Тихо и неотвратимо

— Сэмми! Сэ-э-эм!!! Дин всегда находил Сэма в лесу. Сам не знал, как, каким чудом и каким шестым чувством. Он просто находил его, можно было бы сказать «по зову сердца», если бы это не звучало слишком пошло. А Сэм сбегал очень часто. Поругался с отцом — в лес. Наделал шума и паники на вечеринке — в лес. Получил пятерку с минусом — в лес. Вдали ото всех Сэмми переживал свою очередную «страшную трагедию», в спокойной уверенности, что уж там-то его никто не достанет. Никто, кроме Дина, конечно же. Сэмми тогда и не задумывался о том, что брат его повсюду ищет, но всегда был рад его чудесному появлению. После этого он быстро переставал дуться, как страшная лесная бука, и вспоминал о том, что дома не так уж и плохо. Сейчас Дин шагал со сдержанной яростью в каждом движении, раздираемый тревогой и злостью. Обычно он чувствовал, когда с Сэмом беда, даже во сне, и поэтому вовремя успевал ему на помощь, а сейчас такого чувства не было. Ну, так и оказалось, Дин обошел очередное подозрительное толстое дерево и наткнулся на прислонившегося к нему спиной, смеющегося Сэма. — Сучонок, — процедил Дин, хватая его за грудки куртки и хорошенько впечатывая в ствол, так что с веток на них снежки инея посыпались. — По-твоему это смешно?! Сэм перестал смеяться, осталась тихая улыбка и любующийся Дином мягкий взгляд. Старший Винчестер сам не заметил, как приник поцелуем к красивым нежным губам Сэма, и продолжил напористо проникать в его горячую глубину языком, замирая от наслаждения, но не ослабляя хватки, крепко удерживая его, исключая малейшую возможность бунта. Сэм охотно поддавался и отвечал ему слабыми, вторящими движениями навстречу. Наконец отпустив ощутимо расслабившееся под ним тело, одна рука Дина нырнула в длинные волосы, лаская, сжимая, направляя Сэма. Он вдруг оказался таким податливым, как будто только и ждал, кто бы его взял в оборот, кто бы им рулил, кому бы он бездумно отдавался. Нет, не абы кто, а только Дин, и только Дину. Это заводило до безумия. Дин сжал волосы сильнее. Сэм молчал, преданно глядя. Старший сжал волосы еще сильнее, увеличивая натиск, до боли, до слез в прекрасных любимых глазах. Сэм молча терпел, глядя сквозь мокрые ресницы в глаза брата, даже без обычного своего динканья. — Блять… — выдохнул Дин, расслабляя хватку и выпуская волосы. — Прости… Не молчи, Сэмми, если тебе больно… Слышишь? Никогда не молчи. Я… должен знать. Давай… Давай сейчас, Сэм… — губы Дина тыкались в лицо брата, слова лились жарким и сумбурным неостановимым потоком. — Давай прямо здесь… Я буду делать это с тобой сильно, много и глубоко, а ты не молчи… Можешь кричать на весь лес, Сэмми… Не бойся, никого нет… А я хочу слышать… слышать, как ты кричишь… Громко и мучительно, совсем затраханный… И хочу слышать, как ты кончишь… Давай, давай, малыш… Старший охотник продолжал бормотать, в его штанах было невыносимо тесно — слишком частое его состояние в последнее время. Слушая беспорядочный шепот брата и чувствуя, что параллельно речам Дин нетерпеливо и в наглую лезет прямиком к его джинсам, Сэм забеспокоился: — Дин, Дин, не здесь… В машине. — Хорошо, Сэмми… Обещаю, что потом сделаю это и в машине… — Нет, серьезно. Не хотелось бы, чтобы ты застудил из-за меня яйца. Даже в таком состоянии Дина прошиб смех. — Вот Сэм… Еще только о моих яйцах ты пока не переживал! За всё остальное уже было. Только это ты зря, здесь не настолько холодно. И ещё, всё хотел сказать… — зажимая Сэма между собой и деревом, продолжил интимно делиться Дин, тыкаясь носом и губами в теплую шею и щеку Сэмми, наслаждаясь нежностью и гладкостью кожи. — Мне понравилось то, что ты делал вчера… — Вчера?.. — Когда думал, что я