а следом ещё два. Иные не трубят в рога и не созывают знамён. Где-то рядом отряд короля. Лагерь поднялся на ноги мгновенно: три сигнала значили смерть, каждый из них знал это слишком хорошо. — Мы догнали короля, — крикнул Сандор. — Выдвигаемся к ним! Каждому взять факел и держать рядом оружие! — А вот и Иные пожаловали, — оскалился Халлек. — Ты так рад, словно они твои родичи. — Мы родом с одной земли, это верно. Сандор вытащил из сумки кольчугу и надел её, подхватил щит и бросился к Неведомому. Он не ждал, что они догонят Джона так скоро, но порадовался этому: чем больше людей, тем больше шансов отбиться. «И тем больше трупов восстанет потом». Их сотня направилась туда, где звучал рог, и огни факелов окружали отряд со всех сторон. Кони испуганно притихли и косили глазами, прижимаясь ближе к людям и пятнам огня, точно боялись издать лишний звук в этом проклятом всеми богами лесу. Огненное кольцо двигалось по сугробам в полной тишине, и через время они наконец услышали шум соседнего лагеря. Оттуда доносились крики и команды, там прыгали между деревьев огни и двигались человеческие силуэты. Лошадь без седока вдруг промчалась мимо, едва не сбив Халлека с ног, заражая паникой их собственных коней. — Не стоит нам туда идти, — проводил её взглядом вождь одичалых. — Трусы могут подождать тут, — фыркнул Сандор, пытаясь успокоить Неведомого, который тут же начал упираться. Халлек перехватил свой топор поудобнее: — Ты думаешь, всё это веселье, но ты никогда не жил за Стеной. Может, ты побеждал на ваших идиотских южных турнирчиках, но это ничего не значит против Иных. — Зато это кое-что значит, — сказал Сандор, похлопав по ножнам меча. Халлек хмыкнул и покрутил в руках свой кинжал из драконова стекла. — Нас были многие тысячи, и мы бежали за Стену, а ты идёшь прямо на них с жалкой сотней. Идти надо в противоположную сторону, да поскорее, пока они заняты людьми Джона. Если ты собираешься выжить, конечно. Сандор плюнул на снег и промолчал, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Халлек мрачно зыркнул на него, но поднял факел повыше и прислушался. В лагере короля то ли готовились к сражению, то ли уже вели его — хрен разберёшься во всей этой снежной кутерьме. Одно ясно: их отряд подходил с востока, а Иные, похоже, наступали с запада. Деревья трещали от мороза, и пар от дыхания готов был застывать прямо в воздухе, осыпаясь на снег мелкими ледяными каплями. Оранжевые отблески факелов казались жалкими огненными искорками в кромешной темноте. Одичалые крались по лесу бесшумно, как полуночные тени.  — Труби в рог! — приказал Сандор Торфи. Не хватало ещё, чтоб люди короля приняли их за мертвецов, внезапно появившихся из лесу. Пара стрел промеж глаз вряд ли украсит его труп, бредущий на юг. Торфи поднял рог и выдул один длинный сигнал, эхом раскатившийся между деревьями. Теперь не только люди короля, но и все мертвецы на десять лиг вокруг знают, что они здесь. Сандор оставил четверых людей сторожить лошадей и двинулся с остальными к западной стороне лагеря, пробираясь между палаток и наспех созданных укрытий из еловых лап. Костры горели по периметру и возле шатров, но их свет был блёклым, будто придушенным окружающей тьмой. «Слишком мало костров», — отметил про себя Сандор. «Где красная ведьма с её пением, почему пламя еле теплится?..» Он наконец увидел защитников, сгрудившихся возле западного края лагеря. Они натягивали луки и готовили к бою оружие. Побелевшие от ужаса оруженосцы бегали с выпученными глазами, разнося копья и колчаны стрел. Кто-то беспокойно оглядывался, пытаясь понять, что за новая напасть движется с востока, кто-то устремлял взгляд в окружающий лес. Всего едва ли триста человек и среди них нет одичалых: Сандор уже выучился отличать их от северян по одежде, выговору и оружию. Нынешней ночью тут стояли против Иных люди северных лордов. «Похоже, гарнизон одного из замков. Что ж, по крайней мере, понятно, на чьей стороне мы бьёмся», — подумал Сандор, глядя, как первые залпы огненных стрел улетают в ночную