Ветер с севера

Время листает Страницы военной хроники. Низкое небо в огне. Тонет любовь В диссонансах тревожной симфонии. Мы теряем друг друга на этой войне. Пролетают дни в неистовом ритме, Сердце стучит, как больной метроном. Небо в огне, а ты говоришь мне, Что мы никогда не умрём… Flëur

Небо горело. Красно-жёлтые, оранжевые и чёрно-алые всполохи отражались от низких тёмных туч, и весь купол небес был словно выкрашен в яркие краски. Там, в невозможной холодной высоте, носились чудовища, которых сотни лет никто не видел живьём. Они хлопали громадными перепончатыми крыльями, ревели и изрыгали пламя — жаркое, как тысяча костров, и светлое, как миллионы факелов. Вспышки на короткие мгновения разгоняли тьму, и тогда казалось, что вокруг день, а не кромешная ночь, которой нет конца. Не было времени засматриваться на эти чудеса и любоваться игрой огненных бликов. Шёл бой, каждая ошибка в котором могла стоить жизни. На сей раз Иные, кажется, разозлились по-настоящему. Все прежние встречи с ними казались Бриенне тренировочными боями, хотя она уже немало их повидала. Против Винтерфелла стояла вся мощь войска Зимы. Мёртвые великаны ломились в наспех починенные ворота, мёртвые мамонты расшибали огненные вышки короля своими бесчувственными хоботами, а мёртвые люди — сотни и тысячи обезображенных тленом трупов — неутомимо шагали вперёд, давя всех, кто попадался им на пути. Требушеты и скорпионы щёлкали, отправляя в ночь огненные заряды, бочонки с маслом и горящие стрелы, но эти крохотные вспышки быстро гасли и задыхались в мареве тьмы за стенами. Когда драконы выдыхали огонь, всё вокруг озарялось светом, и становилось видно, что головы мертвецов тянутся чуть не до горизонта. Они всё шли и шли, и конца им не было. Бриенна думала, что очутилась в очередном кошмаре, и только мысль, что всё это не по-настоящему, удерживала её от безумия. Это уже случалось с ними в каком-то прошлом жутком сне, но тогда над замком не кружили драконы. Сегодня они выстоят. Выстоят. Сегодня их последний шанс, другого больше не будет. Холодный туман, освещаемый факелами и кострами, разрезали снежные вихри и яркие вспышки драконьего пламени. На этих стенах стояли Север и Юг, Восток и Запад — солдаты почти со всего света. Кругом слышались крики и боевые кличи на десятке языков; люди падали, натыкались на мертвецов или схватывались с ледяными чудовищами и исчезали там, в темноте ночи, в шевелящемся мороке мёртвых, чтобы тут же подняться и воевать против тех, за кого только что сражались. Пахло смертью и холодом, кровью и раскалённым железом. Воздух был вымороженным до стылого хруста и одновременно выжженным, как в кузнице. Его не хватало, он словно исчез вовсе. Бриенна задыхалась, но всё равно снова и снова поднимала оружие, почти перестав соображать, что именно она делает. Верный Клятве сиял, озаряя эту проклятую всеми богами ночь. Его ало-дымное лезвие одинаковой силой обрушивалось и на человеческие лица, искажённые тленом, и на ледяных теней, и на паучьих демонов. Синие огни их глаз мелькали повсюду. Сегодня они не отступят. Сегодня им некуда отступать. Мёртвые ползли по стенам, похожие на пауков, а её руки и волшебный огненный меч делали всё сами: выставить щит, замахнуться, ударить и снова мгновенно увести меч в сторону. Бриенна с рычанием отпихивала от себя истлевшие тела и цепкие чёрные лапы, пытаясь удержаться на ногах. Когда выдавалось мгновение, она смотрела по сторонам, пытаясь разыскать Подрика и Джейме в этом снежном помешательстве. Больше всего она боялась, что запоздало угадает что-то до боли знакомое в лице уже поверженного ей упыря. Боялась, что смелые и горячие сердца её друзей навсегда скуёт смертный холод. Это было бы несправедливо и больно. Невыносимо больно. Там, за стенами Винтерфелла, над копошащимся морем мёртвых парили три дракона. На одном из них Бриенна скорее угадывала, чем видела хрупкую фигурку королевы Таргариен. Королевы драконов. Она восседала на угольно-алом, пламя которого полыхало кроваво-красным с чёрными прожилками, и там, где оно проходилось по войску Зимы, оставались лишь исходящие паром полосы, протопленные до самой земли. Драконы кричали на своём драконьем языке, оглушая эту и без того шумную ночь. Внизу, возле ворот, покойники теснились так, что яблоку было негде упасть. Со стен сбрасывали вниз горячее масло и камни, но это лишь ненадолго расчищало пространство. Нельзя распалять внизу огонь, чтобы деревянные створки не вспыхнули, а без огня нечего и думать о спасении. Кипящее масло опасно живым, но не мёртвым. Чудища ночи ломятся в их ворота, и скоро, очень скоро они возьмут своё. Им неведом страх, они не боятся ни драконов, ни солдат, и снаружи их столько, что нужно целое драконье войско, чтобы их истребить… Всё началось, как всегда, с липких щупалец тумана, а чем оно кончится — хотела бы Бриенна знать… На неё насел укутанный в истлевшие шкуры северянин и протянул липкие от крови руки к её горлу. Бриенна махнула мечом и снесла эти чёрные корявые лапы, чтобы хоть на миг обезопасить себя. Не успела она замахнуться заново, как второй покойник — почерневший и страшный — кинулся на неё, раскрыв пасть, полную гнилых зубов. Бриенна отпрыгнула в сторону, едва не перелетев через бойницу. Теперь они наседали на неё вдвоем, прижав к стене. Где-то рядом в тумане и мраке кричали люди. Она выставила щит вперёд и почувствовала, как скребут по нему мертвецкие когти. Пока один пытался выдрать у неё щит, она сумела достать второго и полоснуть его по горлу. Тонкая пергаментная кожа лопнула, открывая иссохшую плоть и белую кость, а тело, лишённое головы, упало на стену, к другим таким же. Второй мертвец дёргал щит с такой силой, что, должно быть, оторвал бы руку, если бы не удар валирийской стали, раскроивший ему голову пополам. — Спасибо, — хрипло прошептала Бриенна, увидев Джейме позади него. Он лучезарно улыбнулся ей и повернулся к парапету, зорко вглядываясь в полыхающую огнями туманную тьму. Через грохот требушетов, вой ветра и крики до них донёсся тонкий плач медных труб с северной стены, возвещая новое отступление. Первый рубеж пал. *** Сквозь ржавую решётку ворот тянулись длинные руки с кривыми пальцами, кое-где сточенными до самых костей. Позади них мелькали жуткие бледно-синие огоньки. Рано или поздно их напор вырвет решётку с мясом, это дело времени. Ждать осталось недолго. Сандор орудовал мечом, срубая мертвецкие лапы, лезущие сквозь металлические прутья. Рядом стояли северяне и одичалые, тыкая за решётку длинными копьями и пуская горящие стрелы. Очередной дохлый великан разломал их наспех чиненные ворота так легко, будто они были игрушечными. Дракон оставил на его месте дымящуюся яму с обугленными костями, но едва он улетел, как из мрака прибыли новые твари и принялись ломиться в замок. Решётка содрогалась и тряслась, но пока ещё сдерживала дохляков. Пока. Удар Скитальца уложил одного, кто-то из северян тоже попал в цель. Может, проход весь завалит трупами, тогда и пролезть сюда будет сложновато. Сандор на миг представил, как мертвяки оттаскивают своих собратьев в стороны и складывают кучками поодаль, чтобы освободить дорогу. Его разобрал нервный смех. В холодной туманной тьме сложно было понять, сколько их там топчется, но уж наверняка целая орда. Иные, кажется, насобирали покойников по всем Семи королевствам, а может, и за Узкое море сбегали. Сандор слышал, что моря все замёрзли, кроме тех мест, где тёплые течения бежали по дну. Там, за его спиной, солдаты продолжали отступать за внутренние стены. До него доносились ругательства и топот ног по подвесному мосту. В небе с рёвом описывали круг за кругом огнедышащие ящерицы Дейенерис Таргариен. Он успел вдоволь на них полюбоваться, пока она гостила в Винтерфелле. Они парили над замком, свободные и счастливые, полыхая, как бочки дикого огня. Сандор не завидовал покойникам, на которых они дышали — от одного выдоха такой ящерки от человека оставались лишь смрадные обугленные кости. Драконы — это пламя во плоти, но Сандор больше доверял собственному мечу, пусть он тоже горел каким-то волшебным пламенем. Внутри чудовищных глоток пылал древний огонь, а командовала ими худосочная девица с длинными серебристыми волосами. Матерь — так звали её все эти гололицые евнухи и пёстрые наёмники, которых она с собой привела. Стоит отдать ей должное — они сражались за неё, словно за собственную мать. Только смерть могла их остановить. Решётка, прочно