Ветер с севера

Руку, дай же мне руку, Мне почему-то страшно, Вдруг к нам вернётся Что-то из жизни вчерашней… Todd

Небо хмурилось. Первый солнечный луч только показался из-за горба земли и сразу был проглочен громадной тучей, наползавшей с севера. Казалось, будто гигантский свинцово-синий дракон пожирает весь свет. Бриенна лежала в постели и смотрела, как за стеклом клубится темнота, полная то ли дождя, то ли снега. Из окон её комнаты сейчас было видно только небо, а море, наверняка шумное и бурное, плескало где-то далеко внизу у подножия гигантского Утёса. За пять месяцев она, пожалуй, почти привыкла к этому замку. Он был по-своему великолепен, и всё здесь казалось ей таинственным, древним и прекрасным. Бриенна выучила расположение лестниц и переходов, и наконец стала сама разбираться, как попасть в малый обеденный зал, а как в Золотой. Она могла спуститься к Подрику, что нёс караул в башне над Львиной Пастью, или подняться в септу, чтобы поблагодарить небесного Отца за все чудеса, случившиеся в её жизни. Она умела отличить парадную лестницу от королевской, всходила на палубы кораблей, стоящих на пристани внутри скалы, бродила меж пустых клеток старого зверинца и видела чардрево, заточённое внутри Утёса. Гуляла среди старинных знамён в Чертоге героев, бывала в великолепной и печальной крипте Ланнистеров, слушала прибой в пещерах и находила путь в конюшни, чтобы оседлать свою лошадь и проскакать десяток миль по Речной дороге. Иногда она с улыбкой вспоминала почти детский страх, одолевавший её по дороге сюда. Многие её опасения давно развеялись, как пепел на ветру. Утёс был огромен и хранил множество тайн, но Джейме знал их все, и Бриенна постигала их вместе с ним. Порой они уставали от его давящих стен и сбегали прочь, уезжая куда глаза глядят. В такие дни она ощущала себя особенно счастливой. В Утёсе их всегда окружали люди — горничные, прислужники и солдаты, а дорога дарила свободу и какое-то особенное ощущение, будто они вдвоём в целом мире. Словно впереди невероятные чудеса и опасности, подстерегающие за каждым поворотом. Определённо, выйти замуж и навсегда запереться в замке мужа не было её мечтой. Её мечтой стал Джейме, а с ним она легко выносила и подземную тюрьму, и мёрзлый Чёрный замок, и самый длинный путь, и великолепный Утёс. Бриенна посмотрела на Джейме. В рассветном полумраке было плохо видно, но она и так наизусть выучила каждую чёрточку его лица. Ночами его часто мучили кошмары, но сейчас он спал спокойно, только немного хмурился во сне. Ей хотелось дотронуться до него и поцеловать, но она не стала прерывать этот безмятежный покой. Джейме Ланнистер. Человек, которому она доверяла так же, как себе. Рыцарь, с которым они прошли тьму и лёд, людское осуждение и нечеловеческий холод. Вместе они пережили множество приключений, о каких разве что прочитаешь в книге. Сложно было поверить, что он реален, но Джейме был рядом с ней, и её любовь к нему крепла с каждым днём, проведённым вместе. В груди таилось что-то нежное, как первый солнечный луч на весеннем снегу, и одновременно невероятно согревающее, как целое огромное солнце. Могла ли она когда-нибудь подумать, что боги подарят ей подобное счастье? Надеяться — да, но по-настоящему поверить — никогда. И, зная это, она безмерно ценила каждый миг рядом с ним. Бриенна тихо поднялась с постели и прошагала босыми ногами к дверям, ведущим на балкон. Её комната, одна из немногих в Утёсе, выходила окнами прямо на море, и Бриенна могла любоваться им во всякую погоду. Море дарило ей силу и напоминало о доме, который она не видела так давно. Голубые воды Тарта казались прозрачными и яркими, а Закатное море чаще напоминало суровую серую сталь. У него не было известного западного берега, и никто не знал, где оно кончается. Когда-то нянька говорила ей, что на том его берегу есть праведные земли, где совсем нет зимы и не существует смерти. Мореходы не возвращались оттуда. Бриенна помнила, как в детстве читала о смелой путешественнице Элиссе Фарман, чьи корабли пропали в Закатном море больше двухсот лет назад. Эта женщина была гордой и не видела причин связывать себя обязательствами. Всех женихов, что сватались к ней, Элисса отвергла. Её вела мечта, которой она жила и ради которой порой творила странные вещи. Иногда Бриенна чувствовала в ней родственную душу, хотя навряд ли смогла бы обокрасть королеву, как сделала леди Фарман. Элисса исполнила свою мечту и теперь давно