Преданный неизвестной богини

— В прошлый раз девушку спасал, теперь буду спасать юношу, который для кого-то словно девушка, — бормотал безумец, явившийся по собственной воле. — Мне этого не понять, ибо Кристина лучшая, да и Маюри неплоха, а с Дару я бы никогда, но махараджей осуждать не стану… А, по сути, Окарин, не занудствуй, невелика разница между мужчинами и женщинами! Итак… Сейчас проверим, не разрядился ли? — чужеземный брамин, которого, возможно, стоило бы назвать млеччха, да язык не поворачивался, достал из потайного разреза на боку одеяния, цветом напоминающего сари вдовы, чёрную коробочку с двумя торчащими из неё усиками и начал крутить сей непонятный предмет в руках. — Ура, мой шокер всё ещё работает! — радостно объявил безумец, обращаясь к Дхана Нанду. Коробочка, словно живая, щёлкнула и издала сухой треск. Чандра вздрогнул. — И джедайский меч у меня есть новый. Сам сделал, купив запчасти на китайской распродаже. В общем, воля Врат Штейна в том, чтоб я вас спас. Во! — Химер Роковой вытащил из-за пазухи длинную палку красного цвета, совершенно на меч не похожую. — Всё пучком, махараджи. Прорвёмся. — Я больше половины слов, которые он говорит, не понимаю, — с отчаянием промолвил Чандра, обращаясь к Дхана Нанду. — Понял только, что ему наши отношения сначала не по нраву пришлись, но он сам себя уговорил, будто нет в любви двух мужчин ничего предосудительного. — Это я тоже понял, — кивнул Дхана Нанд, — а вот остальное… Например, что такое «китайцы на распродаже»? Почему красная палка называется мечом, если это — палка? Что такое «шокер»? И почему мы с тобой должны соединиться в пучок? Эй, светлый человек, — уже громче заговорил бывший самрадж Магадхи, обращаясь к незваному помощнику, вовремя спохватившись и не назвав того «скорбным разумом», — ты хоть поясни, что делать собираешься? — Ну как… помогать пришёл, вот и помогаю, — непонятно пояснил Химер Роковой. — А откуда и как ты сюда явился? — продолжал расспрашивать Дхана Нанд. — Из другого мира. Вон на той штуке, — Химер Роковой указал рукой на огромную медную бочку, вдвое выше человеческого роста, торчавшую среди ветвей деревьев. — Это вимана моя. Меж мирами летать умеет. То есть, абсолютно между всеми мирами. — Так. Уже становится понятнее, — кивнул Дхана Нанд. — Ты дэв? — По-вашему, наверное, а в своём мире я учёный. Брамин. — Ага. Как ты узнал, брамин учёный, что нам помощь требуется? — Так из далёкого прошлого гамма-вселенной поступил сигнал в машину времени Сузухи… Мол, помощь двум махараджам требуется. Я мог бы проигнорировать сигнал, но слухи любопытные циркулировали о том, что Мангака-сама за вас ровно десять раз вступилась. Такое редко бывает! Мы машину времени с Аманэ доработали, куда угодно теперь проникать можно. Решил вот слетать к вам. Мне стало интересно, способна ли вас спасти та же уловка, некогда сохранившая жизнь моей Кристине? — Химер Роковой снова захохотал так, что у обоих царей в ушах зазвенело. — Начнём?! — бодро вопросил он. — Начнём — что? — опасливо уточнил Дхана Нанд. — Эксперимент. Как я понял, вам требуется исполнение желания, но без того, чтобы ваша Кристина погибла? — и брамин-учёный указал пальцем на Чандру. Ошалев, Дхана Нанд кивнул. Чандрагупта мрачно молчал, даже не заметив, что его сейчас назвали чужим именем и обозначили как особу женского пола, несмотря на мощный торс и наличие обильной растительности на лице. — Значит, вы, махарадж, загадали Мангаке-сама желание, чтобы ваш враг корчился в судорогах в луже крови у ваших ног, и эту месть вы бы совершили своими руками? — Но теперь я этого не желаю! — резко ответил Дхана Нанд. — Однако желание загадано. Учитывая специфику вашего времени, когда люди давали клятвы и действительно держали слово, Мангака-сама не остановит круговорот одного дня, пока загаданное вами не исполнится. Я создам такую ситуацию, что ваше желание будет формально исполнено, но фактически — нет. Один