Ветер с севера

Сколько дней мы пробудем рядом, знает только Прядущий Судьбы. Сколько снов мы увидим вместе, мы не станем считать сейчас. Нам бы наши зрячие души от неверья и льда укрыть бы, Пока в чаше сплетённых пальцев на ветру трепещет свеча. Тэм Гринхилл

Хиль Хант трещал, не переставая, словно сверчок на летнем лугу. Сандор молча слушал, запивая его рассказ пряным мёдом и заедая мясом кабана, истекающим горячим соком. Только это помогало ему смиряться с бесконечным потоком слов, который обрушивался на него всякий раз, когда Хант приезжал в Винтерфелл. Замок Сервинов располагался в полудне езды отсюда, он был невелик и скучен, а здесь до сих пор гостила дочка Ройсов, поэтому Сандору нередко приходилось бывать в его компании. — Вообрази себе, она пришла прямо к воротам вместе с девчушкой лет двух и повелела впустить её внутрь, — квохтал Хант, делая страшные глаза. — Кто она? — угрюмо переспросил Сандор, за своими мыслями пропустивший начало очередной истории о какой-то бабе, которую тот поимел. Хант скорчил оскорблённую рожу: — Ты совсем меня не слушаешь, Клиган. Сандор подумал, что и так выслушал чересчур много баек о его похождениях и делал это даже слишком благосклонно. — Я запутался в твоих девках, — пожал он плечами, допивая мёд. — Бетти! Я говорю о ней. Сандор устало посмотрел на него, понятия не имея, кто такая Бетти и почему он должен её знать. — Та, что спасла меня из плена Братства без знамён, если ты прослушал, — возмущённо выпалил Хиль. На этом месте Сандор удивился по-настоящему. — Хочешь сказать, она прошла треть Вестероса только чтобы повидать тебя? «Смелая, но глупая девица». — Так и есть, представь себе. Мы встретились в Речных землях давным-давно. Но Бетти услышала о том, что я стал лордом, прибилась к телеге с зерном и направилась на Север. — Поменьше треплись, что ты лорд, иначе у ворот Сервина выстроится очередь из порченых девиц и грудных младенцев. Хант укоризненно посмотрел на него. — Ты плохо обо мне думаешь, Сандор. У меня до сей поры был лишь один бастард — девочка, но, когда я пришёл к ней, её мать вылила на меня котелок с похлёбкой. Сандор гнусно расхохотался, вообразив эту сцену. — И что же тебе сказала жёнушка? Дело и в самом деле приняло интересный оборот. — Хвала богам, на воротах стоял Мадс, с которым мы по вечерам играем в кости, поэтому он отослал весточку ко мне, а не к Джонелле. Я встретился с Бетти в богороще, и она всучила мне девчушку с таким гордым видом, словно я должен её узаконить и сделать наследницей Сервина. Представь моё лицо. Хорошенькая кудрявая малышка, да и мать вполне ничего, но я теперь лорд, и это не лезет ни в какие ворота! «Ты бы так не переживал, будь лордом по праву рождения, а не потому, что вовремя трахнул леди Сервин», — мрачно подумал Сандор. — У всех лордов есть бастарды, и никто не делает из этого беды, — сказал он вместо этого. Хиль Хант поморщился и в два глотка допил свой стакан, тут же наливая новый. Он порядочно набрался крепким красным вином, от одного запаха которого Сандора мутило. — К тому же, я был знаком с ней задолго до Джонеллы… Жена, конечно, всё равно узнала: должно быть, кто-то сболтнул, да и замок слишком мал, чтобы прятать в нём незнакомку с ребёнком. Но у Джонеллы такое доброе сердце… Она расплакалась, когда услышала, что Бетти спасла мне жизнь, и повелела найти ей место на кухне. Теперь у меня есть второй ребёнок, а на подходе ещё и третий. Как быстро меняется жизнь, а, Клиган? Жизнь чертовски меняется, Хант прав. Сандор уже устал удивляться этому. Он сам теперь лорд Севера и зовёт Сансу Старк своей женой, а внутри неё растёт их ребёнок, который унаследует замок, земли и титул. И если первое было какой-то