Тихо и неотвратимо

Сэмми трахнули… Сэмми трахнули целым скопом. Сэмми оттрахали на глазах Дина и с разрешения Дина. Эти мысли долго не давали Дину уснуть в это недоброе раннее утро первого января. А поздним утром этого же дня Дин лежал в одиночестве на их супружеской кровати и мучительно постанывал во сне. После всего случившегося его осаждали страшные кошмары. Дину снился Сэм… Сэм иногда почему-то бывал очень большим в его снах — как минимум на метр выше него. И в этот раз Сэм хотел от него уйти… Сэмми был сильно зол и собирался его оставить. — Сэмми, прости… Я не доглядел за тобой, — искренне извинялся Дин во сне так, как вряд ли бы смог наяву. — То, что случилось — ужасно, да. Но такое точно было в последний раз. — Точно. В последний. Потому что мы больше не пара! — жестоко заявлял этот здоровущий, как гигантопитек, Сэмми. — Я ухожу. Дин вылетел за ним из дома и пытался догнать, но бежать было очень трудно, как будто что-то все время цеплялось за ноги. При этом Дин видел, как на пути Сэма случайно попался курьер доставки, развозивший еду на велосипеде. Сэм, не колеблясь, столкнул его с дороги, и чтобы тот не путался больше под его большими и важными ногами, круто достал из-за пояса пистолет и хладнокровно прикончил беднягу несколькими прицельными выстрелами в голову. — Сэмми, ты что творишь?.. Ты же хороший! — следуя за братом, возмутился Дин. Сэм развернулся и, возвышаясь над ним уже раза в два, надменно и четко выговорил ему, глядя в глаза: — Я никогда не был хорошим. Я всегда был лучшим! Дин еще долго бегал во сне, пытаясь найти его исчезнувшую в лабиринте улиц устрашающую фигуру, но безрезультатно. А потом он перестал, рассевшись в каком-то баре и запивая свое очередное горе какой-то безвкусной выпиской, с какими-то незнакомыми бабами. Всё было как обычно — трахаться ему с ними не хотелось, хотелось только флиртовать и флиртовать. Чтобы хоть как-то залечить этим свои внутренние раны вечно брошенного парня, брата, нелюбимого сына и так далее… Было около десяти утра, когда он очнулся от этого дурного сна. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Дин содрогнулся в кровати при мысли, каково же сейчас Сэму!.. Кажется, его растянули и затрахали этой ночью сверх всякой меры. Господи, и это всё он виноват, это его вина. Почти против воли притащил бедного малыша в развратный клуб, напоил, не остановил… Дурак, какой же он неисправимый, озабоченный дурак. Что ж, ладно, понятно было, что Сэму теперь самобичеваниями не поможешь. Нужно было срочно найти Каса. Выскочив в коридор в своем бархатном халате и настороженно двигаясь на мерный жужжащий звук, Дин обнаружил, что Сэм уже проснулся, и не только проснулся, но и тщательно помылся, так что от блесток почти не осталось следа, и еще даже приоделся, точно какой-то идеальный и примерный семьянин. И теперь вот во всей своей обычной красе, как ни в чем не бывало, Сэм готовил на кухне какой-то мудреный коктейль от похмелья в огромном блендере. Сэмми стоял так с самым задумчивым видом, пока подозрительная зеленая масса гонялась по кругу в жужжащей машине, и во всей внушительной фигуре Сэма так и сквозила какая-то воистину вселенская печаль. — Сэмми… — только и выдохнул Дин, застыв и глядя на него, как на восьмое чудо света. — Дин… — сразу же оглянулся на него Сэмми с виноватым щенячьим видом, и щеки его премило порозовели. Такого всепоглощающего, искреннего раскаяния и стыда Дин уже давненько у младшего не видел. — Сэмми, Кас… — прочищая пересохшее с бодуна горло, произнес Дин. — Нужно поскорее найти Каса. — Что?.. — не сразу понял Сэм, а как понял, так