сплю… Игривость улетучилась из Сэма, сменяясь каким-то напряженным и недовольным, непонятным состоянием. — Ты притворялся? — сухо выдавил он и высвободился из хватки брата. — Я, кажется, уже говорил, что мне не спалось. Черт, да не смущайся ты так… как последний грешник. — Я и не смущаюсь, — с деланным спокойствием произнес Сэм, судя по всему, чтобы скрыть смущение. — Только не понимаю, какого дьявола ты просто лежал. Совсем извращенец что ли? — Так, потрясающе, это вообще-то не я, а ты дрочил, — заметил Дин, бездумно продолжая пытаться вернуть Сэма на прежнее место — к стволу и в свои распаленные руки. — Ну и поздравляю! — как-то по-детски выпалил Сэм, отталкивая все поползновения Дина. — Это ты виноват. Потому что начал вчера и не закончил. — Начал ты, — уточнил Дин, — а не закончил действительно я, но по веской причине. — Да. Потому что ты вредный гавнюк, — объяснил ему Сэм. — Другой веской причины я не вижу. — Вредный гавнюк? — удивился Дин, усмехаясь и любуясь Сэмом. — Я тебя вообще никак не пойму. Уже забыл, что ты там вчера нес, что типа я — самый лучший, а ты — хуже всех? — Боже, Дин, да это же был обычный постельный треп, — отмахнулся Сэм, как будто это было очевидно и само собой подразумевалось. — Грязные разговоры… сам знаешь. Ты же не думал, что я серьезно могу так думать? Дин?.. Ужас, иногда мне кажется, что ты меня вообще не знаешь. — Что? Вот впервые от тебя это слышу. Но если и так, то виноват в этом точно не я, а ты, потому что я-то всегда изо всех сил стараюсь тебя узнать. Прямо чувствую себя каким-то археологом, ведущим бесконечные раскопки в сокровищницы Сэма Винчестера. И кстати, я уже несколько раз слышал от тебя такие вещи, как вчера, и это уж точно был не постельный треп. Или теперь скажешь, это был обычный способ польстить и надавить на жалость? Я уже ничему от тебя не удивлюсь. — Знаешь, в общем-то… Да нет, не совсем. Вообще, не беспокойся обо мне в этом плане. Займись лучше своей собственной самооценкой. — Ну, я-то вообще суперкрут. — Только вот… крутые так не говорят, — с этой своей чертовой жалостью в глазах, осторожненько просветил Сэм, словно извиняясь за сказанное — с тем же видом он сообщал дурные новости бедным дамочкам. Дин малость опешил, не ожидав услышать такой опасно похожей на правду инфы, да еще с этим коронным сострадательным видом младшего. — Так говорят только придурки, — с этим же ненавистным Дину сострадательным взглядом, добавил Сэм, добивая. — Неправда, — не поверил Дин. — Ты вообще кто — спец по крутым теперь что ли? — Да, я… по всему спец, — неловко и так же осторожненько признался Сэм, и посчитав, что этот разговор лучше прекратить пока не поздно, направился обратно к машине. — Вот тоже впервые слышу! — крикнул ему вслед Дин. — И вообще, я это… в шутку так говорю! А ты думал, я всерьез? — Я всегда надеялся, что ты шутишь. Но догадывался, что на самом деле — нет. — Никому нет дела, чего ты там догадывался… Да уж. Не думал, что будет так. — Ты о чем? — не оборачиваясь, поинтересовался Сэм. — О том, что ты станешь еще большей сучкой. Хотя, вообще-то, логично, — прикидывая, рассуждал Дин вслух. — Раз теперь ты сучка во всех смыслах. Сучка — буквально. И второй день подряд — недотраханная сучка! Зло из тебя так и прет. А ты сам что об этом думаешь? — Думаю, что тебе стоит поменьше об этом думать. В этом Дин отчасти признал его правоту, потому что стояло у него всё ещё каменно, и даже сильнее, чем вначале. Но уязвленный всем их разговором, старший Винчестер больше не собирался приставать к противному младшему брату, чтобы тот не вообразил, что Дину это больше надо. Поэтому он шел чуть позади, следом, молясь, чтобы Сэм сам сейчас полез на заднее