Ветер с севера

Мы лежим на траве У прозрачной воды, Высоко в синеве Проплывают киты, Задевая космический невод. Позабудь хоть на миг, Кто есть я, кто есть ты, Пусть два лёгких облака Станут одним Где-то на краешке неба… Flëur

Ледяной лес пах холодом. Сосны, заметённые снегом едва не до середины ствола, стояли мрачные и молчаливые, глухо потрескивая от мороза. Ледяной лес пах вечной тьмой. В нём водилось что-то пострашнее, чем сумеречные коты или волки — из его чёрных глубин на людей глядела сама смерть. Земля уже которую неделю не видела даже бледного солнечного луча, и оттого намертво промёрзла. Между чёрных стволов мелькали слабые, придушенные пятна света — кольцо факелов, окружавшее бредущее войско. Где-то впереди огни горели чаще и гуще — там возносила свои молитвы жрица Красного бога, но по краям они тянулись тонкой цепочкой, разорвать которую, кажется, не составит никакого труда. Там, за огненным кольцом, тьма вилась густо, будто была живой. В этой тьме жило нечто, что наблюдало, но пока не решалось приблизиться. Оно медленно ползло вслед за людьми по сугробам и пожирало тех, кто ослаб и отстал. Тело ныло, оглушённое непомерной нагрузкой. Каждый шаг — словно битва с самим собой, но едва он сделан, как тебя ожидает второй. Ноги — свинцовые столбы, непослушные и тяжёлые, а голова отупела настолько, что уже не понимает, куда и зачем идти. Лёгкие горят, точно их выжгло изнутри, но вынуждены снова и снова расправляться, вдыхая колючий морозный воздух. Сердце стучит где-то прямо в горле, надсадно, натужно, будто делает последнее усилие, чтобы не остановиться окончательно. «Джейме!» — слышит он где-то позади себя и оборачивается только потому, что знает, кому принадлежит этот голос. «Джейме…» — всё тише и тише, как через громадный сугроб. Женщина, замотанная в меха так, что её не узнать, тянет к нему руки, но падает на снег, и её медленно заволакивает сплошная лента тумана, готовясь пожрать навсегда. Джейме рвётся к ней, преодолевая боль в мышцах, но он уже знает, что не успеет. Глаза цвета солнечных вод Тарта снова откроются, но в них больше не будут прятаться улыбка или смущение — только жажда убить. И это ужасно, так невозможно ужасно, что он захлёбывается то ли криком, то ли слезами. «Джейме!» — на сей раз слишком громко, чтобы быть правдой. Тёмный лес исчез, сменившись утренним солнцем, но, чтобы окончательно осознать это, нужно сесть на постели и оглядеться, пока ещё не понимая, что происходит. Уют их комнаты слишком отличался от зимнего леса, пропахшего смертью, но, кажется, тот холод навсегда проник внутрь и не собирался растворяться в нежном тепле. «Эта зима всегда в нас, сколько бы мы ни старались делать вид, что просто живём». Прошло почти десять лет, но всякий раз во сне всё ощущается так же ясно, как было тогда. Бриенна сидела на кровати, бледная, встревоженная и растрёпанная. «Снова ты напугал её, Ланнистер». Джейме понял, что весь покрыт холодным потом и дышит так, словно взаправду отшагал по морозному лесу десяток-другой миль. — Что приснилось? — спросила она хриплым со сна голосом. — Как всегда, женщина. Снова зима. В её глазах отразилось сочувствие. Только ей под силу понять, что значат эти простые слова. Джейме опять лёг и укрылся одеялом, чтобы на время, до следующей ночи, позабыть этот ледяной кошмар. Бриенна, большая и тёплая, прижалась к нему и обняла так, как она одна умеет, чтобы все ночные ужасы рассеялись и не смели к нему приближаться. Она ничуть не изменилась за прошедшие годы: одно её присутствие согревает его мир. Утёс Кастерли нередко делает людей другими: его роскошь и расточительство могут изменить тебя, напитать завистью, гордыней и бахвальством. Эта великолепная скала сломила многих, но только не Бриенну. Она оставалась такой же простодушной и чистой, хотя и обрела толику житейской хитрости. Она научилась говорить то, чего от неё ждут, но никогда не кривила душой. Она исполняла всё, чего требовало её положение, но при этом