нелепой случайностью, то в остальном сомневаться не приходилось. Всего пару месяцев назад Сандор бродил по стенам собственного замка, спал с Сансой в постели Хорнвуда и каждое долбаное утро пытался поверить, что это не сон. До сих пор пытается. Не может быть всё так хорошо, где-то непременно будет подвох — этому его всегда учила жизнь. Пока он ощущал себя зверем, которого приласкали и отогрели, но тот будто до сих пор не может пригладить по привычке вздыбленную шерсть. — После обеда я поеду назад, Клиган, — зевая, забормотал Хант. — Джонелла плохо себя чувствует, и я боюсь, не было бы какой беды. Лучше не оставлять её надолго одну. — Не представишь ей заодно и дочку Ройсов, раз твоя жена такая понимающая? — ядовито спросил Сандор. — Ранду? Ну нет, это уж слишком. Ты же мужчина, Клиган, и знаешь, что беременная жена это совсем не то, что просто женщина. В такое время мы имеем право испробовать чего-то нового, иначе с ума сойдём. Ранда хороша в постели, но наши встречи должны оставаться тайной, и она это понимает. Хотя мне будет не хватать её, она так славно стонет. Вчера я позвал её в богорощу… Сандор скривился: — Хант, седьмое пекло, меня уже тошнит от твоих рассказов. Он резко поднялся и вышел из гостевого дома. Сандор прежде знавал шлюх, но сейчас от мысли, что можно пойти искать их дешёвой любви, его по-настоящему мутило. Если Хант согласен пробовать всё подряд, то Сандор не мог вообразить в своей жизни ничего иного, кроме того прекрасного, что случилось с ним благодаря Сансе Старк. Он вышел на воздух. Во дворе было тихо и как-то особенно сумрачно. С тех пор, как Джон уехал, здесь словно что-то переменилось, будто во время ранней весны внезапно настала осень. Они с Джоном прощались просто, почти дружески, хотя никогда не были друзьями. «Мы обменялись. Я уехал на Север — а он на юг». Старк взял в сопровождение полсотни добровольцев, забрал Тёмную Сестру, которой когда-то владела Арья, и взамен оставил свой хороший бастардный меч по имени Длинный Коготь, заявив, что он должен принадлежать Северу. «Меч Таргариенов теперь подходит ему куда больше». Санса часто бывала печальна после его отъезда, и Сандор пытался веселить её, как умел, хоть и получалось хреново. «Дракониха приворожила его, не иначе», — решил Сандор, впервые услышав эту весть. Джон отказался от Винтерфелла и уехал в столицу, оставив Рикона наследником замка. Когда Сандор узнал об этом, то ещё сутки пытался подобрать с пола упавшую челюсть. «Какого чёрта с ним происходит?» — спросил он Сансу, но она только вытирала ладонью слёзы, и ничего не отвечала. Лишь после, ночью, она рассказала, что Джон — законный потомок Таргариенов, и Сандор долго не мог уложить это в голове. «Он решил, что не имеет прав на Север, и никакие слова не убедили бы его в обратном», — сказала она. «Джон слишком честен и не может врать другим и более всего — себе. К тому же, королева нуждается в нём». Сандор тогда вспомнил, что во время битвы за Винтерфелл король Севера оседлал дракона, но счёл это случайностью, а теперь всё вставало на свои места, будто собиралась рассыпавшаяся на куски картинка. Санса взяла с него слово молчать об этом, но Сандор и не собирался ни с кем болтать, только удивился, какие штуки иногда выкидывает кровь. Должно быть, скоро в Винтерфелл прилетит ворон с письмом, извещающим о свадьбе, и династия станет крепка, как прежде, во времена старых королей-драконов. Сандор вообразил, что ради трона должен жениться на собственной тётушке, и скривил рот. Оставалось надеяться, что Джон питает к Дейенерис хоть малую симпатию. На тренировочном поле часто разминались оруженосцы, и прямо сейчас Рикон Старк прилежно пыхтел, сражаясь с мальчишкой лет