вошедшая в каменные пазы, опасно затрещала. Даже странно, что она выдержала так долго. Волна мертвецов, бившая в неё, была сильнее и стали, и камня. Позади Сандора люди бежали на внутренние стены, но делали это чертовски медленно. — Поторопи этих ублюдков! — рявкнул Сандор, краем глаза завидев Большого Джона. — Решётка сейчас развалится! — Быстрее, за стены! — заорал Джон Амбер где-то позади него. Сандор в последний раз рубанул по лапам, протянувшимся сквозь прутья. Острые жёлтые зубы покойников скалились из-за решётки. Его от них отделяет всего-то тощий кусок железа, который вот-вот рухнет. — Отходим! — скомандовал он стоящим рядом северянам. Те подхватили копья и бросились по подвесному мосту с такой прытью, будто только и ждали приказа. Сандор ещё мгновение посмотрел на вцепившиеся в прутья пальцы, после вогнал Скитальца в ножны и тоже поспешил убираться прочь. Ещё пара минут, и внутренние стены захлестнёт прилив из гниющих человеческих тел. Стоит надеяться, что красные жрецы разведут свой костерок во рву, а если нет, им всем даже драконы не слишком помогут. Трёх пылающих ящериц маловато для всей этой поганой орды. — Быстрей, Клиган! Какого хрена ты медлишь? Нужно поднимать мост! — надрывался Большой Джон откуда-то с башни над внутренними стенами. Любит же этот северянин драть глотку… Последние солдаты мчались в пока ещё открытые ворота. Сандор, хромая, изо всех сил громыхал сапогами по подвесному мосту, а за его спиной раздавался мерзкий клёкот и визг изломанного железа. Он не оглядывался и старался не думать ни о чём, кроме пылающего огнями проёма ворот. Нога болела так, точно в неё всадили сразу десяток ножей, и теперь медленно проворачивали их внутри. Убивать мертвецов он выучился хорошо, а вот убегать от них был не мастер. Он выругался сквозь зубы, злясь на себя за неуклюжесть. Ворота за спиной с грохотом захлопнулись, и огромный барабан забренчал цепями, поднимающими мост. Окованный железом засов опустился, а вслед за ним и вторая решётка. Сандор плюнул на снег и, подволакивая ногу, направился к лестнице, ведущей на стены. Бой ещё не окончен. *** На сей раз крики и шум, доносившиеся из-за стен чертога, не обманывали: мёртвые прорвали первый рубеж обороны. Внешняя стена Винтерфелла — крепкий гранит восьмидесяти футов высотой — уже сдан врагу. Солдаты усердно поливали её водой, чтобы камень заледенел и стал неприступен, но, как видно, этого было мало. Санса слышала пение медных труб на всех четырёх стенах, слышала голоса бегущих мимо солдат, рёв драконов над головой и даже как будто крики ужаса совсем неподалёку. Она сидела на помосте и нервно кусала губы. Встревоженные лица людей — женщин, детей и стариков — выражали то страх, то опустошённое равнодушие. Какие-то младенцы плакали в глубине зала, женщины украдкой вытирали слёзы, а старики бессильно клонили головы, ожидая своей участи. Все они снова заперты в этом чертоге, пока снаружи кипит бой, и Санса чувствовала, что сегодня всё окончательно решится. Странно и жутко было это осознавать, но бежать им больше некуда, а если обе стены падут, чертог тоже недолго продержится. Ужас ворочался внутри и леденил душу, но усталое отупение не давало ему захватить разум окончательно. Она пыталась отвлечь себя от тяжёлых мыслей и думать о чём-то хорошем, но эта бесконечная ночь выпила из сердца все добрые воспоминания и надежды. Санса ощущала себя застывшей, подобно статуе в крипте. Мальчишка, сын Манса-Разбойника, оставил свою вусмерть перепуганную няньку, залез к Сансе на колени и вцепился в платье, боясь отпустить. Он не плакал, только вертел головой из стороны в сторону и хлопал огромными, почти чёрными глазищами. Сансе казалось, что с ним она чувствует себя немного смелее. Из них двоих взрослая здесь она, а он всего лишь испуганный ребёнок. Как бы ей хотелось, чтобы было наоборот — чтобы кто-то большой и сильный прижимал её к себе и шептал, что всё обязательно будет хорошо… Что толку мечтать. Если бы Сандор мог, он был бы рядом. Но он сейчас там, в самой гуще сражения, отважно бьётся за их спасение… — Шшш, никто тебя не обидит, — говорила она ребёнку, когда тот начинал ёрзать особенно сильно. И он как будто верил. Она вспоминала, что знает об Иных из старых сказок. Это были жуткие чудовища, которые пили тёплую людскую кровь и ездили верхом на ледяных пауках — вот и всё, что она помнила. Когда старуха Нэн принималась рассказывать об этих ужасах, Санса всякий раз плакала и просила какую-нибудь добрую сказку — о доблестном Эйемоне Рыцаре-Драконе или о сире Дункане Высоком… Нэн улыбалась беззубым ртом и принималась рассказывать о них, пока братья разочарованно вздыхали. Сансе было безмерно жаль старую Нэн, погибшую в застенках Дредфорта, но она была рада, что нянюшка не узнала обо всём, что случились после: о новой Долгой Ночи и Иных, о падении Стены и страшной войне… И о том, что её правнук погиб, защищая Брандона Старка… Сегодня в небе над Винтерфеллом кружат драконы, и это дарило надежду на победу, пусть и слабую. Нет ничего жарче и смертоноснее их огня. Он поджигает всё, что способно гореть, и даже плавит крепкий камень. Дейенерис откликнулась на их призыв, когда была нужна больше всего. Она не осталась в стороне — она явилась вместе со своим войском. И свобода Севера казалась слишком малой ценой, если Север, а с ним и весь остальной мир, будут спасены от этого кромешного кошмара. Джейни тихо плакала, Бет Кассель остановившимся взглядом смотрела в пламя очага, северные леди молились или сидели молча, бледные, напуганные. Каждый слышал пение труб и каждый знал, что оно означает, но все боялись говорить об этом вслух. Паника не принесёт им добра. Этой ночью они снова заперты в ловушке, а их жизни висят на волоске, отданные в руки каждого, кто держит мечи на стенах. И прежде всего — в руки Дейенерис. Санса поймала себя на мысли, что хотела бы видеть здесь красную жрицу, которая сама порой внушала ужас. Но и спокойствие тоже. Мелисандра вместе с королевским жрецом Мокорро колдовали где-то за пределами чертога — их молитвами возжигались огненные вышки и ров, их молитвами на любом ветру горели факелы. Помня прошлое сражение, они и вокруг Великого Чертога разожгли непогасимое огненное кольцо, чтобы задержать мёртвых, но оно всё равно выглядело слишком малой защитой, точно крохотный огненный светлячок в бездне тьмы. Сансе только и оставалось быть сильной, подавая пример своим людям, и она была таковой. Прошедшие годы закалили её — она превратилась из нежной глупенькой девчушки в окованную стальным панцирем горя женщину. Сегодня она не могла плакать. Сегодня она примет победу или смерть с гордостью. Минуты тянулись бесконечно медленно, будто само время замёрзло и стало вязким, тягучим. Санса оглядела чертог. Каменные стены крепки, а окна заперты решётками и заложены большими деревянными щитами. Чтобы выломать эти решётки нужна сила, превосходящая человеческую. Светлая, ещё не успевшая закоптиться крыша чертога странно выделялась на фоне потемневших от времени стен. Прежняя крыша сгорела в пожаре, а эта новая, наспех построенная людьми Болтонов, казалась не слишком прочной. Санса видела светлые стропила, крытые тёсом. Порой, когда на улице ещё было светло, кое-где просвечивали щели. Когда придёт весна, они починят её и сделают вдвое крепче, чем была когда-то… Запасной ход, ведущий в Великий Замок, находился за помостом и сейчас был крепко заложен изнутри. Санса размышляла, пригодится ли он им сегодня. Крытый переход вёл в залы, где можно спрятаться в случае беды, но долго ли продержится замок, если пали стены? Стоит ли укрываться в подвалах или запираться в покоях и обеденных комнатах?.. Она поняла, что думает об этом трезво, почти спокойно, будто от её чувств осталась лишь иссохшая оболочка. Эта зима всех заставила расстаться с последними иллюзиями. И её в том числе. Санса чувствовала себя бесконечно одинокой, и странно было осознавать, что теперь вместо тех взрослых, которым она доверяла когда-то, решения принимают другие. В том числе и она сама. И не у кого было спросить мудрого совета… Отец, матушка, мейстер Лювин, сир Родрик и Джори, септон Шейли и септа Мордейн — люди, в её безмятежном детстве воплощавшие собой мудрость, давно покинули их. Надеяться больше не на кого. Неужто это и значит — повзрослеть?.. Джон, которого она лишь недавно помнила угрюмым подростком, теперь ведёт в бой целую армию Севера и защищает