любила дорогу и шум леса над головой куда больше, чем самый великолепный приём. К роскоши она была равнодушна, хотя, как леди Утёса, имела наряды на все случаи жизни. Впрочем, каждый из них словно хранил частичку её характера. Однажды на ужине со знаменосцами Джейме заметил, что леди Лионелла и леди Дженила носят похожий фасон одежды: сложный, граничащий с мужским, крой и синие оттенки. Бриенна тогда не поверила ему. «Подражать леди Ланнистер настолько в их крови, что они не думают, как могут выглядеть со стороны», — уверил он её, но упрямая женщина ещё долго спорила, что это всего лишь совпадение. Даже в таких вещах она иногда была потрясающе бесхитростна. Джейме зарылся носом в шею жены и глубоко вдохнул воздух, полный чем-то родным и близким: теплом, к которому он привык и без которого едва ли представлял свои дни и ночи. Сердце всё ещё колотилось, но солнечные лучи уже прогнали прочь зимние страхи. Они ещё не меньше получаса нежились под одеялом, пока стук в дверь не заставил их подняться. На Тарте добросовестные слуги. Они всегда встают ни свет ни заря и приходят к дверям, даже если просишь их не появляться. Селвин Тарт любит рано вставать, и весь замок тянет вслед за лордом. Джейме терпеть не мог, когда к ним вламывались суетливые прислужницы или сонные парни с вёдрами воды, и потому после первого же такого утра завёл привычку запираться изнутри. Худая, как пика, девица смирно торчала под дверью, держа в руках вычищенную одежду, две других притащили таз для умывания, гребни и полотенца. Скоро Джейме со всей любезностью выпроводил всех троих прочь, несмотря на их желание остаться. Ещё зимой они с Бриенной завели привычку самим справляться со всеми нуждами, и сейчас ему особенно хотелось побыть наедине с женой, пока суета Тарта не подхватила их, как бурный ручей. Лорд Селвин, столько времени разлучённый с дочерью, решил развлекать их целыми днями с момента приезда: они то плавали смотреть китов в заливах Узкого моря, то посещали соседние рыбацкие деревушки, то пировали со штормовыми лордами, а однажды и вовсе отправились на другой конец острова, чтобы торжественно обозреть руины замка Морн. Джейме с интересом любовался новыми местами, но ловил себя на мысли, что просто валяться в постели по утрам ему нравится гораздо больше, чем расточать натянутые улыбки незнакомцам. Вода была прохладной и бодрящей. Джейме умывал лицо, стряхивая вместе с холодными каплями последние остатки кошмаров, пока Бриенна пыталась расчесать волосы, за ночь ставшие похожими на воронье гнездо. — Плохая была идея купаться ночью, — сказала она, кисло глядя в зеркало. — Ночное море прекрасно, — ответил Джейме. — Как и ты. Может, если ты выйдешь к завтраку в таком виде, твой отец позволит нам выспаться хотя бы одно утро. — Скорее, пришлёт более дотошных служанок, — усмехнулась Бриенна, трогая пряди, ставшие жёсткими от морской воды. Джейме рассмеялся и поцеловал её, разрушив все старания, которыми она приводила себя в порядок. Сколько бы дней они ни провели вместе, ему не надоедало поддразнивать и смешить её. Это был интересный феномен, суть которого Джейме даже не пытался разгадать. — Что нас ждёт сегодня? — спросил он, разворошив её волосы во все стороны, отчего она приобрела вид суровой веснушчатой копьеносицы. — Сегодняшний день продумываю я, — ответила Бриенна, схватив его за руку так, что он мигом вспомнил, что женат на рыцаре. — Уже интересно. Подземелья Тарта, темницы или пещеры с призраками? — Это ты первым делом знакомил меня с таким. Я придумала кое-то получше. Джейме улыбнулся, вспомнив их свидания в мокрых и холодных глубинах Утёса. Только там новоявленные лорд и леди Ланнистер могли чувствовать себя самими собой, словно сбрасывали с лиц надоевшие скоморошьи маски. Бриенна повернулась к зеркалу и снова обречённо взялась за гребень, Джейме отстал от неё и принялся натягивать свежую рубашку, пахнущую морем и восточным ветром. Вчерашняя его одежда погибла на берегу возле Закатного