Ветер с севера

В сердце моём война Между тьмой и светом. Зачем она?.. Не найти ответа. В сердце тает лёд в ожидании срока, Но тебя зовёт не моя дорога… Йовин

Ей снова снился Тарт. Высокие берега и чайки, кричащие над волнами. Корабли и невероятные закаты, красящие море во все оттенки пурпурного и изжелта-розового. Снились водопады, солнечные блики на воде, скрип снастей и запах пристани, многоцветный и яркий, отдающий заморскими специями и удивительными приключениями. Снился отец и Закатный замок, погружённый в тишину. Сколько часов она провела там в мечтаниях, сколько надежд возлагала на будущее… Таких, какие может лелеять лишь юная девушка, живущая в довольстве и безопасности, ждущая от жизни неведомых чудес. Тарт редко являлся ей во снах этой зимой — чаще кошмары и кровь, но теперь пришла весна, и всё светлое, что ещё хранила память, вернулось. Тепло солнца и свежесть морского воздуха обволакивали её, и верилось, что она там, дома. Сладкая и пока неисполнимая мечта. Они с Джейме уснули только перед рассветом, проговорив всю ночь. Темнота укрывала их лица, но под её покровом голоса звучали как-то особенно ясно. Бриенна никогда ещё не чувствовала себя такой счастливой, как этими северными ночами. Казалось, будто всё так, как должно быть, и рядом он — такой необходимый. Именно тот, в ком она всегда нуждалась, о ком мечтала давным-давно и не могла определить эту мечту. В эти тёмные часы она не казалась себе уродливой и глупой — всего лишь самой собой. Это были запретные ночи, неправильные и постыдные, из тех, что порочат добрую репутацию любой девицы, но слухи, бродящие о ней, навряд ли можно сделать хуже, чем они есть. Все давно уже считали её убийцей и предательницей, и какая разница, что теперь за глаза называют любовницей Джейме Ланнистера… Всё это было неважно зимой, не стало важным и сейчас — лишь бы быть рядом. Хотя бы то короткое время, что им отведено. Тёплая нега полусна окутывала так мягко и уютно, что не хотелось открывать глаз. Утро снова явит всему миру её безобразие, и хуже того — явит его Джейме. Так ещё можно было притвориться, что сон не окончен, и его волшебная сказка окружает тебя, а в сказках, как известно, все девицы прекрасны. Даже Бриенна Тарт. Иногда Джейме оставался с ней до рассвета, но чаще уходил раньше, чтобы слуги не застали его в её постели, и тогда утром Бриенна смотрела на его примятую подушку и улыбалась. Они так долго были неразлучны, вместе прошагали полсвета и выпили на двоих чашу горя и испытаний. Они были вдвоём. Это осознание наполняло её чистым счастьем, и казалось, будто солнечные лучи пронзают насквозь и согревают душу, заледеневшую за годы одиночества и презрения. Наконец Бриенна нехотя открыла глаза, но тут же заметила что-то на соседней подушке, и её иглой кольнуло нехорошее предчувствие. Спросонья ей привиделся маленький свёрток синей парчи, но едва она продрала глаза, как поняла, что это цветок. Зимняя роза. Сердце бешено заколотилось, словно она увидела на собственной постели змею. «Это всего лишь цветок», — сказала она себе, хотя вряд ли могла разумно объяснить, что её так смущает. Зимние розы расцвели в теплицах Винтерфелла сразу после окончания войны. Этим цветам не нужно столько света и тепла, сколько обычным розам. Они растут в суровых условиях и только крепнут от холодов и лишений — объясняла ей как-то Санса. «В точности, как моя любовь». Она ненавидела розы. С того самого дня, как сир Роннет швырнул цветок ей в лицо. Та роза была алой, как капля крови. Эта была нежно-синей, точно мороз убил в ней красную краску, точно выпил самую душу, обратив её в лёд. «…И он исчез, лишь зимняя роза На подушке осталась лежать». Песня одичалых. Бриенна слышала её десятки раз и находила в ней особую красоту, но сейчас её слова отдавали какой-то невыразимой печалью. Быть может, Джейме просто хотел подарить ей цветок, не вспомнив о том, что она терпеть не может розы. «Я готова полюбить их ради тебя», — подумала она, взяв её. Острые шипы могли бы исколоть ей пальцы, но даже им не под силу ранить её грубые, покрытые мозолями руки. Роза была такой нежной, что сердце щемило. «Я не создана для цветов, а они не созданы для меня», — подумала Бриенна, но всё равно поднесла холодные лепестки к губам и поцеловала их. Её любовь была похожей на этот драгоценный