их земли от страшной беды. Брандон и Арья пережили нечто, изменившее их так сильно, что Санса порой их вовсе не узнавала. И даже Рикон, славный малютка Рикон, давно вырос и теперь слушает Сансу не больше, чем ветер над башнями, а ведь она ещё помнила те времена, когда он сидел у неё на коленях и завороженно внимал сказкам. Санса оглянулась в поисках младшего брата. Рикона нигде не было видно. По крайней мере, он тоже в этом чертоге, и пока беспокоиться не о чем. Уставший от бесконечного сидения на одном месте, братец снова ушёл к одичалым, намереваясь разыскать Ошу и вместе с ней послушать, что творится за дверью. Его одичалая спасительница была ранена в прошлом бою, и Джон счёл за благо оставить её в Великом Чертоге. Санса вздохнула и расправила плечи. Спустя половину часа трубы взвыли второй раз, отозвавшись внутри живота холодным шевелением. Драконы не спасли их, напрасно они надеялись… *** Ров догорал. На сей раз не понадобился ледяной дождь — довольно было одного колючего вьюжного ветра. Он примчался с севера, сшибив с ног всех, кто ещё на них держался. В этом ветре клокотали зимние бури и бормотала тихим шёпотом сама смерть. Он казался живым и наполненным призраками зимы — они клубились и хохотали, промчавшись по замку, как стая диких призрачных зверей. Пламя какое-то время ещё сопротивлялось ему, но быстро сдалось, словно не могло больше бороться. Голоса красных жрецов затихли и растворились в ведьминском хохоте холода. Здесь воюют не одни живые и мёртвые, но и лёд против огня, и неясно, кто окажется сильнее. Бриенна тоскливо смотрела на угасающие во рву угли, замёрзшие, слабые. Второго отступления не миновать — вот только отступать им больше некуда. Позади широкий главный двор и несколько внутренних двориков, отделённых невысокими каменными стенами. Позади запертые здания, богороща, Великий Замок и Великий Чертог. Винтерфелл огромен, и его защищают сотни солдат, но мёртвых вокруг ещё больше… Нынешней ночью их южной стеной командовал сир Барристан Отважный, герой множества славных историй и самый настоящий рыцарь из тех, чьи имена веками живут в легендах. Он бодро отдавал приказы, стоя над Южными воротами, и оруженосцы прыскали во все стороны, разнося его слова на дальние концы стен. Сегодня белый гвардеец облачился в чёрное: великолепная чешуйчатая броня, отделанная каёмками червонного золота, была темна, как дым, но переливалась при всяком движении, отражая пламя костров и факелов. «Доспехи из валирийской стали», — сказал Джейме, когда увидел, и Бриенна заворожённо смотрела на них, как на настоящее чудо света. Валирийские клинки были редкостью, валирийской бронёй не владела ни одна живая душа во всех Семи королевствах… Сложно было отвести от старого воина взгляд. Бриенна всегда знала, что сир Барристан — настоящий образец рыцарства, верно служивший трём королям. И Эйерису в том числе… Теперь трудно было уместить в голове, как такой славный рыцарь слушался такого безумца. За несколько прошедших лет зло и добро так перемешались, что она уже с трудом могла бы их отличить. В детстве всё было куда проще — существовали лишь белое и чёрное, никаких полутонов и оттенков. Сейчас она ни в чём не была уверена, порой даже в своих собственных поступках. Сир Барристан прибыл вместе с королевой драконов и командовал её королевской гвардией. Гвардией, откуда исключили Джейме за предательство своего короля. За предательство, которое спасло жизни тысячам… Бриенна видела, как они с Барристаном о чём-то разговаривали возле каменной септы. Чего хотел от него сир Барристан? Извинялся или обвинял? Не мог же он не знать, каков из себя был Эйерис… Хотелось спросить об этом у Джейме, но она так и не решилась. Ей не слишком понравилось лицо Джейме в тот момент. Эта маска надменности и презрения всегда наползала ему на лицо, когда он говорил с кем-то, ему неприятным, и тогда он казался каким-то чужим, будто это не он вовсе, а кто-то вроде Серсеи. Бриенна видела королеву всего раз, и то издалека, но почему-то была уверена, что именно с таким выражением она отдавала приказ о сожжении Великой септы. Джейме — её брат и любовник, она никогда об этом не забывала. Серсея всегда тенью стояла за его плечом, и это придавало их поцелуям лёгкий привкус горечи. Любил бы он её теперь, если бы она была жива? Поехал бы к Братству, если бы мог знать, как всё сложится? И простил бы он сестру за сожжение города? Бриенна была уверена, что нет, но тревожная капля сомнения всё равно отравляла душу… В конце концов, знает ли она этого человека так хорошо, как ей кажется?.. Он всегда был для неё загадкой, а сама она много раз ошибалась в поисках верного пути. Сейчас Джейме стоял рядом, и думать об их будущем было больно. Она хотела бы мечтать о том, что они будут вместе и счастливы, но жизнь слишком часто сбрасывала её с небес на землю. А война не оставляла на мечты ни единого шанса. Пока Бриенна раздумывала, вглядываясь во тьму, в проёме ворот за внешними стенами закопошились мёртвые. Короткая передышка оказалась слишком короткой. Бриенна устала так, что всё тело ломило. На лице наверняка расцветали синяки, пусть ещё не успели сойти прошлые, а щёку снова покрывали свежие царапины — от камня, на который она свалилась, потеряв равновесие на скользком льду. К горлу подкатывала тошнота. «Когда всё это кончится?!» — хотелось прокричать ей во тьму. Едва первые тени появились в проёме ворот, Бриенна вздохнула и подняла меч. Внутренняя стена всё ещё за ними. *** Они отступали. Со стороны это больше походило на позорное бегство, но, благо, упыри не станут смеяться над поверженными соперниками. В голове у них пустые заледенелые мозги, и у Джейме немногим лучше. Он двигался с каким-то отупением, сам себе напоминая покойника. Ни следа боевой горячки, будоражащей кровь и разжигающей в груди яркое пламя ярости. Людские битвы редко длятся подолгу — потому что люди уязвимы. Довольно раны или падения с коня, чтобы солдат больше не бросался в атаку. Отсеки ему руку — и он будет валяться на земле, завывая от боли и истекая кровью. Отруби ему голову — и он побеждён. С мертвецами такое не срабатывало. Они поднимались и поднимались, теряя конечности и части лиц, а потом снова шли в бой, отчего битвы с ними казались нескончаемыми. Будто сражаться с ветром — куда ни ткни, всё без толку. Мёртвые настигали отступающих людей, валили на землю, вгрызались зубами в глотки и сворачивали шеи. Кто успевал, бежал от них прочь, другим везло меньше. Драконья королева окружила Винтерфелл огненным кольцом, но упыри шли и шли сквозь прорехи в волшебном пламени. Винтерфелл слишком велик. А люди меж тем не вечны. Каждый, кто пал в этой ночи, вскоре восставал на стороне врага. Джейме уже довольно ожесточил своё сердце, чтобы, не дрогнув, убивать тех, с кем недавно сидел за одним столом. Эта война очерствила их души, высекла их из камня и чистого льда, но пока ещё не погубила насовсем. Туман укрывал двор рваными лохмотьями, снег мельтешил перед глазами. Упыри лезли на стены, перебирались через парапеты, прыгали на крыши и валились вниз. Стараниями красных жрецов огонь горел на вышках во дворе, позволяя хоть как-то разбираться, куда идёшь, иначе бы точно конец. По двору в клочьях тумана и отблесках пламени метались люди — живые и мёртвые, молочная пелена то на время рассеивалась от жара и света огня, то снова становилась густой и липкой. В такой проще простого заблудиться. Где-то отдавали приказы, кричали и звали на помощь — не поймёшь, где — в пяти ярдах или пяти милях. В дальней стороне замка трубили мамонты и ревели нечеловеческими голосами умирающие великаны. Мимо с рычанием промчался огромный серый зверь. Джейме от неожиданности направил в его сторону меч, и запоздало узнал в этой тени Нимерию. Та с грозным урчанием покатилась по земле, разрывая горло трупу, пока тот цеплялся за её шерсть пальцами. Ещё двое подбирались к этой рычащей свалке. Джейме подбежал к ним и рассёк голову ближайшему чудовищу, пока Бриенна расправлялась с соседним. Нимерия наконец растерзала своего мертвеца и поднялась с земли, злобно рыкнув в их сторону. — Тише, девочка, мы на твоей стороне, — выставил Джейме вперёд щит. Не хватало ещё, чтоб волчица в запале боя решила ими полакомиться. Показав кончики зубов, Нимерия растворилась в темноте. Джейме оглянулся. Белая хмарь заволокла их часть двора, отчего он не сразу разглядел громадную чёрную тень, которая отделилась от