мертва или вечно счастлива в этих благословенных землях. Её, как и Бриенну, ждала своя судьба. Море далеко внизу бурлило и пенилось, серое, неприветливое. Оно бросалось на подножие Утёса с яростью, словно хотело разрушить ненавистный камень, но тот всё равно был ему не по зубам. Небо вряд ли было спокойнее. Стальные тучи бурлили и клубились, подражая морским волнам. Всё вокруг стало мрачным, и юный рассвет, едва появившись, умер в свинцовой тьме. Ветер подхватил полы её тонкой сорочки и принялся трепать их своими ледяными зубами. В комнате остались тепло и покой, а здесь, на улице, правили совсем другие стихии. Бриенна любила море даже таким, рассерженным, неприветливым. Может, таким ещё больше. В этом буйстве была своя дикая красота, которую не всякий мог разглядеть. Холодный ветер не жалел сил, чтобы прогнать нежданного свидетеля его ярости. Бриенна молча стояла, крепко держась за стальные перила. Она не боялась холода. Этот холод был всё равно что ребёнком по сравнению с немым кошмаром, который жил в холоде прошедшей Долгой ночи. Она часто вспоминала эти месяцы, и порой ей казалось, что она всё это выдумала, потому что ни одному человеку не под силу сделать то, что сотворили они, и лишь шрамы на теле напоминали ей, что это правда. Иногда Бриенна рассказывала Дорне об Иных и ледяных пауках размером с лошадь, о Стене, подпирающей небеса, и одичалых, поющих свои вольные песни у вечерних костров. Она говорила о том, как замерзает и крошится раскалённая валирийская сталь под ударами ледяного меча, и как белый туман хватает человека за горло, не давая дышать. О снежном пути посреди векового леса и о людях, что падают и умирают, стоит им хоть на минуту остановить свой шаг. Собственные рассказы казались ей жуткой сказкой, в которую едва ли поверит здравомыслящий человек, но Дорна верила. Она слушала, раскрыв рот, и её ужас был совершенно неподдельным. Она всё принимала слишком близко к сердцу, и пережитое ими — особенно. «Вы необычная леди, Бриенна», — только и говорила она, качая головой. Иногда Бриенна думала, хочет ли быть другой. Обычной леди. Ослепительно красивой рядом с Джейме, принимающим просителей. Тонкой и улыбчивой, знающей, какие оттенки парчи нынче в моде в столице и с чем стоит носить кружево, привезённое из Мира. Легко подбирающей слова и непринуждённо ведущей беседу с лордами и леди Запада. Всегда знающей, что ответить, имеющей острый ум и отменный вкус. Кем-то вроде Сансы Старк. «Но тогда это была бы совсем не я». Обычная леди, быть может, не прошла бы рядом с Джейме половину континента в грязи и боли, не спасала бы его от смерти и не смогла бы понять его душу, покрытую чёрной копотью прошлого. Зато обычная леди стала бы хорошей женой и матерью, а Бриенна не питала иллюзий, что обе эти роли удаются ей из рук вон плохо. Вчера, когда Дорна восторженно щебетала об успехах Жанеи в чтении, Бриенна улыбалась ей, а сама словно леденела изнутри. От молодой жены всегда ждут новости о том, что в семье ожидается пополнение, а Бриенна всё никак не радовала род Ланнистеров этой доброй вестью. Прошло немало месяцев, но её живот оставался таким же плоским, как и прежде, и холодная змея неверия всё чаще шептала ей на ухо, что она не способна стать матерью. Женщины её рода всегда исправно рождали наследников, но образ жизни и внешний вид Бриенны давно вызывали насмешки. «Мужеподобная», — так говорили ей, сколько она себя помнила. Может, они не так уж неправы. Джейме сумел показать ей, каково быть любимой, но что если этого недостаточно? «Быть может, напрасно я согласилась поехать с ним. Если однажды взяла в руки меч, нужно держать его до самого конца». Пронизывающий ветер стал особенно холодным, и Бриенна сама не заметила, как тонкие дорожки слёз избороздили щёки, став единственным тёплым, что она ощущала. — Скучаешь по Долгой ночи? — раздался за спиной голос, и Бриенна удивилась, как не услышала шаги Джейме. Озябшие плечи окутало тепло, явившееся из комнаты. Он взял с собой одеяло и укрыл её, обняв со спины, и весь пронзительно-серый мир вдруг окрасился в нежные, тёплые краски. — Не спится, — тихо ответила она, уже зная, что голос её выдаст. — Мне тоже приснился ледяной паук с головой Вариса. Зрелища гаже я ещё не видел, — сонно пробормотал Джейме, целуя её в щеку. «Он почувствует мои слёзы», — подумала она, ощущая себя донельзя глупо. Джейме замолчал, словно обдумывал, что сказать. Они постояли ещё немного, пока