Тихо и неотвратимо

Странный и тяжелый день продолжался. Дин уже выпил пару стаканов хорошего виски, пока сидел в кресле и болтал с Касом, который мало что понял из его подробного рассказа (в коем Дин опустил только ту часть, в которой они с Сэмом обсуждали Каса), кроме того, что «Сэм снова стал жертвой группового изнасилования, но в этот раз по своему собственному желанию». И из этого Кас вообще ничего не понял и начал с логичного вопроса, как можно быть жертвой изнасилования "по собственному желанию"? Дин пытался ему объяснить, больше всего акцентируя суть на странной личности Сэма, но как всегда у него плоховато получилось донести слишком сложные для понимания ангела вещи. Потом Дин соскучился, выпил еще пару стаканов уже без Каса, но Сэм так и не пожелал осчастливить его своим обществом, запершись по старому забытому обычаю в своей комнате. А ближе к вечеру Сэмми вдруг появился, вспомнив неожиданно, что они с Дином еще не обменялись своими новогодними подарками в этом году. Да, под елочку в этот раз Дин ему свой подарок не положил, так как со всеми этими стрессами и переживаниями совершенно забыл. А Сэм никогда не клал свой подарок под елку, а трогательно вручал его Дину прямо в руки. Вот и теперь он заявился к брату на ночь глядя с красиво упакованным сюрпризом в руках и с уже привычной неловкостью во всем облике. — Дин, я заб… не успел тебя поздравить. С Новым Годом, — неуверенно протянул он упаковку. Дин, слегка замявшись, неохотно принял подарок и начал его распаковывать с дурным предчувствием. Оно его не подвело. Там оказался новый и весьма крутой планшет. Дин смотрел на брата сурово, как шериф на чужака. — Тебе не нравится? — забеспокоился Сэмми. — Не самая дешевая вещь, — укоризненно глядя на младшего, заметил Дин. — Ерунда, даже не думай об этом. Просто твой уже совсем старый, и я подумал… В общем, я хотел, чтобы тебе понравилось, — искренне признался Сэмми, немного смущаясь. Иногда Дин задавался вопросом — как вообще можно быть настолько трогательным, милым и хорошим, как Сэмми? Может, он это специально? Издевается? Дин тупо стоял с его подарком в руках, быстро пытаясь придумать, что теперь делать. — Мог бы просто купить мне королевский бургер, и мне бы чертовски понравилось, — заметил он. — Я хотел подарить что-то более… вещественное. — Понятно. Повисло неловкое молчание. — А мне?.. — осмелился наконец затронуть эту тему Сэм, стараясь говорить небрежно, но все равно вышло как-то жалобно и по-детски обиженно, потому что Дин подозрительно медлил и явно не спешил дарить ответного презента. Господи, Дин не переставал поражаться, как этот большой ребенок умудряется каждый раз разрывать его сердце! Это был неподражаемый талант Сэма Винчестера, один из множества, но, пожалуй, самый сильный. Врожденный? Привитый? Специально такому, наверное, и не научишься. Проблема была в том, что после того, что случилось на Новый Год, Дин не мог подарить Сэму заготовленный для него уже несколько недель назад подарок. Дин понимал, что теперь этот подарок будет выглядеть просто ужасно… ужасный, ужасный и ужасно неуместный подарок. Или наоборот — уже самый уместный? Это еще хуже. Идея и раньше казалась старшему Винчестеру слишком смелой и сомнительной, опасной. А уж раз речь шла о «святой Саманте» — вдвойне опасной. Но после всего случившегося эта вещь стала просто недопустимой. Этого никак нельзя было дарить, без вариантов. Уж лучше было соврать, что он забыл и ничего не купил. — Дин?.. — Да… Да, я сейчас, подожди. Он лежит у меня. В моей комнате. Влетев в свою бывшую спальню, Дин быстренько оглянулся в поисках… чего-нибудь. Первым попался ему на глаза зеленый полусъеденный гамбургер. Подумав секунду, Винчестер отшвырнул его, зная привередливые вкусы Сэмми. Следующей