Теорема Музыканта

«Ошибка — такое же важное обстоятельство в жизни, как и правда» — Так, — задумчиво произнес Роман Александрович, что-то усердно выискивая в журнале, — Вишневская к доске.       Учитель поднял глаза и начал водить ими по классу в поисках нужной ему ученицы, пока не встретился с моими напуганными зрачками, точно два зелёных блюдца. Я невольно проглотила тяжелый ком в горле, ожидая худшего. Например, какие-нибудь темы на повторение первого полугодия восьмого класса. Ведь именно тогда я решила забить на учебу и жить в свое удовольствие. Бесконечные прогулы, дружеские отношения с Костей — пареньком-кассиром из алкомаркета, радушно продающим пойло малолеткам; сигаретное амбре и вызывающий стиль одежды. Сейчас, вспоминая «прежнюю себя», мне кажется, что речь идёт совершенно о другом человеке, но никак не об Ангелине Вишневской — отличнице с идеальным поведением и скромными манерами. Думаю, ошибки прошлого будут вечно преследовать меня призраком, ползти шлейфом за каждым поступком в жизни. — Удачи, — шепнула мне Дианка, ободряюще сжав кулак, она понимала все опасения, ведь девушке самой пришлось косвенно участвовать в моих авантюрах.       Я приподнялась из-за парты и скованно поплелась к доске, устремив свой взор на мел, лежащий в непримечательной коробочке возле зелёной пластины — старалась не встретиться ни с кем встормошенным взглядом, Романа Александровича будет достаточно. Не люблю показывать людям слабость, они начинают этим без зазрения совести пользоваться. Уж лучше выглядеть излишне уверенной, но быть боязливой в душе, чем забитой мышкой снаружи и гордым львом внутри.       Я подняла кусочек рассыпчатого известняка, и мои кисти предательски задрожали, словно я пыталась удержать двумя пальцами громадный кирпич, а не еле заметную крошку. Удивительно, но я и сама от себя не ожидала, что настолько сильно разволнуюсь. Обычно, даже не зная материал, беру себя в руки и пытаюсь выкрутиться из ситуации любым способом, сохраняя спокойствие ленивца, но точно не в этот раз. Я была вся как на иголках, стоило только взять мелок в похолодевшую ладонь. — Реши-ка мне вот эти подкорневые уравнения, — учитель протянул открытый учебник по алгебре, где один небольшой номер был выделен карандашом. — И не забудь применить формулу.       Я глубоко вздохнула и начала медленно выводить на малахитовой доске белоснежные линии, просто переписывая пример. В голове творилась несусветная путаница, паника неторопливо охватывала с русой макушки до пят, я пыталась хоть что-то вспомнить или придумать план «Б» с незаметным списыванием, но абсолютно все попытки канули в лету. Я просто впала в ступор, окаменела и застыла. Чувствовала на себе пристальный взгляд Романа Александровича, прожигающий спину насквозь, от чего становилось совсем неловко. Он упорно выжидал, когда же я начну соображать, облокотился на свой стол, постукивая пальцами по светлому дереву. Но все напрасно — я уже превратилась в безвольную статую, оставив мозг где-то за пределами кабинета, а может и школы вовсе. — Это элементарно, — вдруг произнес он, обращая внимание на задачу. — Дай сюда мел.       Мужчина начал что-то быстро выводить на доске, объясняя ещё раз классу, как решать подкорневые уравнения, используя дискриминант. Я же стояла совсем рядом, растерянно хлопая ресницами и постепенно возвращаясь в привычное для себя состояние спокойствия. Мандраж нехотя выпускал меня из своих крепких объятий, от чего я невольно глубоко вздохнула с облегчением. Вместе со спертым воздухом в ноздри пробился ненавязчивый аромат цитрусового мужского одеколона. Он не был приторно сладким или резким до тошноты, лишь оставлял кисловатое послевкусие на губах. Да, со сдержанным, но улыбчивым образом математика данный парфюм идеально гармонировал; стоит признать, что у него неплохой вкус.       Роман Александрович обвёл ответ в кружок и, положив мел, наконец присел за свой стол и взял в руки красную ручку. Он с искоркой любопытства и некого недовольства в карих глазах осмотрел меня с головы до ног. — Какие у тебя годовые оценки по алгебре и геометрии за восьмой класс? — Пять и пять, — не задумываясь произнесла я, представляя удивление со стороны нового преподавателя. — Странно, — чего и требовалось ожидать. — Отличница, а решить простые примеры не можешь. Садись, два. — Два?! — резко вырвалось искреннее потрясение у меня. — Да, Вишневская, два, — пропустил мимо ушей мой невежливый тон мужчина. — Если что-то не устраивает, то всегда есть возможность исправить пробелы в знаниях на дополнительных занятиях по четвергам. Это касается всех!       Мои щеки загорелись алым румянцем от ярости. Да, я не смогла блеснуть знаниями у доски, но это не значит, что нужно портить мне всю картину «прилежной ученицы» чертовой двойкой в начале октября. Прошел только месяц учебы, а уже всё катится по наклонной, просто отлично. Я, стиснув зубы от злости и подавив желание ударить педагога по невозмутимому лицу, что совсем недавно было и у меня, вернулась к парте и шумно приземлилась на стул, тихо выругавшись себе под нос. Теперь молочные стены довольно просторного кабинета буквально сужались с каждой секундой, а в воздухе повисла давящая атмосфера, такая, что дышать было тошно. Бледное солнце, светящее нам сквозь пыльные окна, стало резать взор, так и вызывая желание задвинуть лиловые шторы. — Ужас, — проконстатировала факт Диана, что наблюдала за происходящим со стороны. — Нет, ты, конечно, тоже молодец, но этот математик совсем уж беспощадный. Так затопить, узнав что человек учится на отлично? Я бы дала второй шанс или просто бы ничего не ставила, не знаю…       Шатенка продолжала шепотом бубнить поддерживающие слова, но я уже погрузилась в собственные размышления, захлебываясь эмоциями. Сейчас я выгляжу, как настоящий пустозвон, ведь недавно обмолвилась о своей «толстокожести», и вот — занимаю первое место среди истеричек. Я не знаю, что за магия, но стоило блондину войти в жизнь девятого «Б», как меня накрыла волна чувств и, к сожалению, не самых положительных. Роман Александрович небрежно швырнул на мой стол богатый букет чувств. Даже в данную секунду я испытывала и обиду за перечеркнутые старания, что аж плакать хочется, и такую ярость за его ледяную беспощадность, что хочется разнести всё вокруг себя, да так, чтобы остальные думали, будто в кабинете прошелся ураган.