густо-густо покраснел и ужасно смутился. — Нет, не нужно… Это совершенно лишнее. Дин, даже не вздумай! Сэма аж передернуло, как будто он представил, как Дин кричит это в телефон: «Кас, срочно! Скорее сюда! Сэма затрахали! Да, в этот раз совсем ужасно затрахали! Необходима твоя медицинско-ангельская помощь!» Реакция Сэма и его нежелание обращаться к Касу по таким постыдным поводам, были в принципе понятны Дину. К тому же, он уже сомневался — а нужна ли вообще помощь? Выглядел Сэм здоровым и таким прекрасным, как будто не бухал вчера, и не по кругу был пущен, а спа-салон посещал. А потом еще блинов объелся, и теперь стоит здесь весь такой довольный и лоснящийся, как кот, налакавшийся сливок, хоть и пристыженный донельзя. Такие непонятные повороты всё больше настораживали старшего Винчестера. Желая убедиться, что это и правда Сэм, и с ним и правда всё нормально, рука Дина сама в беспокойстве протянулась к нему, чтобы дотронуться. Но Сэм мгновенно, на лету отбил ее от себя, оставляя Дина ошарашенным такой молниеносной реакцией и отпором. — Не трогай, — коротко произнес Сэм, опуская глазки в пол, и его широкие плечи аж передернуло судорогой. — Не сейчас. Ничего не понимая, руки Дина в беспокойстве сами так и тянулись еще несколько раз, и каждый раз Сэмми быстренько и агрессивно отбивал любое прикосновения, как будто всякий контакт был ему теперь противен. Дин понял, что Сэма этой ночью и правда излишне затрахали. До тошноты, можно сказать. И что ему и правда не хочется сейчас чувствовать на себе ничьи руки, даже руки любимого человека. — Ты… ты хорошо себя чувствуешь? — тревожно уточнил Дин, продолжая удивляться той картинке здоровья и силы, которую видел перед собой собственными глазами. — Физически — да, прекрасно, лучше не бывает, если ты об этом, — мрачно оттарабанил Сэм и замер, как будто пытаясь подобрать слова. — Но от этого только хуже. Так… мерзко на душе. Так значит, «лучше не бывает»? Да, судя по его виду, Сэм не врал. Но Дина, естественно, не могло не насторожить то, что Сэм почему-то настолько чудесно чувствует себя после групповухи и многократного двойного зондирования своей задницы. Да что вообще происходит? Точно его младший братишка — суккуб какой-то, вот ей-богу. Но ладно, что хотя бы в душе ему было мерзко! Это обстоятельство немного успокоило Дина. Ведь это было так похоже на Сэма: обожает секс, но не любит трахаться. Удивительное, необъяснимое, парадоксальное создание. Дин еще раз по инерции протянул руку и тут же сам трусливо отдернул ее еще до того, как Сэмми в очередной раз отбил его поползновение. — Что-то похожее я испытывал, когда память начала возвращаться ко мне после бездушия, — продолжил Сэм, избегая смотреть Дину в глаза при этой грешной исповеди. — Было так же тошно и пусто внутри. — Пусто, в смысле… — Не в том смысле! — разозлился Сэм. — Пусто в душе. Гадкое ощущение. — А там у тебя… — осторожно попробовал заикнуться Дин, кося глазами Сэму ниже пояса. — Там… — Там все нормально, — опять раздраженно перебил Сэм. — Всё со мной хорошо, давай забудем всю эту… грязь. И навсегда закроем эту тему. — Как, уже сейчас закроем? — был удивлен Дин такой поспешностью. — А ты хочешь еще поговорить об этом? — подозрительно посмотрел на него Сэм. — Ну, конечно же, Дин обожает такие пошлые темы! Его пирогами не корми, дай обсудить чью-нибудь задницу! — Да нет, я… не поэтому вовсе… Просто, разве у нас не будет… этого… ну… как всегда, Разговора? — понизив голос на сокровенном слове, поинтересовался Дин. — А тебе еще Разговор нужен? — усмехнулся как-то недобро Сэм. — Вот именно теперь? Именно