цветок — выросшая среди холода и снега, крепкая и такая нежная, что хотелось плакать от счастья. «Нужно найти для неё вазу. Нельзя, чтобы она завяла до срока». Бриенна прижала розу к груди и села. Судя по свету за окнами, на дворе давно был день. Нередко, проведя без сна всю ночь, она просыпалась только к полудню и после стыдилась этого, но Джейме говорил, что она заслужила отдых в тепле и покое после всего пережитого. «Сегодня день отъезда королевы», — вдруг мелькнуло у неё в голове. Бриенна чуть не подпрыгнула на месте. «Глупая, глупая, как ты могла об этом забыть». Джейме зачаровал её, заговорил и погрузил в сладкое тёплое счастье, заставив позабыть осторожность, хотя порой она всей кожей чувствовала угрозу, повисшую в воздухе. Этой зимой Джейме воевал за Винтерфелл, но королева драконов безжалостна к врагам, а Джейме, по всему выходило, враг наихудший. «Он убил её отца. Что с того, что он пытался защитить целый город, если об этом никто не знает?». Джейме слишком горд, чтобы оправдываться, и слишком задирист, чтобы держать язык за зубами. И он в опасности, хотя война уже окончена. Мысли бегали в голове, как испуганные тараканы в тростнике, пока Бриенна разыскивала брошенную одежду и спешно натягивала её на себя. Позабытая роза осталась лежать на постели. Бриенна протянула руку к ножнам на стене и в который раз с горечью осознала, что Верного Клятве у неё больше нет. Он исполнил свои клятвы и вернулся к Старкам. Теперь у неё есть честный стальной меч, не самый лучший, но и не из худших. И он не сравнится с валирийской сталью так же, как ни один рыцарь не сравнится с Джейме Ланнистером. «Я один в своём роде», — сказал он Кейтилин Старк годы назад, и был прав. Бриенна набросила на плечи плащ и толкнула дверь. Когда Джейме уходил, он не запирал её. Здесь, в гостевом доме, им некого было бояться. Но в этот раз дверь не поддалась. «Я заперта», — холодным эхом отозвалось в груди. Окна в её покоях узкие и заложены решётками, а двери крепки, как в настоящей темнице: северяне всё делают на совесть. «Кто меня запер? Джейме или кто-то другой?» Не было ответа. Бриенна покраснела, вообразив, как громко ей придётся кричать и молотить ногами, чтобы её выпустили. «Что всё это значит, хотела бы я знать». Она злилась на себя. Она совсем потеряла бдительность и позабыла, что даже в самом безопасном месте нужно быть настороже. Волки, драконы и пауки окружали её этой зимой, и она остро ощутила, как соскучилась по дому. «Это моё наказание за то, что я посмела оставить его». Она пыталась сообразить, сколько сейчас времени, и от волнения не смогла ничего понять. «Что если Джейме ушёл сам?.. Бросил тебя, глупую доверчивую девицу, и решил отправиться в столицу один, чтобы ты наконец от него отвязалась». Эти размышления казались отравленными, но она никак не могла от них избавиться. «Он никогда бы так не поступил», — в конце концов решила она, но её уверенность была непрочной, как весенний лёд. «Это всё королева драконов. Джейме говорил, она не позволит ему жить». Эта мысль придала ей смелости, и Бриенна заколотила в дверь. Когда насмерть перепуганная служанка открыла её, притащив запасной ключ, Бриенна вся раскраснелась и глотала горькие слёзы обиды. Она сама не могла понять, что с ней творится. В душе бушевала буря, будто там боролись два незнакомых ей человека. «Он бросил тебя», — говорил один. «Он в опасности, ты нужна ему», — твердил ей другой. Бриенна ураганом вырвалась из комнаты и быстро спустилась вниз, без особой надежды подёргала дверную ручку покоев Джейме и прошагала через общий зал, переполошив прислугу, о чём-то болтавшую в углу. Её проводили любопытными взглядами: теперь им хватит разговоров на неделю вперёд. «Они пришли посмотреть на идиотку, которая спала, пока её запирали в собственной комнате». На улице начался дождь. Противная морось, грозящая затянуться до самого вечера, а то и дольше. Она холодными каплями проникала под одежду, пронизывая насквозь, и была так же тосклива, как сумрак в душе Бриенны. Дождь стекал за шиворот, поливал лицо и заставлял волосы липнуть ко лбу и щекам, делая его ещё уродливей. Двор был изъезжен полозьями саней и колёсами телег, вытоптан сотнями ног и представлял собой грязное скользкое месиво. Джон отдавал приказ расчищать снег, но ещё несколько раз, словно прощальный