Ветер с севера

I spoke to god today, And she said that she's ashamed. What have I become, what have I done? I spoke to the devil today, And he swears he's not to blame. And I understood, cuz I feel the same. Five Finger Death Punch

В кузнице пахло дымом: воздух здесь словно прокалили сотни раз и выжгли. Свет давали горны и пышущие жаром очаги, а запах железа пропитал эти стены насквозь за века, что кузнецы Старков стучали тут своими молотами. Потемневший камень хранил следы недавнего пожара, но и времени тоже. Джейме пришёл сюда, чтобы забрать мечи, которые Джендри обещал перековать, излечив нанесённые холодом раны. Молодой кузнец стоял спиной к дверям и колотил по наковальне, правя какой-то железный прут. Джейме впервые увидел парня ещё на Стене, а до того знал лишь со слов Бриенны, повстречавшей его в логове разбойников. Раньше Джендри служил подмастерьем Тобхо Мотта, лучшего оружейника столицы, а после вступил в Братство без знамён и был посвящён в рыцари Бериком Дондаррионом. Где-то по пути он снюхался с дочерью Старков, и вдвоём они прибыли на Стену, являя собой весьма колоритную парочку. Странная и интересная судьба. Многие хотели подробнее узнать о нём, но Джендри по натуре был неразговорчив. Сейчас он стал ещё сварливее, чем прежде — только молча зыркал по сторонам да стучал молотом в кузнице, и Джейме мог понять, отчего. Весь замок судачил о том, что он и Арья Старк были очень близки. То, что работа исполнена, Джейме понял сразу. Два клинка, похожих, как части одной души, лежали рядом на столе, глухо отражая свет пламени. Их дорогие ножны висели на гвозде возле других, потрёпанных и облезлых: определённо, этот человек не питает интереса к богатству. Когда они впервые пришли в кузницу, парень глядел на Бриенну так, словно хотел её укусить, но всё же взялся исполнить работу. И сейчас Джейме не знал, чем отплатить ему. «Ланнистеры всегда платят свои долги». С недавних пор эта фраза обрела для него какой-то горький вкус. Теперь он богат разве что словами, а не деньгами и титулами. Когда он в первый раз увидел Джендри: широкие плечи, густые тёмные брови, синие глаза и угольно-чёрные волосы, он будто на мгновение провалился в прошлое, точно встретился с молодым Робертом Баратеоном, но это видение скоро рассеялось, как дым. Роберт был смешливым и громким, он был гораздо выше и редко бывал хмур, да и вообразить его с кузнечным молотом было куда труднее, чем с винным мехом. Джейме поделился своим наблюдением с Бриенной, после чего она странно на него посмотрела и, краснея, созналась, что при первой встрече приняла его за Ренли. Этот юноша от крови Баратеонов, не иначе. Станнис никогда бы не снизошёл до шлюх, а Ренли был слишком мал, остаётся лишь Роберт. Король сеял своё семя так же щедро, как сорил деньгами. Недаром простого парня приняли в обучение к знаменитому оружейнику. Странно разговаривать с сыном самого Роберта, но, каким бы сильным не было внешнее сходство, это не король воскрес, а всего только кузнец Джендри, который проживает свою собственную жизнь. Прошлое давно ушло. Серсея как-то хвалилась, что убила всех до единого бастардов Роберта, но, видно, не преуспела в этом славном деянии. Когда Джейме закрыл дверь, кузнец косо обернулся и бросил: — Всё готово. Он не утруждал себя лишней вежливостью. Впрочем, Джейме был благодарен ему за это. — Увы, мне нечем отплатить, кроме простого спасибо, — усмехнулся Джейме. Парень хмыкнул и даже не повернулся, продолжая стучать по наковальне. Он молотил по ней так, будто хотел расплющить её вовсе. Длинные потные волосы спускались ему на широкие плечи, покрытые драной рубахой и кожаным фартуком. — Так что же, это мастер Тобхо тебя выучил? — зачем-то спросил Джейме. Уходить, отделавшись парой слов, было не слишком любезно. — Что-то он показал, до чего-то я сам додумался, — буркнул кузнец. — Я заказывал у него доспехи из позолоченной стали и просил позолотить мой меч. Тобхо взял с меня столько, что хватило бы отлить броню из золота целиком, но работа была хороша, не поспоришь. Надеюсь, старикан ещё