темноту. В их отблесках можно было разглядеть мрачные силуэты покойников, бредущих по снегу между деревьями. — Пускайте проклятые стрелы! — громыхал огромный мужчина в плаще из медвежьей шкуры. Он потрясал в воздухе мечом длиной чуть ли не в рост Подрика. — Огня! Огня! Его голос звучал между деревьев с громкостью сигнального рога. Такому не стоит бояться, что подчинённые не услышат приказа. Стрелы улетали в темноту, находя свои цели. Несколько упырей уже полыхали, но на их месте сразу возникли новые. Люди Халлека тоже достали костяные луки, и стрелы засвистели, устремляясь в лес. «Если мы сегодня не сдохнем, нужно найти и подобрать их все до единой», — решил Сандор, натягивая собственный лук. Он никогда не любил это оружие, но отрицать его пользу было глупо, а потому он умел стрелять, и довольно сносно. Сандор поджёг огненную стрелу от ближайшего костра, прицелился и выстрелил в темноту, прямо туда, где холодные звёзды глаз виднелись особенно кучно. Стрела вонзилась в лоб мертвеца и застряла в гниющем черепе, зажигая косматую паклю волос, отчего тот скоро загорелся. Мертвецы неуклюже топали сквозь ночь, обращая на стрелы не больше внимания, чем на сыплющиеся с неба снежинки. «Триста человек северян, сотня одичалых и десять рыцарей Белой Гавани против целой армии ночи. Посмотрим, на чьей стороне окажется победа». Вожак северян оглянулся и махнул рукой, будто только их и ждал: — Сюда! Некогда зевать! Стройтесь! Его солдаты продолжали щёлкать луками, посылая огонь на головы упырей. Одичалые приблизились к западному краю лагеря. Сандор натянул тетиву и снова отправил стрелу в полёт. У него оставалось меньше половины колчана горящих стрел, а дальше в ход пойдут обычные, которые просто воткнутся в покойников и будут торчать там, служа жёрдочками для птиц. Этих тварей может упокоить только огонь… Он наконец разглядел гербы, намалёванные на щитах северян — ревущий великан, разрывающий собственные цепи — и понял, кого они догнали. Гарнизон из Твердыни Ночи. Догнали Джона, да не того, какого хотели… Большой Джон Амбер собственной персоной. Один из лучших бойцов на Севере и один из самых верных сторонников Старков. Как бы он не надумал убить Сандора за все беды, что свалились Старкам на голову по вине его бывших хозяев. «Кровавый Пёс Ланнистеров», — так до сих пор шептались у него за спиной, и он прекрасно это знал. Огненные стрелы вышли, Сандор убрал лук и обнажил меч. Валирийская сталь переливалась багровым светом, похожая на припорошённые пеплом угли костра. Мертвецы приближались и скалились своими погаными ухмылками, точно были рады тому, что мертвы. — Идите сюда, твари, — поманил их он. — Мы отправим вас в седьмое пекло. Мёртвые выбрались на утоптанный снег лагеря и прибавили прыти. Сандору досталось сразу трое мелких костлявых трупов, которые, судя по всему, когда-то были детьми одичалых. Тощие, скрюченные и наполовину раздетые — жалкое зрелище, но и жутковатое тоже. Он развалил первого из них одним ударом, второй налетел на него и вцепился в ногу своими чёрными цепкими ручонками. Сандор зарычал и оторвал его от штанины, отбросив в снег, где Халлек размозжил ему голову топором. Голова третьего, косматая и гнилозубая, слетела с плеч после удара Скитальца и была отправлена обратно в ночь пинком ноги. «Это только начало, посмотрим, кто явится следом…». Сандор не впервые сражался валирийским мечом, но впервые против оживших трупов. Меч был лёгок и прочен, он казался продолжением руки, будто во всём слушался мыслей хозяина. И острый, такой острый, какой не бывает обычная сталь. Санса не могла бы преподнести ему лучший дар на время этой войны. Целая волна мертвецов захлестнула лагерь, всюду мелькали их яркие глаза и оскаленные пасти, и не было слаще звука, чем хруст их гнилых черепов и костей, разваливающихся под ударами меча. Халлек рядом размахивал топором, и тяжёлое железное лезвие со свистом рассекало холодный воздух. Белка орудовал коротким обсидиановым копьем, ловко вонзая его прямо в горящие глаза, подпрыгивал и вертелся, точно