восьми, сыном кого-то из замковой стражи. Оба они были худыми и проворными, и оба кое-чему научились, поэтому бой обещал быть интересным, насколько может быть интересным бой сопляков. С десяток человек смотрели на это зрелище, и возле ограждающей верёвки торчал Эддисон Толлетт, тощий, как пика, и наполовину седой. Серые цвета Старков делали его фигуру не менее унылой, чем чёрный цвет Ночного Дозора. Он глядел на парней с таким выражением лица, точно все их успехи его глубоко печалили. Сандор подошёл к ограждению и встал рядом с ним. — На улице весна, а кости ломит так, будто на носу лютая стужа, — грустно произнёс Эдд, потирая поясницу. — Проклятое седьмое пекло, это значит, что ты жив, Толлетт. — С этим не поспоришь, — хмыкнул тот. Эдд любил свой образ зануды и нытика, хотя Сандору казалось, что большую часть времени он просто притворяется, чтобы веселить других. Джон забрал прежнего командира стражи с собой, а Толлетта поставил на его место. Тот делал печальные глаза, почти как в те дни, когда был лордом-командующим Чёрного замка, но дело своё знал, и это всех устраивало. Его одичалая девка была брюхата, а сам он вполне доволен своим положением, но оправдывать собственное прозвище никогда не забывал. — Лорд Рикон хорошо умеет держать меч, — похвалил Толлетт. — Правда, порой я путаю его с мальчишками одичалых, уж очень он скалит зубы. — Он просто надеется запугать врага, — хохотнул Сандор. Рикон как раз с воплем повалил соперника на поле и торжествующе поднял над головой его деревянный меч, отчего Сандор испытал какую-то странную гордость. Пока мальчишки вставали для нового поединка, он оглянулся и на мгновение забыл о Риконе и всех, кто его окружал. На высоте внутренней стены он увидел Сансу в сопровождении всё той же пухлой девицы из дома Ройсов. Они прогуливались, и Ранда махала руками, точно мельница, рассказывая нечто забавное. В такой дали нельзя знать наверняка, но Сандор был уверен, что Санса смеётся. Он и сам едва не улыбнулся, но не стал выдавать себя. Его улыбки предназначались только Сансе, если этот оскал можно назвать улыбкой, но она, как ни странно, любила дразнить его и смешить. И терпела его любого: сердитого и раздражённого, сквернословящего и уставшего. Она делала вид, что не замечает случайное ругательство, терпеливо пережидала короткие вспышки его гнева и всегда старалась сделать так, чтобы им было уютно друг с другом. Сандор знал, что это непросто ей даётся, и его благодарность этой женщине вряд ли можно было облечь в слова. Ему захотелось похитить её со стены, заключить в свои объятия и больше не выпускать, но он уже представил, как делает это на глазах у дочки Ройсов. На этой круглой мордашке всегда играло хитрое выражение, точно она всё про всех знает, а взгляд так и норовил раздеть каждого встречного мужика. Её занудный братец только и занимался тем, что ездил на охоту, пил и травил по десятому разу одни и те же байки. Она же предпочитала развлечения иного рода, и оттого они с Хантом быстро сошлись во вкусах. Сандор вздохнул и снова повернулся к тренировочному полю, где к тому моменту сменились поединщики, но грохот подъёмных барабанов и скрип цепей снова заставили его отвлечься. С тех пор, как в замок ранним утром едва не ворвалась стая волков, ворота решили всегда держать закрытыми. «Кто-то приехал». В Винтерфелл часто прибывали лорды, гонцы и разведчики, но не каждый из них стоил внимания. По мосту скакали всадники. Орущие великаны рвали свои цепи на больших красных щитах, притороченных к сёдлам. Сандор равнодушно скользнул по ним глазами, но заметил, что Санса спускается вниз, и тоже направился туда. Солдаты Амберов его мало интересовали — только она. Санса раскраснелась, глаза