Ветер с севера

И он говорит ей: сестра, я слишком давно на этой войне. Когда вы пьёте это ваше вино, я нёбом чувствую кровь. В ней хватает и серебра, и стали, и соли, и гари огней, И наши парни лежат в траншеях под гусеницами облаков. Мельница

В бывшей горнице отца царил полумрак: лишь огонь очага и несколько свечей в большом медном подсвечнике освещали её, а за окнами таилась кромешная тьма Долгой Ночи. Сегодня здесь было людно. Джон сидел за столом, перебирая в руках карты и свитки, на его плече восседал большой чёрный ворон, с интересом оглядывая гостей глазами-бусинками. Королева драконов рассматривала гобелен на стене, её охранники — доблестные белые гвардейцы — несли свою службу неподалёку, молчаливые и строгие. Двое уроженцев Вестероса: знаменитый сир Барристан Селми, которого Джоффри прогнал со службы, и вечный изгнанник сир Джорах Мормонт с торжественными белыми плащами на плечах и красивыми мечами в дорогих ножнах. И три черноглазых дотракийца с вислыми усами и косами с колокольцами. Рыцарское облачение смотрелось довольно своеобразно вместе с кривыми аракхами, притороченными к поясу кнутами и смуглой кожей степняков. Кровь моей крови — звала их королева, когда обращалась к ним, и Санса не уставала дивиться тому, какими странными обычаями живёт Дейенерис Таргариен. Здесь же в кресле сидел Халлис Моллен, исподлобья поглядывая на гостей. Санса расположилась возле огня в надежде хоть немного согреться и украдкой рассматривала королеву из-под полуопущенных ресниц. Они просили Дейенерис о помощи, и она отозвалась. Пришла тогда, когда, кажется, всё уже было кончено: Санса знала, что мёртвые одолели оба кольца стен и огненное кольцо красной жрицы, заставив солдат отступить. Лишь драконий огонь решил исход этой битвы… Она видела огнедышащих чудовищ, прилетевших в замок, только издалека из-за спин множества людей. Санса уже не раз слышала, что драконы возродились в Дотракийском море, но слышать — это одно, а наблюдать собственными глазами — совсем другое. Пожалуй, она не была готова к тому, что увидела. Трудно было поверить, что всё это не сон. Громадные и прекрасные, они были покрыты отливающей металлом чешуёй, а их длинные змеиные шеи оканчивались головами с изогнутыми рожками. Драконы были похожи на изящные заморские статуэтки: бело-золотой, изумрудно-зелёный и чёрный, как смоль. Их тонкие полупрозрачные крылья были сильны, а внутри тел жил огонь, яркий и разрушительный. Драконья королева тоже выглядела, словно героиня волшебной сказки. Санса не встречала ни одного Таргариена вживую до сегодняшнего дня, и была поражена её необычной, утончённой внешностью. Таргариены — не совсем люди, они происходят от крови Древней Валирии и сами роднятся с драконами, если верить легендам. Санса невольно ждала увидеть крупную и ожесточённую женщину со злым взглядом и чёрным сердцем, саму похожую на чудовище — разве не такой рисовали Дейнерис все, кто о ней говорил? — но увидела лишь хрупкую девушку с печальными фиалковыми глазами, в которых, однако, порой блистала сталь. Королева драконов пережила множество потерь, она заново родилась посреди дотракийской степи и повела за собой огромное войско, завоевав целый континент. Такая мощь человеческого духа восхищала и пугала одновременно. Чёрно-красное платье облегало её фигуру плотно, как драконья чешуя, и его фасон был не таким, к какому привыкли дамы Семи королевств. Корона с тремя драконами ладно сидела на маленькой изящной голове, а серебряные колокольчики нежно позвякивали в её серебристых волосах, когда она двигалась. Мейстер Оливар за ужином тихо шепнул Сансе, что эта причёска сделана на дотракийский манер. Кхалы великого Травяного моря вплетают колокольцы в волосы с