***

      Остаток урока пролетел довольно быстро. Я, торопливо покидав учебники в рюкзак, вылетела пулей из класса, быстро метнувшись меж рядов, не желая ни секунды более оставаться наедине с этим надменным блондином. Оказавшись наконец-то в коридоре, и заглушив все мысли и обиды, я резко остановилась и вспомнила про Диану, что, наверное, аккуратно складывает свои принадлежности в сумку, как все нормальные люди. Я уставилась на раздражающую табличку «308» класса, надеясь не видеть ее до конца дня, а еще лучше до конца четверти. Когда каштановая макушка Волковой показалась среди мелькающих лиц учащихся я устремилась прочь, кинув ей вслед краткое: «Пошли», но девушка резко схватила меня за руку и затормозила, не позволив мне скрыться от одной большой златовласой проблемы. — Математик попросил тебя вернуться в кабинет. Только интересно, зачем?       Это мне и предстояло выяснить. Я со скрипом открыла деревянную дверь и без лишних церемоний вернулась в ненавистный класс, что на удивление уже весь опустел. За учительским столом расположился Роман Александрович, расслабленно развалившийся в своем кресле. Он вальяжно держал в длинных пальцах небольшую книжонку, выполненную в утонченном белоснежном переплете; чтиво броско выделялось на фоне черного пиджака, а солидно уложенные густые пряди золотых волос игриво поблескивали на унылом солнце, точно урок назад, когда я смотрела на него, как на интересного прохожего, а не сквозь призму неприязни к занудливому педагогу. — Прошу прощения, — подала голос я, приблизившись к учителю. — Вы просили меня подойти.       Блондин молча перевёл светлые глаза со своей книги на мою персону и обвил ее все тем же улыбчивым, но строгим взором. Его глаза который раз впились в мои. Но теперь у меня было время их рассмотреть. Необычайно светлые и ясные очи, буквально светящиеся в кофейном отблеске радужки. Кареглазый блондин. Уверена, добрая часть женской половины нашего класса сегодня увлеклись молодым математиком. Будет забавно посмотреть, как их представления вмиг разрушатся с появлением первой плохой оценки. Такая же история была с физруком, когда он только пришел на смену сорокалетней женщины.       Мне стало не по себе от безмятежной обстановки кабинета, от его пристального взгляда и от накатившего к горлу удушающим комом волнения. В глубине души я очень надеялась, что учитель передумал насчёт неприятной оценки, решил дать мне второй шанс, ведь мать будет в ярости, когда узнает о моих потрясающих «успехах» в учебе. — Телефон забыла, — вдруг выдал Роман Александрович, обломав последнюю надежду, и кивнул в сторону второй парты, на которой красовался мой старенький телефон. Неужели Диана его не заметила?       Я разочарованно выдохнула, и не скрывая недовольство на лице поплелась к столу. Взяла виновника моей долгой задержки в уже ненавистном кабинете математики и торопливо запихнула его в рюкзак. Скорее бы убежать на следующий урок и позабыть об этой чертовой алгебре. — Вишневская, — вновь обратился ко мне учитель.       «Ну что опять?!» — пронеслось раздражённо у меня в мыслях, благо, что я не выпалила это вслух, на эмоциях. — Хоть немного спишь? — поинтересовался Роман Александрович, как любезно. — Достаточно, — холодно отвечаю я и двигаюсь в сторону заветной двери свободы. — Не похоже, — ухмыльнулся учитель, потешаясь то ли над моим детсадовским поведением, то ли надо мной в целом. Мне это порядком надоело, поэтому я молча направляюсь к деревянной двери и касаюсь металлической ручки, как внезапно голос преподавателя заставляет меня притормозить. — Завтра вызову тебя к доске, Вишневская. Будь готова своего лебедя исправлять, иначе заработаешь ещё одного.       В тот же миг настроение значительно улучшилось, правда, неприязненное отношение к новому учителю осталось прежним. И чего же это он решил снизойти и пощадить глупую и рассеянную школьницу? Остаётся только гадать. Но уж точно не в душном классе, поэтому я наконец отворяю дверь и вырываюсь в по-прежнему шумный коридор, наполненный беготнёй младшеклассников и грубыми голосами моих ровесников.