замка, став сперва покрывалом, а после простынёй, и из песка, налипшего на ней, можно было соорудить новый пляж. Женщина сердито пыхтела, пытаясь водой уложить волосы, свалявшиеся на один бок. Когда она наконец справилась с этим занятием, Джейме уже был полностью одет. Ему хватило пару раз тряхнуть головой, чтобы золотые кудри снова стали выглядеть пристойно. Пока Бриенна облачалась в свой костюм, Джейме глядел на неё и боролся с искушением задержаться в комнате ещё, но совесть всё же победила. Когда они появились в Утреннем зале Закатного замка, их уже ожидали. Лорд Селвин расплылся в улыбке, а радостный вопль избавил Джейме от надежд на тихий завтрак. — Отец! Будущий сир Галладон в силу возраста плевать хотел на этикет, поэтому без разрешения рванул из-за стола и повис на руках Джейме. Его нянька осуждающе качала головой, а Джейме, сколько ни пытался изобразить себя строгим родителем, заметил, что улыбается. Мальчишке только минуло пять, и это первое большое путешествие в его жизни, но он уже покорён Тартом и, должно быть, года через три-четыре останется здесь навсегда. Лорд Селвин намерен взять внука в воспитанники и научить его всему, что знает сам. Галладон унаследует его замок, земли и имя, став новым лордом Вечерней Звезды. Наверно, так правильно, хотя смириться с этим совершенно невозможно. Джейме и сам уехал из дома, чтобы стать оруженосцем Самнера Кракехолла, когда ему исполнилось одиннадцать. Но он это одно, Галладон же… Это по-своему нормально, но мучительно: не видеть, как растёт твоё дитя. «Мой сын ещё до рождения предназначался Тарту», — подумал Джейме, провожая его на место. Двое других отпрысков вели себя более примерно. Юная Роанна скромно улыбнулась, прекратив ковыряться в своей тарелке. Ей семь, она обожает книги и может проводить за ними часы и дни, забывая есть и спать. Она похожа на Бриенну, но её черты гораздо мягче, а веснушки не столь ярки. Её кудри сияют на свету мягким золотом, придающим ей романтический вид, но она упряма, даже если с виду так не кажется. Когда-то Бриенна с беспокойством думала, что девочка захочет подражать матери, взяв в руки меч, но Роанна не проявляла к оружию никакого интереса — ни прежде, ни теперь. Она с восторгом слушала истории о зимних приключениях, требуя повторять их снова и снова, но сама навряд ли пустилась бы в подобные. Она была мечтательна, но осторожна, и никогда не подвергала себя опасности, в отличие от братьев, каждую минуту готовых сорваться с обрыва или налететь на тренировочный меч. Джейме любил её всем сердцем и даже думать не хотел о том дне, когда ему придётся отдать этот нежный цветок в руки другому мужчине. Его старший сын и наследник Утёса чинно сидел за столом, но по его взгляду Джейме уже догадывался, что он собирается удрать куда-то при любой возможности. Когда Бриенна была беременна первенцем, они недолго совещались, выбирая имя младенцу. Фамильные имена Ланнистеров отчего-то не вызвали у них восторга, зато имя великого героя прошлого, сира Дункана Высокого, понравилось обоим. Бриенна едва ли не в шутку предложила его, и Джейме оно неожиданно приглянулось. В нём была простота, но и угроза тоже. Сир Дункан считался образцом рыцарской чести, так что носить его имя было почётно даже лорду. Мальчишка, впрочем, получился далеко не простым. Он был обаятелен донельзя и всегда мог выпросить у служанок кусочек послаще, а все свои проделки совершал с невыразимой хитростью и грацией. Порой Джейме узнавал в нём себя. Дункан отлынивал от уроков, проводя больше времени в оружейной или на кораблях, и Джейме только тяжело вздыхал, понимая, что не имеет права его осуждать. Когда все наконец расселись, лорд Селвин принялся расхваливать стрельбу мальчишек, с которыми успел позаниматься утром, пока их родители пытались оторвать себя от кровати. Из штормового лорда с суровыми глазами он быстро превратился в растаявшего от восторга деда, которого умилял любой пустячный шаг внуков. Джейме полагал, что