каждой новой победой и вовсе отрезают косу, когда терпят поражение. Волосы Дейенерис были длинными, а колокольчиков в них было не счесть. Санса раздумывала, глядя на неё, что королева, должно быть, очень любила своего мужа, если до сих пор придерживалась обычаев его народа. Она на миг представила, что было бы, если б её саму продали в орду табунщиков, как это сделали с Дейенерис. Смогла бы она выжить там и стать такой сильной? Она быстро признала, что не смогла бы. А ведь Дейенерис едва ли старше её самой — такая юная и хрупкая с виду… Санса опасалась её и одновременно испытывала странную симпатию. Королева Таргариен сама распорядилась своей судьбой и пошла наперекор пути, предназначенному ей богами. Теперь будущее Севера зависит от того, смогут ли они с Джоном договориться. Джон — король Севера и был избран на трон своим народом. «Но и Таргариен тоже…». Эта тайна жгла Сансе язык, и она то и дело бросала взгляды на том «Песен и сказаний Семи королевств», хранивший свою важную тайну. Она в суматохе позабыла убрать оттуда свиток и теперь надеялась, что потрёпанный томик никому сейчас не понадобится. Такие секреты лучше хранить до спокойных времён или не раскрывать вовсе. А всё же интересно, что сделает Дейенерис, если узнает?.. Возьмёт Джона в мужья, как было заведено у Таргариенов, или расправится с ним так же, как расправилась с королём Эйегоном, посмевшим узурпировать её трон?.. Шептались, что он сгорел заживо прямо в тронном зале, не пожелав подняться с места, и железный трон, опалённый драконьим огнём, сгорел вместе с ним, как и треть Красного замка. Сансу это невозможно радовало: в Красном замке она вытерпела слишком много бед и печалей и, пожалуй, сожгла бы его сама, будь у неё собственный дракон. Дейенерис опасна, как сосуд с диким огнём, но она — единственная их надежда на спасение. Она прошла с боями многие лиги пути, чтобы прибыть в Винтерфелл, когда никто больше не отозвался. «Она прибыла спасти нас. Или уничтожить…» Дейенерис и Джон уже разговаривали друг с другом, сидя напротив, и Санса прислушалась. — Мои дотракийцы остались на юге, — говорила королева. — В ваших снегах они бы увязли, и никакого обоза не хватит, чтоб прокормить их бесчисленных лошадей. На юге тоже вечная ночь и выпали снега, но всё же не такие глубокие, как у вас. — Есть ли на юге мёртвые? — Мёртвые, мёртвые! — перебил их разговор старый ворон Джона, и брат, поморщившись, пересадил его с плеча на спинку кресла. — Есть, но, пожалуй, меньше. Они прячутся в лесах и пещерах и бродят по долинам. По пути сюда мы сожгли и разбили не один их отряд. Южные лорды сейчас заперлись в своих замках. Я повелела обеспечить обсидианом всех, кто может сражаться, и рудники Драконьего Камня добывают его днём и ночью, но этого всё равно недостаточно. — Отчего вы прибыли сюда, а не остались в столице? — Я не стану прятаться, когда людям грозит беда. Все ваши письма доставляли мне. Мокорро увидел в пламени, что мёртвые нанесут по этому замку главный удар, и я ни минуты не раздумывала. Мой десница лорд Тирион достаточно сведущ, чтобы организовать оборону юга. Я же должна защитить Север. — Король! Король! Сноу! — снова заверещал ворон, создав в комнате неловкую тишину. Санса давно заметила, что это создание чересчур умно для птицы, и её порой удивляла странная привязанность Джона к ворону и ворона к Джону. Король Севера и королева Юга говорили об обороне, но пока не прозвучало ни слова о престоле и правах на него. Должно быть, Джон и Дейенерис негласно решили оставить эти разговоры до окончания войны… Когда королева покинула их, сопровождаемая гвардейцами и Халом Молленом, Санса подсела к Джону. Сердце кровью обливалось смотреть на него. Уставший, постаревший, он