***

      Звонок с седьмого урока. Мы пережили очередной будний трудоемкий день, переполненный неожиданными новостями, разочарованиями и радостями. Я накидываю джинсовку на плечи, попутно слушая нескончаемую болтовню подруги про все вокруг и покидаю монотонные стены школы. В лицо мне ударяют рыжие лучи закатного солнца, а взгляд завораживает красота фиолетового неба, играющего яркими красками сквозь толщу серых облаков. Мы идём по серому асфальту и вдыхаем свежий воздух полной грудью. Люблю вечера после школы, когда ты можешь по-настоящему расслабиться, позволить себе не думать ни о чем и освободить голову от лишнего мусора, что школа тщательно впихивала в течении мучительных часов заточения. — Слушай, — резко сменила тему Диана, что заставило меня обратить внимание на ее речь. — Не хочешь сходить со мной на концерт? — Что за концерт? — задала встречный вопрос я. Да, редко мы с Волковой куда-то выбираемся, особенно в учебное время, когда львиная доля свободного времени уходит на домашнее задание и подготовку к предстоящим экзаменам. — Рок-музыкантов. Что-то наподобие конкурса талантов. Будут выступать малоизвестные исполнители с целью найти аудиторию, новых слушателей. Мне, если честно, вообще по барабану, но Роберт зачем-то достал два билета, а сам в итоге уезжает на соревнования со своей футбольной командой… Не важно. Просто жалко, билеты пропадут, вот я и решила тебя вытащить из домашней тюрьмы, — быстро начала разъясняться девушка, от такого потока информации у меня чуть не закружилась голова. — Что думаешь?       Тут я и решила поразмыслить. Мать вряд-ли меня отпустит на подобное мероприятие. Она старой закалки и законченный перфекционист, хочет, чтобы всё было просто идеально и как велит её уважаемая персона. Открыто презирает любые молодежные течения, вечеринки и думает, что нам — подросткам, просто заняться нечем. «Ничего вас не волнует, потому и маетесь всякой дурью». Не подумайте, моя мама прекрасная и добрая женщина, просто характер у неё очень сложный. К тому же, ситуацию усугубляет внезапная двойка по алгебре, которая свалилась как снег на голову. Конечно, я могу соврать или просто умолчать, разницы особой нет. Но всем известно, что любая ложь рано или поздно становится явью. — Не знаю, Диан, — грустно вздыхаю я. — У меня двояк. Мало того, что не отпустят, так еще чудом окажется то, что я вообще выживу. — Не преувеличивай, — отмахнулась девушка, не переняв моего драматичного настроя. — Я знаю Татьяну Андреевну, точно свои пять пальцев. — В этот момент девушка замельтешила навязчивой ладонью прямо перед моим лицом. — Твои родаки отпустят, если очень хорошо попросить, уверяю. — Такое ощущение, что это ты её дочь, а не я, — нахмурилась я. Не верю, что мама волшебным образом оттает, увидев мои «щенячьи глазки». — Да ладно тебе, — протянула шатенка, продолжая улыбаться. — Не хочешь идти, что ли? — Хочу, — отрезала я, не подумав. Действительно, а хочу ли я тащиться на непонятный концерт и торчать несколько часов в толпе потных и пьяных людей? — Наверное. — Ну вот! — воскликнула девушка, достаточно больно пихнув меня в плечо. — Разговор закрыт. Завтра зайду за тобой в девять.