жив. Джендри перестал колотить и впервые повернулся, прямо поглядев на Джейме. Тот поймал себя на мысли, что такими тяжёлыми гневными глазами порой смотрел на него Роберт, когда был сердит. — К чему вы клоните? — Ходят слухи, что половина столицы выгорела дотла, а оставшуюся часть дожгли королева Дейнерис и её доблестные войска. Верить слухам — всё равно что мочиться против ветра, но я сильно удивлюсь, если увижу мастерскую Тобхо на прежнем месте. Джендри как будто смутился. Впервые на его лице появилось что-то, кроме хмурой мины: — Я не подумал об этом. Кажется, он уважал старика. — Если я окажусь в столице и увижу Мотта, то передам ему от тебя привет, — хмыкнул Джейме. Кузнец рассеянно кивнул, переваривая новости. Джейме подошёл к столу и взял в руку Вдовий Плач. На лезвии не осталось ни следа от щербины, оставленной холодом. — Отчего все кузнецы отказывались править эти клинки? Тут он заметил оживление на этом унылом баратеоновском лице. — Валирийскую сталь ковали с помощью заклятий и закаляли в человеческой крови. Она своенравна, как дракон. Сколько ни кали, ей всё мало, она точно пьёт пламя. И слушается только твёрдой руки и кое-каких древних слов. Мастер Тобхо ввёл в ваши мечи краску, и оттого сталь стала ещё капризнее. И всё-таки отведала моей крови. Джендри поднял рукав и показал свежий порез, почти улыбнувшись, словно хвалился успехами родного дитятки. Джейме поморщился. — Что ж, мастер Мотт хорошо тебя обучил. За этим, должно быть, ему и нужна толпа подмастерьев, не резать же каждый раз собственные пальцы. Намёк на улыбку явился и тут же угас, едва он спросил кузнеца: — Кем были твои родители? — Мужчина и женщина, как и у всех прочих, — Джендри быстро потерял всякое расположение и снова поднял молот. — Это они устроили тебя в кузницу? — Нет, — отрезал Джендри, отвернувшись, тем самым давая понять, что разговор окончен. — Что ж, спасибо тебе, сир Джендри. «Ланнистеры всегда платят свои долги, но этой зимой я набрал в долг столько, что не сумею расплатиться за всю оставшуюся жизнь». Джейме снял с гвоздя ножны, вложил в них валирийские клинки и, ни говоря больше ни слова, вышел из арсенала прочь. Свежий весенний ветер завывал над крышами, как волчица над сгинувшими волчатами. Бриенну он обнаружил в её комнате. Она задумчиво стояла возле окна и обернулась, когда он вошёл. Утреннее солнце золотило её лицо, гладило веснушки и ласкало старый шрам на щеке. В груди щемило от мысли, насколько она близка ему, и одновременно от предчувствия скорой потери, неизвестно откуда взявшегося. Кажется, всё хорошо, вокруг весна и рядом эта потрясающая женщина с сапфировыми глазами и золотым сердцем, но только ничего не было хорошо, и Джейме ясно это чувствовал. Любой умный человек наплевал бы на все условности и назвал её своей. Упал бы перед ней на колени и предложил своё верное сердце и всю свою жизнь. Любой, кроме Джейме Ланнистера, который в этот раз всё делал слишком сложным, хотя терпеть не мог запутанных узлов и длинных путей. С Бриенной никогда не было и не будет просто. За это он любит её ещё сильнее. — Всё удалось? — спросила она настороженно, точно боялась узнать ответ. — Сир Джендри окропил мечи кровью, но работу свою исполнил. — Кровью? — Бриенна недоверчиво посмотрела на оружие. — Ох, женщина, ты всегда так серьёзна… Он просто порезался, пока ковал. Или что-то колдовал на крови, я толком не понял. Бриенна подошла ближе и бережно приняла свой меч, обнажив его так аккуратно, будто он был хрустальным. Джейме никак не мог отделаться от мысли, что Верный Клятве принадлежит ей и только ей, так сильно это оружие сроднилось в его голове с Бриенной Тарт. Когда-то этой сталью владели Старки, после клинок расковали на две половины, и лорд Тайвин всучил одну часть старшему сыну, будто в насмешку над потерянной рукой. Джейме поспешил передарить меч Бриенне, которую тогда едва знал. Навряд ли он мог объяснить причины, сподвигшие его это сделать. Обида на отца, горечь от очередных невыполненных клятв и восхищение чужим стремлением их сдержать, быть может. С