Ветер с севера

В глуши лесов, где гаснет взор, В холодном царстве серых скал, В извивах чёрных рудных нор Их стерегли моря разлук. Но миг свиданья вновь настал, Как рок сулил, и с этих пор На том пути, что их призвал, Они не разнимали рук. Хелависа

Вороны сновали туда-сюда. Порой в воздух взвивались целые стаи, чтобы через положенное время вернуться назад с ответными письмами. Белая Гавань, столица, Риверран, Тарт, Солнечное Копьё, Драконий Камень, другие южные замки — нынче мейстерам хватало заботы. Окончание зимы было неожиданным для всех, и каждый хотел знать, что произошло там, на далёком Севере. Также и Север, и более всего Дейенерис, гостящая в замке, хотели знать о положении дел на юге. Санса сбилась с ног, готовясь к прибытию в Винтерфелл лордов, выехавших из Белой Гавани. Пожалуй, они не собирались все вместе уже очень давно. И вовсе впервые встретятся здесь по поводу окончания Долгой Ночи и войны с Зимой. Иногда Сансе казалось, что её голова опухла от мыслей и стала в три раза больше, чем была до этого. Она много думала, решая, как лучше разместить всех гостей, чтобы избежать ссор и неудовольствия, подолгу ворочалась перед сном и часами глядела в темноту, пока Сандор с ворчанием не прижимал её к себе, чтобы она наконец уснула. Победа над Зимой — истинно великий день, который останется в их сердцах навечно. Но тот день, что соберёт весь Север воедино после прошедшей зимы, тоже станет великим. Их королевство, рождённое в муках двух войн, либо продолжит жить, либо умрёт, вернувшись в лоно единого государства. Любое из решений страшило, но, сколько ни думай, Санса не могла на них повлиять. Она не говорила об этом с Джоном, потому что не хотела лишний раз его тревожить. Его горе неотступно следовало за ним, и Санса избегала всего, что могло бы разрушить хрупкое равновесие, которое он, кажется, наконец обрёл. Она просто старалась быть рядом на случай, если ему понадобится помощь. Над ним, будто топор палача, висели смерти, прошедшая война, корона Робба, выкованная из бронзы и железа, а теперь ещё и тайна, которую Бран разболтал ему… Эта тяжесть в любое время могла сломить его, и что он сейчас чувствовал — одним богам известно. Он был её родной кровью, но родной ему оказалась и королева Таргариен, и Джон должен в конце концов решить, что для него важнее — долг или кровные узы. Дейенерис часто гуляла по замку или парила в небе Севера на своём угольно-алом драконе, единственном из оставшихся. Её видели на ужинах в Великом чертоге или на стенах замка в обществе Джона и белых гвардейцев. Иногда она даже засиживалась у Брана, и Сансу точило тревожное любопытство, но спросить, о чём они говорили, было не у кого. Сансе всё время казалось, что королева никому не может доверять и словно специально держит людей на расстоянии. Она не раз пыталась завести с ней разговор и пробиться сквозь это холодное отчуждение, но тщетно. Королева была мила и вежлива, но чувствовалось, что между ними лежит пропасть, через которую Дейенерис никогда не позволит перекинуть прочный мост дружбы. В крови Таргариенов, если верить легендам, когда-то бушевало чистое пламя, но королева выглядела какой-то замёрзшей. «То же стало бы и со мной, если бы я потеряла всех, кого любила», — с горечью думала Санса, вообразив себя на её месте. «Я бы заледенела и озлобилась, и ни в чём не находила утешения. Власть была бы единственным, что у меня осталось». Горькое одиночество — удел сильных. Санса радовалась, что не стала королевой, как мечтала когда-то. Если бы той мечте суждено было исполниться, её жизнь сейчас была бы другой, совсем другой… Дни за заботами летели так быстро, что Санса не успевала замечать, как они проходят. Едва наступало яркое солнечное утро, как сразу же на смену ему приходил тёмный весенний вечер, а после и холодная ночь. В замке по-прежнему было многолюдно, но одичалые, жители горных кланов и крестьяне теперь поселились за его стенами, ровно как и солдаты северных лордов и армия королевы Дейенерис. Замок был окружён огнями и дымом костров — ночью Санса иногда поднималась на башню, чтобы посмотреть на них. Это зрелище завораживало: Винтерфелл точно парил среди сотен упавших на землю звёзд. Совсем скоро их станет намного меньше. Поговаривали, что одичалые покинут их земли, чтобы вернуться на свою холодную родину, то же сделают камнерождённые и горные кланы, и лишь крестьяне и рыбаки останутся возле замка до прочной весны. Но до этой поры все они ждали Великого Северного совета, что положит начало новому миру. Делегация из Белой Гавани появилась в Винтерфелле спустя месяц после окончания войны. Санса и Джон встречали лордов во дворе замка, расчищенном и убранном от палаток, поленниц и сугробов. Череда крытых саней, влекомых мохнатыми коньками, въехала в ворота в окружении солдат северных лордов. Одни сани были отмечены водяными, другие — чёрной конской головой или перекрещенными бронзовыми ключами. Тут же ехали всадники, на чьих щитах пестрели лоси, топоры, мешки с шерстью, морские волны, ладони, разноцветные круги и полосы, снова водяные и конские головы — целая россыпь гербов крупных и мелких лордов, перемежаемых пустыми дощатыми полотнами. Скоро во дворе стало тесно: на Великий Совет прибыла вторая половина Севера, и стало ясно, что лорды взяли с собой множество своих латников и едва ли не всю родню. Нечасто случается такое событие и, должно быть, каждый надеялся обратить его в свою пользу: разрешить спор о земельных границах или заключить выгодный брак. Санса смотрела на развевающиеся по ветру знамёна и ощущала невероятную гордость за свой край. Север выстоял и будет жить, а нынешние смутные времена уйдут в легенды вместе с именами погибших героев. Славно было чувствовать это, вдыхая воздух новой весны, и оттого все краски мира казались особенно яркими. Двери высоких пузатых саней, ехавших первыми, распахнулись, и оттуда явил себя хозяин Белой Гавани. Город, насколько Сансе было известно, атаковали дважды, и