Галладон в силу возраста стрелял ничуть не лучше Роанны, никогда не бравшей лук в руки. Однако лорд Селвин был так доволен, будто тот с тридцати ярдов выбил десять мишеней из десяти. Лорд Тарт возился с ними с утра до позднего вечера и сегодня снова собирался этим заняться, потому Джейме и Бриенна могли быть предоставлены сами себе. Кухня Тарта изобиловала морем: им подали осьминогов в тесте, три вида креветок, тушёную в сливках треску, салат из морских водорослей, печёного угря и китовую печень со сладкими овощами. Утренний зал был отделан в нежных сине-золотых оттенках, и бархатные занавеси на окнах укрывали их от яркого солнца. — Отец, можно мне сегодня остаться в замке? — спросила его Роанна, невинно хлопая большими голубыми глазами. Лорд Селвин решил вести их на пристань, чтобы посмотреть корабли, но, кажется, девочку это не приводило в восторг. — Ты хочешь запереться в своих покоях с книгой, милая? — серьёзно спросил Джейме, уже зная ответ. — У деда много хороших книг, — ответила она, пожав плечами. — Есть даже сказки с удивительными цветными картинками, и мне хотелось бы рассмотреть их, пока мы не уехали. — Только если ты будешь читать на террасе, — ворчливо заметил Джейме, накалывая на вилку креветку. Если дать Роанне волю, она останется в библиотеке жить, и этим она порой до странности напоминала ему Тириона. — Ты не хочешь пойти с нами? Говорят, на корабле сидит огромный тигр, у которого клыки, как сабли, — изумился её решению Дункан. Роанна посмотрела на брата совсем таким же взглядом, каким Бриенна смотрела на Джейме многие годы назад, но ответила очень вежливо: — Я боюсь диких зверей, братец. Надеюсь, вы расскажете мне, как он выглядел. Эта девочка не унаследовала от матери любви к опасностям, за что Джейме был должным образом благодарен всем старым и новым богам. — Ну а вы что же? — спросил их лорд Селвин. — Поедете с нами или предпочтёте побыть наедине? Он так выразительно смотрел на них, словно знал, чем должно заниматься, пока внуки переданы на попечение деда. Бриенна нисколько не смутилась. Жизнь с Джейме давно отучила её от смущения. — Мы бы хотели прокатиться верхом, если ты не возражаешь, отец. Лорд Селвин, конечно, не возражал. Сегодняшняя погода прямо-таки располагала к прогулкам. Светило яркое солнце, но лёгкий ветерок не давал совсем испечься от жары. Казалось, на Тарте вообще не бывает удушливого зноя: море всегда пригоняло с востока свежий ветер, а штормы, давшие имя Штормовым землям, не заставляли долго себя ждать. Джейме сидел на скамье возле конюшни и ожидал, пока Бриенна присоединится к нему. Когда он видел её последний раз, она раздавала указания нянькам. Сам Джейме подобным не занимался, считая, что мальчишки вполне в силах справиться со всем самостоятельно, а трудности даже пойдут им на пользу. Он щурился на солнце, вдыхая солёный воздух, и прислушивался к шуму замка. Пожалуй, ему нравился Тарт. Это был уединённый остров, который едва ли можно назвать маленьким. Чтобы добраться до руин Морна, расположенных на восточном берегу, они потратили три дня, а с севера на юг он ещё больше. «Если бы я не жил в Утёсе, я мог бы жить здесь…» — неожиданно подумал он. Закатный замок, как и Утёс, смотрел в море, бесстрашно встречая все его опасности. Местные крестьяне были закалены штормами и невзгодами. Тут правили Тарты, но каждый рыбак глядел в глаза прямо, будто лорд. Любой из них и был лордом на своей лодке, ежедневно вступая в схватку с морской стихией. Сюда часто заходили корабли, привозя вести и товары из дальних земель, но в остальном остров жил своей жизнью, отрезанный ото всех бед и интриг столицы. Нет, определённо, у него была своя непередаваемая прелесть. Когда королева драконов покинула этот мир, подарив династии сына, Тирион прислал в Утёс письмо, освобождающее Джейме от пут его наказания. Грогго вскоре уехал из замка вместе с подозрительностью, которую он вызывал, и жить там стало легче. Так, будто тюремщик в их тесной подземной