он откопал старую шоколадку. Постучал ею по столу — батончик оказался каменным. Дин вышвырнул и его, начиная чувствовать не только панику, но и раздражение. Неужели совсем ничего стоящего не было в его прежней опочивальне?! Как хорошо, что он отсюда съехал — похоже, что его жизнь не так давно и правда была отстоем. Слипшиеся, склеенные, понятно чем, порно-журналы, уффф… Что бы он делал без любви Сэма, как бы жил — Дину уже было страшно об этом подумать. Откровенно говоря, теперь ему казалось, что он всю жизнь медленно и неумолимо скатывался в какую-то бездну безысходности, безнадеги и смерти. И, конечно, ничем хорошим для него это не закончилось бы. Ну а сейчас, в их всегда чистой, уютной спальне, рядом со своим горячим и отзывчивым Сэмми, Дин чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, и ему уже сложно было понять, как же он существовал, как ощущал он сам себя всего лишь какой-то год назад. Да, конечно, Сэм был рядом с ним… Но при этом Сэм ему не принадлежал. Смотреть можно — трогать нельзя. И это было тяжело. Гораздо тяжелее, чем Дин привык тогда считать, заливая в себя очередное вечернее виски и заваливая в койку очередные безликие сиськи. В быстром темпе продолжая рыть дальше, Дин наткнулся на старые кассеты, которые Сэм, конечно же, слышал миллион раз в Импале. Порно-журналы тоже не годились: они были вообще древними. Да и вряд ли теперь они были нужны Сэму, когда он бесповоротно подсел на член старшего. Неожиданно комната в глазах Дина словно озарилась небесным светом, бьющим белым столбом прямо на искривленную металлическую трубу, которую Дин держал в своих трепещущих руках. Ооо, вот это была реально крутая штука! Если верить трехбородому мужику, у которого Дин это чудо приобрел всего за каких-то четыреста баксов, это была труба из самого Харлея самого Стального Кулака Боба! Дин задумался, стоит ли дарить такую ценную вещь Сэму? Поймет ли он, оценит ли такое бесценное сокровище? Скорее всего, и близко не оценит. И скорее всего, опять решит, что Дин — «странный». Уж кто бы говорил. Далее нашелся парик Элвиса. М-да, очень «клевая» штучка. Но без костюма Элвиса эта вещь была еще более бесполезная, чем выглядела. К тому же, как выяснилось, Сэм Элвиса не очень-то и любил. Он всю жизнь только симулировал эту любовь, испытывая ее на самом деле к совершенно другому исполнителю. Бедняга Элвис… Рыдает, поди, на том свете с тех пор, как Сэм Винчестер разбил ему сердце. Заглянув под кровать, помимо своей любимой видео-классики «Принцессу ожидают тентакли», Дин неожиданно обнаружил потрепанную книжку Стивена Кинга «Худеющий». Когда-то Дин читал ее с интересом до середины, а потом она упала за кровать и с тех пор он ее не видел, а потому сразу забыл. Книжку Дин сунул себе за пазуху, запомнив, что нужно будет дочитать как-нибудь. В этот момент в комнату заглянул Сэм, как всегда просто и без стука, и спросил, помахивая красивой подарочной коробкой: — Дин, ты случайно не вот это ищешь? Вот проныра! Нет, ну, какая же проныра! Почему Сэм вечно везде лазает и всё всегда находит? Дин так хорошо держал эту коробку в своей прикроватной тумбочке… Да, найти ее было проще простого. — Нет, — выдохнул Дин. — Поставь! Положи на место, Сэмми, и отойди, и не трогай! Это подарок Касу. — Да ладно? — нехорошо и недоверчиво усмехнулся младший Винчестер. — С каких это пор ты даришь подарки Касу? — Вот с этого года. — И что же там — бежевый плащ? Или, судя по твоей реакции, пчелиный улей ему на смену? — Эй, вот только не надо издеваться над Касом, остряк-самоучка. Он ходил в пчелах всего один раз. — Ты уверен? Ну ладно, и где же тогда мой подарок? — Спокойно. Какой ты нетерпеливый. Он… где-то вот здесь, — развел Дин руками, прикидываясь придурком. — Я его еще пока