о том, что было этой ночью? Ну, хорошо, давай поговорим. О том, какие мы оба больные на всю голову извращенцы. То есть, мы это и раньше всегда знали… Но, как оказалось, нет пределов нашему падению. Или, может, поговорим о том, как тебя угораздило целиком зафиндулить свой кулачище мне в зад? — Меня угораздило, ага, — проворчал Дин, замечая некую однобокость воспоминаний Сэма. — Что-что? — нехорошо улыбнулся Сэмми. — А ты хочешь сказать, что это я сам на него случайно напоролся? — Я уже ничего не хочу сказать. Ты трындишь тут за нас обоих. — Ну так это тебе же обязательно Разговор подавай! Вот я и говорю. Что тебя опять не устраивает? Не о том «трындю»? Типа, тогда, я не знаю, что… Обсудим достоинства наших случайных партнеров? Ты их лица-то вообще запомнил? Телефончики у них не взял, случайно? А то давай, перетрем еще и с ними. — Господи, ладно, забей, — поскорее сдался Дин, чувствуя в каждом слове любимого сочащийся яд и вызов. — Не надрывайся. Все уже поняли, как ты жутко бесишься из-за того, что я тебя этой ночью, это самое… полностью распаковал! — «Распаковал»?! — перебил, чуть в обморок не грохнувшись от этого слова Сэм Винчестер. — Дин, ты издеваешься, что ли? — А что, нет? Еще не полностью? — подколол Дин, с удовольствием наблюдая, как у Сэма буквально пар из ушей валит, и представляя, как же всё это кошмарно бьет по знаменитой гордости младшего Винчестера. — Можем продолжить, если еще не полностью. У меня ведь и вторая рука еще имеется. Специально для такой жадной и податливой… натуры. — Еще раз мне такую гадость скажешь, и я сам тебя «полностью распакую»! — окончательно выдал Сэм, уже практически дрожа от ярости. — Ой-ой-ой. Напугал ежа голой жопой, — ухмыльнулся Дин, не очень-то задумываясь над смыслом собственной фразы. — Не нужно так сильно злиться из-за того, что… так хорошо раскрылся для меня, Сэмми! — Я тебе не Сэмми, а Сэм! — Ох ты ж твою мать, — улыбаясь, покачал головой Дин. — Не хило же тебя задело, раз у тебя опять включилась эта старая песня. Не «Сэмми» он! И не «распакованный»! И вообще не «мой», а сам по себе! Хватит глупости доказывать, лучше дай мне, что там у тебя… Это ведь от похмелья, да? Загадочная субстанция болотного цвета была молча разлита по двум высоким стаканам. Дин храбро проглотил этот коктейль большими глотками до дна, зная, что Сэмми плохого не приготовит. Несмотря на непонятный вкус, подействовало это зеленое дерьмецо сразу же и буквально чудесным образом. — Это какие-то твои ведьмовские штучки? — прямо спросил Дин, не сомневаясь, что так и есть. — Нет, — улыбнулся наконец слабо Сэм, радуясь, что Дину так явно полегчало. — Просто овощи, яйца, спирулина… Еще я тебе яичницу с беконом пожарил и сделал супер-бургер, — невзначай похвалился Сэмми. — Наслаждайся. Дин присвистнул. Аппетит его особенно ярко разыгрался после волшебного коктейля. Но только у Дина. А вот Сэма после его приступа бессильной злости как будто подменили. Уплетая за обе щеки, Дин всё ещё поглядывал между делом на грустно и тихо поедающего свой салат Сэма. Смотрел на него так внимательно, как будто у того на лбу вот-вот высветятся какие-то все объясняющие слова. Но их не было, и Дин старался сделать какие-то выводы самостоятельно. Все-таки похоже было, что Сэм чувствовал свою вину. Чувствовал, что снова облажался. И что, кроме того, снова оказался «грязным» и «нечистым», пускай уже и не в том демоническом смысле, как когда-то. Так что, главное, вероятно, он снова чувствовал, что с ним что-то не так. Пожалуй, это было вообще самое привычное чувство для Сэма Винчестера. Но и в этот раз здесь