Чума

      Чума даже не подозревала, на что она подписывается, когда начала отвечать, три дня она непрерывно отвечала на бесконечные вопросы радужной, казалось, будто если она не задаст хотя бы один вопрос максимум за час, то мир рухнет, замолкала она только ночами, засыпая на спине фиолетовой драконихи, за это время трижды останавливались у ручьёв, чтобы смочить почву некоторых растений. И вот наконец они вернулись в родную, для Чумы, пещеру. Поставив одну «сумку» на землю, она зашла во внутрь и обомлела, за её рабочим столом стоял и что-то делал ледяной. «Да как он посмел?» — Зародилась у неё в голове мысль. Чума не терпела, когда к её собственности прикасались без её ведома, так что она бесшумно подошла к увлечённому своим дракону и попыталась с ходу ткнуть его в точку на позвоночнике, однако какой-то странных хвост метнулся в верх и врезал самке по носу.       — Ну что, готов принять мучительную смерть? — Отскочив, грозно спросила самка, думая, на сколько же странен этот ледяной. Самец развернулся и оскалился в сторону самки, та же тупо посмотрела на белоснежную морду с кроваво-красными глазами, после заржала, да так, что не удержалась на лапах и повалилась на пол, сжав живот и пытаясь успокоиться. Роза зашла в пещеру, посмотрела на истерично смеющуюся Чуму и уточнила у самца.       — Что с ней? — Её голос был встревожен.       — А мне откуда знать? — Пожал крыльями тот. Чума наконец отдышалась и произнесла, всё ещё посмеиваясь.       — Это ночной, — она ткнула пальцем на белоснежного дракона, — понимаешь, ночной альбинос, АЛЬБИНОС, три луны, ночной альбинос, — самка вновь залилась истерическим смехом.       — А как твоё имя? — Не стала обращать на неё внимания радужная.       — Я Космос, — представился ночной, — а ты кто?       — Я Роза, а она, — радужная кивнула в сторону ржущей самки, — Чума.       — Да куда тебе понимать различия видов, — вмешалась в их разговор резко посерьёзневшая фиолетовая.       — Между прочим, я умею различать виды, бабушка обучала меня, — обиженно фыркнула радужная и медленно исчезла.       — А теперь к тебе, — Чума повернулась к Космосу, — что здесь делаешь и почему трогал мои вещи?       — Имя моё ты уже знаешь, — начал отчитываться ночной, — около года назад был изгнан из… — Он слегка запнулся, но тут же продолжил, — ночного королевства, два дня назад обнаружил эту пещеру и понял, что алхимик, работавший здесь, полное ничтожество, не понимающее в реагентах даже отдалённо, раз оставил экстракт на основе Алой лилии открытым, а листья сон-травы в сыром помещении, — под конец его слова стали громкими и возмущёнными. Чума, мягко говоря, возмутилась, никто ещё не смел такое о ней говорить и оставаться при этом в живых.       — Это было сонное зелье, балда, — возмущённо заявила она, злобно глянув на ночного.       После этого начался спор, забылось всё, начиная от радужной, которая легла на площадке перед входом и уснула, до забытых «сумок» с травами. Ещё через час спорщики начали претворять свои слова в жизнь, начав смешивать разные травы в разных пропорциях, кипятить их в горелке и смешивая получившиеся вещества меж собой.       — Во-о-от, я же сказал, экстракт, — наставительно сказал ночной альбинос, — однако вынужден признаться, что, если делать по твоему рецепту, то его можно даже в чашу наливать, эффект никуда не денется, это же надо, использовать засушенную сон-траву для сохранения свойств. Чума покивала, на её морде была улыбка, никогда ещё она не испытывала такого чувства удовлетворения от победы в споре, в иных случаях она просто демонстрировала свои желтоватые когти и спор сам собой сходил на нет.       — А здесь-то ты что делаешь? — Вполне дружелюбно спросила Чума.       — Так то случайно забрёл, — вполне честно ответил Космос, — но решил подождать хозяина пещеры, а после поговорить с ним о проживании, я не плохо знаю химию, алхимию, резьбу по дереву, в общем, всё могу.       — Пожалуй, мне есть чему у тебя поучиться, — честно признала Чума, — но тебе придётся поработать.       — Нахлебником быть и не собирался, — кивнул альбинос.