Дети тяжёлых времён

— Чего? Судьёй? Это как? — Миккио озадаченно глядел на спину служащего, порой потирая больные глаза. Он не понимал, что должен будет сделать. Миккио даже примерно не мог представить, что будет дальше, но на подсознательном уровне понимал: раз это приказ от сэра Нереста, то отказ никак не может вылететь из уст Миккио. — Ну не спрашивайте у меня. Самому не больше Вашего известно. Мне просто отдали приказ, — коротко отстриженные волосы каштанового цвета колыхались от приятного тёплого воздуха, а карие глаза порой испугано косились в сторону юноши. Балахон закрывал его форму, которую он обязан носить всегда и везде, но иногда, когда сильные потоки воздуха проходили у ног парня, ткань отлетала в сторону, открывая вид на такую же тёмную, но более серую тунику. — От сэра Нереста? — вот какой вопрос больше всего мучал его. В компании других, если не присутствует его командир, он чувствует угнетение. Нет защиты и поддержки, которая всегда была в глазах его названного отца. — Эм, ну… Нет… Сэр Вэлайн отдал приказ, — от чего-то он сжался и ссутулился, идя дальше с поникшей головой. Но несмотря на это, парень всё равно не упускал момента споткнуться то о неровность, то о спрятанный, заросший мхом камешек. — Ясно, — нотки разочарования мимоходом пролетели в глубоком басе Миккио, а потом последовал затяжной усталый выдох. Теперь ему придётся кое-как, рискуя пальцами, выворачиваться либо же отказаться от своих слов.       Отойдя от Сабтерру на небольшое расстояние, они остановились напротив чёрной палатки, закрывающей половину солнца со стороны Миккио и темноволосого парня.       Незнакомый ему парень, прежде чем зайти, приоткрыл палатку для рыжего, впуская того. По инерции рыцарь сэра Нереста коснулся ремня и с горечью обнаружил пустоту. В таких ситуациях Миккио с радостью бы прочитал молитву у себя в голове, оглаживая неровность, высеченную на мече и c гордостью смотря на эфес оружия. — Сэр Миккио прибыл, — пробежавшая по спине парня дрожь заставила его выпрямить плечи, расправить лопатки и принять величественный вид. В голове у себя он немного зарделся такому представлению, словно представляли самого короля, а не его. — Проходи сюда.       Вэлайн. Одно его имя заставляло Миккио едва сдерживаться, чтобы не исказить губы в насмешливой ухмылке и сузить глаза. Он не понимал, почему такой человек делает в рядах рыцарей «Драконьего глаза», да и ещё стоит на одной ступени с сэром Нерестом. — Прошу прощения за ожидание. Я был Вам нужен? — преклонив колено, Миккио сильно согнул указательный палец, придерживая его большим пальцем и выставив, как по струнке, остальные. — Можешь вставать. Не люблю, когда сошка пытается выглядеть гордо и величественно, — такое отношение Вэлайна к другим было и будет всегда. Люди никогда не меняются, их лишь можно заставить надеть временную маску другой личности, но правда всегда будет раскрыта, рано или же поздно. — Слышал от Нереста, что обладаешь предрасположенностью к пыткам, так сказать. О тебе много слухов ходит, знаешь ли. От таких, как: «Миккио так хорошо выводит людей на чистую воду», до: «Какой он ужасный, только и умеет, что пытать…».       Но если углубиться в истину, эти слухи далеки были от правды… — Не понимаю, зачем тебе мой ученик, — ткань палатки шелохнулась, и в проём, согнувшись и тут же встав в рост, показывая свои габариты, вошёл сэр Нерест. По сравнению с ним Миккио выглядел карликом, на чью голову по-отцовски положил большую ладонь, взлохмачивая неуложенные, немного волнистые пряди волос. — Думал, что у тебя полно специалистов для таких дел, а использовать моего подчинённого без моего согласия, да и ребёнка, а ты… М-м-м, — Нерест протяжно промычал, со взглядом лиса смотря на конкурента. — Это входит и в твои интересы, — скрестив руки, Вэлайн высокомерно задрал подбородок, выпячивая грудь вперёд. Он так и не сказал, почему не использовал своих подопечных, но, похоже, было очевидно, что командир подотряда «Драконьего глаза» не хотел марать руки в случае чего. Тот ещё мерзавец. — В мои интересы входит доставить преступника в темницу Каитиса, — обойдя