ближайшего сарая, сверкая мёртвыми глазами. — Прячься, — шепнул он Бриенне одними губами. Она кивнула и затаилась в тени кухни. Нечего геройствовать, пока непонятно, сколько их там. Джейме пригляделся. Великан, волосатый, вонючий и дохлый. Стоит хорошо подумать, как с ним расправиться. Говорят, Клиган убил одного, но это было возле самой Стены, а не на открытом пространстве внутреннего двора. Стоит вознести хвалу всем богам за то, что великаны были редкими гостями в мертвецком войске. Быть может, потому, что их мало осталось на свете. Древний народ и давно ушедший со страниц истории… Великан, грузно переступая, сделал несколько шагов, зачем-то ударил по запертым ставням кухни, остановился и словно начал принюхиваться. — Кажется, один, — шепнула Бриенна. Джейме убрал меч и принялся жестами изображать, как они незаметно окружат чудовище и что с ним проделают. Если застать его врасплох и сбить с ног, есть неплохие шансы победить. Бриенна кивнула и двинулась в туман. Их безупречный план провалился на первом же шаге — чёртова старковская волчица снова явилась из тьмы и с рычанием вцепилась великану в ногу. Тот пнул её в сторону, и она с визгом улетела прочь. Чудовище завертело головой и заметило их. — Нимерия! — этот голос из мрака мог принадлежать только волчице в человеческом обличье. Она, как всегда уверенная в своих силах больше, чем положено сопливой девчонке, выпрыгнула из туманной тьмы и полоснула великана своим тонким валирийским мечом. Ногу распороло до кости, и тварь разозлилась, замахав лапами. Чтобы срубить эти вонючие роговые конечности полностью, нужна силища, как у Клигана. Арья с ловкостью кошки отпрыгнула в сторону и нанесла новый удар. Такой же бесполезный. Бриенна охнула и метнулась в их сторону. Джейме огляделся и вовремя заметил мертвеца, прячущегося в тени. Пока он расправлялся с ним, девицы вступили в бой. Бриенна была гораздо сильнее девчонки Старк, и удар Верного Клятве наконец разрубил толстую волосатую ногу чудовища. Великан попытался опереться о культю, но потерял равновесие и свалился, замахав руками и сшибив с ног Арью, неосторожно подобравшуюся слишком близко. Он дёрнул её за ногу, подтащил к себе и замотал в воздухе, как тряпичную куклу. Джейме подскочил и рубанул его по грязной оскалившейся роже, расколов её пополам. Арья лупила здоровенную ладонь кинжалом, пытаясь освободиться, а Бриенна приловчилась и рассекла его короткую шею, наполовину отделив уродливую голову. Синие огни глаз угасли, и Арья грохнулась на землю вместе с огромной ручищей, но тут же вскочила на ноги, слегка пошатываясь. Джейме вообразил, как заныли все её внутренности от силы этой хватки. — Миледи, разрешите проводить вас к королю, — вполне миролюбиво предложил он. — Я не нуждаюсь в вашей помощи, — презрительно фыркнула девица, растворяясь в темноте. «Интересно, где она потеряла своего кузнеца», — мельком подумал Джейме, но не успел он всерьёз озадачиться этим вопросом, как их окружили мёртвые. *** — Где ты болтался, седьмое пекло? Хиль Хант выглядел изрядно помятым, но вполне живым. Половина его лица покрылась царапинами и прилично распухла. Шлем он где-то потерял вместе с подшлемником, и его волосы, припорошенные снегом, вольно разметались по плечам. Он пробился к ним через двор, подцепив по дороге Подрика Пейна. Путь от стен к гостевому дому явно дался им нелегко. — Скажи, что мне всё это снится, Клиган, — буркнул тот в ответ. Сандор и сам хотел бы в это поверить, но, похоже, им не снилось. Этот кошмар происходил наяву. — Напорешься на мертвецкий клиночек, сразу проснёшься. Хант изобразил усмешку, которая при его выпученных глазах напоминала какой-то кривой оскал. — Где сладкая парочка? — Подрик говорит, потерял их при отступлении со внутренней стены. Там творилось чёрте-что. Сандор кивнул. Эти двое побывали в сотне переделок и до сих пор умудрялись выживать. Глядишь, выживут и теперь, если будут держаться вместе. — Строимся! — проревел Большой Джон, пытаясь создать из прибившихся к ним людей некое подобие порядка. Оторванные гербы, покалеченные щиты, одинаковые полубезумные глаза — их войско теперь потеряло всякие различия, превратившись в войско пока ещё живых. Мёртвые копошились где-то за пределами света вышек, но были рядом, это каждый чуял. Дракон, будто прочитав его мысли, решил им подсветить. Зелёный опустился ниже и опалил тёмный двор яркой вспышкой жёлто-красного огня. Сандор поморщился — жар достал даже досюда. Жизнь раз за разом упорно суёт его в проклятое пламя — на Черноводной, в пещере Братства и теперь в Винтерфелле, словно специально проверяет на прочность. Как бы к концу этой ночи не сгореть окончательно… Северяне сумели оставить за собой изрядный кусок освещённого двора и медленно отступали от Охотничьих ворот к гостевому дому. Совсем запереться в нём — лишь отсрочить свою погибель. Нет, нужно унести с собой в ад побольше мёртвой сволочи. Трусливо прятаться внутри он не станет. Два других дракона пронеслись прямо над их головами. На одном из них Сандор увидел Дейенерис — и не боится же эта пигалица летать на гигантской огнедышащей твари… Одно слово — драконья кровь. Это внушало к ней какое-то странное уважение. Бледно-жёлтый дракон покружил и спустился так низко, что изловчился пастью схватить мертвецов, бредущих по двору, и разбросать их ошмётки в разные стороны. Оторванные руки и ноги разлетелись веером, но кое-что чудовище умудрилось прожевать и слопать. Сандор представил, что было бы, если бы он сейчас воевал против живых. Кровь хлестала бы рекой. Кишки, вопли, крики заживо горящих и запах обугливающейся плоти… Сандор видел много всякой дряни, и горящих людей в том числе, и не хотел бы увидеть это заново. Вкус мёртвых, похоже, понравился ящерице. Она примерилась и опустилась на землю. Оказавшиеся рядом солдаты брызнули врассыпную, чтобы тварь не перепутала их с покойниками. Дракон выпустил в воздух громадный шар огня, опалив упырей с ног до головы. Туман окрасился золотисто-оранжевым, высветив чернеющие в нём силуэты. Сандор отсюда видел, как клокочет в чудовищной глотке пламя. Мертвецы опали на снег, и дракон принялся жадно хрустеть ими. Должно быть, это всё равно, что получить вместо свежего телячьего жаркого порядочно протухшую отбивную, которую успели пожевать ещё трое до тебя. Только этому без разницы — лопает с аппетитом. Мертвецы подозрительно быстро поумнели и куда-то исчезли. Дракон продолжал трапезу, сладко похрустывая сухими костями. Кто-то из слабых желудком северян уже блевал на снег при виде этого зрелища. Сандор ограничился тем, что сморщил нос и поднял повыше щит, отлично понимая, что это не поможет, если ящерица ненароком полыхнёт в их сторону. — Строимся, строимся! — охрипший Джон Амбер упрямо пытался собрать ополоумевших людей вместе. Здесь оказались едва ли пять сотен северян — неужто все, что выжили?.. Замок накрыт удушающим туманным колпаком, хрен разберёшь, где живые, где мёртвые. Люди замерли, напряжённо ожидая нападения со всех сторон. Жуткий звериный рык взвился в тумане, осветившемся новой вспышкой пламени. — Что ещё за напасть? — обеспокоенно завертел головой Хант. — Дракон, — ответил ему Сандор. Мёртвые подкрались к ящеру, пока он жрал, и полезли на него, как полчища муравьёв, забираясь на спину и вцепляясь в крылья. Чудовище возмущённо закрутило головой и стало подпрыгивать на месте, пытаясь их стряхнуть, а после тяжело поднялось в воздух. *** Бриенна укрылась за руинами библиотечной башни и прислонилась к её холодному камню, чтобы перевести дух. Мертвецы, казалось, были всюду — они лезли в ворота, сновали между зданиями, таились в тенях и шагали по двору целыми отрядами. Где-то на стенах ещё шёл бой. Безупречные обороняли Великий Замок, какие-то северяне бежали к гостевому дому, из богорощи доносились вопли, и вторил им волчий вой, от которого кровь стыла в жилах. Оборона стен быстро смешалась и перепуталась, разбившись об орду мёртвых во тьме. Десяток упырей загнали их в этот угол, оторвав ото всех. Они с Джейме с некоторым усилием их прикончили и теперь стоило подумать, как найти дорогу назад. — Великий Чертог горит, — кашляя, сказал Джейме, морщась от рёва зелёного дракона, пронёсшегося в ста ярдах над их головами. Ветер от его крыльев поднял с земли снежные вихри. Струя огня последовала вслед за ним и прожгла снег, унося с собой покойников, бредущих по двору возле конюшни. Бриенна выглянула из-за стены и сама