настоящая белка, скачущая по деревьям. Сир Мортен и сир Даннел, рыцари Белой Гавани, отчаянно отпихивались от огромного волосатого покойника, пытаясь заставить его заново умереть. Истоптанный снег постепенно усеивали обрубки тел и сами трупы, иссохшие и жалкие, лишь недавно шагавшие по сугробам в своей бессмысленной злобе, а сейчас окончательно мёртвые. Сандор размахивал мечом, чувствуя, как ликует тело и радуется душа. Скиталец порхал в руках легко, как крылья бабочки, и количество мёртвых, явившихся из леса, уже не казалось ему таким грозным. Мертвецы были омерзительны: вонючие лохмотья на тощих телах, оскаленные гнилые зубы, цепкие руки с кривыми пальцами, чёрными, как спелые сливы, ржавые мечи и топоры, годы подряд не знавшие точила и чистки… Они не кричали, просто шли вперёд с такой неутомимой тупостью, что невольно напомнили ему братца Григора. От этого рубить их стало ещё слаще. Сандор развернулся и обрушил меч на мертвеца, бывшего когда-то чёрным братом. Ему не впервой было убивать восставших дозорных. Меч вонзился в плечо и едва не разрубил тело на две половины. Сандор любил этот приём, и пользоваться им, чтоб погасить эти жуткие мёртвые глаза, было особенно приятно. — Это всё, на что вы способны, ледяные твари? — с рычащим смехом спросил он очередного покойника. Поодиночке они были опасными, но бестолковыми существами, а вот толпой, пожалуй, могли бы задавить кого угодно. Их руки были неестественно сильными, а сами они — отвратительно живучими, так что расслабляться не стоило. Первые жертвы среди людей появились быстро: долговязого солдата в десяти ярдах от него повалили в снег разом пятеро упырей, и теперь из этой свалки доносились мерзкие хлюпающие звуки, и во все стороны разлетались его распотрошённые кишки. Командир северян с рёвом бросился к ним, размахивая головнёй, и подпалил плащи мертвецов, довершая дело своим громадным мечом, а после кинулся в бой с ещё большим остервенением. Такого нелегко остановить. О Джоне Амбере слышали даже в столице и справедливо считали его одним из лучших северных бойцов. Кажется, плен у Фреев нисколько не сломил этого человека. Его глаза налились кровью, как у быка в случку, и уже готовились выскочить из глазниц, а уродливый меч, которым он молотил направо и налево, выглядел тяжеленным. Сандор изрядно вспотел, несмотря на холод. Он постоянно оглядывался, чтобы мертвецы не зашли со спины. Хрен знает, откуда на Севере взялось столько покойников. Они всё шли и шли, и конца им не было. Не иначе как Иные подняли из земли всех, кто укладывался в неё с начала времён… Вокруг него выросло нагромождение трупов, о которые легко можно было споткнуться, если не глядеть, куда ставишь ноги. Халлек сражался где-то неподалёку, и его топор сиял в отблесках костра так же ярко, как его лысый череп. Сандор почти развлекался, исследуя, каким из ударов они приканчиваются лучше. Если расколоть им голову, напрочь снести её или разрубить тело на две половины, упыри подыхали гораздо быстрее, чем если протыкать сердце или подрубать ноги. Он уже понял: они вообще не чувствовали боли, а потеря конечностей их не особо расстраивала. Это знание когда-нибудь спасёт ему жизнь. Вокруг творился сраный хаос. Кто-то из оруженосцев влез на сани и с воплями отбрыкивался ногами, пока его сдёргивали вниз. Его друзья прорубали к нему путь через десяток ходячих трупов. Джон Амбер со звериным рыком раскидывал мертвецов в разные стороны и, похоже, неплохо справлялся с ними один. Бородатые солдаты с угрюмыми северными лицами расправлялись с упырями и упыри с ними. Кто-то уже тлел в костре, горящие головни чередовались с копьями, а чёрные обсидиановые наконечники то и дело уступали место стали. «Как там бедняга Неведомый?» — подумал Сандор, оглядываясь, но не увидел никого. Дальняя сторона лагеря тонула во мраке, а на передовой костры еле освещали пространство вокруг. «Здесь чертовски не хватает красной жрицы с её пением». Неожиданно пришедшая стужа вдруг опалила лёгкие. Большой Джон, расшвыряв ближайших