того времени он пожалел лишь о том, что отпустил её одну. О том, что дорогое оружие принадлежало не ему — ни единого разу. Кто-то сказал бы, что он глупец, но широкие веснушчатые ладони держали меч уверенно и бережно, как самую драгоценную вещь на свете, и за одно это можно было расстаться с тысячей таких клинков. Бриенна пристально рассматривала меч, будто разыскивала шрам на живом существе. Она волнуется за него, точно он и в самом деле живой. Джейме остро захотел поцеловать её, несмотря на валирийскую сталь, что опаснее любой бритвы, в её руках. Бриенна вспыхнула. — Я же с оружием. — Я надеялся, ты не станешь меня им резать. Бриенна покраснела ещё пуще и убрала меч в ножны. Джейме отстранился, чтобы не смущать её, хотя румянец на этих щеках — пожалуй, самое прекрасное, что он видел в жизни. — Санса будет ждать нас сегодня после обеда. Джейме кивнул. — Война окончена, и давно пора отдать их. Чертовски приятно расквитаться со старыми долгами. Она уже знает, зачем мы хотим её видеть? — Нет, я не нашла в себе сил сообщить ей. Тем более, мечи были сломаны. Бриенна Тарт всегда в первую очередь печётся о чужих чувствах. — Ну и правильно. Неприятный сюрприз остаётся сюрпризом в любом разе. Джейме оставил мечи и подошёл к потускневшему зеркалу. В расплывающемся отражении показался человек, которого он едва узнал. Пожалуй, он слишком долго не встречался с зеркалами. Его борода давно нуждалась в ножницах и бритве, а косматые золотые волосы напоминали птичье гнездо, и чудо, что в них до сих пор не завелись вши. Шерстяные бриджи свалялись и протёрлись, рубашка разошлась по шву, а в сапогах было столько дыр, что они напоминали решето. Великолепное зрелище. Когда он успел превратиться из золотого рыцаря в бродягу? Тогда, когда повернул коня в лес, следуя к Братству. Но он не жалел ни об одном шаге на этом пути. — Поможешь мне привести себя в порядок? Одной рукой я постригу бороду криво, и леди Санса будет оскорблена в своих лучших чувствах. — Да, — запросто согласилась Бриенна. Ей было не впервой. Женщина повесила мечи на крюк, и Джейме проследил за её взглядом. Она боится оставлять их хотя бы ненадолго. Два меча завершили свой путь и сегодня обретут новую жизнь в семействе Старк. Те сдерут с них позолоту и рубины, перекуют львов на волков, но всё равно не смогут убрать холодный ланнистерский багрянец, который ввёл в металл мастер Тобхо Мотт… Бриенна быстро собрала свой небогатый скарб и отправилась за ним. Все слуги этого замка сбились с ног, готовясь к приезду знатных гостей, так что не было ни одного шанса отыскать их и заставить натаскать ванну. Джейме, раздумав, направился в подвальные бани — мрачное и холодное место, имеющее, однако, свою жуткую прелесть. Двери туда были упрятаны в дальнем конце правого крыла. Джейме слышал, что люди Болтона выжгли гостевой дом, устроив пожар, от которого лопнули трубы, но теперь всё здесь было приведено в порядок, лишь тусклые пятна копоти выхватывались из темноты пламенем свечи. Крутая лестница, скользкая и заиндевевшая, уходила глубоко вниз, в промозглый, пахнущий сыростью подвал. Тяжёлые двери отворились со скрипом, точно не хотели пускать внутрь непрошеных гостей. Там, наверху, тепло бежало в стенах, согревая залы и покои, но здесь стоял вековой холод. — Кажется, я уже не прочь предстать перед Сансой, как есть, — поёжился Джейме, оглядывая черноту подвала, заполненного низкими каменными ваннами, над каждой из которых громоздилась труба. По центру этого мрачного помещения возвышался колодец. Джейме в красках представил, как Старки собирались здесь в холодные зимы и рассаживались по ваннам до самой весны, только бороды торчали наружу. Он издал короткий смешок. Бриенна нахмурилась: — Здесь холодно. — О хвалёное гостеприимство Старков, — ядовито заметил Джейме. — Себе они таскают воду в покои, а гостям оставляют всё самое лучшее. Джейме запер дверь на засов и посмотрел на Бриенну. Она робко и как-то тревожно улыбнулась ему. Сколько бы времени они ни проводили наедине, её смущение всегда неизменно. Во мраке купален