увидела сквозь бледный туман, как на крыше чертога занимается пламя. Снег, покрывавший крышу пышной шапкой, был изрезан пламенем, и в образовавшихся прогалинах доски уже горели. Их двоих отделяло от чертога открытое пространство двора, двести ярдов расстояния, и мёртвые, то и дело снующие между опустевших строений. Драконы сожгли немало покойников, но здесь, во дворе, Дейнерис не рисковала пускать их в ход, а упыри словно как-то это поняли. Они всё ещё сочились в ворота, но большая их часть разбрелась по замку, проникая всюду, подлавливая солдат во тьме. Белый туман наползал из-за ворот с холодом, от которого стучали зубы, стелился по земле и не давал понять, что на самом деле происходит вокруг. Один из драконов Дейенерис, бледно-жёлтый, плясал по крыше чертога, подскакивал и плевался пламенем, пытаясь стряхнуть с себя мертвецов, как пиявки присосавшихся к его шкуре. Он возмущённо ревел, не замечая, что поджигает деревянную крышу. Ещё немного, и она обрушится прямо на головы всем, кто там спрятался. «Леди Санса». Бриенна оцепенела от ужаса. Все они могут задохнуться от дыма, не в силах сбежать из запертого здания. Великий Чертог казался самым безопасным местом — крепкий, вместительный и надёжный, окружённый непогасимым огненным кольцом, — но теперь превратился в пылающую ловушку… — Идём, — кивнула Бриенна в сторону чертога. Зелёные глаза Джейме прищурились, отражая полыхающее зарево. — Моей леди не терпится стать похожей на Клигана? У Бриенны не было настроения улыбаться. Вспышки драконьего огня мельтешили в тумане. Она оглянулась и бегом побежала через двор в сторону стены, опоясывающей внутренний дворик, где стоял Великий Чертог. Джейме последовал за ней. Вышки красных жрецов, придушенные холодным туманом, давали мало света, но драконий огонь горел, словно маяк в зимнем море. Дракон горестно взревел и дохнул ярким пламенем. Он пытался взлететь, но мёртвые хватали его за крылья, у них в руках мелькали ножи и мечи. Он облепили его, будто муравьи, так что страшно было смотреть. Многие из них уже горели, но на месте них появлялись новые. На крыше вовсю бесновалось пламя, чёрный дым вздымался в небо, дерево трещало. Дракон кричал от боли и поджаривал собственную шкуру, но твари всё лезли и лезли, спрыгивая на крышу чертога прямо с внутренней стены замка. Бледно-золотой дракон подпрыгнул на коньке крыши, обрушив вниз передние стропила, и упал на землю, пыхая пламенем. Двери чертога попали под раскалённую струю и быстро занялись. Огненное кольцо красных жрецов отделяло чертог от людей. Мгновением позже позади в воротах закричали — явился отряд короля. Бриенна мельком увидела среди них Джона, Тормунда, Клигана и ещё несколько знакомых лиц. Король, не раздумывая, бросился вперёд. Его люди сразу вступили в бой с мёртвыми, заполонившими внутренний двор. Валирийский меч Джона горел ярче, чем факел. Он рванулся прямо к дракону под предостерегающие крики солдат. Пламя пахнуло в нескольких дюймах от него, но король даже не дрогнул. «Он хочет освободить дракона», — поняла Бриенна и вдруг осознала, что на такое способен разве только Джон. Он чудом увернулся от следующего огненного плевка и рубанул первого попавшегося мертвеца, прилипшего к шкуре чудовища. Клиган уже ломал горящую дверь невесть откуда взявшимся топором. Бриенна отпрыгнула в сторону, чтобы расправиться с подкравшимся к ней упырём, а когда снова повернулась, то увидела, что Джон рубит мёртвых прямо на драконьей спине. Чудище как будто было не против, но едва большая часть тварей была повержена, как дракон подпрыгнул, взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Ветер от его крыльев раздул пламя на крыше ещё сильнее. — Джооон! — закричал Тормунд, побежав к королю, точно собирался спасти его. Джону ничего не оставалось, как ухватиться за роговые пластины дракона, стараясь не свалиться вниз. Ошеломлённые люди проводили их взглядом. Джейме уложил своего покойника и потрясённо прошептал: — Он же сбросит его… Но дракон и его всадник растворились в тёмном небе, оставив о себе в напоминание лишь растопленный снег, обгорелые кости мертвецов и пламя на крыше чертога. Оно гудело и вздымалось в морозном воздухе. Бриенна хотела броситься к дверям чертога вслед за Клиганом, но двое тощих упырей окружили её, пытаясь повалить на землю. «Когда они кончатся…», — устало думала она, разрубая голову одному из них. Бой идёт давно, и руки всё неохотнее поднимают меч. «Леди Санса… — билась в мозгу тревожная мысль. — Я должна спасти её…»  Тут из ворот за их спинами явились две высоких бледных фигуры, которых Бриенна сперва приняла за королевских гвардейцев, но когда поняла свою ошибку, сердце ухнуло куда-то в пустоту. «Иные!» — испуганно прокричал кто-то позади. Солдаты Севера видели всякое, но до сих пор страшились этих монстров. Их невероятно сложно убить, от них веет смертельным холодом и ледяными кошмарами. Они — сама смерть во плоти. И они идут прямо на них. Иные с какой-то странной грацией спокойно шагали по двору, не обращая внимания ни на пожары, ни на солдат, ни на собственных мёртвых слуг. Шли к чертогу. Их острые хрустальные мечи слабо мерцали, отражая бушующий огонь. Их не может остановить ничего, кроме обсидиана и валирийской стали. Валирийской стали… Иные небрежно отбрасывали в сторону и солдат, и мёртвых, попадавшихся им на пути. — Твой правый или левый? — хрипло хохотнул Джейме. — Правый, — не задумываясь ответила Бриенна, перехватывая щит поудобнее. Однажды она видела, как король победил Иного, но это был долгий и трудный поединок, дорого ему стоивший. Теперь призрак зимы шагает прямо на неё, и нет ни одного шанса отступить или спрятаться. Сначала соперник отмахнулся от неё, словно от надоедливой мошки, но щит с гербом сира Дункана принял этот удар, а валирийская сталь сверкнула перед его носом. — Стой, — сказала ему Бриенна на удивление спокойным голосом, и он гадко усмехнулся, напомнив ей сотни других мужчин, вступавших с ней в бой до этого. Это её рассердило. Он что-то ответил ей на своём языке, и от этого стрекочущего голоса драл мороз по коже, но злость была сильнее. Его глубокие синие глаза смотрели с издёвкой, а стройное высокое тело в переливающихся доспехах казалось полупрозрачным и тонким. Она слышала, что Джейме уже вступил в бой без лишних разговоров. Иной махнул мечом, и валирийская сталь сверкнула, отвечая. Они закружились по истоптанному снегу друг против друга. Вокруг кто-то кричал, где-то лязгало оружие, но Бриенна старалась не отвлекаться даже на короткое мгновение. Любая ошибка может стать последней. Иной танцевал и кружился, будто снежный вихрь. Ни один прежний противник Бриенны не был так искусен. Этот Иной, похоже, был стар: его лицо с инеистой седой бородой и глубокими рытвинами и морщинами выглядело каким-то иссохшим и измождённым. Но хуже всего были его глаза — мёртвые и безжалостные. Он надеялся отделаться от неё легко, но это ему не удалось. Похоже, он разозлился, если этим созданиям вообще были доступны человеческие чувства. За спиной загомонили и закричали от ужаса люди, видимо, выбравшиеся из чертога на свободу, но Бриенна не разрешала себе оборачиваться. Стальной и ледяной мечи с шипением встречались и расходились вновь. Иной был быстрее любого человека, быстрее любого самого ловкого рыцаря. «Он сильнее меня», — обречённо поняла она. «И гораздо проворнее. Он везде и нигде, будто снежная тень. Можно ли сражаться с тенями?..» Бриенна слишком хорошо знала ответ, но сдаваться всё равно не спешила. Иной был без щита, но это ему не мешало. Бриенна вспотела и напряжённо отвечала на каждый его выпад, а тот словно забавлялся с ней, как кошка играет с мышью. Он будто разминался на тренировочном поле, тогда как она отдавала все свои силы, чтобы не умереть. Она слишком поздно заметила, что он загнал её в угол, когда спиной упёрлась прямо в стену внутреннего дворика. Мечи в последний раз встретились, и от этого удара всю руку до самого плеча прошибло холодом. Бриенна вскрикнула от боли и выронила Верного Клятве на снег. Иной, высокий, гораздо выше неё, со стрекочущим смехом толкнул её к стене и схватил за шею, сдавив так, что в глазах потемнело. Бриенна захрипела. Его пальцы были обжигающими, как самый холодный лёд. Они медленно и страшно выдавливали из неё жизнь. Руки бессильно повисли, не в силах сопротивляться. «Нож», — прошептал в гаснущем разуме чей-то призрачный голос, и Бриенна вспомнила. Она