привет от ушедшей зимы, он принимался идти, заставляя людей замирать и, затаив дыхание, думать: неужто зима вернулась?.. Бриенна не знала, куда шла. То ли надеялась развеять свои сомнения, наткнувшись на Джейме во дворе, то ли хотела сразиться с врагом, имя которому — любовь. В замке ли королева? Солдат не было видно, но они стояли лагерем за высокими стенами Винтерфелла. Северные лорды собирались по домам или уже разъехались. Где Джейме может быть сейчас? Снова возле разрушенной башни? Но от неё остались одни руины после того, как вниз рухнул огромный ледяной дракон. Где ещё? В арсенале, в кузнице, в богороще?.. Этот замок слишком велик. Да и что толку гадать, Бриенна сердцем чувствовала, что его здесь нет. Вконец устав от метаний, она направилась к Сансе, но даже и ту не смогла сразу отыскать. «Как ты собиралась разыскивать её по всем Семи королевствам, если не можешь найти в одном замке, глупая?» — снова напустилась она на себя. Наконец служанка с полными вёдрами воды смилостивилась над ней и сказала, что леди, должно быть, шьёт в комнате на третьем этаже. Бриенна никогда не была тут прежде. Северные леди подолгу рукодельничали здесь, а ей было чуждым это искусство, и её успехи в нём были не столь блестящи. Бриенна на мгновение представила, как выглядела бы в мужской одежде, сгорбившись над крохотными пяльцами в больших руках, и поморщилась. Она с замиранием сердца прислушалась и тихо постучала, боясь застать других компаньонок Сансы, но та была одна. Она склонилась над шитьём и бережно разглаживала руками рисунок, образованный длинными рядами стежков. Бриенна ступила в комнату медленно, точно входила к своей судьбе. Надо было сразу идти к Джону, но ей не хотелось отвлекать лорда Винтерфелла такими разговорами. Пожалуй, из всех людей, находящихся в этом замке, только Сансе она могла доверить свою тайну. — Леди Бриенна, — Санса подарила ей лёгкую улыбку, но Бриенне показалось, что в ней не было тепла. Или, быть может, леди Севера гложет печаль, которая всегда изгоняет с лица искренние улыбки. Санса рассматривала её с незлым интересом, и Бриенна в красках вообразила, как она сейчас выглядит. Громадная, плосколицая и грубая, с взъерошенными мокрыми волосами и растерянным взглядом. С плаща на пол каплет вода, а на лице написано, что она вот-вот разрыдается. — Леди Санса, — Бриенна попыталась улыбнуться в ответ, но вышло криво. — Я… я прошу прощения, что я в таком виде. На улице дождь. Санса посмотрела за окно. — Вам не за что извиняться, любой бы вымок в такую погоду. Бриенна так и не решила, с чего начать. Слишком многое нужно было узнать, и каждый из этих вопросов рвал сердце на части и словно срывал с души невидимые покровы. — Я до сих пор не поздравила вас с вашей свадьбой, миледи. Сандор — достойный человек, мы много миль прошагали рядом, — Бриенна попыталась начать этот разговор хоть сколько-нибудь учтиво. Не станешь же прямо кричать «где Джейме Ланнистер?». Она думала, что разревётся, если узнает ответ. — Спасибо, — грустно улыбнулась Санса. — Наша свадьба была слишком давно, так что все сроки поздравлений вышли. Но мне приятно слышать ваше мнение о нём. Разговоры об этом браке не утихали с самого пира. Бриенна была безмерно удивлена, но и рада тоже. Казалось, будто древняя баллада о разлучённых войной влюблённых ожила прямо у них на глазах. Она невольно вспомнила, с каким лицом Джейме, сидевший рядом, выслушал эту новость. Он уставился на Сандора и Сансу, как на призраков, явившихся в чертоге, и не мог ничего сказать не меньше пяти минут. Бриенна улыбалась, видя его таким. Эти воспоминания придали ей смелости. — Королева… Дейенерис Таргариен. Она уехала? — Сегодня сразу после рассвета. Её ждёт дальний путь, и лучше проехать засветло хотя бы какую-то его часть. — Она направляется в столицу? Бриенне казалось, что Санса опасается глядеть ей в глаза, уж слишком придирчиво она рассматривала своё шитьё. — Да. Прямиком по Королевскому тракту на юг. С ней её войско и дракон. — Ваш брат сопровождает её? — Мои брат и муж командуют отрядами, которые провожают лордов и одичалых по домам. Джон решил лично сопроводить вольный народ хотя бы первые лиги пути, чтобы не случилось никаких недоразумений. Бриенна наконец спросила напрямик: — Сир Джейме. Он тоже едет на юг? Санса запунцовела и надолго