смирно стоящего подростка, Нерест всё ещё улыбался, предчувствуя всеми своими фибрами маленькую победу в споре. — Если есть возможность узнать его планы и выведать местонахождение этих крыс, то ты будешь смешон, если откажешься, — нейтральные фразочки, исходящие из уст Вэлайна, заметно наскучили Нересту, который один раз почти зевнул, успев подавить внутренний порыв скукоты. — Тогда выведай это с помощью своих людей, а не моего приближенного. Ты прекрасно знаешь, насколько я щепетилен в таких вопросах. Тебе не стоит так просто, не осведомив меня, забирать Миккио из моего поля зрения, заставляя тут вытворять свой собственный суд, — отвернувшись от Вэлайна, Нерест махнул рукой на выход, разминая затылок.       У Миккио возникла дрожащая ухмылка, которую он успешно скрыл от всеобщего обозрения. Повернувшись спиной к пока что спокойному, но с заметно пошатнувшимся настроением Вэлайну, он прошёл на выход. — Иди давай, — сэр Нерест кинул мальчику многозначительный взгляд, и тот вышел из палатки. — Найди Сэну и побудь рядом. Позже поговорим, — Миккио удивлённо развернулся и застал уже прикрывшую спину Нереста ткань. — Ха-а, как же резко стало всё идти по чёрной полосе…       Тягучее чувство страха за завтрашний день рассеивалось по всей грудной клетке Миккио, из-за чего он сжал рубаху в кулак. Всё-же не к добру, что у него за последние несколько дней столько плохих предчувствий.       Это было чувство, которое предвещало о более плохих днях.

* * *

      Даниэль укрылся от посторонних глаз между стволами деревьев и свежо пахнувших листьев кустарников. Его макушку можно было заметить, только если в плотную подойти и нагнуться, чтобы разглядеть тёмно-сиреневые пряди.       Облокотившись о кору какого-то дерева, он прижал к себе закутанную книгу, кончиками пальцев ощущая выпирающие узоры на переплёте через тонкую ткань. Миккио не хотел рисковать, даже когда он был точно один. Вокруг него сейчас слишком много посторонних — он боялся читать запретную библию.       Но всё же юноша решил хотя бы незаметно пролистать, прикрывая обложку тряпкой.       Осторожно развязав узел, Миккио открыл книгу на форзаце и попытался не издавать звуков, чтобы уж точно услышать чьё-то тихое приближение в случае чего.       Взяв в руку все страницы толстой книги, он начал их быстро листать, большим пальцем держась за края листов. В один момент между страницами проскочила щель, в которой затесался сложенный листок. Потом ещё раз и ещё — Даниэль даже не успел среагировать, чтобы остановиться и перелистнуть страницы, дабы посмотреть, что за бумажка там была.       Приостановив себя и с удивлённой физией перелистав всё обратно к самой первой щели, он достал немного желтоватый и сложенный в несколько раз лист. Когда мальчик отложил книгу, он прикрыл её тканью сверху, подперев её под свои ноги. Даниэль длинными пальцами развернул лист, любопытно вчитываясь в содержание.       Почерк был немного неразборчив за счёт слишком угловатых форм букв, но тот, кто это писал, точно из высшего сословия. Или же исключение… «Было бы неплохо, если бы за всем стоял Бог, — тогда бы ничего плохого не происходило. Если бы Он существовал, то не думаю, что Он бы позволил и дальше страдать несчастным. Да, грешники отправятся в ад, но что было совершено, никак не изменить — пострадавшие от рук мучителей не будут спасены вовремя. Ужасно осознавать, что я исключение, с слишком гипертрофированным чувством справедливости, которое не нужно никому в этот период времени. Да что уж там — и потом оно не слишком будет цениться.       Один случай доказывает, что Бог не всесильный, что даже Он не может помочь своим подчиненным. Его звали Джо Массреди. Мальчик, у которого определили незрелость и слишком запоздалое развитие. Он оказался слишком добрым для этого мира…       Когда ему было семнадцать, на него повесили жестокое убийство и покушение на аристократа Боринсона. Он до последнего не понимал, что происходит, и ходил с улыбкой… Когда его спросили, знает ли он о своей казни, Джо лишь недоуменно взглянул на мужчину и неловко улыбнулся. Я видел всё: от самого начала и до самого конца. И всё это время он счастливо смеялся.       