нёс на своих плечах всю эту войну, отвечал за судьбу каждого подданного и кровью платил за возможность защитить Север. Теперь ещё и Дейенерис… Санса не знала, чем его утешить — ей и самой постоянно хотелось плакать. Джон с покрасневшими глазами, в вытертом чёрном колете, без короны и украшений меньше всего походил на короля в сравнении с Дейенерис, но только Северу было известно, как он важен для них. — Что говорит королева? — спросила Санса. Они впервые после прошедшего боя остались с Джоном наедине, и ей хотелось знать, о чём он думает. — Королева драконов мудра, но безжалостна, — усмехнулся он горько. — Она не потерпит раздробления своего государства, хоть и не говорит нам об этом. У неё стальные глаза и воля сильная, как у её драконов. — Она пришла нам на помощь, — мягко заметила Санса. — Когда мы уже потеряли надежду. Джон устало потёр глаза. — Я знаю, и никаких слов не хватит, чтобы выразить ей мою благодарность. Драконы — наш единственный шанс. Джон этим вечером говорил о делах и решал множество обычных вопросов, но Сансе казалось, что жизнь покинула его. Вель, прекрасная королева вольного народа, этой ночью не вернулась в замок. «Одну у меня забрал огонь, а вторую — холод», — ответил Джон Сансе на её вопрос, и мороз продрал по коже от этих слов. Санса слышала, что Джон любил какую-то одичалую там, на Стене, но она погибла, и он сжёг её собственными руками. Теперь и Вель… Солдаты шептались, что гигантский ледяной паук сбросил её со стены, и тела так никто больше и не нашёл. Ни тела, ни её копья, ни другого оружия. «Она стала живым мертвецом», — горько думала Санса, вспоминая живую и смешливую королеву Севера, но не хотела произносить это вслух. Это было слишком больно. Далеко не последняя потеря в этой войне… И далеко не первая. Санса поднялась с места, попрощалась с Джоном и с невинным видом забрала с полки заветный том. Она оставила брата наедине с его печалью и направилась в свои покои, но, проходя мимо комнаты Арьи, услышала мерный скрежет стали о камень и постучала. Сестру редко можно было застать в своей комнате — она гуляла с Риконом по замку, проводила дни в кузнице, упражнялась с Халлисом в бое на мечах или просто бесследно исчезала вместе с Нимерией. Сейчас Сандор отсыпался после боя, и Сансе не хотелось проводить эти мрачные ночные часы в одиночестве. — Войдите, — прозвучало из-за двери. — Не спишь? — с улыбкой спросила сестру Санса. Та сидела на кровати и водила оселком по тонкому мечу, который звала Иглой. Санса уже знала, что ей подарил его Джон ещё в те далёкие времена, когда они только отправлялись в столицу. Арья сумела сохранить его во всех передрягах, что случились с ней за эти годы. Сестра была одета в чёрную рубаху на шнуровке и кожаные штаны, она была босиком, но при оружии. Валирийский кинжал, некогда принадлежавший Петиру Бейлишу, висел на поясе, длинный красивый меч в дорогих ножнах лежал на постели рядом. Гнездо растрёпанных каштановых волос громоздилось на её голове, давно уже не тронутое расчёской. После сегодняшнего боя Арья обзавелась синяками и царапинами, но выглядела вполне бодрой. Нимерия спала возле её ног и даже не пошевелилась, когда Санса вошла. — Как там Джон? — ответила Арья вопросом на вопрос. — Ему нужно побыть одному. Он очень горюет. — Как и мы все. Вель была хорошим человеком, и я любила её. Холод забрал у нас сотни жизней, и мы должны отомстить ему. Санса не знала, что на это сказать. — Где Джендри? Я не видела его после сражения. Санса волновалась за него. Сандор по возвращении в замок показал ей изломанный холодом меч, и она заметно расстроилась, но и восхитилась тоже. Её муж убил им настоящих Иных, злобных демонов зимы, и сумел выстоять в этом бою, а