замолчала, точно не могла придумать, что сказать. — Мне жаль, Бриенна. У неё остановилось сердце. — Что вы имеете в виду? — Я знаю, что вы любите его, — продолжила Санса, глядя в пол, — но мир изменился, и нами правит новый король. Королева. Никто не смог бы запретить ей свершить правосудие, которого она ждала долгие годы. Бриенна похолодела и замолчала, переваривая услышанное. Санса продолжила каким-то сдавленным голосом: — Дейенерис объявила нам, что это давнее преступление, за которое он должен быть осуждён. Убийство своего короля, каким бы он ни был, — тяжкий грех в глазах богов и людей. Но Эйерис был не только её королём, он был её отцом, вы помните это. Сир Джейме нарушил свои священные обеты, перерезав ему горло, а в город тем временем вошли войска его отца. Старки сражались на их стороне, и мы можем понять этот поступок, но Дейенерис… Боюсь, она не из тех, кто смиренно терпит, когда с ней спорят. Теперь она — королева, и мы принесли ей клятвы верности. Её войско и её дракон — этого слишком много даже против целого нашего гарнизона. Джон умолял её не делать этого, но кто может приказывать дракону?.. Бриенна смотрела на Сансу и словно не понимала её слов. — Джейме, — произнесла она наконец, с усилием стряхивая оцепенение. — Его насильно заковали в цепи? — Нет. Сир Барристан озвучил ему волю королевы. Сир Джейме согласился с этим решением, просил только ничего не говорить вам. Я… Я не знала, как вам сказать. Простите. Бриенна отстранённо подумала, что Санса сейчас заплачет. По чему она льёт слёзы — по загубленной жизни Джейме или по потерявшему независимость Северу?.. Вдруг вспомнилось, о чём Санса говорила совсем недавно. «Джейме искалечил её брата, Джоффри погубил отца, а лорд Тайвин — убил другого брата и мать, позволил сжечь Винтерфелл. Семья Джейме разрушила весь мир этой юной женщины. Можно ли винить её за то, что ей не больно?». — Когда состоится суд?.. — Королева решила судить его в столице, там же, где сир Джейме совершил своё преступление. Быть может, лорд Тирион предложил ей это, — вдруг оживилась Санса. — Наверняка он сумеет отговорить Дейенерис. Они ведь родные братья. «Братья, разделённые кровью». Бриенна чуть не хлопнула себя по лбу. Половина дня потеряна. Да и что она сделает против дракона и сотен Безупречных? Её не пустят к королеве: Дейенерис видела их с Джейме и решит, что оставленная любовница прибыла требовать своего любовника назад. Настоящее посмешище. Бриенна помнила королеву — красивую, но холодную. Она словно окаменела в своём горе. Суд над убийцей отца — всего лишь очередное незавершённое дело, которое ждало её на Севере. «Что если рассказать ей о тайниках с диким огнём и желании Эйериса сжечь столицу? Поверит ли она словам женщины, делившей постель с убийцей?» Бриенна не знала, что ответить. Силы покинули её. — Мне так жаль, — в который раз искренне произнесла Санса, но Бриенна не слышала её сожалений. Какой в них прок, если Джейме везут на смерть? — Простите, леди Санса. Мне пора. Вы как-то сказали, что не примете мои клятвы и не станете меня удерживать. Я хотела бы покинуть ваш замок. Сейчас. — Вы последуете на юг? Боюсь, королева не примет вас… — Санса раскраснелась сильнее прежнего. — Я не поеду к королеве. На неё надежды нет. Но есть другой человек, который может поверить и помочь. Санса выглядела по-настоящему расстроенной. Бриенна, напротив, обрела решимость. Леди Севера встала и взяла её за руку. Тонкие длинные пальцы казались крохотными по сравнению с большой ладонью Бриенны. — Прошу, не рубите сгоряча. Подождите хотя бы, пока окончится ливень. Я снаряжу вам лошадь и соберу припасов в дорогу… Бриенна. Спасибо, что ты прибыла к нам тогда, когда мы так в этом нуждались. И прости меня, что я не смогла отстоять то, что тебе дорого. Санса сжала её руку. Ей на глаза навернулись слёзы. — Никто не может спорить с драконом, — сказала Бриенна и, кивнув, вышла за дверь. Она хотела собрать свои вещи и разыскать Подрика, чтобы попрощаться с ним. Он нашёл новый дом, стал рыцарем, и у него есть любимая девушка, а леди Санса наверняка позаботится о них. Знать, что он счастлив, было так важно, словно он был её родным сыном, которого у неё никогда не было и не будет. Её клятвы исполнены, и на Севере она больше никому не нужна. Теперь путь лежит на юг. Поиски Подрика