раз я обманул прошлое, значит, смогу это сделать снова. Смотрите, как просто, — с этими словами Химер Роковой переломил пополам красную палку, именуемую «мечом». Изнутри на землю потекла густая красная жидкость. — Ого! — восхитился Дхана Нанд. — Неужели это кровь твоего заклятого врага? Как давно ты его казнил? И как сумел внутрь палки залить? Я сколько раз пробовал кровь врагов сохранять жидкой — нет, не выходит. Засыхает… Поймав на себе осуждающий взгляд Чандрагупты, предыдущий самрадж Магадхи осёкся и умолк, сделав вид, будто рассматривает листья ближайшей пальмы. — Что вы! — махнул рукой сумасшедший учёный. — Никого я не казнил. И это даже не кровь. Красный флуоресцентный краситель. У китайцев на сайте за сто йен купил по уценке. «Опять какие-то китайцы, — мелькнуло в голове у Дхана Нанда. — Ещё раз про них скажет — непременно спрошу, кто такие и не собираются ли войной на Магадху». — Ладно. — Поняв, что внутри палки — не кровь, Дхана Нанд быстро потерял к нелепому иноземному мечу интерес. — А дальше что? — Краситель в данном случае будет считаться кровью. А дальше… держите! — Химер Роковой протянул царю свою чёрную коробочку. — Прижмите к груди вашей Кристины или к её шее, нажмите на эту кнопку и удерживайте в течение… — Я не Кристина!!! — наконец, опомнился Чандрагупта. — Да, Курису Макисэ тоже всегда кричала: «Я не Кристина!!!», — отмахнулся Химер Роковой, — а я продолжал её называть так. Ничего, привыкла. Особенно после того, как я её спас. И ты привыкнешь. Дхана Нанд не выдержал и рассмеялся. Чандрагупта обиженно покосился на него, затем испепелил гневным взглядом «спасителя», но скорбный разумом млеччха не обратил на злость самраджа всея Бхараты ровным счётом никакого внимания. — Жать на кнопку надо не более трёх секунд, вдавив электроды… вот эти чёрные штуки… глубже в кожу, — закончил пояснения Химер Роковой. — Конечно, гораздо проще было бы надавить на сонную артерию, но тогда мы получим банальный обморок, а вам судороги нужны, поэтому будем создавать то, что загадано. — Погоди, — Дхана Нанд слегка побледнел, — так эта твоя волшебная штука заставит Чандрагупту корчиться в судорогах? — Некоторое время, — подтвердил Химер Роковой. — Недолго совсем. Потом ваша Кристина потеряет сознание, но не умрёт. Это точно! От моего шокера никто ещё не умирал. Да не бойтесь же, махарадж! А вот, что случится потом, я не знаю. Наверное, для вас обоих начнётся совершенно новый день. Я так думаю. — Всё-таки красивое имя — Кристина, — задумчиво произнёс Дхана Нанд, довольно приглаживая усы и не замечая того, что Чандрагупта, похоже, смирился. — Давай сюда свою штуку! — царь требовательно протянул руку. — Чем скорее мы с Кристиной с этим покончим, тем лучше. Чандрагупта вздохнул и грустно посмотрел на самраджа Магадхи, ради которого согласен был отныне называться хоть горшком, лишь бы его в очаг не совали. Хотя, наверное, он теперь и на огонь Паталы бы согласился. — Готов, — отозвался он, покорно отодвигая волосы в сторону и обнажая шею. — Я всегда мечтал, чтобы ты поцеловал меня сюда, — внезапно выпалил он, ничуть не стесняясь присутствия безумного млеччхи, — но буду считать удар поцелуем. Дхана Нанд шагнул ближе, и его губы горячо прижались к коже Чандрагупты. — Не бойся. Не думаю, что посланник Мангаки-дэви обманет нас, — прошептал он на ухо юноше. — Наверное, будет больно. Потерпи. Если его любимая выдержала такое, то выдержишь и ты. — Я-то выдержу, — спокойно отозвался Чандрагупта, — даже если эта вещь убьёт меня — не страшно. Главное, что умру я от твоей руки. Как ты и хотел. Загадочная коробочка вонзилась острыми усиками в его шею, а потом Чандра ощутил, как скручивает от боли его тело, заметил, как отчаянно смотрит на него побледневший царь и радостно хлопает в ладоши Химер Роковой, ибо эксперимент удался. И мир потемнел. Снова. *** — Сегодня наступил знаменательный день, когда ты, Чандрагупта, победив злодея Дхана