Его прозвали самым счастливым заключённым на земле. Большая часть тюремных надзирателей с заботой относилась к этому ребёнку и до конца не хотела отдавать его на казнь. Когда Джо вели на эшафот, он немного запаниковал, но позже успокоился: надзиратель взял его за руку и успокоил. Он до последнего не понимал, что идёт на смерть.       И ведь это только один из примеров, а людей много. Но почему-то именно после того случая я перестал верить в Бога. Мне даже будет легче, если я паду в самый Ад за свои умозаключения и действия — так я буду чувствовать, что пережили все те невинные люди.       С. А. Мар»       Имя автора этого, на вид, листа из дневника было подчёркнуто и написано жирными буквами. — Мар.? — на несколько минут Даниэль задумался о прочитанном. Его руки с листом лежали на ногах, а голова была вздёрнута к верху с потяжелевшим взглядом. За такие слова инквизиция может признать этого человека еретиком.       Даниэль ещё больше удостоверился в опасности этой книги для его жизни. Но это была мимолётная мысль, после которой он подумал о мальчике, что был слишком наивен и не подготовлен к этому миру. Оленёнок среди волков, так сказать.       И несмотря на этот весь ужас, исписанный на листе в подробностях, Даниэль видел в этом и пользу. Он за счёт таких бумаг подготавливал себя к внешнему миру, а точнее, столице. Юноша мог стать сильнее в моральном плане и понимать, что может выкинуть столичный ублюдок. — В таких заметках, оказывается, есть не только угроза, но и прок, — со стороны это выглядело, словно Даниэль был оптимистом, который ищет во всём плюсы, но ему больше бы подошло описания «человек, ищущий во всём выгоду».       И Даниэль решил, что столица, полная опасностей и «грязи», должна стать для него испытанием, которое поможет ему достичь маленького Рая… — Сэр Боринсон и Мар, да.?

* * *

      Рен ненавидел те взгляды, которыми на него смотрели посторонние. Чаще всего он их ощущал, когда находился в месте, полном незнакомых ему людей. Это было ещё в начале его жизни: Рен был интересен людям из-за его светлых волос и белой кожи. Этим он выделялся от других, у которых были тёмные волосы и загорелая кожа. Правда, нельзя было сказать, что он белоручка: белые на вид руки были покрыты мозолями, шрамами и неизвестными пятнами, что были немного темнее цвета его кожи.       В его деревне считается знаком неуважения попросить руку девушки для поцелуя или руку парня, чтобы просто посмотреть. Да и в принципе у них не заложено смотреть на руки.       В этот момент Рен упрямо пытался избавиться от придуманных взглядов незнакомцев, но не мог.       Продолжаться так больше не могло, поэтому Рен спрятался за телегой, где его замечало поменьше людей.       Обдумывая всё с самого начала, Рен смотрел на солнце в зените, которое золотой пыльцой накрыло лес и всю зелень вокруг. Это выглядело очень красиво, и на минуту помогло расслабиться.       Но как только ему стало лучше, навязчивые мысли об отце заполнили голову.       «Отец не может же умереть, он не должен оставить маму и сестру, они этого не выдержат. Хотя только ли Ирен и мама… Я ведь тоже… И зачем они вообще пришли в нашу деревню? Просто, чтобы уничтожить?..» — сердце Рена будто бы сжалось, и юноша вздрогнул, сжимая зубы со скрежетом. На подсознательном уровне он понимал, что это было не просто так, и хотел узнать мотивы подрывников. Никто ничего просто так не делает.       Фаланги пальцев ужасно чесались и зудели, а низ туловища немел, из-за чего ему пришлось встать, отряхнув свою одежду от пыли. Рен в последний раз посмотрел на слепящее солнце и ушёл с того насиженного места, начиная искать глазами знакомые лица.       Пока он это делал, то задумался. Настолько, что остановился и стал просто смотреть в одну точку. А через несколько секунд Рен боковым зрением увидел приближение кого-то на лошади. Отчётливое цоканье копыт по каменистой поверхности отзывалось в ушах парня, и Рен обернулся на звук.       