горели радостью, рыжие волосы выбились из-под капюшона и разметались по плечам. Она выглядела, как прекрасная королева, снизошедшая до простых смертных. Сандор в который раз залюбовался ей, она улыбнулась ему, но, преисполненная своей учтивостью, повернулась к гостям. Отряд возглавлял подросток, у которого едва прорезались усы. Сына Большого Джона трудно было спутать с другими мальчишками: эта порода наверняка имела в роду великанов. Парень уже был Сандору по плечо и грозился вырасти ещё. Он был как будто слишком высок для своего возраста: лицо мальчишки на теле мужчины. Сандор видел его и раньше, а его отца знал даже слишком хорошо. Пока он вспоминал, второй это сын или первый, тот поклонился и представился сам. — Джек Амбер, леди Санса, старший сын лорда Амбера. — Мы рады снова видеть вас, — бархатным голосом произнесла Санса. — Ваш батюшка не предупредил, что вы приедете, мы узнали об этом только от разведчиков. Парень совсем по-детски залился румянцем, отчего тёмные полоски усов стали выглядеть ещё глупее. — Он велел мне ехать без предупреждения, чтобы не испортить сюрприз. — Сюрприз? — удивлённо переспросила Санса, должно быть, не ожидав, что Большому Джону известно такое слово. Джек передал конюшонку поводья, сунул руку в поясную сумку и долго шарил там, разыскивая что-то. Когда поиски увенчались успехом, он завертел головой, как птенец в гнезде, нашёл взглядом Сандора и протянул ему порядком измятое письмо. Сандор посмотрел на него, как на зимнее чудовище, нежданно воскресшее посреди двора. Пока он стаскивал рукавицы и возился с печатью, Джек отошёл куда-то в сторону, но Сандора это мало заботило. Он медленно развернул свиток, чувствуя на себе любопытный взгляд Сансы. Внутри корявыми буквами было выведено послание, писанное, должно быть, рукой самого Амбера. Сандор не мог представить мейстера, который бы наделал столько ошибок. «Лорду Севира Клегану. Это чудовеще было придназначино мне, но, видят боги, мне оно ни по зубам. Тварь кусается, легается и не желает хадить в узде. Тебе будит в самый раз. В благадарность за моё спосение, Джон Амбер». Сандор перечитал дважды, морща лоб, и, пока он справлялся с буквами, которые гуляли по всему листу, как пьяные солдаты, послышалось ржание. Он передал письмо Сансе и посмотрел в сторону ворот. Трое плечистых конюхов вели на поводу коня, какого Сандор никогда прежде не видел. Большого, с лоснящейся шерстью и налитыми кровью глазами. Серого, словно сумрак в богороще, и лохматого, точно в его роду был медведь. Бабки заросли до самой земли, а густая грива была давно не стрижена и спуталась намертво. Он смотрел на всех с ненавистью и шёл вперёд только потому, что удила больно резали губы, ожидая момента, когда можно вырваться и удрать. Люди ахнули и зашептались, а Сандор ухмыльнулся, точно ожидал чего-то подобного. Хитрец Амбер сбагрил ему коня, с которым сам не в состоянии справиться. Должно быть, ему крепко запомнились похороны Неведомого, когда Сандор едва не перевёл на дрова половину леса, пока северяне мёрзли и нервно оглядывались на каждый звук из темноты. Он смотрел на подарок со смесью восхищения и изумления. Жеребец тем временем окончательно вышел из себя и встал на дыбы, огласив двор недовольным ржанием. Стоящие неподалёку смирные коньки дёрнулись в стороны. Сандор задумался, каких сил Джеку и его людям стоило дотащить его сюда и, пожалуй, понял, отчего парень выглядит таким счастливым. — Куда его, милорд? — крикнул почти висящий в воздухе конюх. — В конюшню, после разберёмся, — бросил ему Сандор. Джек Амбер косил на жеребца взглядом, словно слегка его побаиваясь. Сандор проводил глазами конюхов, которые то ли тащили его, то ли просто