две их свечи казались крохотными, и не могли осветить весь подвал. Он с силой повернул рычаг, запирающий трубу. Внутри что-то долго булькало и шипело, пока наконец не полился наружу поток горячей, исходящей паром воды. Старки не прогадали, соорудив свой замок на тёплых источниках: пожалуй, зимой это исключительно полезная вещь. Пар поплыл в холодном воздухе, словно белый туман. — Надеюсь, здесь не водятся ледяные пауки, — скривился он. Страх, который приносили с собой эти твари, до сих пор жив в сердце каждого, кто их видел хоть раз. Джейме коснулся поверхности воды и чуть не обжёг руку. Он поднял крышку колодца и бросил вниз ведро, выловив оттуда воду с плавающими кусками льда. Винтерфелл — замок противоположностей: вода ледяная и горячая, снег и огонь, тепло сердец и зимний холод вражды… Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем широкая ванна наполнилась достаточно, чтобы он смог вымокнуть в ней. Купальню всю заволокло паром, и Джейме неожиданно вспомнил Харренхолл — место, которое впервые связало их двоих накрепко, да так, что больше они не смогли позабыть друг друга. Высокие потолки и пар от воды, жаркое биение сердца и яд, плавающий в крови. Первая в жизни исповедь перед почти незнакомой девицей шести футов ростом, осуждавшей его каждым дюймом своего тела. Жгучая боль от потери руки и избавление от тайны, которую он носил глубоко в сердце много лет. Резкие слова и нежность рук Бриенны… Чувство, что отныне они связаны чем-то большим, чем просто мили пути. Этот огромный мрачный замок навсегда останется их общей тайной, которую никто не сможет разгадать, потому что она принадлежит только им. Навсегда… Джейме оставил ведро и принялся стягивать с себя осточертевшую рубашку и штаны, успевшие протереться до дыр. Кожа мгновенно покрылась мурашками. Бриенна приняла ведро и намеревалась было набрать свою ванну, но Джейме остановил её. — Нам и одной хватит, они здесь огромные. Она смолчала, глядя на него с каким-то недоверием. — Нет, если хочешь, можешь набирать или я уступлю тебе свою. Джейме посмотрел на её замешательство и пожал плечами. — Ну же, женщина, думаю, нам уже нечего стесняться. Представь, что мы в Харренхолле, и иди ко мне. При слове Харренхолл её щёки снова зацвели румянцем. Тайное слово, смысл которого понятен лишь двоим. Пока Бриенна раздумывала, насколько прилично лежать с ним в одной ванне после того, как целую зиму спит в одной постели, Джейме стряхнул с себя последние тряпки и забрался в воду, едва не зашипев от того, как горяча она была. Туман рваными клочьями плавал в воздухе, заволакивая бани целиком, и казалось, будто он снова на Стене, а перед глазами холодная пелена, что прячет в себе легионы мёртвых. Но в этот раз белый мрак не был опасен, скорее приятен. Этот туман согревал воздух и гнал прочь стылую затхлость, веками стоявшую в этих подвалах. Джейме блаженно прикрыл глаза и стал слушать, как Бриенна снимает с себя одежду. Жар воды успокаивал и проникал, кажется, под самую кожу. Они с женщиной сотни миль прошагали по проклятому северному снегу, мечтая о тепле. Они смотрели в глаза смерти и сражались с созданиями из чистого льда и колдовского холода. И теперь заслужили покой и тепло. Вдвоём. Ни единого живого существа рядом, только Бриенна Тарт. Если бы его сейчас спросили, что значит счастье, он ни минуты не раздумывая ответил бы: нынешний миг. Свечи, оставленные на ближней лавке, потрескивали от напитанного влагой воздуха. Бриенна наконец расправилась со своей одеждой и медленно, точно с опаской, подошла к нему. Джейме не открывал глаз, заколдованный окружающим его теплом. Послышался тихий всплеск — Бриенна потрогала воду. Мгновение замешательства, и она наконец погрузилась. Вода поднялась выше, достигнув подбородка. Джейме приподнялся и открыл глаза. Бриенна на той стороне ванны снова чувствовала себя неловко и неудобно, явно не зная, куда девать руки и ноги. Только в бою она всегда знает, что делать, но рядом с ним становится робкой, как юная дева. Джейме сел и протянул ей руку, опрокинув на себя. Она