покойников, остановился и озадаченно уставился в темноту. Сандор разрубил очередного синеглазого одичалого и проследил за его взглядом. Там, среди толпы мертвецов, что-то шевелилось и трещало, как ломающийся озёрный лед. «Знакомый звук и неприятный». Сандор уткнул лицом в костер ещё одного упыря, отбросил его отяжелевшее тело и выпрямился, держа меч наготове. Мертвецы замедлились и расступились, давая кому-то проход. Две странных фигуры ровно покачивались между их головами, бледные и переливающиеся, точно сотканные из лунного света. Они возвышались над остальными, и скоро все увидели, что они оседлали инеистых пауков так же, как люди седлают коней. Сандору были знакомы эти паучьи твари — они то и дело пытались взобраться наверх возле Глубокого Озера или перемахнуть через Стену у Чёрного замка. Халлек резко выдохнул и произнёс: — Иные… Сандору почудился в его голосе настоящий ужас. Сам он не видел их прежде. Они никогда не являлись к Стене, посылая вместо себя мёртвое воинство, но эти, как видно, были из смелых. Все в лагере замерли, наблюдая их появление. Кто-то из северян умудрился пустить огненную стрелу, но Иной, изящный и тонкий, небрежно отбил её одним движением своего меча. — Какого хрена стоим? — завопил Большой Джон. — В атаку! Северяне переглядывались друг с другом, и в их побелевших глазах Сандор видел неприкрытый страх. Наверняка няньки с колыбели пугали их этими чудовищами, и нелегко было теперь посмотреть в глаза своему давнему кошмару. Мертвецы — дело одно, но эти… Они двигались плавно, как колеблющаяся вода, а их мечи казались сделанными изо льда или, быть может, хрусталя, и от этого выглядели ещё более острыми и смертоносными. Тонкие переливающиеся доспехи обтекали их стройные молочно-белые тела. Мертвецы в присутствии хозяев встрепенулись и снова зашагали на людей, будто желая доказать свою преданность, но Сандора волновали не они, а эти белёсые твари. Опасность, от них исходящую, ощутил бы любой, у кого в голове есть хоть капля мозгов. Паучьи всадники перекинулись парой фраз на трескучем языке и послали своих жутких животных вперёд, протаптывая путь среди северного войска, и там, где они проходили, оставались одни трупы. Ледяные мечи опускались и поднимались гладко и еле заметно, почти не встречая сопротивления. Огненные стрелы отскакивали от их кожи и доспехов, бестолково оседая в снег, а мечам людей не хватало длины, чтобы дотянуться до них через паучьи лапы. Упыри — всего лишь бестолковое мясо, но их хозяева могут превратить всё войско в покойников за пару десятков минут… Большой Джон кинулся навстречу гигантскому пауку, и двое его людей последовали за ним. Мечи с размаху ударили по первому, что попалось — ледяным лапам, но отскочили от них, как турнирный меч от бревна, не причинив никакого вреда. Паук издал возмущённый стрекот и подмял под себя сразу обоих северян, прокусывая их горла жвалами, острыми, как бритва. Брызги крови полетели в разные стороны, а Джон, разгневанный гораздо сильнее, чем испуганный, принялся исступлённо колотить по паучьему брюху. Хозяину твари это не понравилось, и он со зловещим треском спрыгнул вниз, намереваясь его убить. Сандору надоело любоваться на эту картину, и он бросился к ним, прорубая себе путь через копошащихся мертвецов. Джон Амбер взревел и замахнулся мечом, и от этакой силищи Иного должно было унести в ближайший сугроб, но тот принял этот удар на свой прозрачный меч спокойно, словно играючи. Это существо было худым, будто иссохшим, Джон, напротив, отличался телесной мощью, но их силы выглядели равными или, быть может, Иной был сильнее. Их клинки встретились друг с другом с каким-то жутким скрежетом, хотя ледяной меч, похожий на тонкий хрусталь, по всем законам должен был разлететься вдребезги после этого столкновения. — Я убью тебя, тварь! — прорычал Амбер, пытаясь прорвать оборону Иного. Они ещё несколько раз скрестили оружие, прежде чем от одного особенно крепкого удара меч Джона внезапно побелел, покрывшись инеем, и с неприятным хрустом разлетелся в стороны, разбившись