сталь всегда можно перековать. Но кузнецы лордов Севера отказались браться за такую работу. «Мы имеем дело с железом и пламенем, а не с колдовством. Валирийская сталь своенравна, как дракон, и лишь великие мастера могут постичь её тайны», — сказал ей кузнец лорда Гловера. «Нет», — коротко ответил кузнец Сервинов. «Я не владею секретами валирийской стали, миледи», — развёл руками кузнец Амберов. Когда Санса совсем отчаялась, Арья отправила её к Джендри. Тот когда-то был кузнецом у разбойников, и Санса не слишком верила в успех, однако он как всегда хмуро поглядел на неё и сказал, что попробует. Арья говорила, что в столице он был подмастерьем известного на весь город оружейника, и это внушило Сансе надежду. Джендри заперся в кузнице и к концу дня принёс им правленный меч, словно с тем ничего и не случалось по пути. Санса восхитилась и долго благодарила его, а он буркнул «Не надо, миледи» и ушёл. Он был немногословен со всеми, кроме Арьи, и Санса часто видела, как они хохочут друг с другом над только им понятными шутками. — Джендри дрыхнет в своей комнате, — пожала плечами Арья. — Он так отважен, — робко заметила Санса. — Лупит молотом он хорошо, но я быстрее его, — усмехнулась Арья. Сансе уже рассказывали кое-что об их приключениях по дороге со Стены в Винтерфелл. — Мне сказали, ты убивала Иных. Я поверить не могу, Арья… — восхищённо проговорила Санса. — Это так, — хмыкнула сестра. — Их непросто убить, но они смертны так же, как и люди. Санса поняла, что Арья убивала не только Иных, но и обычных людей, быть может, великое множество. По крайней мере, ей не составляет труда об этом говорить. Она поёжилась и решила переменить тему. — Как думаешь, что Дейенерис сделает с Севером, если мы сумеем одолеть Зиму? Арья задумалась на пару мгновений. — Она не привыкла, чтобы ей перечили, это видно по её лицу. Она не терпит ложь и не станет лебезить. Она не умеет проигрывать. Дейенерис возьмёт Север сама, если мы не отдадим ей его. Страшно, но правдиво. — Бедный Джон… Ему и так досталось в этой войне, а теперь ещё нужно будет утихомиривать королеву драконов. Дейнерис сегодня говорила с ним только об обороне замка, но после он сказал мне то же, что и ты. Она возьмёт своё. Мейстер Оливар говорит, что каждый колокольчик в её волосах означает победу, а их у неё множество. — Колокольцы на мой вкус слишком громко звенят, — презрительно хмыкнула Арья. — Такому важному человеку лучше ходить бесшумно, тогда его сложнее будет убить. «Слишком много разговоров о смертях, моя милая сестричка… Я охотнее поговорила бы о жизни и весне…» Арья наконец заметила в руках Сансы пухлый том и ухмыльнулась: — Гляжу, ты всё читаешь свои сказки? Санса вспыхнула. Она не слишком любила, когда Арья напоминала ей, какой глупой и мечтательной она была когда-то. — В такие тяжёлые времена иногда хочется отвлечься, — сказала она и поспешила спросить о другом. — Брандон не вышел сегодня из комнаты. Ты не знаешь, всё ли с ним в порядке? — У Брана давно уже не всё в порядке, Санса, — усмехнулась Арья. — Внутри него кто-то живёт, говорю тебе, и это вовсе не наш милый братишка. — Живёт? — Санса почти испугалась получить подтверждение того же, что и сама чувствовала. — Я много раз говорила с ним. Иногда это и правда он, наш славный милый Брандон, который рад мне. Но часто в нём словно побеждает кто-то другой, и тогда это точно не наш брат, поверь моему чутью. Это кто-то чужой, старый и хитрый. И я не знаю, зачем он выдаёт себя за Брана. У Сансы мороз продрал по коже. — Боги, я так боюсь думать о том, что с ними случилось за Стеной. Ведь Ходор погиб там, и сын лорда Рида тоже. Как всё это страшно, Арья. Бран… Помнишь, каким он был до того, как упал? — Можешь