не было ничего удивительного. Ведь с ним и правда, похоже, было что-то не так. Потому что одно дело — любить секс. И другое дело — сношаться со всеми, как ненасытная нимфоманка. Нимфоман. Интересно, задумался Дин, есть ли такое слово? Если нет, не беда: значит, будет! Уж кто-кто, а Дин был мастером номер один по выдумыванию и созданию новых слов. Он продолжал есть и параллельно наблюдать, как Сэмми обреченно облокачивается на спинку стула, отодвигает недоеденный салат, вздыхает и задумчиво вертит в руке такую же печальную булочку с изюмом, как будто ища в себе силы ее съесть. Старший предположил, что наверное, в этот момент Сэм переживает о том, что Дин может о нем такое вот подумать: нимфоман! Нимфоман… И правильно, он ведь только что именно это и подумал. Так что, да, есть, о чем Сэму переживать и из-за чего расстраиваться. Ну, если, конечно, Сэм не переживает сейчас о чем-то вообще постороннем и неожиданном… Это ведь Сэм — кто ж его знает! В общем, с чтением мыслей у Дина плоховато дело складывалось. Намного хуже, чем с выдумыванием новых слов. — Так значит, тебе мерзко на душе? — уточнил он, закончив с главным блюдом и пытаясь хоть как-то прозондировать почву: что же все-таки происходит с его любимым Сэмми. — И совсем нет никакого кайфа или морального удовольствия от «полной распаковки» и кучи членов? Нет? Или есть? Дин твердо и строго сверлил Сэма взглядом, с обманчивой улыбкой на губах как бы говоря: «Давай, только не ври мне, шалунишка». Сэм хотел что-то сказать, скорее всего, с места возразить или наехать за то, что Дин снова к этому вернулся, когда он просил забыть или хотя бы не говорить об этом. Но неожиданно младший запнулся и так ничего и не смог сказать. А затем молча встал и убежал куда-то. Кажется, к себе, в свою старую комнату. Дин чуть ли не рыкнул от досады, воспринимая все это в общем-то как ответ: «Да, да, да! Тысячу раз да, отстань уже от меня! Мне было в кайф, и я теперь чертовски удовлетворен и глубоко счастлив!» В расстроенных чувствах и в глубокой задумчивости Дин допивал остатки кофе. Предчувствие у него было нехорошее. Первую половину дня Дин смотрел, как Сэм то мотается по бункеру, как неприкаянный, то сидит, уткнувшись в экран компьютера и делая вид, что что-то увлеченно смотрит или читает. Когда Дин к нему обращался, младший Винчестер бубнил что-то непонятное и незаинтересованное, с таким видом, словно здесь находилось только его тело, а мыслями он далеко-далеко… Возможно, в Риме, вымаливая индульгенцию у Папы Римского. А когда один раз, подойдя, Дин осторожно опустил руку ему на плечо, Сэмми чуть ли не подскочил, как кот, испугавшийся огурца. — Черт. Ведешь себя как жертва изнасилования, — процедил Дин недовольно. — А я и есть жертва… — Что ты сказал? — Ничего. Дин, займись уже чем-нибудь, хватит стоять у меня над душой. — Сэмми… когда мы поговорим? — Боооже, ты вообще никогда не угомонишься? — А должен? Сэм, у тебя нимфомания! — выпалил Дин, устав держать свои переживания внутри. — Что?! Ты… да ты просто болван! — задохнулся от ярости оскорбленный Сэм. — Я такого бреда еще никогда не слышал! Знаешь, что… ты лучше молчи, умнее будешь казаться. И вообще… у самого у тебя нимфомания… Дин не стал обижаться, понимая, что Сэм не совсем адекватен сейчас. — Сэмми, это серьезное дело. — Заткнись, всё, хватит! Ты совсем ничего не понимаешь. Нимфомания, серьезно? Да что ты вообще об этом знаешь? Дин заткнулся, понимая, что с нимфоманией он, возможно, и правда слегка загнул. Пришлось снова отступить. После этого Дин еще сильнее чувствовал «натянутость» между ними. Вплоть до самого