Нанда и иноземного захватчика Селевка, защитишь свой трон… Чандра сидел на краю ложа, сдавив деревянный край кровати ладонями, стараясь подавить крик боли. В голове до сих пор шумело. Казалось, там пляшут пьяные бхуты. Он всё ещё ощущал, как корчится его тело на траве, вымазанной жидкостью, похожей на кровь. В одиннадцатый раз для него наступило то же утро. Но если Дхана Нанд исполнил своё заветное желание, почему круг времени не разомкнулся? И вспомнит ли сегодня в полдень самрадж то, что с ними случилось вчера в лесу? А если не вспомнит? А если снова придёт кто-то из защитников Мангаки-дэви уничтожать армию Чанакьи? Одно Чандра знал точно: на сей раз он не скажет лживому ачарье ни слова. Будь что будет! Даже если сумасшедший Химер Роковой с его нелепыми опытами не помог, так тому и быть. Однако у Чанакьи больше не будет ни единого шанса на победу. Пусть провалится со своими планами завоевания Бхараты! Да и ему самому за всё сотворённое неплохо бы провалиться поглубже. Дхана Нанд вон переживал за него, защищал его от чудовищ, закрывая собой, не хотел убивать, а он… Горечь во рту усилилась. — Что с тобой, Чандра? Ты сам не свой, — наконец заметил Чанакья. — На, держи, — и он подал юному самраджу Магадхи прохладное питьё. — Верно, плохо спал сегодня? — Вообще не спал, — коротко отозвался Чандрагупта. — Точнее, это был тяжёлый обморок, полный кошмаров и сожалений. — Тоскуешь по Дурдхаре? Всё повторялось в той же самой бхутовой последовательности. Чандра только махнул рукой, как и в прошлый раз, давая понять, что печаль по усопшей супруге здесь ни при чём. Затем дождался, пока ачарья скажет: — У нас нет причин для печали. Дхана Нанду и Селевку не уйти от возмездия. Это совершенно точно! Их судьба предопределена мною. Однако вместо того, чтобы начать говорить о предыдущих десяти повторившихся циклах времени, Чандра произнёс: — Давайте пораньше приедем на поле битвы. Мне не терпится начать. — Это верное решение, — обрадовался Чанакья. — Лошади давно готовы. Едем. Впервые за столько похожих один на другой дней ачарья отправился на поле битвы, не ведая о том, что его ждёт. Чандрагупта почувствовал лёгкий укол совести. На сей раз он предал, пусть и лживого, но всё же гуру, заботившегося о нём столько лет… «Дхана, прошу, вспомни наш вчерашний разговор, — мысленно умолял своего бывшего врага Чандрагупта. — Очисти и мою душу, и душу ачарьи. Потом можешь убить нас и забрать свой трон обратно. Ты куда более заслуживаешь называться царём, чем я!» Но случилось всё опять не так, как предполагал юноша. *** Огромных усилий ему стоило повторить всё тот же обманный манёвр… Дхана Нанд говорил, будто всегда вспоминал о предыдущих циклах времени лишь после того, как получал болезненный удар ниже пояса. Другого способа вызвать воспоминания у царя Чандрагупта не знал. А нужно было, чтобы Дхана Нанд вспомнил! — Прости, — прошептал Чандра, ударяя своего соперника в незащищённое доспехами место. — Прости, Дхана, — впервые он ощутил, будто ударил себя самого. Чужая боль отозвалась и в его теле… Упав на землю, беспомощно сжавшись в комок, Дхана Нанд продолжал смотреть на Чандрагупту, занёсшего над ним меч, но медлящего опустить клинок. — Чего ты ждёшь?! — неожиданно заорал Чанакья. — Убей!!! Слова о том, что «Магадху никто не победит», замерли на устах, вместо них исторглось нечто другое, влекомое проснувшейся памятью: — Мангака-дэви, взываю к тебе! — прохрипел Дхана Нанд, усилием воли выравнивая дыхание. — Пришли того, кто способен даровать очищение. Я взываю, — царь наморщил лоб, словно припоминая что-то, — к принцессе Луны! — С жезлом, — подсказал Чандрагупта. — Да, точно, с жезлом, — добавил властелин Магадхи, кое-как садясь на землю и всё ещё морщась. — Пишач тебя сожри, Чандра. Я отлично понимаю, почему ты так поступил, но полегче ударить нельзя было? — Я пытался тебе память вернуть, — виновато пробормотал Чандрагупта. — Да, память-то