тащились за ним в конюшню. «Сюрприз удался, Большой Джон». — Передай отцу, что конь стоит потраченных вами сил, — с кривым смешком кивнул Сандор. Джек шмыгнул носом, огляделся и, всё так же пунцовея, проговорил: — Отец велел мне пожить в Винтерфелле пару месяцев и взять у вас, милорд, парочку уроков. Сказал, уже поздно отдавать меня в воспитание, но кое-чему поучиться я ещё годен. При последних словах он окончательно побагровел, став похожим на свёклу, и Сандор хрипло расхохотался. Как это в духе Амбера — приехать в гости без приглашения и остаться на пару-тройку месяцев. Санса со всей учтивостью пригласила мальчишку и его людей жить здесь столько, сколько потребуется. Стюард вызвался проводить их в гостевой дом, а слуги уже принимали остальных лошадей. Когда Амбер-младший ушёл, Ранда Ройс немедля зашептала что-то Сансе на ухо, отчего та с большим трудом сохранила серьёзное лицо. Сандор закатил глаза. Теперь предъявлять права на Сансу ему приходится с боем. — Леди Миранда, я забираю мою жену, — угрюмо оглядев толстушку, заявил Сандор. Ему были чужды все эти расшаркивания, но он знал, что Сансе понравится такое обращение к подруге. Ранда расцвела и захихикала, точно какая-то дешёвая шлюха. — О, конечно. Правда, мы с ней как раз собирались пойти на обед в Великий чертог. — Надеюсь, вы не обидитесь, если пойдёте туда поодиночке? — ответ Сандора был тошнотворно вежлив, но не допускал возражений. Санса укоризненно посмотрела на него, чмокнула Ранду в щёку и приняла руку мужа. — Ранда расстроится, — мягко заметила она. — Она не отлипает от тебя ни на минуту, могу я хотя бы час в день провести с тобой? — Ты всё утро провёл с сиром Хилем. — И его истории утомили меня не хуже твоей Ранды. Санса хихикнула и сменила тему: — Подарок Джона великолепен. Я знала, что он разводит лошадей, но такого жеребца вижу впервые. Он так красив и так злобен… — Старый пьяница специально послал мне коня, с которым не может справиться. — Я уверена, ты сможешь найти к нему подход. Твой прошлый конь… Он, кажется, тоже был с характером. — Неведомый. Да, я немало потрудился, прежде чем он принял меня. — Я никогда не спрашивала, что с ним стало, — голос Сансы наполнился какой-то сочувственной мягкостью. — Можешь не отвечать, если не хочешь. — Север забрал его, — сказал Сандор, снова вспомнив костёр, полыхавший в лесу где-то за краем обитаемого мира. Неведомый тоже был воином, но проиграл свою последнюю битву холоду. Боевым коням не дают имён, чтобы не горевать о потере, но Сандор сделал это, и ни о чём не жалел. — Мне очень жаль его… — искренне произнесла Санса и ненадолго замолчала. — Этот выглядит сильным. Он похож на наших северных лошадей, только крупнее. Думаю, тебе будет, чем заняться ближайшие недели. — Да. Воспитывать коня и сыночка Джона Амбера, — буркнул Сандор, и Санса улыбнулась. Сандор завёл её в нишу крытого перехода и поцеловал. С тех пор, как она призналась в своей беременности, он вообще боялся лишний раз её касаться, но она всякий раз со смехом говорила, что не больна. Сандор усилием воли напоминал себе умерить чёртов пыл, но как можно было удержаться, если она рядом? Её хотелось целовать до умопомрачения и трахать до бесконечности. Он понятия не имел, что будет дальше и как им всем жить, но собирался продираться вперёд через испытания, которые приготовила жизнь. Когда они разорвали поцелуй, Санса прижалась к нему и сказала: — Нам нужно идти на обед и почтить вниманием наследника Последнего Очага. — Его хренов папаша не отличается манерами, так что и сын не заметит, если мы не придём. Санса рассмеялась. — Ранда говорит, что этот парень очень мило краснеет. Кажется, жди беды. Сандор закатил глаза. — Хант как раз