тихо охнула и наконец оказалась там, где ей всегда следует быть — в его объятиях. Теперь всё так, как должно. Она зашевелилась, пытаясь улечься поудобнее и наконец замерла. — Такой ванны нам не хватало по дороге со Стены, — прошептал Джейме. — Как думаешь, что сегодня скажет Санса, узнав про мечи? — в ответ спросила его Бриенна, словно тепло и отдых занимали её меньше всего. — Позволит оставить их себе, — усмехнулся Джейме. — Ты шутишь, — укорила его она. Джейме не хотел думать ни о Неде Старке, ни о Сансе, ни даже о валирийской стали или чьих-то словах и мыслях. Всё, чего он хотел — просто наслаждаться теплом рядом с Бриенной, но всё же ответил, чувствуя её тревогу. — Думаю, она округлит свои синие глаза Талли и снова произнесёт какую-нибудь длинную речь, призванную меня устыдить. Быть может, ради тебя она немного смягчит её. После примет мечи, и тем самым наш спор будет улажен. Или вспыхнет ещё сильнее, потому что сплавить два клинка в один им вряд ли удастся. Бриенна замолчала, обдумывая. Джейме решил увести разговор от Сансы и провёл рукой по плечу Бриенны. Она вздрогнула и тихо вздохнула от этого простого прикосновения. — Откуда у тебя этот шрам? — спросил он. Тонкая белая полоска ползла по бледной коже. Бриенна улыбнулась: — Кажется, это какой-то поединок в лагере Ренли. В самом начале, когда я только прибыла. Булава сира Уика сшибла мой наплечник или вроде того. — Напомни мне убить этого человека, когда встречу. — Он уже мёртв, — с тоской в голосе сказала Бриенна. — Как и большая часть тех солдат. Голова женщины лежала на его плече, и всё тело, еле прикрытое водой, бледнело под её поверхностью. Джейме помнил её веснушки и огромные мускулы ещё с Харренхолла. Она казалась странно неуклюжей без одежды и доспехов, но сейчас он думал, что лучше всего она выглядит именно так. Без уловок и тайн — обнажённая и невероятно трогательная в своём смущении. Её веснушки почти сошли, она исхудала стоунов на пять, но крепкие руки и мягкая кожа остались при ней. Джейме чувствовал её вес, он приятно придавливал к камню, а бархатная кожа нежно касалась его тела. Приятно было просто лежать, никуда не спешить и ни о чём не думать, будто во всем мире остались лишь они двое. Слушать её дыхание и понимать, что собственное тело сладко отзывается на любое её движение. Он наслаждался и одновременно осознавал, что каждое мгновение отдаёт какой-то горечью. Точно изощрённая пытка счастьем, которое вот-вот окончится безвозвратно. Он слишком задержался в Винтерфелле, и ему давно пора на юг, вот только он совсем не знал, куда и зачем. Ехать к брату? Их общая ненависть может оказаться сильнее братской любви, а последняя привязанность умерла между ними в подземельях Красного Замка. В Утёс Кастерли? Он ему не принадлежит и никогда не принадлежал. Бриенна останется служить Сансе или вернётся к отцу, а ему давно осточертел Север. Он мог бы позвать её с собой, но сознавал, что не может ничего ей дать. Участь презираемого всеми бродяги — не лучшее, что муж может предложить своей жене. Он не мог её отпустить и не мог назвать своей. Горькая ловушка. Что ни выбери, любой выбор отравлен… Правда, оставалась ещё Дейенерис, и Джейме крепко не нравился её взгляд. Должно быть, выбирать, куда ехать, ему вовсе не придётся, и потому оставалось лишь прижимать к себе Бриенну и надеяться, что запомнишь это ощущение навсегда. Джейме дотронулся до её шеи и спросил: — Больно? Глубокий чёрно-багровый синяк и не думал сходить, он словно навечно впечатался в тонкую кожу, став свидетелем того, как отчаянно смела эта женщина. Ладонь Белого Ходока. — Нет, — ответила она, коснувшись синяка. Их руки встретились, и Бриенна поспешно отняла свою. — Иногда ночами мне кажется, что он всё ещё держит меня за горло, но мне не больно. Уже нет. — Иногда ночами моя рука при мне. Таковы сны — показывают нам то, чего не бывает вовсе. — Сегодня мне снился Тарт, — вздохнула Бриенна. — А мне снилась ты, — сказал Джейме, не солгав. Пар висел и клубился, погружая всё вокруг в сказку. Можно было перевернуть Бриенну и