оказались не успешнее поисков Сансы. Весь замок будто вымер. Сандор, должно быть, поехал провожать Большого Джона Амбера, а король сопровождает одичалых. Бриенна решила, что Под уехал с ними. «Так даже лучше. Прощаться — горько, слишком горько». Она вернулась в свою комнату и принялась собирать вещи. Зимняя роза лежала на её постели и выглядела особенно одинокой. Когда Бриенна выезжала из Красного замка на поиски Сансы, она понятия не имела, куда ей лучше последовать. Сейчас её путь был ясен. Бриенна занималась сборами почти треть часа. За это время дождь если не прекратился вовсе, то уж точно ослаб. Скоро служанка принесла ей в комнату поднос с едой. «Это моя последняя трапеза в Винтерфелле, больше меня здесь ничто не держит». Она проглотила яичницу с ветчиной, запила тёплым молоком и оглядела комнату. Она жила в ней, но скоро тут поселится кто-то другой, точно её никогда и не было. Она подошла к постели и бережно взяла в руки зимнюю розу, символ её горькой любви. Обернула её в холстину и положила в поклажу. Теперь окончательно всё. Конюшонок, постучавший в покои, доложил, что лошадь готова. «Прощай, Винтерфелл. И прощай, Север. Вы подарили мне боль и счастье напополам». Она взвалила на себя сумки, захлопнула дверь и размашисто прошагала через двор в конюшню с намерением никогда не оглядываться. Однако она быстро рассталась с мечтами покинуть это место незаметно: её ожидали Санса, Подрик и сир Хиль. Мужчины были облачены во всё дорожное — должно быть, только недавно вернулись, Санса куталась в тёплый меховой плащ. Бриенна вошла и остановилась возле стойла. Гнедая в яблоках, крепкая лошадка северной породы фыркала и хрупала сухариком, возле неё стояли полные торбы овса и ещё какие-то мешки. «Этого слишком много», — бегло окинула их взглядом Бриенна. — «Я и половину едва ли увезу». — Леди Бриенна, — расшаркался Хиль Хант. — Думали тихонько сбежать? Не выйдет, у нас длинные уши и зоркие глаза. — Сир Хиль, — кивнула ему Бриенна. Пожалуй, она уже сроднилась с ним за время их долгих путешествий. Подрик молчал и смотрел на неё насупившись, будто был за что-то обижен. Леди Санса улыбалась, но улыбку портили две длинные дорожки слёз, катившиеся по щекам. — Спасибо, миледи, — сказала Бриенна. — Спасибо и прощайте. Я надеюсь, вы будете счастливы. — Я не отпущу вас так просто, — гордо вскинула голову Санса. — Мне не отблагодарить вас за всё, что вы сделали для меня, моей матушки и Севера. Вы храбро сражались, защищая нас, и вы — настоящий рыцарь. Я много думала об этом. Мы говорили с Джоном, и он позволил мне сделать это. У меня для вас мой последний дар, Бриенна. Санса посмотрела на Подрика. Тот поднял со скамьи длинный свёрток и развернул плащ, в который были замотаны до боли знакомые ножны. — Этой сталью когда-то владел мой отец. Но потом Лёд стал огнём и совершил множество славных деяний в ваших руках. Я дарю его вам. Бриенна оторопела: — Не стоит, миледи. Это слишком дорогой подарок, и я ничем его не заслужила. У Сансы дрожали губы. — Неправда. Берите. Вы назвали этот меч Верным Клятве, и он может принадлежать лишь вам одной. У Бриенны перехватило дыхание. Меч. Первый подарок Джейме и самый прекрасный, не имеющий никакой цены. Она подошла к Сансе и обняла её так крепко, что у той, должно быть, затрещали рёбра. Сир Хиль подмигнул ей и пожал руку. — Я поехал бы с вами, миледи, но боюсь, это дело бесполезное. Вашего согласия мне вовек не добиться, зато леди Джонелла приняла моё предложение. — Я поздравляю вас, сир, — Бриенна не могла сдержать улыбки. После она повернулась к Подрику. — Прощай, Под. Я всегда буду помнить то, что мы вместе пережили. — Миледи, я еду с вами, — произнёс тот, подняв на неё гневные глаза. — Нет, ты не можешь. Не должен. Ты теперь рыцарь и должен остаться здесь. Ты больше не мой оруженосец и волен делать всё, что вздумается. Я уверена, леди Санса подыщет тебе место. — Я рыцарь, и еду, куда пожелаю. Я буду сопровождать вас. Сир Джейме и мой друг тоже, я должен выручить его из беды. Так велит мне честь. Бриенна поняла, что должна смолчать, иначе расклеится окончательно. Она не хотела брать его с собой, Подрик сам принял это решение. В конце концов, если ничего не выйдет, она всегда уговорит его вернуться на Север. Пока они прощались и вьючили лошадей, дождь окончательно