немало солдат полегло на его стенах, но всё же основной удар зимы пришёлся на Винтерфелл. Лорд Вилис сумел организовать оборону и снабжал провизией всех укрывшихся за его прочными стенами. Гавань превратилась в крепость, и, судя по словам защитников, вполне стойкую. Лорд Вилис показался Сансе изрядно похудевшим с их последней встречи, однако он всё равно оставался грузным и краснолицым, обещая вскоре во всём превзойти своего отца. Его тёплый меховой плащ был огромным, на груди выкрашенного в зелёный дублета гордо красовался водяной, а круглое лицо выражало крайнее удовлетворение. Наверняка оттого, что эта долгая дорога наконец окончилась. Он добродушно окинул двор взглядом, не без труда преклонил колено перед Джоном и представил всем своих спутниц — жену и двух дочерей, с которыми Санса и так была хорошо знакома. Она с искренней радостью обняла их, припомнив совместные прогулки и беседы в Белой Гавани. Лорд Вилис по-отечески заключил её в объятия. — Моя дорогая леди Мандерли, я очень рад вас видеть. Вы хорошеете день ото дня. Санса приходилась ему мачехой, но он не стал создавать неловкость, при всех называя её матушкой. Или, быть может, хотел ещё раз напомнить, к какому дому отныне принадлежит сестра короля Севера. — Рада вас видеть, милорд. Вы тоже прекрасно выглядите. — Не верь ростовщикам и комплиментам старику от юной леди, — подмигнул он ей. Следующие сани выпустили наружу леди Барбри Дастин, двух её братьев и их отца, лорда Рисвелла. Младший их брат, Русе Рисвелл, погиб в Белой Гавани, оттого трое мужчин были обряжены в траурные цвета, а сама леди Барбри и вовсе несла свой траур пожизненно, помня о погибшем много лет назад муже. Санса опасалась этой острой на язык дамы, как и её отца, который славился своим сварливым характером. Она хорошо помнила, что все они приняли сторону Русе Болтона, и никогда не считала, что они сделали это только из нужды, ведь сын Русе воспитывался пажом в Барроутоне, а вторая его жена была из Рисвеллов. Но эта зима всем списала их прошлые деяния, да и леди Барбри с отцом перешли на сторону Станниса, едва болтонский бастард назвал себя законным наследником Дредфорта. Леди Барбри, облачённая в чёрный соболий мех, с некоторой надменностью оглядела замок и преклонила колено перед Джоном вслед за своим отцом и братьями. — Рада снова оказаться в стенах Винтерфелла, — заявила она с тонкой улыбкой, но эти слова не прозвучали искренне. — Вы совсем исхудали, моя милая, — попеняла она Сансе, обняв её из приличия. — Не гробьте свою жизнь раньше срока. Поверьте, вдовство — это горькая доля. — Благодарю вас, миледи, — только и нашлась Санса. Они обе сейчас были в чёрном, и как-то некстати вспомнились слова Джейни о том, что она теперь похожа на Барбри Дастин... Пожалуй, такую глупость мог бы выдумать лишь тот, кто никогда не видел их вместе. Их схожесть оканчивалась только цветом нарядов. Леди Дастин была уже немолода, хотя всё ещё красива, и её каштановые с серебром волосы сейчас, как и всегда, были убраны в тугой вдовий узел, а глубокие тёмные глаза смотрели колко, почти насмешливо. Лорд Рисвелл молча поцеловал Сансе руку и отправился вслед за дочерью и сыновьями в отведённые ему покои. После потянулись другие лорды — Флинты, Стауты, Локки и ещё две дюжины мелких домов. Санса улыбалась, кивала и изображала радушие и степенность, припоминая, кому какой герб принадлежит и где чьи владения располагаются. Джон с короной Севера на голове стоял рядом и казался ей незнакомым; Санса уговорила его надеть корону с некоторым трудом: он словно почувствовал, что она ему не принадлежит, и намеревался встречать их в своём обычном наряде. Волки Старков спокойно возлежали рядом, придавая Джону ещё более царственный вид, и все прибывшие косились на зверей с опасением. Многие уже видели их лично, но, конечно, не все. Рикон тоже по случаю был одет в лучшие одежды, но выражение его лица напрочь убивало все затраченные труды — он смотрел на лордов с тоской, с какой может предвкушать отборнейшую скуку мальчишка. Однако же он исполнял всё, что было положено, а большего и не требовалось. Последним шёл Хоуленд Рид, лорд Сероводья. Санса уже однажды видела этого человека, которого её отец считал своим другом — невысокого, худенького, как подросток, одетого в самые простые одежды. «Болотные жители скудно едят, на их болотах не найти ничего, кроме ягод и рыбы, и оттого они невысоки, но проворны, как лягушки», — вспомнилась ей слова старухи Нэн. — Рад новой встрече, миледи, — скромно улыбнулся ей лорд Рид. — Здоров ли принц Брандон? Бран, конечно же, отказался встречать лордов, чем вызвал в Сансе глухое раздражение. Однако сейчас выдавать это не годилось, поэтому она ответила с лёгкой улыбкой: — С ним всё в порядке. Он у себя в покоях, милорд. — Я хотел бы увидеть его, если это будет возможно, — сказал лорд Рид. — Я передам ему, что вы хотите его посетить. — Буду благодарен, — кивнул лорд Хоуленд и растворился в толпе. «Наверняка он хочет узнать, как погиб его сын». От этой мысли холодок побежал по спине. Санса даже вообразить боялась, какое это горе — потерять собственного ребёнка и не иметь возможности побывать на его могиле. Мира Рид не приехала вместе с отцом, и Санса гадала, что это значит. Быть может, она не хочет тревожить душу воспоминаниями или же отец решил поскорее отправить её в Сероводье… Следом потянулись солдаты и подводы с провизией, и на сегодня её труды по встрече гостей были окончены, но настоящие заботы только начинались. Санса прошла в гостевой дом, лично проследила за размещением, учтиво побеседовала с лордами, а после отправилась на кухню, чтобы обсудить детали ужина. Грядущий вечер в Великом Чертоге запомнится многим. Сегодня решится судьба Севера — она чувствовала это и не могла понять, какой исход ей нравится больше. Она рассеянно слушала причитания Марты о свинине и приправах, что-то отвечала ей и даже давала распоряжения, но по выходу с кухни так и не смогла толком