косой дождь, хлынувший с неба, не полился на балкон. Не спрашивая, Джейме взял её за руку, чтобы увести прочь из бури, навевающей на неё грусть. Они забрались под одеяло, и он обнял её, укрыв от всего мира своим теплом. Бриенна уткнулась ему в шею, стараясь молчать, чтобы снова не расплакаться. Она могла победить на поле боя любого врага или хотя бы попытаться это сделать, но были вещи, сражение с которыми было заранее проиграно. По крыше балкона молотил ливень, а за окном выл ветер, и уют их постели ощущался сейчас особенно остро. — Тебе плохо здесь? — наконец спросил Джейме, и все надежды, что он ничего не заметил, развеялись. Бриенна отрицательно помотала головой, надеясь, что он прекратит любые расспросы. Как объяснить ему, что порой недостаточно просто исполнить мечту? Иногда, если она сбылась, ты не веришь этому, словно так и остался в прежней жизни. Как рассказать, что мир, в котором они живут теперь — лучшее, что случилось с ней за все эти годы, но она никак не может поверить, что достойна этого? И противный голос прошлого вечно шепчет ей на ухо: ничего не получится. Что Бриенна безмерно счастлива, но больше всего боится чем-то испортить своё нежданное счастье. Должно быть, Джейме понял бы, но сегодня она не хотела об этом говорить. Может, потом, когда горькая пелена слёз перестанет так давить на грудь, а солнечный свет прогонит все печали ночной поры. Она прижалась к нему так крепко, как бывало зимой, самыми холодными и ужасными ночами, когда солнце не показывалось, а белый холод бродил между деревьев, собирая страшную жатву. Джейме замер, тихо поглаживая её по спине. У него тоже были свои демоны, с которыми он ежедневно вёл сражение, и вместе они должны справиться. Вместе. Так же, как прошлой долгой зимой. За окном бушевала буря. Ветер завывал над крышей балкона, а серый дождь заливал стёкла. Утёс видел сотни таких бурь. В их мире было так тепло и нежно, что ночные страхи, навеянные холодом и мраком, постепенно растворялись в нём. Утром, когда Джейме ушёл к сиру Дамиону, Бриенна села за стол, чтобы ответить отцу на его прошлое письмо. Она никогда не созналась бы ему в своих сомнениях, поэтому рассказала лишь о том, как они ездили в замок Сарсфилдов, и об удивительной команде корабля «Бизюзовый», прибывшего в Ланниспорт из самой империи И-Ти. «Ждёт ли он от меня других вестей, более важных?», — подумала она, но заметила, что сегодня думает об этом уже спокойнее. Она собралась и направилась вверх по винтовой лестнице в покои мейстера Крейлена, расположенные под воронятней — башней, прилепившейся к скале, словно диковинный гриб к пеньку. Бриенна уже была знакома с мейстером, но никогда ещё не обращалась к нему с чем-то сложнее отправки писем. «Крейлен — добрый старикан, он любит только свои книги и сладости», — говорил ей Джейме. «Однажды я сильно оцарапал ногу, прыгая вниз со скал, а он пожурил меня, но ничего не сказал отцу». Бриенна надеялась, что этому человеку можно доверять. На стук ей открыл заспанный мальчишка, служивший мейстеру пажом и посыльным. Когда он подрастёт, его наверняка тоже отправят на обучение в Цитадель. — Мейстер Крейлен здесь? — спросила его Бриенна с улыбкой, и тот кивнул, уже давно отучившись удивлённо таращить на неё глаза. — Кто там, Гавен? — услышала она голос, похожий скорее на голос булочника или торговца заморскими сладостями. — Леди Бриенна, — доложил мальчишка важно, но, едва мейстер появился из соседней комнаты, шмыгнул за дверь и исчез. Крейлен был пухлым, и серый балахон делал его фигуру ещё толще. Он расплылся в улыбке и с неожиданным проворством отодвинул стул, чтобы Бриенна могла сесть. — Миледи, я рад вас видеть, — заворковал он, потирая мягкие руки. — Писем пока не было, иначе я послал бы их с Гавеном. Или, может, вы сами хотели бы отправить весточку на Тарт? — Да, мейстер, — Бриенна протянула свиток, и тот бережно принял его, доставая из ящика алый воск для печати. Он всегда делал это при ней, словно желая показать, что не читает чужие письма. Бриенна смотрела, как он аккуратно нагревает воск в чашке и медленно капает на письмо. Она сама не знала, как начать этот слишком непростой разговор. — Как поживает ваш батюшка? — спросил Крейлен, дуя на обожжённый палец. — Он заходил ко мне, когда был здесь, и я нашёл его прекрасным собеседником. Я происхожу из Штормовых земель, и потому мне было приятно поговорить с ним о море и кораблях. — Благодарю, у него всё в порядке. Он