перестала трепыхаться и смогла нащупать на поясе кинжал, последним усилием вгоняя его туда, куда успела дотянуться — прямо в сверкающие ледяные доспехи. Иной завизжал и отпустил её, и Бриенна, кашляя и захлёбываясь, ничего не видя и не чувствуя, повалилась на снег возле стены. Она судорожно хватала ртом воздух, схватившись за шею — всё горло словно оледенело. В глазах плыли тёмные пятна, мешаясь с белыми снежинками. Рядом пробежали какие-то люди, кто-то закричал, и скоро она почувствовала, как её переворачивают на спину и устраивают её голову на коленях. — Бриенна, Бриенна, очнись, прошу. Не смей умирать! — эти тёплые пальцы и взволнованный голос могли принадлежать только одному человеку. «Слава богам, он жив…» *** Когда Сандор заметил, что крыша Великого Чертога горит, сердце зашлось от ужаса. Даже его извечный страх перед огнём почти померк, уступив место другому страху, который внезапно оказался сильнее. «Там Санса»… И ещё сотни северян, но прежде всего она. Смерть в огне — чудовищная, жестокая смерть, в сравнении с ней даже холод не так страшен. Если крыша чертога рухнет им на голову, наступит конец всему — в том числе его бестолковой жизни, впервые обретшей настоящий смысл… Он должен её спасти. Любой ценой. Сандор метнулся через двор. Он с рычанием пробивал себе путь, стряхивая чёрные пальцы и прорубая дорогу ко внутреннему дворику, где горел Великий Чертог. Красные жрецы обещали защитить его от холода, да только защищать надо было от огня: громадный дракон подпрыгивал и бесновался, пытаясь спалить мертвецов и половину замка заодно. Он ошалел от ярости, и подойти к нему сейчас было бы чистым безумием. Драконий хвост колотился и взметывал вверх снежную пыль. Рёв стоял такой, что уши закладывало, а огненные потоки метались в воздухе, полыхая оранжево-золотым пламенем. Возле ворот внутреннего двора Сандор столкнулся с отрядом короля. Джон лишь на короткое мгновение остановился и замер, чтобы тут же совершить самый отважный и идиотский поступок из тех, что видел Сандор — броситься освобождать огнедышащую тварь. Дракон изрыгал адские струи во все стороны, поджигая и двери, и крышу, и живых вперемешку с мёртвыми — всё, до чего доставало пламя. Джон с ловкостью увернулся от огня и снёс голову одному из терзавших дракона мертвецов. В другое время Сандор подивился бы такому безумию, лучше издалека, но сейчас некогда было пялить глаза. Он рванулся к пылающим дверям чертога. Крыша горела открытым пламенем. Часть стропил с переднего края не выдержала веса дракона и рухнула вниз. Одна из горящих балок обвалилась и перекрыла вход, растаявший снег лился ручьями, но не мог потушить бушевавшее пламя. Внутри кричали и пытались выломать дверь люди, загнанные в огненное пекло. Оконные проёмы были заложены толстенными решётками и крепкими деревянными щитами, а засов, запирающий дверь изнутри, был толщиной с руку. Навряд ли внутри есть люди достаточно сильные, чтобы выбить двери. Все, кто хотя бы мог удержать в руках оружие, нынче вышли на стены. Сердце колотилось, как безумное, а разум обалдел от того, что он намеревался сделать. «По своей воле войти в горящее здание, крыша которого вот-вот рухнет — таков ли твой выбор, Сандор Клиган?». Раздумывать было не о чем. За Сансой он пойдёт даже в огонь. Сандор подобрал с земли чей-то боевой топор и одним прыжком перемахнул через огненное кольцо, горевшее вокруг чертога, почти не почувствовав жара. Колдовское пламя не обжигало, зато настоящее дышало гарью и ожиданием знакомой боли. Всюду пахло дымом, сырое дерево искрило и трещало. Сандор с размаху всадил топор в горящую балку, перегородившую вход. Огненные щепки вперемешку с углями брызнули во все стороны, несколько попало ему в лицо, больно ужалив, но он только яростно отмахнулся. Ни один самый жаркий огонь не сравнится со страхом потери, сжигающим сердце. Он остервенело рубил, разнеся бревно на куски в считанные мгновения. Не думая, что делает, схватился руками за обугленный конец и отбросил дерево в сторону. Жар огня опалил сквозь промокшую рукавицу. Осталась дверь, всего лишь дверь, объятая пламенем. Некогда думать, нечего больше бояться. Там, за этой дверью — Санса, и он не оставит её одну посреди огня и ужаса. Чёрный дым забивался в лёгкие и ел глаза, мешая видеть. Сандор намотал промокший шарф на лицо. Изнутри уже подняли засов, и дверь распахнулась, открыв кашляющие, перекошенные смертельным страхом лица. Внутри тоже клубился дым, и сам воздух был пропитан невероятным, нерассуждающим ужасом. Люди ринулись на выход, едва не сбив его с ног. Пламя под напором свежего воздуха взметнулось и загудело. — В Великий Замок! Быстро! — проревел он. Навряд ли они услышали. Сейчас те, кто в панике будет метаться между зданий, станут лёгкой добычей мертвецов. Он вступил внутрь этого пылающего ада, в толкотню и смрад тел, в горящую над головой ловушку. «Где Санса?..» — единственная мысль стучала в воспалённом мозгу. Люди стремились вон, пытались бежать, толкаясь и мешая друг другу. Он один пробирался внутрь, точно камень, борющийся с течением посреди бурной реки. Сандор мельком заметил одичалую по имени Оша и маленького Старка в стальной хватке её рук. Тот вопил и отчаянно вырывался, кажется, звал Сансу, но дикарка держала крепко. По крайней мере, Рикон в безопасности — эта копьеносица всегда знает, что делает. Помост дальше всего от входа — Сандор слишком хорошо это знал. Дети, старики, перепуганные женщины — сотни лиц проносилось перед глазами, но не было одного — главного. Через дымный чад он наконец пробрался к помосту, и наконец увидел её. Санса стояла рядом со своими благородными леди, держа на руках какого-то мальчишку. Толпа возле выхода слишком густа — она раздавит их быстрее, чем они сумеют выбраться. Дверь в этом зале чересчур узкая для сотен людей, бегущих прочь в ужасе. — Сандор! — вскрикнула Санса, завидев его, точно очнулась от дурного сна. Кажется, она от страха уже не соображала, что нужно бежать. — Идём через запасной вход, — крикнул он, указывая на заложенную дверь за помостом. Санса обречённо затрясла головой. Она вся дрожала и огромные голубые глаза казались вовсе бездонными на мертвенно-бледном лице. — Она заперта и за ней мёртвые, мы слышали их. Будь Сандор один, он пробил бы путь через них, но когда за твоей спиной десяток благородных леди — это паршивая идея. Сандор оглянулся, лихорадочно разыскивая выход. Крыша опасно трещала, вниз дождём сыпались угли и горящие щепки. Люди у входа вопили и толкались, стремясь протиснуться наружу — напрасное занятие, точно пытаться выпустить целую реку через расщелину в скале. Сандор бросился к ближайшему окну. Изнутри оно заперто решётками, а снаружи заколочено толстенными деревянными щитами. Он дёрнул решётку на себя с такой силой, что прутья погнулись, но не поддались. Ещё и ещё раз. Кто-то из леди с плачем рванулся к дверям, только Санса и несколько женщин остались стоять возле него в оцепенении. Ребенок на руках Сансы захныкал. «Скиталец», — вдруг отчётливо прозвучал в голове чужой шёпот. Сандор даже оглянулся, пытаясь понять, кто мог это произнести. «Валирийская сталь крушит даже железо, если придёт нужда», — вспомнил он. Железную оковку топора Халлека она прорубила насквозь. Сандор бросил на пол топор и выдернул меч из ножен. Ярко-красный, раскалённый, Скиталец выглядел самим огнём во плоти. Сандор обрушил меч на крепкие прутья, не ожидая ничего и особо не надеясь, но те на удивление поддались и треснули, точно были сделаны из гнилого дерева, а не калёной стали. В несколько ударов Сандор разнёс решётку, а вслед за ней и деревянный щит. Часть крыши с их стороны затрещала и начала крениться внутрь. Обломки горящих досок полетели вниз, рассыпая снопы искр. Именно здесь приземлился обезумевший дракон. Женщины истошно закричали, срываясь на визг. В чертоге было жарко, как в пекле, будто весь воздух выгорел насквозь. Пот заливал лицо, а глаза слезились и их щипало от дыма так, что Сандор с трудом различал, что происходит вокруг. Кашляя, он выглянул в развороченный оконный проём и с облегчением обнаружил, что за стенами чертога пусто. В ярких всполохах колдовского пламени никого не было видно. Он первой подсадил Сансу с её мальчишкой и помог им выбраться наружу, вслед за ними отправились Джейни Пуль и подружка Подрика Бет, затем леди Алис с орущим младенцем, Джонелла и ещё несколько северных леди. Те отбежали от стен и остановились, ожидая