вспомнить, о чём конкретно они говорили. Сегодняшний ужин занимал её мысли целиком и полностью, но только не в плане поданных блюд. Санса вернулась в свою комнату уже далеко за полдень и принялась размышлять, что надеть на ужин. Она перебрала шкаф и вытряхнула наружу целый ворох чёрных нарядов, неожиданно осознав, что больше не хочет их надевать. «Война и зима окончены, и мой траур вместе с ними», — решила она, открыв сундук со своими старыми платьями, часть из которых были вместе с ней ещё в Орлином Гнезде. Перемерив половину из них, она обнаружила, что все они тесны ей в груди и коротки в рукавах и подоле. «Неужели я так выросла», — удивилась она и посетовала, что так и не нашла времени заняться своим гардеробом. Теперь поздно шить что-то новое к торжеству, хотя шелков, полотна и кружева благодаря лорду Виману у неё было запасено великое множество. На самом дне сундука она нашла платье из нежно-голубого бархата, которое было пошито ещё в Белой Гавани, но так толком никуда и не надето, потому что смерть лорда Вимана обрядила её в траур, который ей долго не хотелось снимать. Вышивка золотой нитью окантовывала лиф, рукава и подол, золотая шнуровка плотно утягивала фигуру, а пояс, обнимавший талию, был соткан из золотых с серебром нитей. Когда Санса взглянула в зеркало, то не узнала своё отражение, настолько она стала похожа на мать. Леди Кейтилин любила синие оттенки, помня о цветах своего дома. Находка обрадовала Сансу, и она с каким-то забытым воодушевлением принялась рыться в сундуках, отыскав золотистую сетку для волос, тонкое ожерелье с жемчугом и самые нежные духи, какие только имелись. Она позвала Мариссу и приказала ей немедленно заняться чисткой платья, а сама приняла ванну и начала сушить волосы, умаслив их капелькой любимого аромата, который, она знала, так нравится Сандору. Сегодняшний день Санса намеревалась провести красивой. Когда Джон явился за ней, чтобы сопроводить на пир, Санса в полной мере осознала, что ей это удалось, судя по тому, с каким выражением он застыл на пороге, увидев её. — Выглядишь, как королева, — сказал Джон наконец. — Главное, не говори такое при Дейенерис, — усмехнулась Санса. Она давно уже не ловила восхищённых взглядов, укутанная в своё горе, прибитая страхом и измученная волнениями, но теперь Джон и сир Лотор Брюн сполна вернули ей это забытое ощущение. Она предвкушала, как Сандор увидит её в этом платье и какие у него будут глаза. Ему точно понравится. Великий Чертог ещё не был до конца восстановлен, но они решили, что сегодняшний пир проведут здесь — не на улице же, в самом деле. Часть крыши возле самого входа была ещё не докрыта полностью, и между сияющих свежим деревом стропил мерцали звёзды, но очаги и свечи в другой части зала создавали подобие уюта и дарили тепло. Пятна гари завесили щитами и гобеленами, окна освободили от сковывавших их деревянных полотен, и трон королей Зимы высился на своём месте, возвещая, что их замок жив, и Старки здесь хозяева. Санса медленно шла мимо рядов столов и скамей об руку с Риконом, перед ними Джон вёл королеву Дейенерис, и её королевские гвардейцы следовали рядом. Позади грузно шагал Большой Джон Амбер с детьми, лорд Вилис Мандерли с женой и дочерьми, после остальные лорды Севера, их латники и мейстеры с челядью, вожди одичалых и командиры армии Дейенерис. Когда все расселись по своим местам, в большом зале стало тесно. Истинно, великий пир, предвещающий начало нового мира. Санса подозвала слугу и приказала ему пригласить за высокий стол Сандора, который обретался где-то в дальнем краю чертога. Тот явился мрачнее тучи, но сел на место рядом с ней, чем вызвал целую волну недоуменных взглядов, особенно среди прибывших лордов. Однако Большой Джон громыхнул ему что-то приветственное, а король Севера дружелюбно кивнул. Королева Дейенерис с холодным любопытством изучила его, о чём-то спросив сира Барристана, а старый рыцарь что-то коротко ответил ей. Должно быть, «Пёс», как же иначе… Сира Джейме и леди Бриенну тоже пригласили за высокий стол, как и всегда, и на сей раз они согласились. Санса сочла за благо разместить их подальше от Дейенерис, отделив от неё долгим рядом лордов, и посадила их между Робеттом Гловером и Мейдж Мормонт. Ни к чему сейчас лишнее напряжение за этим столом. Дейенерис и так проявляла любопытство относительно Джейме Ланнистера, и Сансе тогда показался стальным блеск её фиалковых глаз. Слуги внесли первые блюда: горячий луковый суп, варёные яйца, мясной бульон с сухарями и ковриги свежего хлеба, распространявшие дивный аромат. Пир начался. Санса искоса посматривала на Сандора, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, и оттого хмурился почти злобно. Лишь иногда, когда она ободряюще улыбалась ему, становилось похоже, будто сквозь пасмурное небо ненадолго проглядывало солнце. В эти моменты он смотрел на неё такими восхищёнными глазами, что Санса мысленно хвалила себя за выбор наряда, пусть тот сейчас и был наполовину скрыт меховым плащом. Соседи высказали ей комплименты, Джон назвал её королевой, Сандор был рядом, и Санса чувствовала, как за её спиной вырастают крылья. Только от леди Барбри она дождалась лишь кислого взгляда, но та не могла испортить ей настроение. Попросив тишины, Джон взял слово. В короне королей Зимы, строгий и длиннолицый, безмерно похожий на лорда Эддарда, он приковывал внимание, его хотелось слушать, замирая от торжественности и восхищения. Он поднялся во главе стола, сжимая в руках тяжёлый серебряный кубок. — Зима близко — так тысячелетиями говорили мои предки, — произнёс он. — Но теперь зима побеждена, и хочется верить, навсегда. Весь Север собрался сегодня в Винтерфелле, чтобы отпраздновать окончание Долгой Ночи. Ночи, какой свет не видел восемь тысячелетий. Каждый стоял насмерть, и каждый потерял кого-то близкого в этой войне. Я благодарю вас всех и хочу вспомнить тех, кто ушёл в вечность вместе с дымом костров. Вечная слава погибшим! Санса подумала об