камере исчез, позабыв выйти в свою смену. Едва это письмо пришло, Джейме подумал о Бриенне, которая стала узницей Утёса вместе с ним. «Теперь я могу отпустить её к отцу». Но она в ту пору была беременна Роанной, и потому поездку пришлось отложить. После, когда они собрались, всё семейство вдруг одолела лихорадка, потом наступило время штормов, а лорды Запада, словно в отместку, забросали Утёс бесконечными прошениями и визитами. Они впервые приехали на Тарт лишь сейчас, и Джейме был рад, что ему в полной мере открылось очарование этого места. Только в этих простых и честных землях могла вырасти такая женщина, как Бриенна. Она вскоре появилась, одетая в лёгкий костюм для верховой езды, пошитый для неё портнихой Утёса. Своим кроем и нежными тканями он напоминал, что его владелица женщина, но был при этом прост и удобен, позволяя сидеть в седле. Бриенна улыбалась, и он не уставал любоваться ей. Роды не испортили её фигуру, скорее наоборот. Джейме смеялся, что она, как поджарая гончая, позабыв про еду и сон, следит за тремя детьми, не доверяя их слугам. Материнство сделало её сосредоточенной, но и открытой тоже. Она словно светилась изнутри, когда читала детям сказки или гуляла с ними по пляжу, и Джейме в который раз размышлял, сколько ещё граней хранит эта удивительная женщина с сапфировыми глазами. Он лениво сощурился, разглядывая её. — Я чуть не уснул. Ты зачитывала нянькам их обязанности от рождения до свадебного алтаря? Бриенна возмущённо зыркнула на него. — Они и сами хорошо знают, что тигриная клетка — не место для сорванцов. Джейме ухмыльнулся и не стал с ней спорить. Недосып делал его ленивым даже на разговоры. Бриенна окликнула конюха, и Джейме ещё какое-то время наслаждался её певучим голосом, доносившимся из конюшни. Тарт был её домом, и это делало её особенно сильной. Когда лошадей наконец вывели, Джейме вовсю зевал. Бриенна почти взлетела на свою рыжую, как белка, лошадь, навьюченную сумками. Джейме же влез на серого, хорошо сознавая, что слово «взгромоздился» сейчас подойдёт ему гораздо больше. — Куда мы едем, миледи? — спросил он, зевая, но кобыла Бриенны уже мелькала копытами где-то возле ворот Закатного замка. Джейме улыбнулся и подхлестнул своего коня. Они скакали галопом по берегу не меньше десяти минут, прежде чем Бриенна перевела лошадь на шаг, чтобы не загнать её по жаре. Песчаные пляжи скоро сменились невысокими зарослями кустов, а после лесом, изрядно потрёпанным здешними ураганами. Джейме взбодрился и уже гораздо увереннее глядел по сторонам. Тропа заводила их куда-то в скалистые холмы, поросшие соснами и страж-деревьями. Здесь, под сенью леса, пахнущего мхом и ягодами, они наконец избавились от полуденной жары. Джейме прикрыл глаза и доверился медленному лошадиному шагу. Не хотелось ничего говорить, было просто спокойно и тепло, и он поймал себя на мысли, что все последние годы часто ощущал себя так, хотя раньше — почти никогда. Возможно, жизнь в столице не способствовала покою, но прежде всего это Бриенна подарила ему такое почти незнакомое ощущение, расставаться с которым теперь не хотелось ни за что. Через половину часа в воздухе повеяло прохладой, будто в лицо плеснули свежести, но не солоноватой морской, а пресной речной. Воздух стал мокрым и холодным, его хотелось выпить, словно умирающему от жажды путнику. — Мы почти на месте, — сказала Бриенна с улыбкой, и Джейме снова залюбовался её спокойным лицом. Он поглядел по сторонам, удивляясь тому, как высоки и толсты стали сосны. Укрытые мхом скалы окружала невероятная тишина, но ухо уловило где-то вдалеке журчание водного потока. Джейме уже понял, куда они приехали. Тарт славился водопадами, и Бриенна привела его на один из них. Они расседлали лошадей в тени огромной кряжистой сосны и двинулись вверх по тропе, взобраться по которой посчитал бы за честь любой горный козёл. Три десятка ярдов, и серый камень разверзся под ногами, открыв крутой обрыв, с которого проще простого было