перестал, и бледно-жемчужное небо пронзили лучи клонящегося к закату солнца. День почти потерян, войско ушло далеко вперёд. Пожалуй, нет никакого смысла их догонять: через толпу наёмников и Безупречных ей не пробиться к королеве, да и что она ей скажет?.. Лорд Винтерфелла и Хранитель Севера не смог отговорить Дейенерис, куда там какой-то девице с мечом. Лошади чавкали копытами по укатанной снежной каше, но ближе к ночи та укрылась хрустящей ледяной коркой. Бриенной овладело какое-то усталое отупение. Они столько времени жили на грани, когда каждый день мог окончиться смертью, что любые чувства теперь казались вымороженными. Кроме её любви к Джейме. Ей двигала суровая сосредоточенность, а места для страха или стыда больше не осталось. К десятому дню пути дорога раздвоилась, и одна снежная колея отвернула влево, а другая, утоптанная и широкая, отмеченная следами сотен ног и копыт, вела прямо на юг. Королевский тракт. Войско двигалось быстрее, чем можно было от него ожидать. Бриенна думала, что они с Подом нагонят их уже на второй день, но дисциплинированные Безупречные шагали гораздо скорей, чем она надеялась, и цель была недосягаемой, как всегда. «Жив ли он ещё?» — иногда спрашивала она себя. «Вспоминает ли нас и эту зиму?» Глупый вопрос. Разум был уверен, что да, но сердце невольно дрожало в страхе быть осмеянной и брошенной. «Я сделаю всё, что в моих силах, Джейме Ланнистер. Ради тебя и ради всего, что нас связывает». На развилке Бриенна тоскливо посмотрела на уходящий на юг путь и повернула налево. «В Белую Гавань. Я или обгоню их, или совершу одну из самых больших ошибок в своей жизни». Их кони были выносливы, но Бриенна полагала, что путь по разорённым Речным землям может их самих свести в могилу раньше срока. Навряд ли крестьяне уже вернулись в собственные дома, а таверны и постоялые дворы открыли свои двери, наверняка они всё ещё боятся мёртвых. Люди, прибывшие из Белой Гавани вместе с лордом Вилисом, судачили, что море стряхнуло с себя ледяные оковы довольно быстро — и трёх дней не прошло, как громадные дробящиеся льдины стало выкидывать на берег. «Море не любит неволи. Оно беспокойно по сути своей», — говорил один старик из одичалых, что жили на Стылом берегу. Рассказывали, что особо отважные капитаны уже бороздили моря, не боясь северных штормов, и Бриенна молилась всем старым и новым богам, чтобы хоть один из них был достаточно смел для путешествия в столицу. Смирные коньки привычно топали по снегу, и Бриенне казалось, что в них есть что-то от оленей и лосей — когда овёс вышел, они ощипывали еловые ветки, ловко обгрызали кору с деревьев и жевали длинный мох, в изобилии растущий на соснах, а ледяная вода, кажется, не причиняла им особенных неудобств. К исходу их путешествия они подъели все свои запасы, а лошади изрядно отощали. «До столицы мы бы точно не дотянули — один путь через безлюдный Перешеек занимает дней десять». У Бриенны в сумке имелись монеты, пожалованные Сансой, но какой в них прок, если нечего есть? По дороге им встретилась едва ли дюжина жилых деревень, где измученные зимой крестьяне смотрели на серебро не охотнее, чем на кусок коры. Зима на Севере не то же, что на юге: зерно здесь ценится выше, чем металл. Белая Гавань, главный порт и огромный по здешним меркам город, встретила их свежим морским ветром. Это место — ворота Севера; говорили, что устье реки прежде не замерзало даже в самые лютые зимы. Стены города были сложены из белоснежного камня, и на них возвышались белёные башенки, построенные явно не для красоты: из окошек большинства поднимались тонкие прозрачные дымки — это часовые жгли костры, чтобы согреться. Главные ворота города были распахнуты, и Подрик изумлённо разглядывал вырезанных на створках водяных. Одному из них разбило голову ударом чего-то тяжёлого, и теперь вместо неё зияла пробоина, но громадное пузо всё ещё было при нём. Издалека не было видно, но вблизи стало ясно, что стены все выпачканы в копоти, которую ещё не успели побелить после войны. Здесь тоже шёл бой с зимой. Бой с самой смертью. Скучающие часовые не обратили на них никакого внимания, и Бриенна с Подриком беспрепятственно въехали в знаменитый город. Широкая мощёная улица была прямой, как стрела, от неё ветвились такие же, поменьше. Выбеленные дома с серой черепицей крыш выглядели