Арье, и в сердце горько защемило. Она отпила тёплое вино из чаши, чтобы помянуть сестру, и его сладость отозвалась на губах вкусом дыма, крови и горя. Тяжёлое молчание стало ответом Джону. Каждому здесь было, кого вспоминать. — Я благодарю тех южан, кто пришёл нам на помощь, — продолжил Джон. — И прежде всего королеву Дейенерис, которую стоит увенчать титулом Победительницы Зимы. Её дракон насмерть поразил зимнее чудовище, которое повелевало ветрами и холодом, поразил истинного Короля Ночи. Север будет помнить это вечно. Дейенерис поднялась с места, невысокая и хрупкая, одетая в ало-черный бархат, а Санса всё гадала, что у неё на уме. — Для меня честь узнать всех вас — храбрейших из людей, первыми принявших удар зимы, — сказала королева, держа в руках хрустальную чашу. — Весь юг видел мёртвых, но именно сюда обратила зима свой первый и самый жестокий взгляд, и Север встретил её отважно. Я поднимаю чашу за всех вас, ставших героями при жизни. Каждый на юге узнает, какой ценой досталась эта победа. Юг будет помнить это вечно, — отзеркалила она слова Джона. Лорды одобрительно закивали головами, и в их глазах мелькало уважение. Быть может, они ожидали увидеть высокомерную заморскую королеву, которая огнём и мечом пройдётся по их земле — не так ли болтали моряки о Дейенерис? — но эти слова растрогали бы даже самое недоверчивое сердце. Санса напряжённо ждала, что ещё она скажет, но та не произнесла ни слова о независимости Севера и, отпив глоток, села на своё место. Принесли свиные отбивные с горохом, пироги с начинкой из оленины, салат из зимних овощей и морс из кислых болотных ягод. Санса принялась за еду, лорды — за выпивку, и постепенно напряжение за столом перестало звенеть, будто натянутая струна. Лорд Вилис начал пространно рассказывать об обороне Белой Гавани, а после вспоминать тех, кто не увидел весны. Скорбным был список этих имён. Харрион Карстарк, прибывший в город по морю вместе с остатками Восточного Дозора, не сумел обмануть свою судьбу, и нашёл смерть на городских стенах. Как и лорд Вулфилд с тремя сыновьями, как и брат лорда Локка, да и множество достойнейших людей — солдат, командиров и моряков. Гарнизон Белой Гавани уменьшился наполовину, а сколько погибло простого народа, никто даже и сосчитать не смог. После леди Барбри рассказывала, как женщины и дети прятались в подвалах Волчьева Логова, пережидая страшные осады. Санса в свою очередь поведала про Великий Чертог, пожар и дракона, и каждый с интересом осмотрел следы разрушений. Пока она говорила, Санса чувствовала, как Сандор напрягается рядом с ней. Джон сообщил всем, что именно он освободил запертых в огне людей, и в первую очередь саму Сансу и других северных леди, и все взгляды обратились к Сандору. Его лицо было таким хмурым, что Санса в душе улыбнулась. Он хотел бы сейчас метнуть свою тарелку и уйти отсюда прочь — так чуждо было ему всякое славословие, но не делал этого. Должно быть, ради неё. Скоро беседа потекла свободнее, тут и там слышался смех, а голос Джона Амбера, сидящего неподалёку от Сансы, мог бы поспорить с сигналом боевого рога. Наконец лорд Вилис снова свернул разговор к погибшему семейству Вулфилдов и их землям, оставшимся без наследника, и торжественные речи уступили место расчётливым. Лорд Вилис сообщил, что, поскольку его жена как раз из Вулфилдов, то эти земли должны отойти дому Мандерли, чтобы они могли присматривать за ними и оборонять от всяких бед. Родственные связи, близкое положение и горячее желание защитить бедный люд, оставшийся без лорда, — всё это лорд Вилис продемонстрировал с большой охотой. Несколько чаш вина и убедительная речь решили вопрос в его пользу. Возражений не поступило, а значит, дом Мандерли покинет Винтерфелл, расширив свои земли почти на треть. Шерсть и богатые овечьи стада Вулфилдов были хорошо известны даже за пределами Севера. — Моя дочка Винафрид была помолвлена с проклятым Фреем, таковы были условия мира, но поскольку Рейегар погиб по пути в Винтерфелл, её рука и сердце вновь свободны, и в приданное к ней пойдёт замок Бараньи Ворота! — чуть захмелевшим и крайне довольным голосом распространялся лорд Вилис Мандерли. Санса заметила, как вздрогнула королева Дейенерис при упоминании имени Рейегара. Наверно это имя ей — словно ножом по сердцу, пусть даже его носил отпрыск дома из Речных земель. Большой Джон немедленно заверил, что в его распоряжении двое крепких парней, каждый из которых будет счастлив стать претендентом на руку прекрасной Винафрид. Санса улыбнулась, вспомнив, что старшему из них едва минуло тринадцать, в то время как Винафрид было больше двадцати. Саму девушку никто, ясное дело, ни о чём не спрашивал, и она вспыхнула, но не стала перечить отцу открыто. Или, быть может, давно согласилась с любым его решением. — Что будет с землями Карстарков? — тут же осведомился старый лорд Локк. — Харрион погиб в бою, — ответил король Севера, — и мы будем помнить его вечно. Наследников мужского пола не осталось, но есть наследники женского. Леди Алис встала во главе своего дома, а её муж и сын станут ей опорой и подмогой. Новый дом Тенн появится на Севере и обеспечит нам спокойствие и охрану наших восточных рубежей. Леди Алис не было на пиру — кажется, её ребёнок разболелся, но Сигорн, магнар теннов и вождь своего народа, был здесь в окружении отряда крепких мужчин, и никто не стал перечить этому решению, только Джон Амбер покачал головой и проворчал что-то себе под нос, словно поверить в такое не мог. Лорды обменялись друг с другом понимающими взглядами и, должно быть, приготовились обсудить это после — в гостевом доме и Великом Замке, запив эту новость не одним галлоном вина. После слово взял Робетт Гловер, со скорбью в голосе заявив, что его брат погиб, и оттого земли Гловеров переходят под его руку. Половину его лица скрывала повязка, но Санса знала от мейстера Оливара, что Робетт лишился глаза, защищая Восточные ворота Винтерфелла. — Я требую у леди Аши и … Теона