не нашел, но он определенно должен быть здесь. Не мог же он куда-то уйти или испариться. — Только не ври мне, Дин! — не сдержавшись, неожиданно выплеснул ему в лицо Сэм, трогательно глядя на брата. — Все что угодно, но только не ври мне опять! Я знаю, что этот подарок для меня! — с этими словами Сэм развернул его другой стороной. — Вот, посмотри, сбоку на нем написано: «С Новым Годом, Сэмми! Я… ну… Ты и так знаешь, как я к тебе отношусь, поэтому не будем тратить лишние слова. С Новым Годом, малыш. Твой Дин»! Дин облизал губы, боясь того, что будет дальше. — Сэм, да, ладно, это тебе, но это не то. Не тот подарок, который ты захочешь увидеть после того, что с тобой делали. Сэм вздрогнул от такого предостережения, как будто его худшие опасения подтверждались. Медленно и несмело он начал развязывать красную ленточку. — Молюсь, чтобы там была сапфировая Барби, — пробормотал он. — Еще бы. Узнаю Саманту… — Дин!.. — Сэм. Лучше не надо, — в последний раз предупредил Дин, надеясь, что Сэмми одумается и послушает его, как хороший мальчик. Но Сэмми только тверже сжал губы и начал разворачивать блестящую бумагу быстрее. — Сэм, вспомни, что было с Руби! Когда я говорю — не делай… лучше не делай, — использовал Дин последнюю попытку. Но младший Винчестер был слишком решительным и упрямым сучонком. Он продолжал мужественно разворачивать сюрприз, желая знать во что бы то ни стало — что же такое подарил ему Дин, и почему он потом передумал ему это дарить. Внутри обнаружился яркий и красивый набор. Розовый набор. Набор, как и опасался Сэм, из магазина интимных товаров. На яркой бархатной подложке цвета фуксии лежали, выстроившись в ряд, большие анальные пробки разных размеров, и, конечно же, анальные шарики, похожие на сумасшедшие бусы. А в дополнение шел большой и прекрасный розовый член с вибро-функцией. И вдобавок была еще какая-то странная розовая штука, похожая на огромное яйцо, которая, как Сэмми логично рассудил, тоже была предназначена для того-самого его чувствительного местечка. Хотя Сэм не представлял, как туда может такое поместиться. — Сээм… — протянул Дин немного вопросительно, не зная, как воспринимать удрученное молчание брата. — Это просто дурацкий подарок. Ерунда. Что бы ты там себе сейчас не думал и не накручивал… перестань. Просто остановись, ладно? — Да нет, всё, я больше ни о чем и не думаю, — пугающе спокойно вдруг произнес Сэм, поднимая свои удивительно красивые серо-зеленые глаза на Дина. — Мне уже всё ясно. Теперь я понял, кем ты меня считаешь. Нимфоман, так? Так вот: это не так, Дин! Ты хоть понимаешь, что единственное, что так сильно завело меня в ту злосчастную ночь — это то, что там был ты?! Что ты всё это видел, и что ты всем этим командовал! — Хотелось бы мне в это поверить, — ухмыльнулся Дин не без горечи. — Потому что лично мне показалось, что единственное, что тебя там завело, это этот масляный, как блин, Ромео с шарами-мышцами. Сэмми слегка манерно закатил глаза. — Дин, я же просто хотел, чтобы ты перестал строить из себя всеми желанного альфа-самца. Это не просто достало, это… это уже не смешно. Немало вокруг мужиков и покруче, и брутальнее тебя. — Вот спасибо, — недовольно произнес, слегка уязвленный Дин. — А что, думаешь, нет более… более сучных сучек, чем ты? Сэм молча и насмешливо смотрел на Дина своим самым гейским взглядом, словно выжидая, пока он сам поймет. И Дин чертыхнулся про себя, когда до него дошло, какого же он дал маху. Ведь более сучных сучек, чем Сэм, просто не существует! — Удачи в поисках, — ехидно с улыбочкой произнес Сэмми, понимая, что Дин все правильно сам докумекал. — Не строй из себя… — устало попросил Дин. — Что? — Вот это. Превосходного брата. Мистера Совершенство. Непобедимого Сэма. Думаешь, ты найдешь себе