часто пишет мне о делах на Тарте, но совсем забывает писать о своём здоровье, — улыбнулась Бриенна. Мейстер поднялся и подхватил чайник, мерно пыхтевший в углях очага. В воздухе запахло мятой и смородиной. Крейлен налил ей чаю и добродушно смотрел, как она берёт в руки чашку. — Попробуйте этот чай, миледи. Гавен каждое утро приносит мне из сада свежие листья, а воду я приказываю набирать на роднике, расположенном на Речной дороге. У меня есть изюм и сахарные пышки, если угодно. В Цитадели учат, что сладости вредны для зубов, но я никогда не могу удержаться. — Крейлен отхлебнул из чашки и задумчиво оглядел её. — Быть может, я могу помочь вам чем-то ещё? Бриенна покрылась румянцем. Прежде, давным-давно, она думала, что будет спокойно растить своих детей в Ночной Песни, но тому не суждено было сбыться. Кажется, ей было лет семь или около того, и тогда она ещё не помышляла о мечах и сражениях. В те времена всё казалось проще и понятнее: брак с младшим сыном лорда Карона укрепил бы их положение и спустя годы подарил бы лорду Тарту долгожданного наследника. Кто мог предположить, что болезнь жениха унесёт те её детские мечты в могилу?.. Все последующие женихи уверили её, что семья и дети — вовсе не то, чего ей стоит желать. Она похоронила эти мысли, но теперь они неожиданно воскресли, чтобы снова терзать ей сердце. — Я хотела спросить вас, как долго браки могут оставаться бездетными? Мейстер задумчиво потёр подбородок. — Порой они остаются такими всю жизнь, но подобные случаи нечасты. Зависит от многого, миледи. Я слышал истории, как после десяти лет ожиданий пара вдруг обзаводилась наследником. «Не потому ли, что жена находила любовника на стороне», — мрачно подумала Бриенна. Мейстер смотрел на неё благодушно, но очень внимательно. — Позвольте дать вам один совет, миледи, если вы нуждаетесь в моих советах. Я знаю, что вы пережили страшную войну — такую, какой мир не знал восемь тысяч лет. Вы и лорд Джейме видели такое, о чём и подумать страшно. Даже здесь, в Утёсе, долгой ночью нас одолевал настоящий ужас. Я видел раны, нанесённые людям какими-то жуткими тварями родом прямо из преисподней, и не мог потом спать ночами. Я читал о зимах на Севере — и от одного их описания у меня мурашки бегут по коже. Порой я смотрю на вас и вижу не юную женщину, какой вы являетесь, а всё того же воителя, готового в любой момент взять в руки меч. Вы словно ждёте нападения, но в этом замке на вас некому нападать. Перестроиться на мирную жизнь бывает нелегко. Получайте удовольствие от своих забот и занимайтесь тем, что приводит вас в хорошее расположение духа. Одни леди любят шитьё, другие — прогулки или собак. Только вам известно, что наполняет радостью ваше сердце. Когда тревога, рождённая пережитым, покинет вас, внутри найдётся место для чего-то нового. Бриенна выпила чай и поблагодарила его, порадовавшись, что он не настоял на осмотре. Пожалуй, мейстер Крейлен прав. Она столько лет ждала нападения, что совсем отвыкла от обычной жизни. Вернувшись в свою комнату, она обнаружила на столе синюю розу в драгоценной вазе. Джейме как-то говорил ей, что добавит к жалованью садовника двести оленей, если тот сумеет укоренить хоть один росток, и ей стало интересно, вправду это получилось или розу снова привезли с далёкого Севера. Она вдохнула её свежий запах, пахнущий не сладостью жаркого юга, а чем-то холодным и свежим, похожим на северный снег. Дождь давно перестал, и сквозь стёкла светило солнце, прогоняя прочь тёмные мысли. Верный Клятве, столько времени пробывший рядом с ней, теперь висел на стене в Закатной комнате. Она не отказалась от тренировочных сражений, но этот острый, как бритва, меч сейчас был великой драгоценностью, и новые бои ему вряд ли грозили. «Если, конечно, Джейме не велит мне идти войной на какого-нибудь строптивого лорда», — улыбнулась Бриенна про себя. Она подошла к стене и коснулась потемневшей кожи ножен. Взглянула на рукоять, истёртую её собственной рукой за многие месяцы северной зимы. Этот меч Джейме подарил ей, но она вдруг подумала, что хотела бы когда-нибудь передать его собственному ребёнку и увидеть, как он красуется на его поясе. Видеть, как ало-дымное лезвие валирийской стали отражает свет очагов Утёса Кастерли или блестит на солнце Запада в руке юного лорда. Эти новые мысли взволновали её, но и заставили улыбнуться. «Войны окончены, Бриенна», — сказала она себе. Пора примириться со всем миром и самой собой…