его. Санса осталась рядом. — Сандор, скорее! — крикнула она. Он и сам не собирался задерживаться здесь дольше, чем положено, но тут часть прогоревшей крыши с треском поехала вниз. Он едва успел поднять меховой капюшон и пригнуться, как горящие доски вперемешку с углями повалились прямо ему на голову вместе с лопнувшими стропилами. Он услышал, как Санса пронзительно завизжала, прежде чем его оглушило. От удара Сандор лязгнул зубами, в глазах потемнело. Кажется, на несколько мгновений он потерял сознание, но, уже падая, чудом успел зацепиться за остатки решётки и смог удержаться на ногах. Что было дальше, он плохо запомнил. Голова взорвалась адской болью, перед глазами всё плыло, и он почти ничего не видел, но всё же попытался спихнуть с себя тяжеленные горящие обломки, и, кажется, ему это удалось. Уже почти не соображая, Сандор последним усилием подтянулся, высунулся в окно и вывалился наружу. И не сразу смог встать. В ушах точно гудел исполинский колокол, он смутно слышал, как Санса звала его, торопила… Он хотел вскочить на ноги, но едва не застонал вслух, и поднялся с трудом, морщась от боли, не понимая, почему тело плохо его слушается и почему все вокруг качается и плывёт. Санса что-то быстро говорила ему, он не разбирал слов. Всё кружилось, перед глазами плясали мушки. Он встряхнул головой, но стало только хуже. Подкатила дурнота, и Сандор сделал несколько глубоких вдохов, жадно хватая ртом холодный воздух. В мозгах немного прояснилось. Напуганные леди ждали его, сбившись стайкой, боясь сделать хоть шаг по двору, где пировала туманная смерть. — Быстрее, в Великий Замок! Ну же! — прохрипел он. Сандор схватил Сансу за руку и потащил прочь, борясь с головокружением и дурнотой. Его шатало, как пьяного, и каждый шаг давался нелегко. «Не хватало ещё свалиться», — смутно подумал он краем сознания. Он повёл их вперёд, прямо к Великому Замку, сквозь пелену замечая вокруг Безупречных, которые держали оборону, не позволяя мёртвым приближаться. Кажется, солдаты ломали окна, где-то рядом кричал Барристан Селми, и прямо в гаснущем огне бормотал тягучий голос красной жрицы. Чертовски вовремя. Где же шлялась красная ведьма, когда загорелась крыша… Сандор довёл леди до дверей замка, и, уже когда за ними закрывалась дверь, земля внезапно ушла у него из-под ног. Последнее, что он увидел, прежде чем тьма поглотила его, были драконы. Три дракона кружили над Винтерфеллом в чернильно-синем небе. И тут на них спикировал четвёртый. *** Ледяной дракон дышал холодом, как обычные — пламенем. Он был огромен, раза в два крупнее самого большого зверя Дейенерис. Её чудовища были покрыты чешуёй — зелёной, желтоватой или чёрной — а этот весь оброс бледной изморозью. Он был кристально-белый, как Стена под пасмурным небом. Такого кипенно-белого цвета, который выглядел холодным даже на вид. При каждом движении крыльев его шкура шла трещинами и осыпалась вниз крошками льда и мелкими колючими снежинками. Его глубокие гневные глаза смотрели с ненавистью. Огромные ледяные крылья обросли сосульками, и когда он взмахивал ими, сквозь перепонки виднелись тяжёлые тучи. В громадной глотке клокотали зимние вихри и льдистые туманы, и бледно-голубое пламя вырывалось из пасти, полной острых, как кинжалы, зубов. Когда он явился в ночи, распоров небо вспышкой мёрзлого пламени, люди внизу замерли в ужасе. Даже драконы, кажется, испугались, завидев своего жуткого собрата. Кто он, откуда взялся и зачем прилетел — было неясно, ясно лишь одно: не нужно стоять у него на пути. Джейме слышал о ледяных драконах, но всегда считал их глупыми сказками. Ему ли не знать, как легко этой зимой оживают россказни нянек… Ледяной дракон дышал смертью. Но хуже всего было то, что его оседлал всадник. Высокая белая тень в ледяной короне с лицом, скрытым плащом. Там, в холодной темноте под капюшоном мерно горели яркие синие глаза. Он правил своим жутким существом с лёгкостью, и целая армия Зимы подчинялась ему, своему господину. «Король Ночи» — выдохнули люди разом, задрав головы, а потом бросились врассыпную от потока холода, обрушившегося на двор. Под дыханием ледяного дракона всё вокруг съёживалось и леденело — даже пламя. Огни, попавшие в морозный капкан, исчезали в мгновение ока. Вышки красных жрецов, зажжённые во дворе, гасли одна за другой, а люди, не успевшие убраться с его пути, синели и промерзали насквозь, покрываясь коркой мёртвого инея. Дракон спикировал вниз, плюнул голубым пламенем во двор, и там, куда он дохнул, погасли костры, и всё сковало морозом. На месте остались лишь двое не слишком расторопных северян. Совершенно замёрзшие. Три огненных дракона с двумя всадниками на спинах закружили над замком, точно вспугнутые с гнезда птицы. Огненные драконы визгливо кричали и возмущённо ревели. Ледяной дракон был нем. Джейме посмотрел вверх, задрав голову на несколько мгновений, а после вернулся к мёртвым. Оборона замка давно пала, и те, кто ещё стоит на ногах, кажется, делают это лишь по скорбной привычке, потому что им некуда бежать. Теперь покойники прямо внутри — ползают между стен и запертых зданий, бредут среди деревьев в богороще и поджидают во дворе. А сейчас прибыл и сам король мертвецов. Это почему-то казалось до странности нелепым, хотелось рухнуть на снег и смеяться. Смеяться, пока топор упыря или бледно-синее пламя не прикончит тебя. Что дальше? Чем ещё это мир собирается их удивить?.. Джейме видел мамонтов, великанов, Иных, воскрешённых огнём и холодом покойников, красных колдунов и семисотфутовую Стену. Сейчас всего-то повелитель мёртвых на гигантском ледяном ящере… Очередной бредовый кошмар. Стоит проснуться, и он окончится. Но сколько ни щипли себя, страшный сон не развеется… Его мучила боль в ноге, он отчаянно замерзал, а в сердце наползала такая чёрная тоска, что хотелось взвыть. Он пока ещё скачет с мечом наперевес, и до сих пор удача была на его стороне. Он даже каким-то вовсе невероятным чудом убил Иного. Должно быть, какого-нибудь захудалого оруженосца Иных, если они бывают у этих созданий. Ничем другим Джейме не мог объяснить свой внезапный успех. Бриенне повезло меньше. Тощий бородатый мерзавец выбил меч из её руки и схватил за горло. Хвала ублюдку Люку, у неё был валирийский кинжал, иначе бы всё было кончено. Джейме не хотел думать о том, как всё обернулось бы тогда… В минуту короткой передышки он снова взглянул в небо. Бой в небесах стоил того, чтобы на него любоваться. Настоящая пляска, безумный танец льда и пламени на чернильном холсте неба. Чудовищно ужасные и прекрасные существа носились над замком кругами, и, если не думать о том, что их пламя и холод приносят смерть, они завораживали. Небо озарялось исчерна-красными, жёлто-оранжевыми и голубыми всполохами, словно расписанное кистью художника. Иногда потоки жаркого огня и жуткого ледяного тумана сталкивались в воздухе, и тогда на короткий миг в мире существовало лишь страшное равновесие. Огненных драконов было больше, но по сравнению с этой белой громадиной они выглядели мелкими, будто пони рядом с боевым конем. Небо дрожало и кипело вспышками, как увеличенное в тысячу раз северное сияние, которое Джейме видел на Стене. Зелёный дракон без наездника беспорядочно кружил, пытаясь достать ледяного. Белоснежный повернулся к нему и выдохнул сквозь зубы бледно-голубой инеистой струёй. Зелёный, ослеплённый своей яростью, не успел отшатнуться в сторону, промедлив лишь на несколько мгновений. Холодное дыхание ударило ему в крыло, и тот завизжал, пытаясь ещё махать крыльями, но одно из них уже не давало опоры в воздухе — оно омертвело и разломилось на части при следующем же взмахе. Зелёный кубарем полетел вниз, трепыхаясь и кружась. Изрыгая из пасти бледнеющие потоки пламени, зелёный повалился вниз со страшным воплем и замёрз, ещё не коснувшись земли. Джейме показалось, что весь замок содрогнулся от звука его падения. «Рейегаль — так звала его Матерь Драконов», — с горечью в сердце подумал Джейме. Наверняка он был назван в честь её погибшего брата. Рейегар тоже пал в бою, как и этот дракон… Бриенна, увидев это, коротко вскрикнула, а по людскому морю пронёсся единый горестный и испуганный вздох. Но горше всего был крик, который Джейме вряд ли расслышал, скорее почувствовал — это кричала Дейнерис Таргариен. Матерь Драконов, потерявшая своё дитя… Угольно-чёрный со всадницей на спине не стал повторять ошибок погибшего брата. Он резко взлетел вверх в крутом