хоть одного «альфа-самца», который будет любить такую высокомерную и самовлюбленную задницу настолько же сильно, как я? Удачи в поисках! — О боже, Дин, — развеселился Сэм. — Ты это сказал! — Что? — Фактически признался мне в любви. — Да, а что такого? Ты не знал? — Мы же никогда этого не говорим. Особенно ты. — Это потому что мы слишком круты для таких соплей, — объяснил Дин. — Особенно я. — Наверное, очень круто быть таким крутым, — насмешливо заметил Сэм. — Да еще со вторым большим членом наперевес, пускай и силиконовым. Кстати, я этот подарок не принимаю, поэтому развлекайся с ним сам. А я пойду, пожалуй. Желаю приятно провести время. — Та-ак, Сэм… — протянул Дин, чуя опасное направление. — Ты ведь шутишь? Ты же не уйдешь от меня из-за всего этого порнушного дерьма и… из-за чего-то там еще, чего я даже не понял? — И правда, жестоко уходить от человека из-за «чего-то там, чего он даже не понял», — снова явно насмехаясь над Дином, заметил Сэм. — Нет, я серьезно. — Да успокойся, никуда я не уйду, — легко отмахнулся Сэм. — Дин, мы вместе. Навсегда. Что бы ни случилось. Запомни уже это наконец, хватит все время дергаться и ждать, что всё закончится. Дин и сам не ожидал, до чего же приятно будет просто услышать от Сэма эти слова. Вот это и был самый лучший подарок, который Сэм мог ему сделать. Вот так честно и просто сказать, что они никогда-никогда больше не расстанутся. Что их любви и отношениям ничто не угрожает. Никакая внутренняя сила, никакие внешние обстоятельства. Как же хотелось Дину в это верить. — Не закончится? — недоверчиво повторил Дин, пристально глядя на брата. — Нет, придурок. Ты просто… ты вообще ничего не понимаешь! — снова "объяснил" Сэм, не зная, как правильно это сделать, чтобы Дин наконец понял. — И я ни разу не нимфоман! — Я этого и не говорю, — быстренько согласился Дин и протянул было к Сэму руку, но тот снова ее отбил. — Дин… не сейчас. И, развернувшись, снова ушел к себе. Дин так и стоял растеряно, отмечая, что несмотря на все свои крики, громкие заявления и отказы, подарочек-то свой Сэмми все-таки взял… Взял и унес с собой к себе в свою комнату, и это не могло не наводить Дина на всякие непрошенные и абсурдные неприличные мысли. А может, и не абсурдные, ведь как-то раз он уже заставал кое-какие сцены… Нет, лучше было сейчас не вспоминать. Это принятие подарка позволяло надеяться, что в глубине души Сэму все-таки понравились те неприличные штуки. Просто так получилось, что время было самое неподходящее. Да и вообще… признавать, что ему давно хотелось получить от Дина такие вот игрушки?.. Понятно, что Сэм Винчестер никогда в жизни такого не признает. Если только сразу же после оргазма — только в такие моменты он бывал максимально расслабленный, счастливый и честный. Сэмми не подпускал к себе Дина еще целых четыре долгих дня всё в том же агрессивно-оборонительном духе, как и в то первое утро, когда Дин пытался дотронуться до него на кухне. Иногда Сэм чуть ли не отпрыгивал, стоило старшему проявить малейшее поползновение в его сторону, позволить себе даже самый невинный контакт. Дин смутно понимал его состояние и не обижался, чувствуя, что Сэму просто нужно время, чтобы хоть немного стянуться. И хотя старший всё никак не мог привыкнуть к этому новому порядку, его спасала уверенность, что это ненадолго, и больше чем на неделю сопротивления Сэма в любом случае не хватит. Всё эти дни Дин спал в их общей спальне, терпеливо ожидая, когда Сэмми будет готов к нему вернуться. Дин дочитал «Худеющего» и прочитал еще целых семь книг развлекательного характера. Но главное удовольствие ему все-таки доставляло не чтение, а предвкушение, что Сэм вот-вот войдет в эту дверь и приляжет с ним рядышком, как раньше… Но пока его что-то все не было. А Сэм