уезжает. Можешь занять свою подружку этим мальчуганом. Санса деланно возмутилась: — Он ещё ребёнок. — Зато твоя Ранда — нет. Сколько ему лет? Давно пора узнать, для чего ему этот стручок в штанах. Санса со смехом пихнула его рукой. После обеда Сандор оставил жену сплетничать с Рандой и направился в конюшню, чтобы посмотреть, что за зверь ему достался. Он помнил Неведомого — тот был самым злобным из всех жеребцов в королевской конюшне. Такого сложно обучить ходить в узде, и замковый конюх только разводил руками, пытаясь с ним сладить. «В него вселился демон», — говорил он, потирая укушенную руку, но Сандору конь приглянулся сразу. Он словно почуял в нём родную душу. Неведомый злобно косил глазами и бил копытом в стенку денника, никого не желая подпускать, но Сандор нашёл к нему подход, пусть и не сразу. Жеребец понимал язык силы, но было и ещё что-то, что Сандор навряд ли мог объяснить словами. Будто они всегда знали, что предназначены друг другу. Должно быть, что-то подобное чувствуют драконьи всадники, летая на своих огнедышащих тварях. Каким окажется этот новый зверь, неизвестно, одно ясно наверняка: на небольших здешних коньках Сандор выглядел, как ворон на курином насесте, а южные кони мало годились для суровой северной зимы. Эту породу Амбер, должно быть, выводит под стать своему великанскому заду. Жеребца заперли в дальнем деннике, сверху донизу огороженном крепкими дубовыми досками, и сейчас за ними стояла подозрительная тишина. Длинная вереница лошадей фыркала, мела хвостом и ржала, чувствуя появление человека, там же было тихо, будто дикий зверь готовился к прыжку. Сандора это раззадорило. Он всегда любил лошадей, и на сей раз это был вызов. На Севере он был счастлив, но ему уже прискучило спать, есть и изображать из себя лорда. Новый конь, предназначенный только ему — это нечто знакомое и одновременно неизведанное. Это будоражило кровь и заставляло вспомнить, что ты ещё жив, а не попал на хреновы Небеса. Сандор подошёл и прислушался. Конь молчал, словно и не было там никого, но Сандор чувствовал его присутствие так ясно, словно сам на миг превратился в зверя. Он постоял несколько минут, ровным счётом ничего не делая. Жеребец должен привыкнуть к его запаху. Быть может, придётся ходить сюда чаще, по нескольку раз в день, чтобы тот медленно понимал, что теперь они будут рядом. Вряд ли у шумного Амбера хватало терпения на такие штуки, но тому, кто служил охранником королевских особ, терпения не занимать. К этой службе нужно иметь привычку, иначе умрёшь от скуки в первый же день, выслушивая длинные речи и пережидая бесконечные дворцовые церемонии. Джофф терпеть их не мог, но подчинялся заведённым правилам. А Сандор должен был стоять рядом, следить за его безопасностью и молчать. Так что терпению он выучен сполна. За досками послышалось шевеление, и Сандор ухмыльнулся. Конь не выдержал первым, и любопытство взяло верх. Лошади — умные животные, он знал это давно. Особенно те, что имеют свой собственный характер. А этот, определённо был таким. Сандор протянул руку и коснулся досок, разделявших их. За ними послышалось возмущённое фырканье, которое означало, что граница нарушена. Сандор не хотел ничего говорить и делать — сейчас тут столкнулись две воли, которые только присматриваются друг к другу, и слова всё испортят. Но конь явно успокоился, присмотрелся к своему новому обиталищу и теперь был скорее любопытен, чем зол. Стенки денника возвышались до потолка, Сандор не взял с собой фонаря или факела, и в щелях между досками таилась тьма. Он ещё немного подержал руку, но не стал открывать дверцу. На сегодня достаточно. Он придёт сюда завтра. Или вечером, быть может. Сандор развернулся и пошёл прочь. Они