Грейджоя вернуть наших детей, которые находятся пленниками на Железных островах, — громко заявил новоявленный лорд Гловер, сделав паузу перед именем Теона, будто хотел выругаться, но в последний момент передумал. Аша Грейджой, сидящая в дальнем краю высокого стола рядом с Теоном, заверила, что сделает это, когда они с братом вернутся домой. С братом, и никак иначе. Джон позволил Теону уехать, хотя видно было, что ему тяжело даётся это решение. Его предательство не забыто на Севере, пусть Теон и искупил его тяжкими страданиями и участием в войне. Множество добрых людей было бы живо, если бы он не предал Робба, а Винтерфелл, быть может, не сгорел бы дотла и дождался бы возвращения своего молодого короля, но что толку теперь гадать об этом… Прошлое утекло, как река, оставалось только глядеть ему вслед и горько вздыхать. — С вами на Железные острова отправится пятьдесят наших солдат, чтобы сопроводить маленьких Гавена и Эрену домой, — заявил Джон. — Север помнит, что железные люди принесли ему, и я надеюсь, что железные люди будут помнить эту зиму в свой черёд. Лорды Эурон и Виктарион мертвы, а потому вы являетесь наследниками вашего отца. Север отпускает вас с миром, но если ещё один корабль железных людей принесёт войну на Каменный берег, Родники или Медвежий остров, если ещё хоть одна ладья пристанет с мечами и топорами к берегам Темнолесья и Кремниевым утёсам, поднимется к Барроутону или Рву Кайлин, я обещаю вам: Пайк будет взят штурмом, как уже бывало прежде. И разрушен до основания. Те, кто сражался там тринадцать лет назад, подтвердят вам, что Север вернётся и довершит начатое. Верно ли, лорд Амбер, лорд Слейт, лорд Мандерли, лорд Рисвелл и Сандор Клиган? Санса вспомнила, что все эти лорды сражались с отцом на Пайке, но имя Сандора звучало в этом ряду как-то чуждо и странно, хоть он тоже воевал там вместе с северянами и людьми короля Роберта. — Так и будет, — громыхнул Большой Джон. — Мы вернёмся. — Взят и разрушен до основания, — повторил Джон со сталью в голосе. Теон не поднимал носа от тарелки, и оттого принимать взгляд короля пришлось Аше Грейджой. Смуглокожая девица с тёмными глазами сделала это без малейших колебаний. Санса с интересом оглядела её ещё раз. Она не переменила мужской наряд ради пира, и теперь сидела за столом в куртке, подбитой мехом тюленя. Её волосы были коротко острижены, а лицо перечёркивал свежий шрам, но это придавало ей какую–то особую, дикую красоту. Санса видела, какой размашистой морской походкой она шагает по двору, как громко смеётся со своими ближниками и как бросает топорики в мишень, не промахнувшись ни единого разу. Всё в ней стоило внимания, но больше всего приковывал к себе её взгляд: она в окружении кровных врагов, но не чувствует страха. — Железные острова запомнят, — просто сказала Аша, нисколько не смутившись. Джон кивнул и продолжал: — Наследницей дома Сервин после гибели её отца и брата остаётся леди Джонелла. Торрхенов Удел принадлежит леди Эддаре Толхарт, а дом Флинтов во Вдовьем Дозоре возглавит, как и было до этого, леди Лиесса Флинт, — начал перечислять Джон наследников северных замков, и пока он говорил, Санса тоскливо думала, что большая часть домов остались теперь на плечах женщин. Определённо, сыновьям Джона Амбера найдётся, из кого выбирать, — … принесут присягу Винтерфеллу, как бывало прежде, и будут с честью нести имена отцов и хранить их заветы, — закончил Джон свою речь. — Что насчёт Дредфорта? — сверкнула глазами Барбри Дастин. — Лорд Русе и его сын Домерик мертвы… Зима окончена, и больше некому владеть их землями и замком. Джон на короткое время задумался, словно так и не решил, как быть с разорённым Дредфортом. Все его доходы на время зимы перешли к Винтерфеллу, но зима и правда окончилась… Санса посчитала нужным вмешаться: — Вы забыли про леди Джейни, жену Рамси… Болтона. По закону замком теперь владеет она. Гул голосов заглушил последние слова, и сотни недоуменных взглядов разом впились в неё, но Сансе было не впервой стоять одной против многих. Она порадовалась только, что Джейни сказалась нездоровой и не пришла на ужин. Её боль будто не имела никакого значения для этих лордов по сравнению с землями Болтонов, богатыми и населёнными. Её разменяли, словно монету, а после позабыли о ней, ничего не значащей в этой игре. Но Санса не забыла. Она посмотрела Джону прямо в глаза и почувствовала, что он на её стороне. — Рамси был вонючим бастардом, не имевшим никакого права на имя Болтонов, — как змея прошипела леди Барбри. — Однако этого бастарда признал законным король, — заметил кто-то. — Король Ланнистер, — выплюнула леди Барбри, и многие лица обратились к Джейме. Тот встретил их взгляды спокойно и хотел было что-то ответить, но лорд Вилис возразил первым: — Милостью короля Томмена и приказом сира Джейме я был отпущен из плена и со всеми почестями отправлен домой! Я не спешил бы решать, кто тогда был достоин короны, а кто нет. Повсюду пировало зверьё всех мастей, наш Король Севера к тому времени был давно мёртв, Томмен правил на Железном троне, а Станнис — отсиживался на Стене. Выходит, что решение Томмена можно признать законным. — Вот что я думаю о решениях Ланнистеров… — скривившись, плюнул на пол лорд Рисвелл. Джон резко поднял руку, чтобы закончить этот спор, пока тот не перерос в кровопролитие. — Прошу вас не бередить старые раны, милорды. Все прошлые короли давно мертвы, а мы должны решить, каким будет наш новый мир. Я признаю за Джейни Болтон законность владения Дредфортом и всеми прилегающими землями по праву брака с Рамси Болтоном, хоть мне и не по душе те условия, на которых он был заключён, а самому Рамси я охотнее свернул бы шею, чем называл его потомком северных лордов, да и вообще человеком. Но закон есть закон. Леди Джейни может снова выйти замуж, если пожелает. Прямых наследников дома Болтон не имеется, и мы не можем лишить леди Джейни того, что принадлежит ей по праву. Гул возмущённых голосов не умолк, но стал