спал в эти дни в своей старой комнате. Хотя «спал» — это сильно сказано, ведь ложился Сэм чуть ли не под утро и вставал довольно рано. Дин догадывался, что эта его бессонница — последствие стены, которой Сэмми отгородил себя от него. Сэму не хватало Дина, чтобы уснуть. Так же, как и самому Дину не спалось без Сэма под боком. Раньше он бы пил бессонными ночами до полной отключки, а теперь вот коротал часы более здоровыми способами. На пятую ночь, так и не дождавшись возвращения блудного Сэма, Дин вышел в три часа в главный зал. Сэмми снова одиноко и трогательно сидел за столом, уткнувшись в ноут. Как будто только и ждал там Дина, виновато притихнув. Оглянувшись на подошедшего старшего брата с какой-то тихой затаенной грустью, Сэм с надеждой вскинул свои любящие глаза, нежно глядя на него, как будто извиняясь… как будто молча прося его о чем-то. Умоляя… О чем?.. О чем это странное существо думало?.. Чего хотело от Дина?.. Казалось, что сам этот взгляд Сэма так и молит его: «Только прости меня, пожалуйста, Дин, прости за всё… Только люби меня… люби, иначе я умру, умру совсем, прямо на этом самом месте, и тебе уже не удастся вернуть меня с того света». Во всяком случае, так это выглядело со стороны, такое у Сэма было коронное выражение лица и глаз. А еще: "Выеби меня... Выеби меня, Дин, пожалуйста... Скорее... Сделай это со мной пожестче, или я умру..." Ч-черт! Дин дернул своей неисправимой башкой, пытаясь выкинуть неприличные мысли. Но это было сложно. Сэм был такой… Сэм. Такой его, такой диновский. Его сладкая, нежно любящая его сучка. — Сэм, очень поздно. Ты снова заработался. Пошли спать, — прочистив горло, прямо сказал старший. — Я… нет, я потом, — снова неуверенно залепетал что-то младшенький. — Ты иди, Дин. Я сегодня буду у себя. Дин тяжело вдохнул, набираясь терпения, и медленно выдохнул. А потом терпение его резко покинуло. — Так, всё! Знаешь, что? Ты уже достал! — решился высказаться он, набравшись смелости и духа. — Я давал тебе время, но ты опять какой-то херней страдаешь! Кончай сучиться, идем спать! Сказав это и даже не рассчитывая на послушание, Дин подошел и буквально стащил удивленного Сэма со стула, на котором он здесь давно засел, как прирос. А после этого старший еще нагнулся и подхватил своего Сэмми на руки, что было не так-то просто сделать, учитывая его габариты и вес. Как ни удивительно, но Сэмми ни разу не возмутился, а покорно сидел на ручках у Дина и ни словом не протестовал, пока тот, надрываясь, тащил своего любимого Лося в их общую спальню, прямо как охотник — долгожданный трофей. — Дин… нет!.. — лишь засуетился испуганно Сэм, видя, что Дин укладывает его на их кровать. — Да не буду я тебя трогать, — успокоил Дин. — Просто выспись здесь со мной нормально, идет? Сэм согласно кивнул, хотя при этом смотрел на Дина с заметным испугом и недоверием. Чтобы Дин, да даже не трогал его, лежа с ним в одной кровати? Что и говорить, верилось очень слабо. Но старший Винчестер уверенно улегся на свою половину, специально отодвигаясь от Сэма как можно дальше. Подальше от греха и соблазна. Чтобы еще нагляднее продемонстрировать, что он собирается именно спать, Дин начал деловито взбивать свою подушку. Не просто взбивать, а долго и тщательно, прямо, можно сказать, избивать её. — Не взбивай подушку, — мягко попросил Сэмми. — Пыль летит. — Какая пыль? Не вижу никакой пыли! — Ее не видно. А мне потом этим дышать. — Господи, какие нежности. Сэм, ты меня иногда просто убиваешь, — проворчал Дин, укладываясь, и выключил свет. В темноте прошли две долгие минуты, прежде чем раздался тихий и жалобный голос: — Диин… спой мне. — Что? — Дин зажег свет, глядя на свое чудо квадратными глазами. — Спой мне на ночь. Как в детстве, помнишь? — неловко пояснил