ещё поладят с этим упрямцем, он откуда-то это знал. Он собирался выпить чего-то горячего и после погонять по тренировочному полю Рикона, но зарядил дождь, поэтому пришлось тащиться в замок. В покои, которые он теперь называл своими, хотя каждый раз произносил это словно через силу. Санса, должно быть, опять корпит над бумагами или всё ещё слушает болтовню девки Ройсов, и Сандор решил немного вздремнуть под шум дождя. Едва он стащил сапоги и с удобством разместился на кровати, как стук в дверь заставил его подняться. Он, пожалуй, чересчур громко выругался, пока вставал, потому что лицо мейстера за дверью было белее молока. Тот выдавил извиняющуюся улыбку и выставил вперёд какой-то свиток, точно щит, призванный его охранить. — Письмо, милорд. — Леди Санса у себя в горнице, — хмуро брякнул Сандор, собираясь захлопнуть дверь, пока с него не слетел последний сон. — Это письмо для вас, милорд, — пробормотал мейстер, и Сандор привычно поморщился от этого обращения, но удивление взяло верх. — Какого хрена? — спросил он не слишком учтиво. Мейстер, вежливо улыбаясь, сунул письмо ему в руку и поспешил удалиться, пока Сандор не передумал с ним разговаривать. «Давно ли мне пишут письма? — подумал он. — С тех пор, как я стал грёбаным лордом». Он протёр глаза, сел на постели и взглянул на свиток, где и в самом деле было мелко выведено: Сандору Клигану, Винтерфелл. Повертев в руках свиток, он обнаружил герб, знакомый ему слишком хорошо. Герб Ланнистеров. Он бы многое отдал, чтобы больше никогда не встречаться с этим поганым львом, скалящим зубы словно в насмешке. Он сломал печать и развернул свиток. Конечно же, дорогой белоснежный пергамент, который могут себе позволить только сраные богачи. «Лорду Сандору Клигану, Винтерфелл», — выводила рука какого-то старательного мейстера. «Лорд Утёса Кастерли и Хранитель Запада Джейме Ланнистер извещает вас, что ваши права на земли Клиганов сохраняются отныне и впредь. Замок, а также все его земли и угодья останутся под управлением Утёса до рождения у вас наследника мужского пола, способного принять правление этими землями и продолжить службу Ланнистерам, как верный знаменосец. В замке назначен кастелян, который приведёт дела в порядок, но и ваше появление там желательно в тот срок, который вы посчитаете нужным. Писано рукой мейстера Крейлена с ведома и наставления лорда Джейме Ланнистера». Сандор уставился на письмо, как на какую-то дурацкую шутку. Если поганец Оливар решил его разыграть, то это ему дорого обойдётся. Он закипел, не зная, куда выместить гнев, обожжённая сторона рта задёргалась. Печать подлинная, в этом не было сомнений. Безлапый Лев выжил и занял место своего отца в Утёсе Кастерли. При помощи бесёнка, сидящего возле ног королевы, конечно. И теперь Ланнистер предлагает Сандору владеть землями и замком Клиганов, как когда-то владели его отец и дед. И Григор. Все эти проклятые лорды словно сговорились со своими подачками. Какого хрена он это затеял?.. Сандор не раз говорил ему, что служить Ланнистерам это самая дерьмовая идея в его жизни, а сейчас Джейме предлагает ему вернуться обратно, и, больше того, отвезти туда сына. Сына, который ещё даже не рождён! Который, седьмое пекло, едва появился у Сансы в животе. Отдать его в это забытое всеми богами место, чтобы он правил кучкой недобитых Григором крестьян, созывал их по первому приказу Ланнистера и погиб в какой-нибудь войне, которую тот вздумает развязать!.. Злость окрасила весь мир в чёрный цвет. Сандор знал за собой эту особенность, и уже прикидывал, кого бы поколотить, чтобы свет снова обрёл прежние краски. Ланнистеры — проклятье на его голову. Он хотел было найти Оливара и написать Джейме пару строк, от