заметно тише. «Все вы стояли в богороще, признавая законным этот брак, отдавая Джейни в лапы мясника. Отчего же сейчас вы так возмущены?!», — хотелось крикнуть Сансе, но она благоразумно молчала, благодарная Джону за то, что он понял. По милости её семьи Джейни испытала то, чего не пожелаешь даже врагу, и теперь хотя бы так она могла возместить ей ущерб. Сейчас замок разграблен, но поздней весной они восстановят там всё, что возможно, чтобы Джейни могла жить спокойно. Быть может, когда время залечит раны, она даже выйдет замуж за достойного человека и будет счастлива… Сансе очень хотелось в это верить. — Девчонке не сдержать одичалых, если они снова полезут к нам, — проворчал лорд Локк. — Не стоит трудиться, харр! Вольный народ достаточно нагостился на юге, и скоро покинет ваши края! — поднялся с места вожак одичалых по имени Тормунд Великанья Смерть, а следом и другие их вожди — Игон Старый Отец, Морна Белая Маска, Сорен Щитолом и те, чьих имён Санса не знала. Вместе они составляли внушительную силу. — Вы точно решили возвращаться? — спросил его Джон с затаённой грустью. — Север велик и смог бы принять вас, если бы вы дали клятву уважать наши законы. Ваша земля так холодна и неплодородна… — У нас не принято отказываться от матери из-за того, что её лицо в морщинах*, — серьёзно заявил Тормунд, и остальные согласно закивали. — Мы всегда будем помнить Короля Севера, давшего нам приют, когда мы искали спасения. Будем помнить северян, шагавших с нами бок о бок и воевавших против холода. Ваши боги и наши боги — одно, и в наших жилах течёт кровь первых людей, о чём нам всегда следует помнить. Клянусь, что каждый, кто позабудет об этом, станет моим врагом. Одичалые, присутствовавшие в зале, заревели на сотню глоток, подтверждая его слова. «Ещё одна война, длившаяся много столетий, окончилась на наших глазах», — подумала Санса. — Остались Хорнвуды, — весомо напомнил лорд Вилис, когда шум утих. — Со смертью лорда Халиса и его сына Дарина наследников по прямой линии не осталось. Леди Донелла, выданная за Рамси, скончалась в его плену. Бастард лорда Халиса Ларенс Сноу, какового намеревались назначить законным наследником Хорнвуда, погиб при нападении мертвецов. По всему выходит, что прямых наследников нет, однако леди Донелла была урождённой Мандерли, а значит, наш род имеет право на эти земли, ежели нет никаких других претендентов. — Лорд Вилис, да вы — истинный сын своего батюшки, — хохотнул Большой Джон Амбер, стукнув кружкой по столу. — Претендент есть, — сказал Джон, посмотрев на Сансу, и у неё отчего-то заныло сердце в предчувствии. — Волей короля Севера я награждаю замком Хорнвуд за верную службу нашему королевству Сандора из дома Клиганов. Да правят этими землями он и его потомки мудро и справедливо, верно служа Винтерфеллу. Санса ахнула, изумлённо глядя на Джона, обернулась к Сандору — тот нахмурился пуще прежнего и с недоверием вскинул глаза на короля. Зал взорвался криками и протестующими возгласами ещё громче, чем от известия о Джейни. — Пса Ланнистеров?! — лорд Рисвелл не скрывал презрения. — Вы шутите, мой король?.. — ошарашенно спросил лорд Вилис, который мысленно, должно быть, уже отписал Хорнвуд в приданное своей младшей дочери Вилле. — Сандор происходит из семьи рыцарей юга, но давно не служит южным королям. Он принёс клятвы Северу и доказал свою верность, храбро сражаясь на Стене. Он командовал гарнизоном Глубокого Озера и отступлением отряда к Винтерфеллу, он лично убил двух Иных и истребил множество мёртвых, он оборонял Стену и Винтерфелл, так, как оборонял бы родной дом, а после, рискнув своей жизнью, спас людей из горящего Великого Чертога. Призываю вас забыть старые распри и принять моё королевское решение! Санса снова повернулась к Сандору. Он смотрел на Джона таким взглядом, точно тот предложил ему стать королём и станцевать в собственной короне. Он даже не нашёлся, что сказать, и неверие пополам с удивлением играли на его лице всеми красками. С кресла встал Большой Джон, который, казалось, подпирал своей головой потолок, и громогласно заявил: — Я поддерживаю такое решение, хотя, видят боги, ещё пару лет назад я сказал бы на это, что наш король спятил! Раздались смешки — чем дальше от высокого стола, тем больше, разрядив напряжённую обстановку. — Я сам по дороге сюда убедился, что Сандор ничем не хуже, чем многие из вас. А то и получше некоторых. В нём есть настоящий север, хоть он и родился в западных землях! И, чёрт подери, если он управился с Иными, то управится и с собственными крестьянами и податями! Громкое слово Большого Джона имело вес, хотя добрая половина лордов выглядела ошарашенной ещё сильнее Сандора и вряд ли в полной мере понимала, что происходит. Санса почувствовала: «пора!», и тоже поднялась с места. Надо действовать сейчас, пока это решение не вызвало споров, которые приведут к драке. Она была взволнована и удивлена не меньше остальных, но решила, что лучшего момента не выбрать. — У меня есть ещё одна новость, которую все должны узнать, — она протянула руку Сандору, и он встал рядом с ней, грозный, высокий, внушительный ничуть не менее Большого Джона. Война добавила ему шрамов, но Санса смотрела на него с любовью и видела того, кого всегда мечтала видеть рядом с собой: настоящего рыцаря и защитника. Она ободряюще улыбнулась ему и с гордостью подняла голову, окидывая взглядом присутствующих. Наверняка Санса с собственным мужем составляли достойную пару, потому что она заметила, что многие лорды потеряли охоту спорить. — Мы с Сандором — муж и жена перед богами и людьми, и эта тайна должна быть раскрыта сейчас, — сказала Санса, улыбаясь той улыбкой, которая всегда чаровала сердца людей. — Но… Леди Санса… Как это возможно? — лорд Вилис был окончательно раздавлен, на его покатом лбу выступили крупные капли пота. — Мы принесли свои клятвы перед чардревом ещё до его отъезда на Стену, и всё это время я ждала его с войны. — Я подтверждаю это, — глухо произнёс