на сотни мелких железных иголок. Какой холод мог сотворить такое с толстой сталью, Сандор не знал, и не собирался размышлять об этом. Джон охнул от неожиданности и свалился задом в сугроб, судорожно нащупывая на поясе кинжал, который выглядел против ледяного меча жалко, как детская игрушка. Сандор наконец пробился к ним, и Иной посмотрел на него с каким-то недоумением, будто не ожидал от человека такой глупости. — Попробуй-ка со мной, — расхохотался Сандор. Он совершенно не чувствовал страха, должно быть, вконец обезумев от этой зимы. Если уж жирдяй Сэм Тарли способен убивать их, отчего Сандору не попробовать?.. Глаза Иного были глубокого синего цвета, как полыньи на льду озера, а белёсая кожа, покрытая рытвинами и складками, казалась замёрзшей корой чардрева из богорощи Винтерфелла. Движение, которое он сделал, было плавным и быстрым. Сандор еле успел уловить его. Такого ловкого соперника он определённо ещё не встречал. Оставшийся без седока паук тем временем бросился на Джона, и тот спешно кинулся в сторону, прикрываясь щитом, в поисках оружия подлиннее. Сандор с Иным заплясали друг напротив друга, и со стороны, должно быть, выглядели отражениями в зеркале. Иной легко перетекал из положения в положение, а его доспехи мерцали в свете костров, то становясь белоснежно-белыми, то превращаясь в угольно-чёрную сталь. Сандор краем глаза следил за тем, что происходит вокруг, но кажется, пока никто не собирался им мешать. Наконец ему надоело кружиться, и он сделал первый пробный выпад. Иной принял его на свой клинок, и два оружия встретились с неожиданным звуком, похожим скорей на шипение, чем на звон стали. Скиталец полыхнул ало-багровым сиянием, а Сандору вдруг показалось, что в глазах ледяного недоумка мелькнула неуверенность. «Он не ожидал встретить здесь валирийскую сталь, и он её боится», — понял он и радостно оскалился. Ледяной паук и Джон Амбер уже катались по земле, но брыкающиеся ноги последнего, кажется, пока одерживали верх. Иной легко отражал все удары, но с каждым взмахом его меч словно тончал и плавился, как лёд плавится под напором огня. В конце концов Сандор замахнулся посильнее и одним ударом перерубил ледяной клинок. Тот блёкло вспыхнул на прощание и развалился, и тут Иной действительно испугался, Сандор мог бы в этом поклясться. Создание отпрыгнуло и зашипело, должно быть, призывая собрата, который разъезжал по лагерю, топча солдат. — Проверим, крепка ли твоя броня, сучонок, — рявкнул Сандор и бросился на врага, метя прямо в незащищённое доспехами горло. Противник ловко отклонился назад, но кончик меча всё же чиркнул его по шее, разрубив кожу и мышцы, если они вообще у него были. Вслед за этим последовал горестный визг, который на миг разорвал шум битвы, и Иной начал исходить паром и таять, как снеговик на весеннем солнце. Треть упырей, наседавших на северян, неожиданно свалилась на снег, чтобы больше уже не подняться. «Один готов», — мелькнуло в голове. Сандор оглянулся и заметил Амбера, лежащего на земле под целой кучей битого льда с обломком обсидианового копья в руках. Джон бодро вскочил, обрушив с кожуха лавину ледышек, и кинулся туда, где мёртвые кишели гуще. Сандор же направился искать второе зимнее чудовище. Скиталец раскалился, будто был целиком сделан из огня, но огонь этот не обжигал, принося тепло и силу. Он мельком заметил, что меч словно извело, чуть изогнуло на сторону, но беспокоиться об этом пока было некогда. Второй Иной, похоже, решил отомстить за собрата. Он продвигался прямо через толпу людей и мёртвых, не обращая на них внимания. Взгляд его был прикован к Сандору и пуще всего — к его мечу. Он обрушился на него грудой ледяных жвал и мерзких растопыренных лап. Паук сбил Сандора с ног, всем весом распластавшись на его щите, а ледяные когти скользнули по лицу и оцарапали переносицу. Кровь залила глаза, и так припорошённые снежной пылью. Сандор, не глядя, махнул мечом, пытаясь достать до снежно-белой грудины паука, но тщетно. Жвалы примерились к его горлу и было зависли над ним, как