целовать до умопомрачения, до распухших губ; можно было бы взять её прямо здесь, в воде, забрав на память её невинность; можно было признаться ей в любви и покончить с этой глупой неопределённостью, в которой они томятся уже долгие месяцы, но Джейме не хотел портить магию этого вечера — тёплого, исходящего паром и погружённого в полумрак, с нежностью Бриенны и тихим потрескиванием свечей. Ему жаль, что все видят их вместе и плетут слухи, кто во что горазд. Но отпустить её совсем он тоже не в состоянии. Он надеялся, что она истолкует всё правильно и не станет слишком сильно печалиться, узнав о его смерти. Он, по крайней мере, печалиться о себе точно не станет. Скоро вода окончательно остыла, отдав своё тепло вымерзшему за века камню. Не меньше получаса они пытались расчесать золотой колтун и привести его отросшую бороду в сколько-нибудь приличный вид. В конце концов Джейме остался вполне доволен. «В прошлый раз я собирался к Сансе за смертью, но теперь всё иначе. Война всё изменила, и сильнее всего — меня самого»… Бриенна вынесла из своих покоев мечи. Из оружия у неё остался лишь простой стальной меч и тяжёлый дубовый щит, весь исцарапанный и поломанный. Бриенна прошла с ним много месяцев пути, не потеряла и не сменила, лишь когда-то нанесла поверх нетопыря Лотстонов герб прославленного рыцаря Семи королевств. В груди было тепло от осознания, насколько она достойна своего рыцарства, и Джейме был рад, что смог подарить ей это звание. Если бы потребовалось, он посвятил бы её снова, пусть даже на глазах тысяч человек, рискуя вызвать насмешки и презрение. Всё было правильно, и иначе никак. Впереди маячил Великий Замок. Твердыня Старков. Сегодня он освободится от этой ноши и отдаст хотя бы какие-то долги. Санса ждала их всё в той же горнице, где отчитывала Джейме долгие месяцы назад. Приёмная Неда Старка. Должно быть, одно это добавляет ей сил. Весна переменила и её, и сегодня вместо вечного траурно-чёрного она была наряжена в серое — цвета своего родного дома. Крупный лютоволк скалился на груди, словно упреждая, что он здесь хозяин. Врагов нужно встречать во всеоружии, и женщины вовсю применяют шелка и бархат там, где мужчины обнажают сталь. Впрочем, Бриенну она навряд ли могла назвать врагом — они очень сблизились за послевоенное время. Хотя едва ли могли называться подругами. Джейме казалось, что несмотря на показное радушие, Санса никого не подпускает достаточно близко, а Бриенна была не из тех, кто способен навязывать свою дружбу и искать одобрения. Санса была не одна. Джейме надеялся увидеть Джона, но в углу возле очага нахохлился сир Лотор Брюн, а рядом с ней сидел в резном кресле на колёсах Брандон Старк. Он был одет в какие-то меха и плотную чёрную шерсть, придающие ему сходство с тощим взъерошенным вороном. Его взгляд прошибал холодом, но больше всего, кажется, неуютно рядом с ним было самой Сансе. Джейме представил, каково было бы, если б его собственные родичи вдруг превратились в бездушных кукол с холодным взглядом, а потом вспомнил Серсею, просившую убить Тириона, и печально усмехнулся. Перестать узнавать тех, кого любил больше всего на свете — горькая чаша, и он испил её сполна. Бриенна волновалась, он чувствовал это. Сам он не чувствовал почти ничего: на Севере он видел такое, что выжигало его чувства дотла и замораживало насквозь самую душу. Теперь, когда он, сражаясь против смерти, преодолел самый холодный в мире путь, сознаться в том, что всё это время при нём была сталь Неда Старка, ничуть не сложно. В конце концов, он не утаил её для себя и не сам переплавил Лёд в Пламя. Санса натянула на лицо фальшивую улыбку: — Проходите, миледи, сир. Я ждала вас. Мой брат Брандон тоже решил почтить нас своим присутствием. Надеюсь, вы не против. Бриенна заверила, что они совершенно не против, Брандон смолчал, и Санса продолжила: — Королева Дейенерис покидает нас сразу после большого праздничного пира, поэтому она попросила Джона в последний раз сопроводить её в прогулке по Северу. Она сказала, что навряд ли когда-нибудь ещё увидит нечто подобное, поэтому