Сэмми, совсем смутившись. Да-а… Дин пристально смотрел на младшего, испытывая очередной шок от него. Словно Сэма в ту злосчастную ночь хорошенько трахнули по голове, а не в пятую точку, как положено. Неужели Сэм серьезно воображает, что он станет ему петь, как какой-то идиот или девчонка, или законченный гей? Да, конечно, он любить петь, но только в душе или за рулем. А никак не колыбельные! И уж точно не своему двухметровому брату-переростку. Но уже в следующую минуту, продолжая пялиться на смутившегося и жалобно поглядывающего на него, невозможно милого Сэма, Дин подумал, что нашел объяснение его очередной странности. Дину показалось, что после всего того разврата с четырьмя мужиками, Сэму просто очень хочется почувствовать себя снова маленьким и невинным. А также почувствовать, что Дин его любит и любит его как всегда, а не как сочный кусок спелой плоти. Что ж, ему ведь на самом деле ничего не стоит… Надеясь, что об этом никто никогда не узнает, Дин решился исполнить такую дурацкую просьбу, если уж Сэму от этого станет наконец лучше. И не самым стройным в этот поздний час голосом запел тихонечко: — Спят усталые игрушки, книжки спят… Одеяла и подушки ждут ребят… Даже Сэмми спать ложится, чтобы ночью нам присниться… — Дин, нет, — поерзав в кровати, привередливо перебил Сэмми, чуть ли не обидевшись. — Не надо мне как всем!.. Спой мне особенную. Дин аж молча раскрыл рот, фигея от брата и его капризности всё больше и больше: — Особенную, это в смысле… — Да. Специально для меня. Придумай. Пожалуйста, Дин, я знаю, что ты можешь, — ловко подмазались сбоку щенячьи глазки, прижимаясь к Дину поближе. — Ты же очень творческий человек. У тебя всё получится, давай… Дину на миг показалось, что Сэм намеренно разводит его на такую дичь, чтобы потом опустить его и по полной высмеять: «Ты мне пел, Дин! Ха-ха, ты только что пел мне колыбельную!» Да, подобного сучества можно быть ожидать от Сэма всегда, но вряд ли сейчас — в такой непростой момент их отношений. Затем Дин еще подумал и решил, что как раз сейчас подобное издевательство от Сэма особенно вероятно. Типа, раз сам он на Новый Год сделал что-то постыдное, и до такой степени, что никак не мог прийти в себя, то теперь ждал чего-нибудь «унизительно» от Дина, чтобы уравняться и почувствовать себя хоть немного лучше. Или же это Дин проецировал с самого себя? А Сэм вовсе не такой закомплексованный, как он, и никогда таким не был? Это же чудо чудное какое-то, а не парень. Может, он просто действительно хочет, чтобы Дин ему… спел? Что ж, гадать о столь сложных вещах было излишним, потому что в любом случае, Дин мог дать ему желаемое. Чувствуя себя максимально тупо и вновь перешагивая через себя и свою гордость, Дин начал намурлыкивать прикорнувшему к нему сбоку Сэму колыбельную «специально для Сэмми»: — Глубоко в подземной норке зайка милая живет… И не любит, когда «Сэмми» кто ее зовет… Только Дину разрешает… Потому что обожает… брата своего!.. И к кому бы не сбегала… любит лишь его!.. Внимательно слушая, утыкаясь носом ему в шею, дыша в нее, Сэмми одобрительно притерся к Дину еще поближе и даже зачем-то закинул на него длинную ногу. — …И чего бы не случилось, твердо знай… Рядом с Сэмми всегда будет сладкий рай… Ты его от книжек оторви… И в постельку плавно уложи… Локоны принцессы расчеши… И сурово «спать пора» скажи. Положи ему игрушку ты на край… Только ты ему подушку не взбивай!.. задохнется он от пыли… Что бы там ни говорили… Сэмми — это кадр! — чувствуя, как Сэм слегка вздрагивает на этом сомнительном комплименте, Дин быстро исправился. — Сэмми — это дар!.. Ты его прощай… Баю-бай… Сэмми слушал, легонько кивая в такт, глубоко проникаясь этим пением, как сонатой Бетховена. И так довольненько успокаиваясь рядом с любимым