вдруг паук замер, остекленел и распался в ледяную крошку. — Так тебе! — громогласно расхохотался где-то за пределами ледяного завала Джон Амбер. Сандор вскочил на ноги и отряхнулся, утерев лицо от крови. Иной спрыгнул со своей дохлой ледяной скотины и теперь прятался в тени шатра, откуда неожиданно явился с мечом наперевес, немедленно насев на них с Джоном. Сандор внимательно следил за росчерками длинного ледяного клинка. Один неверный взмах, и прозрачное лезвие перерубит его туловище пополам, превратив в синеглазого покойника. Мертвецы, заметив угрозу хозяину, устремились к ним, и Джону Амберу пришлось взять их на себя, призывая на помощь своих людей. Сандор остался с Иным один на один. — Ну же, что ты стоишь? — рассмеялся он, глядя, как это странное зимнее существо на время замедлилось и отступило, словно опасалось чего-то. Они боятся валирийской стали, она смертельна для них. Страх делал эту поганую нечисть противником почти того же рода, что и обычные люди из мяса и костей. Тот протрещал что-то невразумительное и бросился вперёд. Иной двигался бесшумно и грациозно, как Лорас Тирелл, высеченный из ледышки. Сандор только успевал поворачиваться: соперник порхал тенью, находясь одновременно везде и нигде. Этот бой закончится смертью для одного из них, и каждый это хорошо понимал. Ледяной меч расколол толстые доски щита так, что в конце концов пришлось его бросить. Тварь уходила от меча ловко, но и Сандор тоже кое-что умел. Достать этого ублюдка — дело времени, стоит лишь как следует примериться. Удары сыпались с разных сторон, и Сандору думалось, что Скиталец порой действует сам по себе, но полагаться на это не стоило. Говорят, валирийские мечи ковались магией и древним огнём, но без держащих их рук всё равно бесполезны. Этот бой, казалось, длился многие часы, хотя на деле вряд ли прошло дольше пары минут. Мечи — ледяной и огненный — с шипением встречали друг друга. Сандор сделал обманный выпад, и Иной на долю мгновения увёл свою ледышку в сторону. Этого хватило. Сандор ударил изо всех сил. Прозрачный клинок с хрустом переломился, похожий на подтаявшую на солнце сосульку. Нежить подняла на него свои потусторонние глаза, горящие смертью и страхом, и он, не теряя времени, взметнул Скитальца, распарывая красивые ледяные доспехи… Этот умирал беззвучно. Латы стекали с него, как тающий лёд. В глубокой ране шипела и клокотала бледно-голубая кровь, исходя то ли паром, то ли дымом. Вскоре плоть вовсе сошла с него белым туманом, оставив после себя бледный, развеявшийся по ветру силуэт и тонкие, осевшие в снег кости, похожие на стекло. «Второй», — подумал Сандор и глупо улыбнулся, вспомнив, на каких условиях ему выдали этот меч. Северяне стояли вокруг в сбитых набок шапках и порванных шубах, разглядывая его с каким-то суеверным ужасом. Оставшиеся мёртвые осели на землю вслед за хозяином, и сияние их глаз угасло, уступив место мутной смертельной белизне. Большой Джон Амбер утёр кровь со щеки, расхохотался и подошел к Сандору, хлопнув его по плечу. — Здорово ты их, а? Где ты взял такой славный клинок? Но тут он получше разглядел лицо Сандора и нахмурился: — Пёс… Сандор убрал в ножны начавший тускнеть меч и ответил ему в лад: — Джон Амбер. Должно быть, в запале боя северянин не слишком разглядывал, кто явился к ним на подмогу, но теперь не мог скрыть своего презрения. — Тащите этих гадов на костер, пока они снова не ожили, — наконец повернулся он к своим людям. — Сколько наших парней пало? Их тоже придётся сжечь. Где лошади? Целы? Джек, пойди погляди, как они… Сандор оставил его раздавать команды, и сам отправился разыскивать Неведомого. Не хватало ещё, чтобы конь погиб. Лошади обнаружились там же, где они их оставили. Одичалые развели костры и стояли там, напряжённо глядя в темноту. Животные жались к огню, что было вовсе неслыханным делом. Весь этот лес был наполнен смертью, не удивительно, что они не ломились туда очертя голову. Сандор испытал облегчение. Коням придётся туго в этом походе, но без них людям будет ещё