ухоженными и чистыми. Не сказать, чтобы тут было пусто, но и пёстрой толпы народа, обычной для портовых городов, не было видно. Должно быть, зима выморила многих — решила Бриенна. По улицам города привольно гуляли холодные ветра, принося с собой запахи соли и рыбы, но люди, привычные ко всякому, не прятали лиц. Белую Гавань тоже осаждали мёртвые, но сейчас Бриенна не смогла найти каких-нибудь свидетельств погрома, кроме разбитой фигуры водяного: всё уже привели в порядок и убрали. В харчевне возле городской площади они наконец смогли найти людей, которых заинтересовало их серебро, и впервые за много дней насладились густой похлёбкой из крабов и трески и горячим, только из печи, хлебом. — Куда мы пойдём, миледи? — спросил её Подрик, когда они покинули гостеприимную харчевню с несколько похудевшими кошельками. «Хотела бы я знать»… Леди Санса дала ей в дорогу письмо и велела идти напрямую к Вилису Мандерли, но Бриенне казалось, что так они только потеряют драгоценное время. Наверняка лорду Белой Гавани есть чем заняться и без двоих замёрзших южан, желающих получить его аудиенцию. Теперь каждый день на счету, а ожидание приёма может затянуться. С другой стороны, если она хотя бы одну ночь не поспит в тепле на постели, то может вовсе не дотянуть до столицы — холодные северные ночёвки измотали её вконец. Поэтому, поразмыслив и бросив тоскливый взгляд на улицу, ведущую к пристани, Бриенна направилась прямиком в Новый замок, который гордо возвышался на холме. — К лорду Вилису, — ответила она Подрику, и тот понятливо кивнул. Путь им в вечерней темноте освещали фигуры русалок с масляными фонарями в руках. Улица медленно взбиралась на холм, и, дойдя до его вершины, Бриенна обернулась к широкому устью Белого Ножа. С высоты были видны обе гавани, но сейчас в них стояло ничтожно мало торговых кораблей — всё больше тяжёлые боевые галеры и речные каяки. Мысль о том, что они сделали такой крюк зря, заставила что-то холодное зашевелиться в желудке. Ворота в замок были заперты, и часовой, выглянувший из караулки на крик, добрых пять минут старательно изучал печать на письме, будто поверить не мог, что она настоящая. Когда он наконец впустил их, над городом давно царила темнота, но внутренний двор освещался куда лучше, чем городские улицы. Бриенна думала, что им будет не добиться приёма лорда, но, к её удивлению, лошадей увели, а их самих пригласили внутрь и даже всучили им по фонарю, чтобы они не переломали ноги на крутых лестницах. Зевающий стражник в сине-зелёных одеждах медленно вёл их через двор, опираясь на серебристый трезубец, служащий ему, как видно, скорее для красоты, чем для настоящего боя. По пути им встречались изъеденные червями носовые фигуры кораблей, статуи каких-то давно почивших правителей и водяные, всюду водяные — символ этого славного дома. Они же охраняли вход в чертог, служивший семье Мандерли жилищем. Их пригласили в приёмную лорда Вилиса, округлую комнату, обставленную со всей возможной роскошью и удобством. Бриенна с удивлением рассматривала барельефы в виде водяных и ракушек, которыми были отделаны стены этих великолепных покоев. Среди зелёных шелков, мирийских ковров и золотой парчи она почувствовала себя неуютно в своём драном дорожном костюме, видавшем слишком много лиг пути. Пухлая служанка с шапкой накрученных кудрей подозрительно зыркнула в их сторону, но молча поставила на стол поднос с дымящимися булками и удалилась. Два красноносых стражника остались стоять возле дверей, оберегая безопасность лорда Белой Гавани. Она уже видела лорда Вилиса в Винтерфелле, и он ещё тогда показался ей человеком основательным. Лорд и его отряд покинули замок на следующий день после великого северного пира, отговорившись делами по восстановлению города, и уже успели добраться до дома. При их появлении Вилис Мандерли состроил самую благожелательную мину и велел им присаживаться и выпить с ним горячего вина со специями. Запах от напитка и правда стоял такой, что слюнки текли, и Бриенна медленно отпила глоток, смакуя вкус, которого не пробовала давным-давно. Лорд Белой Гавани любил себя и пил только самое лучшее. Дорнийское красное, приправленное имбирём, корицей и лимонной коркой — оно проникало в желудок, обжигало грудь и согревало изнутри, прогоняя лютый холод. — Должно быть, вы устали с