Сандор, кажется, не вполне веря, что этот пир ему не снится. — Боги слышали наши обеты, и скрепили их. — Но он же южанин… — пробормотал кто-то своему соседу. — Дезертир и разбойник к тому же, — громкий шёпот резал слух. Барбри Дастин не преминула оскалиться: — Леди Санса, я завидую вашим уму и смекалке. Едва было объявлено о землях для рода Клиганов, как вы немедленно назвали себя его женой. Завладеть Хорнвудом при вашей славе и вдовьем чепце — большая удача. — Выбирайте слова, миледи! — рыкнул Сандор, ощерившись, обожжённая сторона его лица дёрнулась, и он снова стал похож на прежнего злобного Пса, готового растерзать любого, кто обидит хозяина. Леди Барбри брезгливо поджала губы, но воздержалась от дальнейших замечаний. Похоже, его угрозу поняли, как нельзя лучше. — Вашему браку нет свидетелей, этак любой может сказать, что помолился перед чардревом с первой попавшейся девчонкой. Безумие, форменное безумие… — покачал головой лорд Рисвелл. — Свидетели есть, — вдруг раздался голос, и Санса повернулась к дальним столам. — Я был свидетелям их клятвам, — вышел вперёд невысокий человек с гербом на колете, изображающем три яблочных огрызка. Немало людей потешались над этой эмблемой, но не всякий мог бы проявить такую же доблесть в бою. Сир Лотор Брюн. Славный сир Лотор. Санса благодарно улыбнулась ему. — Леди Санса и Сандор Клиган принесли свои клятвы перед ликом богов ещё до начала войны, и я был тому свидетелем. Обряд был проведён, как полагается по северным обычаям, и двое стали одним, — спокойно продолжал сир Лотор, и Санса невольно задумалась, вправду ли он видел их или же просто врёт ради её благополучия. — Я тоже могу подтвердить эти слова, — неожиданно прозвучал другой голос — тихий, но твёрдый. — Я был свидетелем их браку, — повторил громче Теон Грейджой. Леди Барбри закатила глаза и презрительно фыркнула, но не стала возражать, может быть, потому, что Сандор слишком красноречиво буравил её взглядом. Джон разрешил возникший спор. — Этот брак совершён с моего дозволения, имеет свидетелей, скреплён старыми богами, и потому признаётся законным. Сейчас я прошу всех утихомириться и выслушать то важное, что я должен сказать вам, — он замолчал, ожидая тишины. — Теперь, когда наши внутренние вопросы разрешены, я сообщаю вам, что Север преклоняет колено перед Дейенерис Таргариен, королевой андалов, ройнаров и первых людей, кхалиси Великого травяного моря, Матерью Драконов. Я встал во главе королевства по вашему слову и завещанию моего брата. Я взял эту корону, когда пришла нужда, но сегодня сложу её перед Победительницей Зимы. Люди в зале в один голос ахнули. У Сансы при этих торжественных и скорбных словах ёкнуло сердце, но в душе, кажется, она уже заранее знала, какое решение будет принято, пусть и не могла до конца с ним смириться. Лорды мгновенно потеряли интерес к её браку, во все глаза глядя на Джона. Она сжала руку Сандора, и они уселись на свои места. Джон и Дейенерис встали возле трона древних королей Зимы — красивые, величественные и такие схожие, одетые в чёрное, с длинными волосами и бледными лицами, окружённые королевскими гвардейцами Дейенерис, облачёнными в снежно-белую шерсть и белые латы. Джон медленно снял с себя корону и дрожащими руками передал её Дейнерис. Королева была невысокой и хрупкой, Джон был куда выше её, но вместе они смотрелись, словно пара прекрасных чёрных лебедей, кружащихся на воде в танце. Люди замерли, и, казалось, затаили дыхание. Север прямо на их глазах перестал быть отдельным королевством и снова становился частью Семи объединённых королевств. Недолгие годы раздробления прошли, оставив после себя горе и смерти, но доблесть и подвиги тоже. Грядёт новая эпоха и новый король. Королева. Дейенерис бережно приняла корону и передала её в руки Барристану Отважному. Санса с тоской смотрела, как её убирают в драгоценный ларец. Девять железных мечей на обруче из кованой бронзы, покрытом рунами первых людей. Корона, которую Робб выковал для своего юного и древнего королевства. Корона, которую он носил с честью, пока не повстречал свою смерть… У Сансы ком стоял в горле, ей хотелось плакать, но она так и не выжала из себя ни слезинки. Зато леди Джонелла Сервин плакала вовсю, хлюпая носом и утираясь платком. Сансе казалось, что многие мужские глаза увлажнились, но трудно было понять — быть может, это просто отражался свет очагов. В звенящей тишине Джон преклонил колени и произнёс вассальные клятвы. Санса вцепилась в руку Сандора так, что у него наверняка останутся синяки. Он сжимал её крепко, не выпуская. Вот и всё. Новый мир, новая эпоха и новая жизнь. Остаток вечера Санса провела в полнейшем смятении, как, впрочем, и добрая половина других северян. Скоро разговоры возобновились, принесли новые блюда, и люди снова принялись за еду. Слуги вовремя вкатили ещё несколько бочек вина, которое пользовалось большим спросом, а в дальнем углу пронзительно запищали волынки. Дейенерис почти сразу покинула пир, предоставив всем перемывать ей кости в своё удовольствие. Санса что-то ела и пила, не разбирая вкуса, кажется, даже с кем-то разговаривала, но большую часть времени сидела, словно оглушённая, и глядела в пустоту, нервно поглаживая большую руку Сандора. Голод и жажда не мучили её — одна только скорбь по утерянному королевству и по родным, которые верили в него. Но иного пути не было — это было ясно как день. Сложный выбор, который невозможно сделать правильно. Тяжёлая доля человека, носящего корону. Большой Джон Амбер горевал не меньше её, потому что вином, которое он сегодня влил в себя, можно было напоить четверть войска. Он, однако, был вполне бодр, лишь язык во рту ворочался чуть медленнее, чем обычно. — Сандор, Иные тебя задери, — воскликнул он, явившись рядом с ними и обдав Сансу винным паром. — Ты не говорил мне, что женат на самой красивой женщине на свете! — при этих словах он легко приподнял Сансу вместе со стулом и передвинул её в сторону, намереваясь втиснуться между