Дином, чувствуя долгожданное приближение сонливости. Казалось, что если у Сэма и была очередная психологическая травма после такой бурной встречи праздника, то теперь эта травма немного залечилась. А Дин наконец расслабился с глупым, но приятным ощущением, что смог позаботиться о Сэмми. Пусть и не тогда, когда надо, и не в том, в чем было действительно надо… — Сэм… — Да? — Прости меня за то, что я тебя туда притащил, — произнес это наконец Дин, но не стал договаривать опасную мысль — «как алкоголика в бар». — Нет, это ты меня прости, — с блеском слез на глазах покаялся наконец и младший. — Конечно же, это я во всем виноват. Ты ведь не мог знать, что я… что я… такой. — Всё, стоп! Ты тоже не виноват. Это всё травка, — нашел снова на кого все свалить Дин. Раньше это была «всё Руби», или это была «всё демонская кровь», или это был «всё Люцифер», или это была «всё проклятая собака» и так далее. Дин никогда всерьез и надолго не мог принять идею того, что его Сэмми может быть в чем-то виновен сам. Другие — да, были виновны на каждом шагу по бесконечному количеству пунктов у строго судьи и прокурора Дина Винчестера. Но только не Сэмми. В конечном итоге, тот всегда оказывался полностью оправдан в глазах старшего и даже виделся им в роли неизменной жертвы. Эта была даже не братская, а типично женовья психология. Согласно которой, всегда виновата другая баба, или какая-то тварь, да даже сбитая собака, но только не любимый муж, который всегда — бедненькая жертва. Впрочем, у Сэма была примерно та же психология в отношении Дина. Виноват всегда был Кроули, или Метка, или Кас, или он сам, но только не Дин. — Ненавижу ее, — капризно протянул Сэм, имея ввиду несчастную, оклеветанную на этот раз травку. — В следующий раз не будешь косячками баловаться. Знать бы мне, какой козел его тебе предложил, я бы ему рожу на задницу натянул, — проворчал Дин. — Нет, не надо. Меня же никто не заставлял. И мне теперь жить с этим, — смиренно произнес Сэмми. — В смысле, не с этим, а с тем, что потом случилось. И ведь это было уже безо всякого участия демонов. — Ничего. Все это пройдет, — мягко шевыряясь в каштановых волосах любимого, заметил Дин. — Это все ерунда. Спи, Сэмми… Это было всего один раз. Просто ошибка, забудем об этом. Спи… И словно в очередное доказательство своей полной покорности брату, Сэмми послушно так и уснул в объятиях Дина, очаровательно прикорнув лохматой головой у него на груди. А Дин еще несколько часов не мог заснуть. Но в этот раз его переполняло не столько возбуждение, сколько бесконечная любовь и нежность к младшему. Зато утром Дина разбудил осторожный поцелуй Сэма. Сэмми хотел. Дин сразу же без лишних разговоров уложил его носиком в подушку… Младший Винчестер оказался снова достаточно стянут. Не совсем, конечно. Как вечный пассив в паре с чересчур активным топом, Сэм все еще оставался достаточно раскрытым, но приблизительно таким, каким был до той проклятой ночи расширения границ. Старший довольно присвистнул. Сэмми был идеальным для Дина даже здесь — идеальным для члена Дина. Его обожаемая сучка... — Да, извини еще за то, что назвал нимфоманом, — усмехнулся Дин, довольно, как сытый кот, разваливаясь на кровати после двух часов долгожданного секс-марафона. — Маньяк и нимфоман, — фыркнул Сэм, улыбнувшись. — Отличная из нас пара. — Эй… Я не маньяк, — осторожно заметил Дин. — Просто у тебя задница слишком соблазнительная. — Не нужно всё валить на мою задницу. — Слишком сучья задница… — Ничего подобного. — Слишком ебливая!.. Сэм вдруг испугался чего-то и сделался серьезным, заглядывая старшему в глаза. — Дин… Я не хочу больше ни с кем. Просто, чтобы ты знал. Я хочу только с тобой. — Как скажешь, — отмахнулся Дин, не то чтобы поверив, но отдавая должное неисправимой