хотела бы получше узнать этот край. — Королева уже собралась домой? — спросил Джейме. — Так скоро? — На юге её ждёт множество забот. Ваш брат лорд Тирион прислал нам ворона с известием, что королевские дела требуют её скорого возвращения. «Мой брат и ваш муж», — мог бы ответить Джейме, но смолчал. — Как дела у моего дорогого братца? — осведомился он. — Лорд Тирион в полном здравии и выражает надежды в скором времени увидеть всех нас. Он скорбит о смерти собственного дракона и желает из первых уст услышать, что произошло на Севере. Он фыркнул. «Даже не сомневаюсь, что Тирион рад будет нас увидеть и спалить живьем. Начиная с вас, леди Старк, ведь вы бросили его одного перед судом. Ему ничего не стоит убить нас так же, как он убил родного отца». Они обменивались такими натужными фразами, что Джейме не мог поверить, что только недавно они слушали песни одичалых и посвящали Бриенну в рыцари. Сейчас они будто соревновались, кто произнесёт фразу заковыристее, и это выдавало, как неуютно собеседникам друг с другом. Или, быть может, молчаливое присутствие Брана и сира Лотора заставляет Сансу надевать эту холодную броню из вежливых фраз и учтивых оборотов. Но она начала эту игру, и Джейме принял её правила. — Леди Санса, мы пришли сюда по важному делу, — сказала Бриенна торжественно. Джейме слышал, как дрожит её обычно уверенный голос. Санса как-то чересчур картинно разыграла на лице удивление. Брандон безмолвствовал. Сир Лотор Брюн сверлил их подозрительным взглядом из своего угла. — Мы оба владеем тем, чем не в праве владеть, — произнесла Бриенна, и Джейме показалось, что ещё немного, и она расплачется. — В самом деле? — Санса бросила быстрый взгляд на мечи на их поясе, и Джейме понял, что она знает, но зачем-то продолжает изображать неведение. Бриенна дрожащими руками отстегнула ножны и положила меч на стол. Джейме молча повторил за ней. Два драгоценных меча в дорогих львиных ножнах лежали на столе, разделяя их двоих и детей Старков. Бриенна судорожно вздохнула, пытаясь справиться с собой, и Джейме взял разговоры на себя. — Должно быть, вы хорошо помните, при каких обстоятельствах мы с вами в последний раз виделись до войны, — сказал он, и лицо Сансы заледенело. — При дворе, сир. Это было незадолго до того, как вы с отрядом солдат напали на моего отца. «Снова старые раны, но, сколько ни врачуй их, они уже вряд ли затянутся». — Это так. В конце концов, ваш отец погиб, а его меч остался в Красном замке… — И служил орудием королевскому палачу, — завершила Санса холодным голосом. — Мой отец распорядился перековать его, — просто сказал Джейме, не желая юлить и затягивать пытку. Санса слушала молча, лишь лицо шло багровыми пятнами. Она смотрела Джейме прямо в глаза, отыскивая там признаки лжи. Брандон Старк глядел в сторону, старательно изображая из себя предмет мебели. Впрочем, ему и раньше была безразлична фамильная сталь. Санса взяла себя в руки и разорвала их взгляды. Джейме медленно обнажил Вдовий Плач, почувствовав, как напрягся в углу Лотор Брюн. Его это позабавило. Он вообразил, что было бы, если б он сейчас поразил двух наследников Старков одним ударом. Месть, о которой можно сложить легенду. «Отец бы гордился мной в своей преисподней, но я не дам ему такого повода». Санса недоуменно смотрела на багрово-дымные завитки валирийской стали, точно не узнавала их. — Оружейник ввёл в сталь краску, чтобы сделать её багряной в цвета нашего дома, — пояснил Джейме, видя её замешательство. У Сансы покраснели кончики ушей. Бриенна поспешила напомнить: — Сир Джейме назвал один из мечей Верным Клятве и дал мне его, чтобы я отыскала и защитила вас, леди Санса. Я приняла этот меч, чтобы выполнить наши общие клятвы, которые мы давали вашей матушке. «Как будто это что-то меняет», — подумал Джейме. «Клятвы — всего лишь слова, а слова — это ветер». — Наш долг не был исполнен до конца, пока шла война, но теперь она окончена, и вы в безопасности, миледи. Настала пора вернуть их. Санса медленно кивнула, словно пыталась сдержать бурю, клокочущую в душе. — Благодарю