обеда. А потом эту неестественную обстановку немного разрядило возвращение Каса из гостей. Их любимый ангел привез парням то, за чем они его тайно и посылали (секретная миссия Каса!), и этим вызвал много чистой и искренней радости у братьев, которые не очень-то любили готовить, зато очень любили есть. Так что огромное множество привезенных контейнеров с домашними вкусняшками оказались как нельзя кстати в этот не лучший их день. Винчестеры сразу начали деловито рассовывать жрачку по всем холодильникам и морозилкам, причем делали это с удовольствием и обстоятельностью хомяков, прячущих свои запасы. Впрочем, они и жили в норе, как настоящие хомяки. Когда с бытовыми делишками было покончено, Кас рассказал им, что у него еще за все миллионы лет не было такого скучного Нового Года! Даже в Раю. В Раю хотя бы всегда был Уриэль — самый веселый ангел на Небесах. И веселость его была неудивительна, учитывая, что он оказался большим фанатом и поклонником Люцифера. То есть, парня с реально бесподобным и неподражаемым чувством юмора (только «слегка» жестоким и циничным, как правило). Так вот, этот праздник, по словам Каса, побил все рекорды скучности. Самым веселым моментом было, что они пропустили полночь. Закончил Кас свою жалобную историю утверждением, что на следующий Новый Год он лучше пойдет в ад к Кроули и Ровене, чем проведет его в компании лесбиянок, вдов, разведенок и старых дев. Конечно, это в том случае, если Сэм и Дин снова решат отмечать тет-а-тет… — «Тет-а-тет», — фыркнул Сэм с едким сарказмом. — Я что-то пропустил? — У нас был не тет-а-тет. Дину приспичило притащить меня в ночной гей-клуб! — высказался вдруг Сэм с откровенной претензией и болью в голосе. Значит, Сэм все-таки злился на него — с огорчением отметил это про себя Дин. — О. Ну, Дин такое любит. Меня он однажды затащил в бордель и принуждал там лишиться девственности со шлюхами, — спокойно рассказал Кастиэль. Сэм максимально осудительно поглядел на Дина, как будто не веря, что состоит в отношениях со столь безнадежно испорченным человеком. Дин в ответ состроил свое коронное лицо придурка. — Но я, конечно, не повелся и сохранил свою ангельскую невинность, — закончил Кас. Сэм на глазах помрачнел при словах ангела, снова вспоминая, что он-то сам далеко не так блеснул своей стойкостью и свою, сэмовскую, невинность не то что не сохранил, но и максимально запятнал. — Вижу, что ты всё никак не можешь забыть эту ночку. Да, Сэмми, не я один здесь такой испорченный, — подмигнул очень довольный Дин. — И, кстати, не я все это начал, если помнишь. Кто там при всех налетел на мой член, как голодающий — на хот-дог? Мм? Сэма всего прямо передернуло от этой страшной правды, и он скривился, как от прожеванного лимона. — Кажется, это был… — Дин сделал вид, что пытается вспомнить, — А, точно — Сэм Винчестер! Мистер целомудрие, чистота, правильность и что там еще… «никогда-никому-ни за что не дам». Сэм молча сверлил Дина взглядом, словно приказывая ему заткнуться. Но это не остановило старшего, когда следовало остановиться. — Сэм, вот неужели у тебя горло не болит? — продолжил он так же насмешливо. — Вспоминая, сколько ты там сосал и принимал, мне кажется, ты сейчас хрипеть должен, как при ангине. — Я не понимаю, о чем ты, — холодно отрезал Сэм, а потом резко поднялся и ушел, снова оставляя Дина и Каса вдвоем. — И оскорбленная принцесса гордо удалилась, — прокомментировал Дин. — Ты должен рассказать мне всё. В подробностях, — сказал Кас, поворачиваясь к нему. — Не должен, — возразил Дин и тут же натянул подлую довольную улыбку, договаривая. — Но расскажу.