вернул, но всё остальное отшиб напрочь! Потом не жалуйся, если твои заветные желания останутся неисполненными. — Что происходит? — заволновался Чанакья. — Чандра, почему ты медлишь? Почему не убьёшь его? Он же твой заклятый враг! — Нет, — горько рассмеялся Чандрагупта, оборачиваясь, — мой главный враг — это вы! Но, тем не менее, ни я, ни самрадж Дхана Нанд не желаем вам смерти. — Ты спятил?! — задохнулся Чанакья. — Ты же присягал мне в верности! Мои стопы омывал и клялся, что останешься со мной навеки. Где эти клятвы?! — Там же, где и клятвы, которые я дал самраджу, а вы заставили меня их нарушить! — не остался в долгу Чандрагупта. Захваченные в плен Ракшас и Селевк застыли на местах, перестав даже сопротивляться. Их лица выражали крайнее изумление. Происходило нечто, не вписывающееся в рамки здравого смысла. Простые воины тоже замерли. Над полем боя воцарилась тишина, в которой внезапно зазвенел, словно хрустальный колокольчик, радостный девичий голосок: — Я — Воин, сражающийся за Любовь и Справедливость! Я несу возмездие во имя Луны! Но прежде чем обладательница нежного голоса явила себя, Чанакья вздрогнул, отшвырнул вправо меч, влево отбросил ножны и помчался сквозь ряды кшатриев, расталкивая всех, кто мешал ему бежать быстрее. — Стой!!! — на его пути внезапно встала прекрасная и грозная воительница в столь откровенном наряде, что лица и пожилых, и юных воинов обеих армий залила густая краска, и они обратили долу свои глаза. Даже чёрная нагини и подруга юноши, носящего с собой убийственные пергаменты, так бесстыже не обнажали нижнюю часть своих прекрасных тел. — Атакуйте её!!! — крикнул Чанакья, обращаясь к лучникам и мечникам. — Это не девушка, а демон в облике девушки! Я приказываю: стреляйте, разите её!!! Несколько лучников попытались натянуть тетиву, а мечники положили ладони на рукояти мечей, однако прежде чем стрелы были выпущены, а мечи обнажены, в воздухе над полем боя внезапно возник молодой человек в высоком тюрбане и в чёрных одеяниях, развевающихся по ветру. — Действуй, Сейлормун! — громко воскликнул он, одновременно выпуская в лучников острые металлические дротики, похожие на алые розы. Каждый дротик аккуратно воткнулся меж ягодиц бравых кшатриев, вызвав яростные вопли неудовольствия. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Чанакья попытался снова сбежать, но не успел. — Стой, исчадие Хаоса, сбежавшее из Галактического Котла, пока я не досмотрела, будучи занята шоколадным десертом! Замри, злобный дух, приносящий распри и войны, мечтающий уничтожить прекрасные мечты людей, в том числе мечты о любви! — продолжала воительница, носящая укороченное сари, снова преграждая ачарье путь к отступлению. — Стой, мужское воплощение владычицы Цирка Мёртвой Луны, имя которой Нехериния, а тебя и вовсе называют тремя буквами её имени, но так, что повторять стыдно, потому я и не стану! Стой во имя Луны, сейчас я соображу, в чьё зеркало прекрасной мечты ты забрался и вычищу тебя оттуда во имя будущего Кристального Токио! — Чандра, помоги!!! — взвыл Чанакья, отчаянно оглядываясь на своего ученика. — Ты тоже носишь светлое имя Чандрадэва, но ты добрый, в отличие от неё! — Неа, я не добрый, — весело отозвался Чандрагупта. — Кроме того, мне кажется, у этой милой дэви к тебе какие-то личные счёты. А я уже замучился умирать. Хочу теперь попробовать иной путь. Давайте покаемся и очистим души, учитель? — Но я не способен очиститься!!! — орал Чанакья, снова делая попытку улизнуть, однако у него почему-то больше не получалось сделать и шага, словно перед ним встала не нежная девушка, а непроницаемая стена. — Ты идиот! Если она поймёт, куда направить жезл, я исчезну! Кто тогда поможет тебе царствовать?! — О, поняла. Он связан с тобой, — дэви обернулась к Чандрагупте и из-за спины достала дубину внушительных размеров, украшенную драгоценностями и двумя белыми крылышками по бокам. Похоже, именно это приспособление, догадался