хуже. — Идём, — крикнул он Дерреку и Белке. — Нужно собрать наши стрелы, пока Великан не прихапал их себе. Через пару часов всё был кончено. Сандор надеялся, что Иные пока не полезут туда, где только что погибли двое их собратьев. Колчан снова наполнился, а жгуты из лохмотьев мертвецов будут служить им для новых огненных стрел, пока не выйдет всё запасённое масло. Пламя огромного костра, пожирающего трупы, уже вовсю полыхало между деревьев, унося на небо и защитников лагеря, и упырей. Пахло жареным мясом и гнилью напополам, и от этой жуткой смеси кусок не лез в горло, но Сандор пересилил себя и всё же запихнул в рот тонкий шмат вяленой оленины. Пока люди Халлека были заняты жратвой и хвастовством о числе убитых врагов, Сандор обнажил меч и скорбно смотрел на то, что сотворили с оружием прозрачные клинки Иных. Огонь сильнее холода, но даже ему не под силу долго выдерживать натиск заколдованного льда. Прямое, как стрела, лезвие Скитальца теперь заметно выгнуло в нескольких местах, но самая жуткая щербина, похожая на выбитый зуб, скалилась в двух дюймах ниже гарды. Ледяной клинок там будто пропорол сталь, и мало какой кузнец теперь возьмётся исправить причинённое. Такой умелец, мастер Тобхо Мотт, был разве что в столице, но как знать, не взлетел ли он на воздух стараниями гадины Серсеи… Сандор победил сразу двух Белых Ходоков и мог бы считать себя охренеть каким славным героем, но испорченный меч придавал всему вкус поражения. Демонская рожа на рукояти и то глядела на него осуждающе, а уж лицо Сансы и её мелкого братца при виде изломанного меча Сандор даже представлять не хотел. Он не мог заранее знать, что случится с оружием, но всё равно отчего-то винил себя... Он ещё издалека заметил, как к ним движется высокая фигура в косматом медвежьем плаще, и поспешил убрать меч обратно в ножны. Одичалые разожгли костры неподалёку от северян, но всё же не слишком близко, чтобы зря не бередить старые раны. Сегодня они вместе стояли против общего врага, но друзьями не стали и вряд ли когда-нибудь станут. Между их народами пролилась река крови длиной в тысячелетия. — Когда мне сказали, что Пёс Ланнистеров стал предводителем одичалых в соседнем замке, я ответил доносчику, что он гнусный лжец. Сейчас вижу, что это правда. Как же так вышло? — спросил Большой Джон с презрительной ухмылкой, усаживаясь напротив. Сандор, прищурившись, посмотрел на него. Амбер отличался высоким ростом и могучим сложением, его кулаки были размером с хороший окорок, большие гневные глаза тяжело глядели из-под нависшего лба, а немытые волосы и борода космами спадали до середины груди. Одним своим видом Джон мог внушить страх кому угодно, но только не ему. — Пойди спроси у своего короля, если так интересно, — бросил Сандор. У него не было желания оправдываться перед каким-то северянином, пусть даже и лордом. — Насколько я слышал, он теперь и твой король тоже. — Это так, — пожал плечами Сандор. Он преклонял колени перед Сансой, но Санса была кастеляном Винтерфелла, а не королевой Севера. Что толку вдаваться в подробности. Ему, в сущности, было плевать, что думает этот громкоголосый северянин, так что ни к чему попусту сотрясать воздух. — Какого хрена произошло на Севере? — спросил Джон, резко сменив тему. — Люди думают, что Стена рухнула. — Так и есть, разве сам не чуешь? — ядовито огрызнулся Халлек, бросив злой взгляд на Джона. — Ваша Стена свалилась, и ничто больше не держит Иных на севере. Амбер насупился и замолчал, то ли вообще не желая говорить с одичалым, то ли обдумывая, что делать дальше. — Спасибо, что пришли к нам на помощь, — наконец выдавил он, явно пересиливая себя. — Дальше будем двигаться вместе, — сказал Сандор. — Эти мертвецы могли быть передовым отрядом, а вслед за ними наверняка тащится вся их дохлятская армия. «Если только они сейчас не стоят под стенами Винтерфелла, угрожая Сансе». — Тогда чего мы сидим тут, Иные вас побери? Пора выдвигаться и догонять короля, — прорычал Большой Джон Амбер, поднимаясь с места, и Сандор был с ним полностью согласен.