Ходячий замок Хаула

Посреди зала, утопающего в зелени, сидела в инвалидном кресле с золотой вышивкой красивая дама, одной рукой твердо опираясь на магическую трость с обвитым золотым набалдашником, а другой, подписывая какой-то важный документ. Платье на ней было шелковое, цвета тусклого золота, фасона строгого и старомодного, а пронзительные лицо широким полукругом венчал старинный золотой головной убор, изрядно напоминающий корону. - Стало быть, вы - матушка Хаула, - обратилась к Софи красивая леди. - Да, меня зовут Пендрагон! - Вы, наверное, устали, - присаживайтесь, - указала она на внезапно появившийся стул. - Спасибо, - она действительно жутко устала, поэтому в предложении не отказалась и учтиво присела, не забыв при этом приподнять свое платье. - Я Салиман, - представилась она. - Придворная волшебница его величества. Софи внимательно слушала мадам Салиман, но тут ее взгляд приковался на то, что лежало под письменным столом. Раскинув свои старческие лапки, там мирно посапывал Хаул-пес. Увидев, что Софи на него смотрит, он чихнул и помахал ей хвостом, будто поприветствовав. - Простите! Этот песик...- начала было она. - Это Хин, мой верный помощник. Я велела ему проводить вас. Софи почувствовала себя просто дурой. Который раз она ошибается на счет Хаула. Думать, что этот дряхлый пес и есть чародей, было очень глупо с ее стороны. Конечно же, ведь он всегда старался выглядеть таким утонченным и таким элегантным. Не зря же он по нескольку часов плескался в ванной! Но если Хин - это не Хаул, тогда где же он, он же обещал, что не оставит ее здесь одну, он обещал быть рядом. - Значит, Хаул не придет, верно? - Негодник, - начала Софи отчеканивать заученные по дороге во дворец фразы. - Послал вместо себя мать. Боюсь, не будет от него проку его величеству. - Жаль, - огорчилась мадам Салиман, в задумчивом жесте подперев точенный подборок, - Ведь он мой последний ученик. У него были великолепные способности. Я так надеялась сделать его своим преемником. Но его душой завладел злой демон и Хаул покинул меня. Софи встрепенулась. Что такое она говорит? А не о договоре с Кальцифером говорит сейчас придворная волшебница. - Теперь он использует колдовство лишь для самого себя, а это недопустимо. В конечном итоге, это грозит ему потерей жизни. В зале нависла глубокая и невыносимая тишина. - Мадам Пендрагон! - Да, - отозвалась Софи. - Ваш сын стал опасен. Он лишился души, но обладает огромной силой. - Софи ловила каждое слово мадам Салиман. - Если он пойдет по этому пути, станет таким же, как Ведьма Пустоши. Привести! - скомандовала она, и где-то из-под деревьев на повозке маленький паж прикатал нечто в черной шляпе и собольей накидке. Согнутая в три погибели, тяжело дышала перепуганная, дряхлая старуха. Лет ей было намного больше чем бабушке-Софи. Они испуганно таращилась из-под широкополой шляпы. - Милая, что с тобой? - обратилась к старушке Софи, узнав в ней былую несокрушимую и воинственную Ведьму Пустоши. - Я лишь вернула ей ее настоящий возраст и лишила колдовской силы. А ведь она тоже была когда-то могущественной волшебницей. Но заключила сделку с демоном, и в течение долгих лет он пожирал ее тело и душу. Однако сейчас его величество нуждается в помощи всех магических сил страны. Если Хаул одумается и придет сюда, я научу его, как порвать с демоном. А не придет - лишу колдовской силы, также как и ее. Софи слушала мадам Салиман и в ней все больше и больше закипала злость. Она резко поднялась. - Так вот значит как, - воскликнула она так, что все это время Хин, который посапывал и сладко спал, вдруг широко открыл глаза и вздрогнул. - Теперь я понимаю, почему Хаул не захотел сюда приходить. Странное здесь место, - негодовала она. - Сами приглашаете, а потом заставляете пожилых людей взбираться по лестнице, заводите их в какие-то непонятные комнаты, словно ловушка какая-то. Говорите у Хаула нет сердца? Конечно, он капризен и труслив и часто бывает непредсказуем, да только он честен и хочет жить свободно! - с жаром говорила Софи. Она говорила, но не могла видеть, что от вспыхнувшего в ее душе чувства негодования, симпатии и жалости к волшебнику, она начинала преображаться. Волосы потемнели, коса стала длиннее, к ней вернулся ее молодой заливной голос. - Хаул не чудовище и никогда им не будет. Он как-нибудь сам разберется с демонами, и я верю в него! - Милое дитя, - с нежностью посмотрела на нее Салиман, видя это необычное превращение, которое может осуществить только сильное и непобедимое чувство. Чувство, которое сильнее любых чар и заклятий. Чувство, которое может созидать, но и разрушить все. - Да вы влюблены в Хаула! От ее последних слов Софи передернуло. Что? Она влюблена в Хаула? Да что такое говорит эта дама? Откуда она вообще знает? Ее пыл погас, вернув ей прежний образ бабушки-Софи. - Где Хаул, - схватила за подол ее платья Ведьма Пустоши. - Неужто Хаул придет? Дайте мне, дайте мне его сердце! - умоляла она Софи, но поскользнулась на коляске и распласталась на полу. - Успокойся, успокойся. Встань с колен. Хаул сюда не придет! - Непременно придет, - опротестовала ее слова мадам Салиман, загадочно и подозрительно бросив взгляд на стеклянную дверь летнего дворца. - Я нашла его слабое место!