свалиться. Густой пенный поток, шумя и бурля, падал со скалы в пропасть, образуя у её подножия озеро с чистейшей небесно-синей водой. «Сапфировой остров. Он зовётся так из-за голубизны его вод», — вспомнил Джейме что-то из далёкого прошлого, когда они были друг другу врагами, а не возлюбленными. Он часто думал, что, разминись на своём пути с Бриенной Тарт, давно был бы мёртв. — У тебя есть верёвка или у вас принято любоваться на водопады сверху вниз? — спросил он с сомнением. — У нас принято прыгать в них, — не смутившись, ответила Бриенна, и Джейме поморщился, вообразив своё тело на скале, где багровая кровь сливалась бы с голубым потоком. — Пожалуй, вид отсюда уже достаточно хорош. Бриенна усмехнулась и на такой высоте, что страшно было даже дышать, шагнула куда-то вниз. Джейме пропустил два удара сердца и лишь потом обнаружил под скалой некое подобие лестницы, изваянной самой природой из серого камня. Едва Джейме сделал по ней первые несколько шагов, как понял, что каменные ступени внизу становятся шире, и по ним можно спускаться ничуть не хуже, чем по обледеневшим ступеням Стены. Бриенна явно приходила сюда не в первый раз, и Джейме задумался, было ли это особое место, где она прежде находила покой. — Часто ты бывала здесь? — спросил он, балансируя на краю пропасти. — Часто. Мне нравится, как шумит вода. — Наверняка тут не встретишь людей. — Обычно никого, — ответила она, ловко прыгая на ступень, отстоящую от предыдущей на два фута. Джейме с сомнением покосился на неё, но повторил это движение. Спуск окончился, и он решил, что было не так уж трудно, но, когда задрал голову, она чуть не закружилась от высоты. Чаша водопада терялась между скал, и поток, изливаясь с двадцати ярдов, шумно нырял вниз, кипя бурунами. — Если конокрады сведут лошадей, мы не успеем их догнать, — заметил Джейме. — На Тарте так не принято, — спокойно сказала Бриенна, неколебимо уверенная в чистоте и честности своего сапфирового острова. Джейме пожал плечами и перестал об этом думать. Здесь, внизу, воздух был почти мокрым, наполненным миллионами крошечных капель. Жара позднего лета исчезла, уступив место хрустальной прохладе. Джейме обнял Бриенну за плечи и встал, глядя на кипящий водопад. Бриенна поймала его ладонь и молча прижала к себе. Они провели в благоговейном молчании добрых десять минут, прежде чем она сказала: — С утра ты хотел освежиться. По дороге к лесу Джейме было жарко, но сейчас, в этом царстве воды, он совсем позабыл о своих намерениях. Бриенна отодвинулась и сбросила с себя одежду так быстро, что Джейме позавидовал её смелости. Он, должно быть, будет разоблачаться со скоростью улитки, расставаясь с каждой вещью, как с бесценной реликвией. Но её решимость заразила его. В конце концов, холод Закатного моря ему не в новинку. Пока он сражался с завязками, Бриенна уже прыгнула вниз, в озерцо, ловкая, как русалка. Она вынырнула, фыркая и отплевываясь, улыбаясь так, будто ничего лучше в жизни не пробовала. Джейме стащил бриджи и последовал за ней. Ледяная вода обожгла тело и перехватила дыхание. Он вынырнул, так и не нащупав дна, и обернулся, разыскивая Бриенну. Его жена уже вовсю гребла прямо к водопаду, намереваясь, кажется, сразиться с ним на прочность. Он поплыл следом, смеясь, сам не зная, отчего. От какого-то пронзительного чувства, что жив и влюблён, которое нельзя было ни описать, ни измерить. От счастья, переполнявшего его так, что хотелось улюлюкать и вопить, как потерявший голову мальчишка. Вода, какая-то особенно плотная и тугая, обнимала тело, уже привыкшее к её холоду, а сон, одолевавший его целое утро, испарился, словно роса. Джейме плыл, сожалея, что с одной рукой не так быстр, как с двумя. Бриенна давно обогнала его и взбиралась на камни у подножия потока. Когда Джейме достиг водопада, она уже растворилась в нём, точно заманивающая на погибель морская дева. Джейме влез на скользкие камни, вдохнул поглубже и устремился вслед за ней, представляя, как его смоет обратно