ними. — Верни мою жену на место, седьмое пекло! — прорычал Сандор, который, кажется, давно начал закипать и уже готов был взорваться. Большой Джон расхохотался и снова взметнул Сансу в воздух, пока та вцепилась в свой стул в надежде не свалиться вниз. Амбер плюхнулся на освободившееся место леди Флинт и восторженно пробасил: — Леди Санса, вы открыли опасную дверцу! У меня есть дочери, и теперь я боюсь, не станут ли они своевольничать, сбегая приносить клятвы в темноте. — Не стоит беспокоиться, Джон, — рассмеялась Санса. — Я уверена, что они уважают мнение своего дорогого батюшки. — Это верно, — протянул тот, повернулся к Сандору и ткнул его кулаком в плечо. — А, Сандор, помнишь, как мы с тобой повстречались впервые в снегах возле Стены? Ты тогда ухлопал обоих Иных, и я подумал: вот этот человек достоин моего уважения. Помнишь, какие они были — холодные, сморщенные… Что-то стрекотали друг другу, будто дрозды на ветке. Как ты их, а? Раз-два, и оба растаяли, как сосульки. Я просто глазам своим не поверил. За это тебе надо было выдать и Дредфорт заодно, слишком он хорош для какой-то девчонки. Сандор закатил глаза совсем как леди Барбри недавно. Вести разговоры у него явно не было настроения. — Плевать я хотел на Дредфорт, — отрывисто бросил он, поднялся и, потянув Сансу за руку, без прощания пошёл к дверям. Санса оглянулась, стараясь смягчить улыбкой невежливый уход, но Джон Амбер ничуть не обиделся, наоборот. — Правильно, мрачная вонючая дыра этот замок… — забурчал он им в спину. — Ох, что-то я набрался сегодня… Эй, несите-ка сюда ещё вина! Санса с Сандором вышли во двор, где было так тихо после шумного зала, что в ушах звенело, и в молчании пошли по нему. Сандор шёл чуть впереди, и Санса чувствовала, что он разъярён и с трудом сдерживает себя. Она подождала немного в надежде, что он успокоится, но напрасно. Санса тихо тронула его за локоть:  — Сандор… Он резко повернулся к ней и проскрежетал каким-то сдавленным злым голосом:  — Проклятье, Санса, если это ты всё подстроила, то я не знаю, что сейчас тебе сказать. Она давно не видела его таким взбешённым. Сандор смотрел на неё тёмными, полными гнева глазами, обожжённый угол рта нервно кривился. Если бы она не знала его достаточно хорошо, то могла бы испугаться. Санса выдержала его взгляд, и вдруг ей показалось, что она уловила в его глазах что-то ещё, кроме злости. Неужели он… боится?.. Боится не справиться с выпавшей честью?.. Она ничего не просила у Джона и, видят боги, не собиралась просить — он решил всё сам. Сандор так злился, точно был не рад произошедшему. Должно быть, он считает замок, который заслужил по праву, какой-то подачкой, какую она выпросила у любимого братца, чтобы устроить свою жизнь с бродягой. Слова леди Барбри наверняка проникли ему в душу и свернулись там ядовитой змеёй. Но Санса больше не была робкой девочкой, которая боится его гнева. Она вздохнула и сказала себе — надо набраться терпения, это пройдёт. Ему просто нужно время, чтобы привыкнуть. — Санса, я… — продолжал полыхать он. Санса прижала палец к его губам и сказала, глядя ему в глаза: — Сандор, пожалуйста, остынь. Это полностью решение Джона. Я ничего не знала. Поверь, я не стала бы просить. Это прозвучало как-то устало, но вместе с тем твёрдо и, по-видимому, убедительно. Сандор замолчал и посмотрел на неё в замешательстве. — Но я думал… Санса не дала ему договорить. — Прошу тебя, не будем сейчас, я так устала. Давай подумаем обо всём утром. Они прошли в молчании ещё десяток шагов. Сандор наконец как будто смягчился. Остановившись, повернулся к ней, взял её руки в свои, и, помедлив, проворчал: — Пекло, Пташка, ты так хороша сегодня… Подари свои чёрные платья этой сучке Барбри… Сгрёб её в объятия и поцеловал, больше не заботясь о том, что их могут увидеть. Утром Санса поднялась засветло. Поспать как следует ей не удалось, но, несмотря на это, она ощущала удовлетворение и спокойствие — теперь, когда самое важное свершилось, можно наконец неспеша подумать обо всём, а отдохнуть у неё ещё будет время. Воспоминания о минувшей ночи румянили её щеки и отзывались во всем теле тягучей, но приятной истомой. Её внезапно настигло странное желание отнести в библиотеку том «Песен и сказаний Семи королевств», который так и лежал в её покоях. Её собственная сказка сбывалась на глазах, и больше она не нуждалась в придуманных героях с их невероятными подвигами и вечной любовью. У неё они были свои. Она зажгла свечу и спустилась в подвал, пока заменяющий сгоревшую библиотечную башню, прошла меж рядов книг. Мейстер Оливар привёл здесь всё в порядок и кое-что восстановил, но большей частью прекрасная древняя библиотека Винтерфелла была утеряна — сожжена при пожаре в замке, а после её остатки были испорчены во время разграбления. Санса подошла к полке и с удивлением заметила, что в такую рань она здесь не одна. За столом корпел полный парень, которого она узнала сразу: Сэмвел Тарли что-то писал на исчерканном пергаменте. Толстая восковая свеча догорала, ещё пять огарков лежали рядом. — Доброе утро, — поприветствовала его Санса. — Доброе утро, миледи, — застенчиво проговорил он. — Вы тоже решили в такой ранний час посетить библиотеку? — О, вовсе нет. Я просидел тут всю ночь и даже не заметил, что настало утро. — Наша библиотека когда-то стоила того, чтобы засидеться здесь, — грустно улыбнулась Санса. — Мейстер Оливар сказал мне, сколь многое сгорело. Я бы дни и ночи проводил здесь, изучая эти сокровища, но увы… — Чем вы сейчас заняты? — осведомилась Санса, глядя на пергамент, покрытый строками, перечёркнутыми и заново написанными, залитыми чернилами. — Я пишу свой труд, — потупился Сэм. — Я учился в Цитадели, но не успел выковать все звенья, однако никто не запрещает мне писать. Надеюсь, всё сложится, и я когда-нибудь смогу дать вам его прочесть. — Как же он называется? — полюбопытствовала Санса. — Ох, — смутился Сэм. — Это о прошедшей войне. Я думаю назвать его «Песнь льда и пламени».