Это был незнакомый ему человек на лошади с коричневой шёрсткой, который потянул животное за поводья и остановился у своего знакомого. Мужчина был с коротко подстриженной причёской и светло-русыми волосами, а также с карими, почти чёрными глазами. Он был одет в плащ, скрывающий его униформу, но мальчик разглядел герб отряда «Драконьего глаза» и напрягся, когда понял, что тот стал переговариваться с человеком господина Риванда. В этом не должно быть ничего такого, но Рену казалось это подозрительным. Пытаясь подслушать, Рен зашёл в телегу и облокотился о стенку, прислушиваясь к разговору недалеко стоящих мужчин.       Голоса были приглушённые, иногда они переходили на шёпот; наверное, они говорили о чём-то важном. —… Не думаю. Но мне удалось немного разузнать у торговца, который как раз направлялся в деревню Салтар. … Было учтено и то, что они могли скрывать нечто важное, пр… — некоторые слова обрывались из-за непостоянного тона парня, который скакал то вверх, то вниз. — Тогда мне хочется узнать о старейшине. Нашли хотя бы кусок тела? —.т, его забрали, но я уверен, что этот трус жив. Они хотят у него что-то выведать. Но скажу кое-что интересное… — они затихли и послышалось шуршание ткани. Это продолжалось довольно большой промежуток времени, и Рен осторожно выглянул из своего укрытия.       Один из мужчин ругался, ведь у него не получалось отцепить вещи от седла. Рядом стоял человек господина Риванда. Он выставил руки в бока и грозно смотрел своими черными глазами на суетливого союзника.       Рен успокоился, отбрасывая мысли о его раскрытии. Через пару секунд мужчина воскликнул и стал показывать другому какую-то вещь. —… Мне удалось найти некоторые зацепки. Они могут быть полезны сэру Нересту и твоему хозяину, так что наш договор не аннулируется? — Рену показалось, что тот задал риторический вопрос. — Не думаю, что будет выгодно, если откажусь. Продолжай. —…пришлось обыскать всё уцелевшее дома. В одном из таких нашёл вот такие заметки, всё не читал, но удивился: они сохранились, хоть и были в том месте, где сгорела половина дома. Не думаю, что они нас как-то приблизят к тем чудовищам, но не мог об этом не сказать, — снова выглянув, Рен увидел, как громкий парень передал сложенные листки в руки к гвардейцу и как тот стал их читать. Он поверхностно обвёл листы взглядом и положил их на рядом стоящий пень, придавив их ногой. — Так… Вот это отдашь этому… Как его… — Миккио? — Да. Ну и имечко, конечно, — передав ему колбочку с синей жидкостью, вечно хмурый хмыкнул и глянул на разведчика. Тот спохватился и достал что-то завёрнутое в платок. Оно было маленькое и легко помещалось в ладонь взрослого мужчины. — Хорошо, понял. Не забудь продать этому малому, иначе нам обоим достанется. Встретимся в… — и тут Рен быстро отпрянул от края телеги и спрятался за корзину с продовольствием, накинув на себя серую и пыльную тряпку.       Темноволосый мужчина прошёл мимо, бряцая амуницией, и другой тоже ушёл, усевшись на лошадь, поскакав в сторону откуда-то взявшейся толпы рыцарей.       Юноша ещё не успел выдохнуть и переварить подслушанный разговор, как мимо, чуть не заметив Рена, прошёл тот самый темноволосый гвардеец. Любопытство победило, и мальчик посмотрел, что тот забыл.       Мужчина схватил с пня те самые листы и со злостью разорвал их на несколько частей, пустив их по воздуху с небольшого склона. Постояв несколько секунд, он ушёл в противоположную от той, в которую первый раз пошёл, сторону и скрылся за зарослями.       Посидев несколько минут, Рен вылез из повозки, кашляя и стряхивая осевшую на него пыль. Рен бросился к выброшенным кускам бумаги, пытаясь собрать всё до единого. К счастью, гвардеец не стал разрывать их на мелкие куски, они вышли даже большими — можно было прочитать часть текста.       Но потом Рен увидел, как несколько мелких кусков улетело с ветром вниз по склону и, недолго думая, спустился за ними.       Так он пробыл в поисках маленьких кусочков несколько десятков минут, собрав лишь малую часть. Вернувшись, Рен увидел, как все стали собираться снова в путь.       Рен вспомнил про толпу, с горечью обнаружив пустую поляну, и расстроился, что не сможет узнать, из-за чего было столпотворение.