в озеро. Вода с силой ударила по голове и плечам, оглушила и ослепила. Он вскинул руки, пытаясь удержать равновесие, но тут тёплая ладонь Бриенны нашла его и потянула вперёд. Там, за плотной завесой потока, прятался грот с гладкими, как бы вытесанными в скале стенами. Справа их вовсе не было, там открывался вид на озерцо, и струи воды стекали сверху вниз, будто тончайшие колонны из горного хрусталя. Солнечные лучи светили сквозь них, заставляя переливаться и мерцать, а мелкая водяная пыль шла радугами. Настоящая секретная комната, укрытая водой и камнем от человеческого глаза. — Это прекрасно, женщина! — восхитился он, глядя вокруг. — Прекрасно и свежо. Нам довелось увидеть много пещер, но эта — самая красивая из всех. — И самая светлая, — улыбнулась Бриенна, любуясь переливами воды на свету. — Как ты нашла это место? — спросил он. — Просто однажды решила узнать, что скрывается за потоком. Любопытство Бриенны было выше всяких похвал, сам Джейме никогда не додумался бы до подобного. — Что если бы там оказался камень? — Тогда я набила бы себе шишку, — невозмутимо ответила она, и Джейме ухмыльнулся. Чем дольше он разглядывал это место, тем больше интересного замечал. Должно быть, дети леса когда-то собирались устроить здесь свою нору, иначе Джейме не мог объяснить, отчего так гладки стены. На полу виднелся угольный след от старого костерка, а на отвесной стене красовался рисунок, нацарапанный куском белого песчаника. В его очертаниях угадывался рыцарь в шлеме и броне, с огромным мечом в руках. — Неужто среди андалов были художники? Бриенна рассмеялась. — Это я рисовала себя лет двадцать назад. Я уже забыла о его существовании. Джейме подошёл ближе, рассматривая рисунок. — Твоя рыцарша выглядит одинокой, — сказал он, подбирая с пола раскрошенный камень. Он принялся рисовать и так увлёкся, что от усердия высунул язык. Бриенна наблюдала за ним молча, словно не хотела спугнуть этот внезапный приступ безумия. Джейме изобразил лицо, перекошенное глупой улыбкой, после тело в доспехах и приставленный к ноге щит. Подумав немного, он добавил в левую руку розу, тогда как правая так и осталась обрубком. Получившийся рыцарь был кривобок, но хорошо смотрелся рядом с воительницей Бриенны. Он так гордился своей работой, что вопрос женщины спустил его с небес на землю. — Кого ты нарисовал? — спросила она удивлённо, и Джейме с укором посмотрел на неё. — Неужели не видно? Конечно себя. — Я сомневалась, не грамкин ли это. Джейме пропустил её слова мимо ушей. — Я не рисовал с шести лет, к тому же я теперь левша, так что результат неплох. Кажется, на этой стене не хватает троих младших Ланнистеров. Надо позвать их сюда и всучить по куску камня. Бриенна фыркнула: — Роанна ни за что не полезет в эту пропасть, а мальчишек я и сама не отпущу на скалы. — Тогда пусть это будет нашей маленькой тайной. В старости мы прикажем спустить нас сюда в корзинах, чтобы мы могли полюбоваться, прежде чем испустим последний вздох. Бриенна улыбнулась, глядя на него каким-то особенным взглядом, хранящим множество разных чувств. Джейме бросил камень и притянул её к себе. — Ты победила в сравнении самых красивых мест. Водопады Тарта необыкновенны. — Может, когда-нибудь ты покажешь мне что-то более удивительное. Они смеялись и целовались, как будто позабыв о возрасте, потеряв понятие обо всех своих титулах и званиях. Джейме ценил время рядом с ней за то, что становился таким: счастливым и смеющимся, не помнящим, сколько ему лет и сколько всего он оставил в прошлом. Пожалуй, ни одному лорду не повезло так с женой, как глупцу Джейме Ланнистеру, слишком долго не осознававшему, сколь большое счастье сулила ему неожиданная встреча. Голубая вода озера приняла их тела, и на сей раз не казалась такой студёной. Джейме наслаждался красотой и величием этого мира, забывая дышать от восторга. Они снова купались, после лежали на отвесном обрыве каменной скалы и выдумывали имена облакам и вспоминали зиму, ёжась от