правильности трезвого Сэма. — Рад это слышать. — Дин… Ты… ты же не считаешь, что я тебе изменил? — снова раздался голос Сэма в полумраке спальни без окон. — Нет, — честно сказал Дин. — Ни разу не подумал об этом. Все ведь было с моего ведома и одобрения. И даже более того — с моей подачи… Последнее Дин произнес с заметными нотками горечи и раскаяния. — Но все-таки… Все-таки во мне были другие, — начал бормотать Сэм, лишь сейчас серьезно задумавшись об этом. — Разве это не значит… — Не было никакой измены! — раздраженно повторил Дин. — Дин… — снова заикнулся неуверенно Сэмми, — А вдруг была?.. — Я же сказал — нет! — повторил Дин, начиная терять терпение. — И не говори об этом больше! Изм… У меня от одного слова уже сердце… желудок вздрагивает. — Боже, Дин!.. — взглянул на него самым несчастным в мире щенком Сэм, неожиданно понимая. — Я тебе изменил! — Блять, нет! Тебя снова глючит, Сэм! — огрызнулся Дин. — Хватит портить прекрасное утро! — Но я не могу так, пойми. Я так ужасно виноват по всем пунктам. Ты должен наказать меня, Дин… — Не было никакой измены! — крикнул Дин, не зная, как еще это донести. — Дин… Дин, — неуверенно цепляясь за него, не отставал Сэм. — Я уверен, что была. Мы оба это видели… — Вот именно! Мы оба видели и оба участвовали! Всё честно. — Ты думаешь?.. Но не в тебе, а во мне были другие парни, и я кончал на их членах… — Сээм… — скривился Дин. — Вот видишь, как тебе плохо. Ты притворяешься, что тебе наплевать, но это совсем не так, — пустился снова лечить Дина Сэмми с умным видом. — Я знаю, я тоже раньше притворялся, что мне плевать на твои мимолетные связи. Но это самообман. Даже ничего не значащие отношения значат много, путь не для тебя, но для другого, для того, кто испытывает какие-то… — Черт, Сэм, конечно же, мне не плевать, если тебя трахнут! — перебил Дин, который ненавидел такие реально болезненные темы. — Убил бы любого, кто хотя бы тронуть посмел. Но там другое дело — там всё я сам устроил. Не в первый раз, кстати, укладываю тебя с кем-то. — Раньше были девушки, Дин, и я был сверху. Это не то. Не то же самое, как когда четыре мужика пускают по кругу ту мою часть, которую ты так ревностно любишь… — Да блять!.. Неужели нам обязательно говорить об этом? — тяжело произнес Дин, уже с самого утра устало потирая лицо ладонью. — А ты разве не хочешь прояснить всё до конца? — серьезно настаивал Сэм, заглядывая ему прямо в лицо, уже казалось, нос к носу. — Тебе не кажется, что это необходимо сделать? Пока мы не оставили эту дурацкую историю в прошлом? Потом будет поздно вскрывать загноившуюся рану. Она может уже отравить все наши чувства. Я не хочу, чтобы ты жил, храня в себе какие-то обиды и, может быть, боль… — Нет у меня никаких обид по этому поводу, — устал уже объяснять Дин. — И не может быть в такой ситуации. Но хорошо. Раз ты такой настырный, спорить бессмысленно. Давай обсуждать и разбираться. Давай выслушаем мнение третьего лица, — предложил Дин, думая, что так будет проще всего убедить Сэма в том, что он несет чушь — с помощью их верного ангела. — Спорим, что Касу со стороны виднее. — Не думаю, что он разбирается в таких вещах, — усомнился Сэм. — Кас разбирается в теории во всех вещах. Тебя ведь именно эта часть интересует? Теоретически и формально изменил ты мне или нет? Мой простой субъективный ответ "нет" тебя устраивает? Младший все еще скептически морщился. — Боже, Кас... Опять Кас. Я даже не знаю. Ладно. Если ты хочешь. Если без него никак не можешь отстоять свою точку зрения. Так, значит… у нас сейчас будет Разговор? — уточнил Сэм, затаив дыхание. — Да, — обреченно произнес Дин, стараясь собраться и не выказывать поднявшегося изнутри волнения. — Сейчас встанем. Позавтракаем. Позовем Каса. И у нас будет Разговор…