сидение, что означало бы зеленый свет. Но Сэм прошел до передней дверцы и уселся на свое место, что означало лишь, что им пора продолжить путь. Не в самом лучшем настроении, со всё никак не проходящей эрекцией, Дин плюхнулся за руль и разочарованно, зло захлопнул дверцу. «Надо было трахнуть его там у дерева, — промелькнуло в его голове. — Не давать себя заболтать. А просто нагнуть и засадить в его тесную задницу до конца. И выдрать как следует, пока он голос от криков не сорвет. И уж точно лучше яйца застудить, чем слушать ебаный выпендреж мелкого!» — Знаешь, чего я сейчас действительно хочу? — сказал он вместо этого, всё ещё не спеша заводить Импалу. — Скажи, — обратил на него свой вновь теплый и любящий взгляд Сэмми. — Отпуска. Только ты и я, никакой охоты, — предложил Дин, про себя просчитывая, что за время такого отпуска Сэм, может быть, наконец разленится, потом у него будет отходняк, и его будет проще склонить к планам Дина на их будущее. — Сам подумай, с тех пор как мы вместе, мы по-прежнему только и делаем, что носимся от одной нечисти к другой. — Само собой, а ты чего хотел? Медового месяца? — хмыкнул Сэм. — Хорошо, Саманта, специально для тебя, назовем это медовым месяцем, — не остался в долгу Дин. — А я просто хотел расслабиться наконец на каком-нибудь крутом пляже, где много огромных титек и очешуенных коктейлей. — Ты же завязал. — Не завязал, а охладел. Это пройдет, не переживай. Или ты серьезно решил, что я завязал благодаря твоей тугой дырке? Это в твоем духе, вообразить что-нибудь такое… романтичное и бредовое. — Тогда при чем тут мы с тобой? Ты просто хочешь отпуска, вот и не привязывай… всякое. — Я и не привязываю, — раздраженно отрезал старший Винчестер. — Но мы ведем себя, как будто ничего не случилось, или что-то на уровне — ты постригся, а я перекрасил Импалу. Дико, но ничего важного. — То есть, тебе все-таки нужен «медовый месяц», — усмехнулся Сэм, глядя на нарочито суровое лицо брата. — Хватит противоречить сам себе, здесь нет ничего плохого. — Это значит — да? — Даже не знаю. Как-то это… Не знаю. Мы же и так все время вместе. В смысле, вообще всю жизнь. Но если тебе и этого еще мало, ладно, только… Нет, если ты так этого хочешь… Но вообще… Невнятные речи то ли сомневающегося, то ли хитро юлящего Сэма прервал требовательный звонок. Дин терпеливо ждал, пока Сэм пообщается с Джоди, а потом с загруженным видом отложит телефон. — Дай угадаю — ей не помешает наша помощь? — Это в Спрингфилде, совсем близко. Что? Гнездо маленьких упырей, Дин, ты же это любишь. — Ага, я просто тащусь от мини-упырей… Черт, отпуск отменяется, даже не начавшись? — А мы еще ничего и не решили вроде бы. Давай потом подумаем об этом, — подвел итог Сэм. — Обсудим серьезно, обещаю. Но сначала Спрингфилд. — Пять часов езды. И пожрем там, чем придется. А могли ведь облопаться здесь отличной пиццы, снять не самый ужасный номер с большой кроватью, а завтра утром рвануть на Гавайи. Поиграли бы в детектива Магнума, — улыбнулся Дин, заводя машину. — И в его новую секси-Хиггинс. О, да, эти мальчики любили играть в ролевые игры, словно им всё еще было не больше десяти лет, когда они переодевались Бэтменом и Суперменом, что, как известно, кончилось плачевно, так как Сэмми снова посчитал себя умнее всего остального мира вместе взятого, и спрыгнул с крыши, реально веря, что полетит. Впрочем, и эту безумную историю братья всегда вспоминали с безграничными теплом и любовью. А теперь, после того, как они стали еще ближе в известном смысле, их игры немножко сменили общую направленность. Теперь Сэмми был Бонни, Дин — Клайдом; Сэм был Тельмой, Дин — Луизой; Сэм был Джоном Сноу, Дин был Дейенерис Бурерожденной; Сэм был Скалли, Дин — Малдером; Сэмми был Арнольдом, Дин — Хельгой; и т.