холода, который не имел отношения к водам Тарта… Лошадей они обнаружили ровно там, где оставили, и Джейме понял, что Бриенна знает свой народ гораздо лучше, чем ему кажется. Они вернулись в замок, когда небо над Узким морем уже стало окрашиваться в ало-оранжевые краски. Лорд Тарт не спросил, где они были, словно всё прочёл по глазам. Когда Джейме за чашей горячего вина выслушивал рассказ Галладона про тигра с корабля, а Бриенна заплетала длинные золотистые кудри Роанны, в покои вошёл мейстер. Пожилой и улыбчивый, он расшаркивался добрых пять минут, прежде чем объявил, зачем побеспокоил их. — Вам письмо из Утёса Кастерли, милорд, — наконец выудил он свиток из серого рукава, и Джейме поморщился. Если Дамион снова прислал ему на утверждение какие-нибудь списки тканей, он, пожалуй, ответит ему что-нибудь глупое и обидное. — Спасибо, мейстер, — кисло поблагодарил Джейме, принимая свиток. Он сломал печать и медленно развернул его, а Галладон сразу же сунул в пергамент свой крохотный ланнистерский нос. — Воспитанный человек не читает письма, адресованные не ему, — мягко пожурил его Джейме. — Но я ведь будущий лорд. Значит, это письмо и мне тоже. Джейме вздохнул. Кажется, его сыновья унаследовали от крови Ланнистеров немало гордыни. «Лорду Утёса Кастерли и Хранителю Запада Джейме Ланнистеру», — гласили первые строки, написанные аккуратным и правильным почерком Дамиона. Джейме подумал, что смирялся с этими титулами года три, если не дольше. «В Утёс первого дня этого месяца прилетело послание от лорда Винтерфелла и Хранителя Севера Рикона Старка. Он извещает вас с леди Бриенной о том, что близится ровно десять лет со знаменательного дня людской победы над Зимой. Винтерфелл приглашает вас со всем семейством отпраздновать этот день и надеется на скорейшее прибытие. Писано рукой кастеляна Утёса сира Дамиона Ланнистера». — Зимой… — старательно искал знакомые буквы его любопытный сын. — Что-то случилось? — в ясном взгляде Бриенны мелькнула тревога. Им никогда не позабыть прошедшую зиму. — Старки соскучились по нам, — ухмыльнулся Джейме, отдав письмо на растерзание Галладону. — Соскучились? — Они приглашают нас отметить десять лет со дня окончания войны. Я порой забываю, как много времени прошло. Бриенна завершила причёску Роанны изящным локоном. — Иногда мне кажется, что это было вчера. — Мы поедем на Север сушей или на корабле? — рассудительно спросила Роанна, словно эта поездка была делом решённым. — Я возьму свой меч и щит, — затараторил Галладон. — Я хочу сразиться с ледяными призраками, как ты, отец. Ещё мейстер говорит, там водятся мамонты. Я добуду себе их бивень. — Или они добудут тебя, — со смехом ответил Джейме, вообразив это сражение. Он сам не знал, хочет ли снова возвращаться на Север, но на лице Бриенны уже читалась счастливая задумчивость, будто она прикидывала, что с собой везти и когда выезжать. — Нужно позвать Подрика, — неожиданно сказала она. — Наверняка он захочет поехать с нами. Тощий мальчишка давно превратился в мужчину, который тратил всё своё время на тренировки, чем вызывал одобрение Бенедикта, их мастера над оружием. Бенедикт уже стар, и Подрик много помогает ему. Должно быть, через пару лет тот и вовсе назовёт его своим преемником. Сир Подрик Пейн был неизменно послушен и никогда не был замечен ни в чём предосудительном. Джейме не раз предлагал ему жениться, но тот всякий раз отвечал отказом и не развивал эту тему дальше пары слов. Должно быть, теперь Бриенна вспомнила ту историю, что случилась с ним на Севере, и решила воскресить её. Женщины, даже воительницы, всегда сентиментальны… — Ну что ж, если все уже раздумывают, что брать с собой, то мнение вашего отца и лорда не имеет значения, — усмехнулся Джейме, оглядывая семейство. — До Севера немалый путь, но радует, что мы проделаем его не на лыжах. Дети с воплями радости выбежали из комнаты, чтобы рассказать деду новость, а Джейме поймал взгляд Бриенны, полный любви. «Даже Север прекрасен рядом с тобой».