вираже, и они с бледно-жёлтым закружили на сотню ярдов выше тяжёлого белого дракона. Чёрный дохнул вниз струёй ало-угольного пламени и попал в белого, с того ручьями хлынула вниз вода. Ледяной дракон замахал полупрозрачными крыльями, и его наездник увёл своё животное в полёт, прочь от замка. Два огненных понеслись за ним, преследуя. Джейме быстро потерял их из виду. Страшная пляска льда и огня зачаровала его, но больше некогда было отвлекаться. Его ждали враги, которых он должен убить. И друзья, которых он обязан защитить. *** Ноги отказывались подчиняться. Штурм Винтерфелла шёл уже несколько часов, каждый из которых был вечностью. Руки всё неохотнее поднимались, а все цели, которые Бриенна вызубрила, словно какую-то молитву — защитить отца, сохранить сестёр Старк, уберечь Подрика, помочь Джейме — уставшему телу казались каким-то безумием. Это выше любых человеческих сил, особенно её. Она вступила в эту войну и сдалась. Это было горько осознавать. Есть что-то, что сильнее. Слишком много боёв на пределе человеческих сил, слишком много морозных миль и тягостных осмыслений. Слишком мало надежды. Надежда истлела, потухла, будто пламя, развеявшееся на холодном ветру. Остались только отупение и боль. Она поднимала меч и с каждым мгновением всё больше понимала, что делает это напрасно. Замок почти пал. Два пламенных дракона мертвы, остался лишь третий, один на один с ледяным. Он в два раза меньше и устал гораздо сильнее. Неизвестно, что с королём — его дракон рухнул где-то за пределами стен Винтерфелла. Чёрный ещё мечется над замком, но ледяной полощет двор холодным огнём, и кажется, что весь замок вымерзает насквозь. Оставшиеся огни можно пересчитать по пальцам — горят лишь валирийские мечи. Красные жрецы молятся на башнях, но их боги так же глухи, как и все прочие. Бриенна разрубала мёртвых одичалых, северян и даже Безупречных. Она давно потеряла из виду Подрика и боялась задумываться о его судьбе. Всё вокруг снова заволок туман. Горло, сдавленное пальцами Иного, горело, и дышать было трудно. За их спинами Великий Замок, а мертвецы всюду. В воздухе тянет дымом и кровью, но сильнее всего — холодом. Снег во дворе превратился в тяжёлую тягучую кашу, не позволяющую сделать хотя бы шаг. Джейме был рядом. Бриенна видела его краем глаза и слышала его тяжёлое дыхание. Он тоже смертельно устал. Он поднимает меч только из упрямства и смелости… В сапогах хлюпала вода или кровь — Бриенна уже не слишком разбиралась. Боль, которая пронзала всё тело, делала его уязвимым и неповоротливым. Безупречные стояли насмерть молча, какие-то наёмники из вольных городов сыпали проклятиями на десяти языках, командиры что-то кричали, но у Бриенны в ушах так звенело, что она почти ничего не слышала. Над замком кружили драконы. Чёрный и белый, как две противоположных стороны жизни. Их дыхание порой сталкивалось в воздухе, и тогда вниз, прямо на двор, сыпались крошечные капли холодного дождя или огненные искры. На башне Великого Замка вдруг вспыхнуло пламя, осветив двор так, что стало видно, как днём. Свет прошиб насквозь и темноту, и ледяной морок тумана, и на один короткий удар сердца померещилось, что солнце наконец взошло. В этом ярком изжелта-белом свете стало видно, что двор весь заполнен мёртвыми, а позади них безмолвно стоят высокие белые тени. Их хозяева. Они замерли, точно белые гвардейцы на посту, ожидая исхода сражения. Все видели их, и это давило, как петля на горле. «Они ждут, пока мы умрём. Просто ждут…» Свет на миг ослепил Иных, они скорчились и закрыли глаза руками. Люди оборачивались и кричали, указывая куда-то наверх. Обернулся и всадник ледяного дракона. Там, на башне, в ослепляющем белом свете стояли двое красных жрецов, держа друг друга за руки. Женщина с молочно-белой кожей и мужчина с чёрно-оливковой. На самом краю пропасти, на самом высоком зубце. Над их головами трепетало яркое знамя Старков, и казалось, что бегущий лютоволк горит заживо. Их голоса сплелись, как тела любовников, и понеслись над замершим двором, нарастая в ушах, точно звон погребального колокола. Изо рта женщины хлынула кровь — чёрная, густая. Рубин, полыхавший на шее, разорвался и лопнул тысячью мелких кровавых осколков, и её молодое лицо извели глубокие морщины, а длинные медно-красные волосы вмиг поседели. Она продолжала говорить, а мужчина удерживал её за руки, не давая падать. Свет стал нестерпимо ярок. Ледяной дракон по приказу своего мёртвого всадника взмахнул крыльями, подняв на землёй клочья тумана. Он метнулся к поющим, и на излёте выпустил на них струю бледно-синего пламени. Оно ударило в макушку башни, заморозив камень, одев его толстым ледяным покровом. Двое красных жрецов, стоящие над холодной высотой, выдержали его напор. От громкости их голоса хотелось заткнуть уши, а от слепящего света — закрыть глаза. Мёртвые тоже точно ослепли, кое-кто начал корчиться и падать на землю в жутких судорогах. Женщина произнесла какое-то слово, и световая вспышка разнеслась про дворам и зданиям, изникла за стены и помчалась, гася чернильную темноту ночи. Ледяной дракон бестолково замахал крыльями, точно боялся свалиться вниз. Его всадник проскрежетал что-то на своём языке, и новая струя замёрзшего огня хлынула из пасти, стылая, окутанная чернильной тьмой. Свет огненных жрецов малое время ещё сопротивлялся ему, а после стал меркнуть и через десяток коротких мгновений вовсе угас. Когда пламя иссякло, на их месте остались лишь холодные статуи, которые качнулись на башне и повалились вниз, разбившись о землю мелкими ледяными осколками. На замок упала тьма, и последние колдовские огни угасли. Ледяной дракон торжествующе взмахнул крыльями, собираясь развернуться, как вдруг прямо на его громадную голову обрушилось ало-чёрное пламя угольно-красного дракона. Вниз полилась вода, исходящая паром. — Ну же, ну же… — Бриенна молилась, чтобы хоть что-то произошло. Мёртвые, словно почуяв угрозу, ринулись на них с остервенением. Ослеплённый ледяной дракон заметался над крышами, задел крылом верхушку башни и обрушил вниз лавину камней. Его крылья горели и плавились, а огненный словно почуял, что одерживает верх. Он метнул в ледяного струю жара ещё более смертоносную, глубокого чёрного цвета, увитую алыми прожилками. Бриенне некогда было смотреть, что творится в небе. Она и так допустила ошибку, слишком заглядевшись наверх. Кто-то вцепился ей в ноги и повалил на землю. Щит хрустнул и переломился, ударив прямо по лицу и рассекая бровь. Кровь залила глаза, чьи-то пальцы начали шарить по горлу, пытаясь удушить. Бриенна смахнула кровь и закричала, из последних сил пытаясь отпихнуть нападавшего. Кто-то другой вцепился ей в ноги и принялся молотить по ним железными кулаками. Людская толпа дрогнула, разбиваясь. Ледяной дракон горел, а с ним и его хозяин. Зимнее чудовище, почуявшее близкую смерть, наконец завопило так горестно и холодно, что уши заложило. Оно забарахталось в воздухе и с рёвом рухнуло вниз, куда-то во внутренний двор, свалив вместе с собой башню. Огненный дракон торжествующе заревел и бросился вдогонку. Всё вокруг заволок смертельный туман. Бриенна не видела, что творилось там, в старой части замка, зато почувствовала, как мёртвый, навалившийся на неё, вдруг обмяк и ослабил хватку. Где-то закричали, Бриенна попыталась подняться, но поняла, что у нее нет на это сил. По лицу вместо снега замолотило что-то мокрое. Дождь. Она почувствовала, что плачет, не в силах понять, что происходит. — Бриенна! Бриенна! — голос Джейме вырывал её из забытья. — Ну же, женщина, вставай, мы победили! Его слова были слишком прекрасны, чтобы быть правдой… Он подал ей руку и потащил вверх. Бриенна с трудом поднялась, утирая с лица воду, перемешанную с кровью. Джейме не отпускал её, словно боялся, что она сейчас рухнет обратно в снежную грязь и не поднимется вовсе. Широко распахнув глаза, она смотрела, как мертвецы оседают вниз, а ошалевшие живые оглядывают это побоище, словно глазам своим не верят. По лицу колотил дождь, смывая слёзы. Тёплый дождь. Джейме посмотрел на её озадаченное, неверящее лицо, расхохотался и поцеловал её. Их поцелуй был солёным от пота, крови и слёз, дымным от сажи и тёплым, как ясное солнечное утро. Она не могла поверить, что эта война кончилась. Быть может, мёртвые через мгновение снова оживут, быть может им снова придётся сражаться… но отпустить его губы сейчас было выше её сил. Низкие тёмные тучи пробил первый солнечный луч.