дороги, — проговорил хозяин с радушной улыбкой. — Север, признаюсь, бывает утомителен даже и для северян, хотя кое-кто поспорил бы, что я могу называться этим гордым словом, — он захохотал над собственной шуткой, и его вислые усы затряслись. — Благодарю вас, милорд, — ответила Бриенна и протянула лорду Вилису письмо. — Это от леди Сансы. — Ах, моя коварная мачеха, — добродушно усмехнулся тот. — Никто не ожидал, что она так легко променяет наш древний род на молодое имя рыцарей запада. Юная любовь всегда так сильна и порывиста… В его словах не было обиды, и Бриенна, помня о нраве этого человека, подумала, что он скорее рад лишиться наследницы богатств своего отца. Лорд Вилис нахмурил брови и, старательно шевеля губами, прочёл письмо. — Так значит, королева уехала на юг, — задумчиво протянул он, — а вы пытаетесь её догнать. Бриенна замялась. Дурная слава любовницы Ланнистера не сулила ей доброго приёма у северян, но некогда было смущаться и отступать: Джейме в опасности. — Королева увезла в столицу сира Джейме Ланнистера. Его будут судить. Но есть одно обстоятельство, которое может переменить решение суда, и я должна донести его до королевы и десницы. — Так сир Джейме в плену королевы драконов? О, я как сейчас помню, как он прибыл в Харренхолл… При этом до боли знакомом слове Бриенна вздрогнула, никак не ожидая его услышать. Однако её воспоминания об этом месте явно были другими, нежели у лорда Вилиса. — Гора держал нас в плену, точно каких-то бродяг, и никто был ему не указ, — проговорил лорд, печально свесив усы. — Жуткие воспоминания, миледи. Я даже не хочу погружаться в них сызнова. Мёртвые это одно, но когда живые теряют всякий человеческий облик — это ужасно. Дурной замок Харренхолл, и главные его призраки — люди, там живущие. Сир Джейме происходит из Ланнистеров, но он достойный человек и обращался со мной учтиво и в соответствии с моим положением. Его отец устроил проклятую красную свадьбу, но отцы и дети не всегда отвечают за поступки друг друга. Сир Джейме выделил мне сопровождение и отправил домой, едва только занял замок. Порой даже в стане врага мы можем найти хороших людей, а этой зимой враги и друзья так перепутались, что и отличить одних от других не сможешь. Бриенна внимательно слушала его длинную речь, стараясь не слишком доверять надежде, которая воскресла при этих словах. Джейме отпустил Вилиса Мандерли из плена. Неужели это поможет ей прибыть в столицу вовремя… Лорд позвонил в бронзовый колокольчик, и на зов явился рыцарь, грузный и высокий, одетый в торжественные серебряные доспехи, украшенные чернёным узором в виде переплетающихся водорослей. — Сир Марлон, отправьте-ка своих парней в гавань, пусть узнают, кто из капитанов плывёт в столицу. Моим дорогим друзьям нужно попасть туда как можно скорее. Бриенна поверить не могла, что нашла в лице этого человека поддержку. — Отдыхайте спокойно, миледи. Через пару часов мы точно узнаем, на каком корабле вы поплывёте схватиться с судьбой. Наш дом всегда был близок к Таргариенам, и королева Дейенерис — достойнейшая дочь своего дома, но справедливость должна восторжествовать. Не одни Ланнистеры платят свои долги… — Он задумчиво пожевал губами и добавил: — Я слышал, вы воевали на Стене и убили Иного. Весьма похвально для женщины. — Спасибо, милорд, — только и смогла выдавить она. После почти дружеского прощания Бриенну и Подрика проводили в покои, где они смогли вымыться и переменить одежду, их накормили и вычистили им дорожное платье. Бриенна ходила из угла в угол, как запертый в клетке зверь, и никак не могла собраться с мыслями, пытаясь прикинуть, сколько дней они выиграют от морского путешествия. «Смогу ли я объяснить королеве, какую ужасную ошибку она совершает?». У неё не было ответа, оставалось лишь кусать губы, ожидая, как всё разрешится. Запах морского ветра напоминал ей о доме, и она призналась себе, что отец должен будет подождать её ещё немного. «Я оставила свой дом, но он всегда в сердце моём». Когда Бриенна уже вовсе потеряла надежду и решила, что зря приехала в Белую Гавань, в её покои постучали, и сир Марлон вошёл, впустив в комнату запахи лампадного масла, кислого пота и специй. Он несколько высокомерно оглядел её и сообщил: — Будьте готовы завтра к рассвету, миледи. Капитан Теренс на «Дородной Мэри» отвезёт вас в столицу.