вас, — прошептала она еле слышно. Учтиво, но вряд ли отражает её настоящие мысли. После недолгого молчания Санса произнесла, глядя на Джейме: — Я знаю, сир, что вы приехали на Север, чтобы защищать Винтерфелл и всё наше королевство от мёртвых. Мне говорили, что вы отважно сражались в этой войне, стояли на Стене вместе с солдатами Севера и прошли суровый зимний путь. Я слышала, что вы взяли оборону восточной стены Винтерфелла на себя после смерти лорда Галбарта и что убили Иного, который шёл в чертог за нашими жизнями. Это правда? — Не мне судить, насколько отважно я сражался, но это так. — Отчего же мне так гадко прощать вас? — спросила Санса словно сама у себя. — Я и не прошу этого, миледи. Я делал это по собственной воле, а не затем, чтобы вы меня прощали. Санса вспыхнула и посмотрела на Брана. Тот не удостоил её ответным взглядом. — Моя сестра Арья… — сказала она, помедлив. — Она говорила мне, что это вы вытолкнули Брандона из окна. Это так, брат? Брандон покосился на неё и как-то неохотно подтвердил её слова. — Скажите мне, сир, зачем вы сделали это? Я долго думала и никак не могла понять, зачем вы искалечили ребёнка? Ведь вы же помазанный рыцарь и обязаны защищать слабых, а не убивать их. «Помазанные рыцари творят и не такое», — подумал Джейме, но не стал разубеждать её в наивных женских заблуждениях. — Не все пути судьбы нам подвластны, Санса, — холодно заметил Бран. — Я сделал это ради любви, — просто ответил Джейме. Он ответил бы так ещё сотни раз, потому что это была истина. Больше всего на свете он жалел, что это слышит Бриенна, но не мог покривить душой. «Ты знаешь, кто я и что совершил, Бриенна Тарт. Ты знала это с самого начала. Мне бесконечно жаль, что я встретился на твоём пути и так изменил твою судьбу. Ты могла бы жить совсем другой жизнью, если бы не я. Я мог бы быть совсем другим, если бы не ты. Мы стали всем друг для друга, но будущего у нас нет». Санса тихо ахнула и замолчала, видимо, не желая узнавать подробности. — Что ж, в таком случае ваша награда в том, что вы живы, сир. Боюсь, мой брат Джон с трудом понял бы ваши признания, и ваше счастье, что его здесь нет. — Я не боюсь вашего брата, миледи, — устало улыбнулся Джейме. Он и не ждал, что этот разговор кончится чем-то приятным. — Я просто возвращаю то, что принадлежит вам по праву. Больше мне нет места на Севере. — Вежливость требует просить вас остаться до большого пира, на который прибудут лорды Севера, но больше я вас не удерживаю, сир. Передайте привет вашему брату, если встретите его. — Несомненно, миледи. Джейме мог бы сострить тысячи раз и придумать сотни словесных уколов, но не желал спорить с ней. Между ними лежит слишком много горя, и ни к чему поливать эти тлеющие угли вражды свежим маслом. — Леди Бриенна, спасибо вам. Моя матушка была бы благодарна вам за честность и верность. «Ваша матушка придушила бы нас собственными мертвецкими руками, но вам не обязательно это знать», — подумал Джейме. Иногда незнание куда лучше чистой правды. — Леди Санса, для меня честь служить вам, — с гордостью произнесла Бриенна, всем видом выражая готовность исполнить любое её поручение. — Ваш предок сир Дункан гордился бы таким рвением, — вдруг подал голос Бран. На лице его появилась странная усмешка. Хоть какая-то живая эмоция. Пожалуй, это выглядело ещё хуже, чем его обычная непроницаемая маска. Джейме поднял бровь. Ему приходилось слышать, что Брандон порой нёс ахинею, но сейчас она была вовсе несусветной. Бриенна посмотрела на Брана с таким удивлением, что Джейме явственно прочитал на её лице «ты спятил», благо, вслух она этого не сказала. Сансе, кажется, тоже стало неловко за брата, поэтому она поспешила завершить этот трудный разговор. — Благодарю вас, нам всем нужно отдохнуть и обдумать сегодняшний день. Сир Лотор, проводите меня в покои. Санса поспешно вышла, оставив их наедине с Браном. Тот смотрел на них, и на дне его глаз Джейме чудилось что-то чужое и страшное. — Что ж, милорд, рад был нашей новой встрече, — соврал Джейме и, подав руку Бриенне, направился к дверям.