д. и т.д. — Кстати, о магнумах, — покосился Сэм на вздыбленную ширинку старшего, только теперь заметив, что Дин не полностью готов ехать, — и других стволах. Я вижу, у тебя всё ещё осталась маленькая проблемка. — Так, Сэмми, давай-ка поосторожнее с прилагательными. И вообще, отстань. Не трогай! Дин резко и чрезвычайно агрессивно отмахивался от вездесущих рук брата, как будто они смертельным ядом были обмазаны. — Дин?! — возмутился Сэмми. — Я же помочь хочу. — Обойдусь и без твоей помощи. Не надо! — упрямо и гордо отказывался Дин, чувствуя себя как-то тупо и униженно, раз выходило, как будто ему снова больше чем Сэму надо. — Само пройдет! — Не пройдет. Раз до сих пор не прошло, — умно возразил Сэм. И то правда, Дин сам это знал. Не пройдет, пока Сэмми рядом. Пока Сэмми говорит, сидит, смотрит, дышит, потеет, вздыхает в каком-то полуметре от него, трясет своими волосами… Не пройдет так, хоть ты что делай, хоть о чем думай или медитируй. Старший Винчестер сдался, проворчав: «Ну, вперед, раз так не терпится». Проигнорировав его шитую белыми нитками колкость, Сэм деловито расстегнул брату ширинку и выпустил на волю его крупный и до крайности возбужденный ствол. И замер, заметно потрясенный. — Каждый раз как будто в первый раз видишь, — проворчал Дин. — Да нет, я просто… всё удивляюсь… — Как такое в тебя помещается? Дин сказал это с пошлой насмешкой, и Сэм покраснел, побледнел, снова покраснел, пробормотал «да…» и, как-то обмякая, прильнув к старшему, обхватил его твердый вздыбленный член ладонью, доставляя всем этим брату неописуемое наслаждение. Дин приблизил губы к ушку Сэма, касаясь ими заправленных за него волос, и не без улыбки шепнул: — Я тебя сильно растянул. Вот так и помещается. Сэмми резко выдохнул.  — Просто сделал твою тугую дырку шире, — спокойный и низкий голос Дина отдавал прямо в пах, заставляя Сэма снова потечь. — Намного шире. Безотчетно всё сильнее прижимаясь к Дину, Сэм принялся неторопливо дрочить ему, охватывая движениями весь перенапряженный, вздымающийся агрегат брата. Старший охотник видел, что у Сэма и у самого уже встало, как надо, и нежные щеки раскраснелись, и дыхание стало глубокое, сдавленное и прерывистое. Конечно, его Сэмми не может не завестись, делая такие вот «одолжения». Дину стало бы смешно, если бы не было так безумно хорошо в этот момент. Дин низко простонал, думая о том, что как бы хорошо это не было, рукой его малыш сейчас точно не отделается. Старший всё ещё хотел трахнуть Сэмми. После возмутительной сцены в лесу хотел трахнуть его до зуда в яйцах. Да что там, до зуда в костях, до скрипа в зубах. Поэтому улучив подходящий момент, Дин получше обхватил прильнувшее к нему доверчиво тело младшего брата и начал мягко, но настойчиво валить с очевидным намерением. Сэм удивленно вздрогнул в его руках и выдал легкий протест, так как это не входило в его планы: — Я хотел только… — Мне плевать, что ты хотел. А что, грубо, но честно — похвалил себя Дин. Он целовал запоем, упорно заваливая Сэма на спину, раздирая воротники его одежды, чтобы добраться до вожделенных зон. Сэм тяжело дышал, позволяя Дину творить с собой всё, что угодно, готовый позволить брату вообще всё. И Дин, настойчиво раздевая его, продолжил мысль: — Ты сейчас хочешь. Слишком жадные, остервенелые поцелуи перемежались с укусами, беспорядочно рассыпаясь по обнажившейся коже Сэма. — Хочешь, чтобы я тебя выдрал. А когда сучка хочет… — закрывая от наслаждения глаза, продолжая вылизывать от шеи и ниже, излагал Дин, — кобель неминуемо вскочит. — Но это ты хотел, а не я, — уточнил Сэм, послушно раздвигая ноги для своего «кобеля». — Да, поговори еще, Сэмми. Испорть своим занудством даже такой момент. — Пойдем на заднее, — предложил Сэм, — там удобней. — Раньше бы об этом подумал. А, погоди, ты же не хотел… В голосе Дина слышались насмешка и упрек. Сэм решил лучше помолчать, ведь спорить о чем-то с Дином в таком состоянии — все равно что пытаться перебодать танк. Старший уже стащил с него всё, даже носки, явно не желая довольствоваться чем-то малым и ограниченным, когда дело касается Сэмми. И Сэм замер под ним, чувствуя себя уязвимо голым против Дина, который остался в майке и приспущенных джинсах, утверждая, что майка на нем суперсексуальная. А когда старший охотник достал из бардачка смазку, Сэмми и вовсе смутился неожиданно, и зажался, когда горячие пальцы в смазке коснулись его входа. — Сэмми… — мягко произнес Дин, успокаивающе оглаживая снаружи и изнутри сжимающиеся стенки. — Это я, всё будет хорошо. — Да… я знаю… — Тогда что не так? — Всё так. Холодно просто. — То-то у тебя соски особенно остро торчат сегодня. — Дин… Не дожидаясь очередного нудного упрека или замечания, Дин резким и длинным движением вдвинул в Сэма свой мощный ствол, раздвигая своего малыша снова под свой размер. Младшего выгнуло под Дином, он тяжко застонал. Старший вышел наполовину и снова резко вдвинулся в него до самого предела, глубоко пронизывая чувствительное нутро Сэмми своей огромной дубиной. Сильные бедра Дина Винчестера снова пришли в привычный размеренный ритм, грубый и размашистый, поступательно толкая твердый член в растраханное им отверстие. Сэмми болезненно и сладко вскрикивал под Дином, постанывая и скуля, всхлипывая от такой распирающей заполненности и неумолимой напористой силы, с какой его снова трахали. Дин безжалостно таранил податливое раскрытое тело под собой почти с садизмом. Не в силах ничего с собой сделать, Сэм выплеснулся довольно скоро, мучительно скуля и обильно заливая самого себя белесыми струями. Неотрывно и сурово глядя на него, Дин максимально вжался в горячую пульсирующую плоть своими переполненными яйцами и начал кончать. Сперма старшего Винчестера очень долго, многочисленными выплесками извергалась в приятно подрагивающее нутро Сэмми. Её было так много, что под конец Сэм почувствовал дискомфорт и тяжесть внутри. Прижимаясь друг к другу лбами и глубоко дыша, парочка с минуту приходила в себя. Наконец Дин поднял голову и остолбенел. — Черт… — проговорил он, глядя на дорогу. — Рудди вернулся. И какого хрена только он здесь забыл? Сэм вздрогнул и подскочил, вертя головой и резко сжимаясь. Сердце Сэмми бешено колотилось, как у птички — Дин с тонким и глубоким сладострастием почувствовал это прямо под собой. Во взгляде младшего застыла дикая паника. Сэм как идиот еще долго растеряно пялился в запотевшие окна на пустую дорогу, пока не понял, что это у Дина была такая шутка. Дин сам уже пожалел о ней, когда Сэм непроизвольно сжался, обхватывая его член как тисками. — Блядь, ну у тебя и мышцы стальные везде, чувак… — простонал с тихим восторгом старший Винчестер. — Мне в какой-то момент показалось, что я сейчас члена лишусь. — Сам виноват. Немного помолчав, Сэм не смог не побеспокоиться, косясь взглядом вниз, в район их состыковки: — Он в порядке? — Он в тебе, — с обычной нескончаемой радостью и удовольствием озвучил этот факт Дин. — Значит, он более чем в порядке. Счастлив и доволен. Сэм мягко обнял брата, и они нежно поцеловались. Старший продолжил ритмично всаживать не опадающий член в готовое и распаленное отверстие Сэмми. Невидимая, но более чем ощутимая любовь снова и снова набирала обороты, как вечный двигатель, как давно искомый источник вечной жизни, как высшее откровение и главная необходимость.