поблагодарить за это своего ненаглядного Ланнистера, — усмехнулась Арья. — Ланнистера? Что ты имеешь в виду? Санса никак не могла взять в толк, про что говорит сестра. — Благородный сир Джейме Ланнистер выбросил нашего брата из окна, когда гостил здесь в первый раз. Ты кормишь за своим столом убийцу. Санса на миг лишилась дара речи. У сира Джейме на совести было множество дурных деяний, он воевал против Севера и убивал северян, но сейчас он сражался на их стороне, и храбро. Джон рассказывал, что на Стене он проявил себя с наилучшей стороны, а в последнем бою и вовсе взял командование на себя, когда погиб лорд Гловер. Санса была готова поверить, что он действительно изменился, всё осознал и раскаялся. Смерти северян во время войны — дело одно, ведь они пали в честном бою, но Брандон… Милый семилетний мальчик, который мечтал стать рыцарем… Всё это никак не укладывалось в голове. — Арья, что ты такое говоришь? Ведь Брану было всего семь. Он никому не желал зла, зачем сиру Джейме было это делать? Должно быть, ты что-то путаешь. — Я слышала это собственными ушами и видела собственными глазами, — хмыкнула Арья. — Сир Джейме просил у Брана прощения за то, что выбросил его из окна, и наш братец его простил. Или то существо, что притворяется нашим братом. Санса была совершенно ошарашена. Она вспомнила тот день, когда упал Бран. Он всегда много ползал по стенам и не срывался вниз, никогда. Однажды отец в шутку назвал его белкой, и все весело хохотали над этим. Санса и сама видела, как он ловко прыгает по крышам, удирая от стражников. Но в тот злосчастный день он упал… — Можешь верить или нет, мне всё равно, — бросила Арья, глядя, как на лице Сансы борются вера и сомнение. — Пойди спроси у самого Ланнистера. Он так горд, что не сможет тебе соврать. И ещё мечи. Валирийская сталь, что висит на поясе у Бриенны Тарт и сира Джейме. Эти клинки сделаны изо Льда. Меча нашего отца. Его никогда не вернут нам назад, потому что Льда больше нет — теперь это два меча, которыми владеют Ланнистер и его девка. — Это ты тоже услышала собственными ушами? Но почему ты молчала всё это время? — Сейчас он нам полезнее живым, чем мёртвым. Да и Джону ни к чему новый повод для печали. Но когда война окончится, если Ланнистер умудрится выжить, ему придётся иметь дело со мной. Я не стану слушать никакие его оправдания. Он не достоин того, чтобы встретить новую весну. Нимерия перегрызёт ему глотку или мой кинжал перережет её, я ещё обдумаю это. Он заслуживает такой смерти. И она не будет быстрой, поверь. В смерти я кое-что понимаю. — Да, ты права. У Сансы закружилась голова — и от новых жутких тайн, и от взгляда Арьи — холодного, хищного. Слишком много всего свалилось на неё этой зимой…. — Пожалуй, мне стоит пойти отдохнуть, — сказала Санса, и сама удивилась своему бесцветному голосу. Арья пожала плечами и снова принялась точить свой тонкий меч, в свете очага было видно длинную серебристую кромку лезвия, острого, как бритва. «Ланнистер, Ланнистер, Ланнистер», — звенело в голове. «А ведь я почти поверила в его благородство… Какой же дурой я была всегда и остаюсь до сих пор, просто уму непостижимо… И Лёд, меч нашего отца… Они оба знают — и Бриенна, и Джейме, но молчат об этом. Они заодно друг с другом…» Санса вспомнила красивые честные глаза Бриенны Тарт и устыдилась своей глупости. «И львы, всюду львы на стали нашего отца…». Ей захотелось сорваться и побежать к Джону, рассказать ему всё и вместе решить, что им делать, но она скоро остыла. Ему и так тяжело. Арья права: эти жуткие тайны сейчас ничего не значат. Завтра сюда могут снова явиться мёртвые, и никому тогда не будет дела до фамильных мечей и чужих преступлений. Идет белый холод, а вслед за ним смерть…