Чандрагупта, и называлось «жезлом». — Мамору, подстрахуй, — нежно проворковала воительница, обращаясь к кшатрию в чёрном тюрбане, висящему в воздухе и кидающемуся розами-дротиками. — Конечно, любимая, — спокойно отозвался кшатрий и предупредил всех, кто его слышал. — Каждого, кто дёрнется, ждёт роза в зад от Такседо Камена во имя будущей Луны! — Вот это по-нашему, — удовлетворённо кивнул Дхана Нанд, благодарно улыбнувшись защитнику воинственной дэви и приобняв Чандрагупту. — А ты точно сумеешь очистить человеческое сердце? — обратился он к спасительнице с жезлом. — Конечно, смогу! На самом деле всех демонов во вселенной мы с подругами давно побили, но этот, — она указала на Чанакью, — сбежал. Откололся от своей женской ипостаси, побеждённой мною в позапрошлой войне, присосался к чужой душе, как пиявка, все светлые мечты, как вижу, отравил… Ну ничего! Вечный Лунный Жезл, помоги! — стоило ей произнести эти слова, как мощный луч белого света ударил в небеса, разогнал тучи, а потом блистающим водопадом извергся вниз, прошивая тело Чандрагупты. Юноша содрогнулся и упал бы, но его поддерживали заботливые руки Дхана Нанда. Неожиданно из центра груди Чандры появилось зеркало. Оно наполовину было серебряным и блестящим, наполовину — матово-чёрным. Луч света озарил тёмную часть зеркала, и она тоже засияла серебром, а потом зеркало целиком растворилось в груди юноши. И как только это случилось, Чанакья с жутким воем стал сморщиваться, превращаясь в безобразного скрюченного старика с головой, увенчанной белым металлическим котелком*****. Похоже, под странным головным убором волосы у старика полностью отсутствовали. Но Дхана Нанд мимоходом подумал вовсе не о загадочном превращении Чанакьи в беззубого, согбенного годами уродца и не об отсутствии у этого удивительного существа волос, а о том, что такой удобный котелок с ручками вполне сгодился бы для его лаборатории. Для приготовления снадобий он был бы просто незаменим! Жаль, что его нельзя оставить себе! Но вслух самрадж Магадхи ничего не сказал, отдав дань уважения исчезающему врагу. — Всё равно тебе меня не победить, Нео Серенити!!! — вопил Чанакья, растворяясь в воздухе. — Я отсижусь в Галактическом Котле и однажды снова вернусь! Кто-нибудь ещё мне даст пристанище внутри своей мечты, и я этого «кого-то» загипнотизирую, введу в заблуждение, внушу ему иллюзии, а его светлую мечту опоганю и опошлю, попомни мои слова! И госпожа Нехериния возродится, благодаря мне! И моё имя будут превозносить потомки… Пшшш… — и он осыпался кучкой пыли. Котелок с удобными ручками целым и невредимым упал сверху, слабо звякнув. «Точно заберу себе! Повезло. День-то какой удачный! — обрадовался Дхана Нанд, крепче прижимая к себе перепуганного насмерть Чандрагупту, губы которого мелко тряслись от страха. — Тоже мне, отважный воин! А как настоящего бхута увидел — так насмерть испугался. Эх, Сокровище… Будто раньше не понимал, с кем связался. Жаль, Муру и Тарини спасти не удалось. Глупенькие кшатриани, а ведь и их я щадил, пока мог…» — Уже не испоганишь, носитель неприличного имени******, — радостно улыбнулась дэви-воительница, провожая исчезнувшего ачарью взглядом. Затем посмотрела на Дхана Нанда, обнимающего Чандрагупту. Глаза девушки затуманились, подёрнувшись мечтательной дымкой. — Были когда-то у нас с подругами два врага: лорды Кунсайт и Зойсайт. Мы их между собой Куней и Зосей звали любя. Впрочем, неважно, — оборвала она себя саму, — будьте счастливы! — и взяв за руку спустившегося с небес кшатрия со странным именем Такседо Камен, лунная дэви в укороченном сари пропала. Вместе с жезлом. — Что это было? — потрясённо прошептал Селевк, чьи глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Ракшас молчал, но его лицо было точной копией лица Селевка. Воины из армии Чанакьи, ойкая и постанывая, продолжали осторожно вынимать друг у друга застрявшие в ягодицах дротики, благоухающие розами.