которых у мейстера Крейлена покраснели бы щёки, но ползти под дождь было так лень, что он предпочёл выразить свою злость бумаге. Он снова развернул её и с удовольствием разорвал на четыре части, воображая, что рвёт герб Ланнистеров, но едва клочки коснулись пола, как в комнату вошла Санса. Сандор представил, как по-идиотски он сейчас выглядит: в одних подштанниках, с перекошенным от гнева лицом, разрывающий на части злосчастную бумажку. У него запылали бы уши, если бы Григор оставил ему оба клятых уха. Санса остановилась, красивая и цветущая, в длинном платье цвета морской пены. Её беременность уже была заметна всякому, у кого есть глаза, и оттого она выглядела ещё нежнее, чем прежде. Большие голубые глаза вопросительно посмотрели на пол, после на Сандора, и в них тревожными маяками зажглось волнение. — Что-то случилось? — спросила она настороженно. Не хватало ещё расстроить её этими глупыми письмами. — Письмо из Утёса — ответил он, стараясь говорить спокойным голосом. — Сир Джейме, он жив? — Он долбаный лорд, Хранитель Запада и прочая прочая. — Могу я прочесть? — Санса нежно улыбалась ему, и Сандор понял, что всё равно не сможет скрыть от неё эту тайну. Он собрал с пола клочки и молча протянул ей, а Санса взяла их, бережно разгладила и поднесла к свету. Если Сандор сердился, то она, напротив, улыбалась, словно читала предложение руки и сердца. — Чему ты радуешься? — нахмурился он. — Для начала тому, что сир Джейме жив и здравствует, — ответила она. Этому Сандор тоже успел порадоваться, но лишь на мгновение, пока не прочёл следующие строки. — Мне не нужны их подачки, — отрезал он. Санса вздохнула, села на постель и пригласила его сесть рядом. Сандор обнял её и вся злость испарилась, как роса поутру. — Эти земли принадлежали твоему отцу и деду, Сандор, — мягко проговорила она. — Разве можно назвать их подачкой? — Эти земли принадлежали им, пока они служили Западу, а я покончил с Ланнистерами и не собираюсь туда возвращаться. — Мне кажется, Джейме сделал это ради тебя. — Вот только меня он позабыл спросить, — процедил Сандор. Санса улыбнулась и прижалась к нему. — Он не просит тебя возвращаться в замок и жить там. Он всего лишь оставляет за тобой право на него. И за нашим сыном. — Наш сын унаследует Хорнвуд, если я не ничего не путаю в ваших высокородных обычаях. Санса звонко рассмеялась. — Никто не говорил, что у нас будет всего один сын. — Я не собираюсь отдавать его в лапы Ланнистеров, даже не проси меня. — Давай не будем спешить, Сандор. Сир Джейме мог бы передать земли другим своим рыцарям, но оставил их за тобой. В память о вашей дружбе, быть может. Наши сыновья могут быть столь же упрямы, как ты. Позволь им самим решать, чего они хотят. Сандор мог сердиться, спорить до хрипоты и ворчать, но когда она вот так прижималась к нему, хотелось только обнимать её и вдыхать запах её волос. — Мы обсуждаем службу человека, который ещё даже не родился, — сказал он устало. — Я слышала о помолвках, которые заключались задолго до рождения детей. Таковы наши высокородные обычаи. Что плохого в том, чтобы наделить сыновей землями? Человек, которому родители не смогли оставить наследство, вынужден пробивать себе дорогу сам. Как сир Лотор, например. — Ты вечно твердишь о своём Яблочнике, — проворчал Сандор, целуя её в ухо. — Сир Лотор прислушивается к хорошим советам, а вот ты — не очень. Сандор зарычал, вызвав её смех, обнял её и со всей бережностью уложил на кровать, заткнув рот поцелуем, чтобы перестать слушать эти рассуждения о наследии и титулах. Единственный совет, которому он сейчас готов был последовать, дал ему как-то Хиль Хант: для любви всегда нужно находить время. Этим Сандор и собирался заняться.