Чума

      Чума проснулась весёлая и радостная, в первую очередь, уже от того, что не проснулась от шипа песчаного в сердце, в Скорпионьем гнезде это было не редкостью. Рядом с ней, свернувшись клубком, спал Циклон, в отличии от лежащей вверх брюхом и изредка дёргающей пальцами Чумы. Пурпурная дракониха встала и потянулась, кто-то более изящный выглядел бы, как кошка, а она выглядела больше как обожравшаяся корова.       — Долго ещё? — недовольно осведомился жёлтый песчаный с татуировкой змеи на шее. Он стоял в углу шатра и точил края железных дисков.       — Уже уходим, — отмахнулась Чума, с силой хлопая Циклона по боку. Мимоходом она послала в сторону песчаного импульс, который должен был немного усилить его тело, как и в прошлые разы, она лишь наполнила силой его мышцы, даже не сумев дать команду на изменение тела, даже это она могла только при тактильном контакте.       — Можно было бы и полегче, — недовольно пробормотал небесный, встав и бросив взгляд на взбодрившегося песчаного.       — Нельзя, — отрезала дракониха, выходя из шатра, — нужно лететь, кроме того, мне нужно поесть.       Циклон не стал возражать, видно было, что он прекрасно помнит вчерашних песчаных и опасается того, что она перекусит им. Ночной город отличался от дневного, было значительно больше шума, точнее, непрерывного гула от множества разговоров, среди этого гула можно было уловить отдельные фразы, но смысл уловить было практически невозможно. Чума уже видела оба варианта города, так что не удивилась, в отличии от Циклона, который то и дело цеплялся за что-то взглядом.       — И как тут только выживают? — покачал головой Циклон, провожая взглядом здоровенную песчаную, шею которой обвила такая же здоровенная змея, очень похожая на драконью гадюку.       — Ну, как-то так, — оскалилась Чума, посмотрев бельмами зрачков на эту песчаную, после чего добавила сухим, безжизненным и мёртвым голосом, — она умрёт от яда, проглотит живую змею и та укусит её изнутри, она будет умирать пять дней, изливая из всех возможных мест гниющую кровь, мочу и говно, её собственное оружие её же прикончит. Резко мотнув головой, Чума оборвала свои слова и перевела на небесного пурпурные, затянутые белой поволокой глаза. Небесный тут же отвёл взгляд, переведя его на группу из трёх небесных.       — Ты ничего не слышал, — наконец произнесла дракониха таким тоном, что сразу становилось понятно — Циклон ничего не слышал, даже если пристально вслушивался в каждое слово.       Дракониха ускорилась, удивительно, как она, массивная и грузная, могла набирать такую скорость со своими «дырявыми» крыльями. Одно то, что она летела с дырами в мембране крыльев было удивительно. Они вновь летели, долго и мучительно, по крайней мере, для Чумы. По началу всё было нормально, но после определённого момента её начал колотить мороз, было такое ощущение, словно её продержали в холоде минимум день, минут через десять навалилась жара, словно у неё изнутри разожгли костёр, учитывая ещё и жар пустыни, это было не самое приятное ощущение. Ещё через полчаса у Чумы начались галлюцинации, она поддалась им, всё время держа в голове лишь мысль о том, что это всего лишь плод воображения, это было нелегко, так как пролетающие мимо драконы выглядели весьма реалистично.       — Что-то не так? — не выдержав, уточнил небесный, посматривая на дракониху.       — Позже объясню, — ответила Чума, когда поняла, что эти слова были не плодами её больной фантазии, а точнее, мозга, с отмирающими нервными окончаниями.       Как только пески пустыни сменились нагорьями и лесами, дракониха свалилась на землю и поглотила всю жизнь, до которой только смогла дотянуться: трава под лапами, мелкие зверьки, птицы и жуки, эти ни в чём неповинные существа отдали жизни ради неё, ради той, кто этого вряд ли заслуживал, за пару секунд вся трава в радиусе десяти шагов почернела и сгнила, упав на землю чёрными комьями, то же самое произошло и со зверьками и насекомыми.       — Ты только что видел то, что бывает со мной, когда я голодна, — ехидно оскалилась Чума, прислушиваясь к себе.       Вторым её проклятием было отмирание клеток мозга, в основном, он оставался целым, но в отдельные моменты гнили именно эти скопления нейронов, от чего и возникали галлюцинации, фантомные боли и непроизвольные вспышки эмоций, благо сейчас были лишь первые два. Поймав и сожрав то ли маленького оленя, то ли большого козла, Чума не стала разбираться, они полетели дальше, осталось уже не так много.