Тихо и неотвратимо

Кас сидел в большом кожаном кресле у камина с самым довольным выжидательным видом. Касу очень льстило то, что Винчестеры снова не могли решить свои проблемы без его участия и мнения. Сэм смущался и стыдился. Дин небрежно сидел за столом с пофигичным видом, словно старался показать, что эта тема его вот вообще не колышет, ибо он для себя уже всё решил. Никакой измены не было. Конец истории. Однако Дин уже с утра и вопреки своим последним обычаям присосался к стакану виски, что наглядно показывало, что он вовсе не так спокоен и уверен, как пытается это выставить. Не то чтобы Дина беспокоило — а вдруг Сэмми прав, и измена была? Может быть, он убедил себя в обратном, потому что не мог вынести эту горькую правду? Нет, не в этом было дело. Просто факт оставался фактом — Сэм позволил трахнуть себя другим мужикам… Но с его же, динова, одобрения и, будь он проклят, поощрения… И как тут прикажете во всем этом разобраться? Рехнуться можно. Все надежды только на Каса. «Взгляд с Небес, назовем его так…» — думал Дин, потягивая из стакана виски со льдом. Нельзя сказать, что Дина совсем не кривило от того, что Небесам приходится устремлять свой взгляд именно на это. Все они втроем сидели вот так и словно ждали чего-то. Пора было начинать. Пора… Пора было. Но Винчестеры медлили, тянули и не решались, так что пришлось Касу брать бразды правления в свои руки. — Сэм, — так обозначил ангел начало Разговора, взглянув на первого Винчестера, и затем перевел свой въедчивый взгляд на старшего. — Дин… — Кас, — выдохнул в ответ Дин, понимая, что вот оно — началось. Сэм быстро огляделся и снова потупил взгляд, понимая, что процесс пошел. — Мы сегодня здесь с вами собрались, чтобы ответить на один-единственный простой, но весьма острый для нас вопрос, — продолжил Кас. — Обратите внимание на облегчающие обстоятельства. Все мы, здесь присутствующие, знаем, что случилось. Мы знаем, как это случилось. И даже знаем приблизительно, почему. Мы не знаем только, как расценивать случившееся. Как невинную супружескую игру, затеянную с обоюдного согласия ради новых впечатлений? Или же, как… увы, как измену. Сэм шумно выдохнул, не в силах сдерживать собственные эмоции. — Да, Сэм, — с легкой улыбкой пригласил его Кас. — Я чувствую, что тебе не терпится высказаться. — Как измену… — со стыдом тихо произнес Сэмми себе под нос. — Извини, Сэм, не мог бы ты сказать четче? — попросил Кас. — Я считаю, что произошедшее следует расценивать, как измену, — достаточно громко и твердо повторил младший Винчестер, поднимая глаза на Дина и глядя на него с бесконечным раскаянием и сожалением. «Сэм, ну что ты… Ну, какого черта?.. Ну, не будь идиотом… Одумайся уже…» — читалось в тяжелом и страдающем ответном взгляде Дина. Сэм упрямо насупил брови и добавил с подчеркнутой жесткостью и непоколебимостью: — Технически измена однозначно была. Это факт. С этим не может спорить даже Дин. — Дин? — с интересом обратился ангел, складывая пальцы друг с другом домиком. — Тебе есть, что сказать по этому поводу? — Да, мне есть, что сказать, — прочистил огрубевшее горло Дин. — Я считаю, что не было измены. Кас глубоко и удовлетворенно вздохнул, делая про себя веселенькую заметку, что это может затянуться, как обычно, надолго. — А поподробнее ты не мог бы изложить свою точку зрения, Дин? Почему ты считаешь, что измены не было, когда совершенно ясно и очевидно, что она была? Хотя бы в техническом смысле. Дин задумался. Дин думал минуты две, не меньше, прежде, чем выдать: — Ну, я считаю, что не было измены. Сэм посмотрел на него не то, что с сочувствием, но даже и с какой-то жалостью. Однако Дин реабилитировался, продолжив свою мысль: — И, по-моему, это должно быть очевидно всем. Какая еще к черту измена? Начать хотя бы с того, что я про всё знал. — Дин… — начал было Сэм. — И не только знал, но и одобрял это. — Дин… — И принимал участие. — Дин. — Да хватит уже, Сэм, дай мне сказать! Кас и так все знает в подробностях, кроме… кроме того, что не касается нашей темы. Да, Кас, ты уже знаешь, что я не только принимал участие в этом Содоме, но и способствовал ему. Я подталкивал Сэма. Я его… — Дин запнулся на очень болезненном месте. — Да, Дин, — с нескрываемым удовольствием подталкивал его Кас, смакуя этот чудесный разговор. — Я его подготавливал, — тяжело признал Дин с глубоким раскаянием в голосе. — Да уж, какая нестандартная история, — заметил Кас. — Подготавливал своего любимого для измены и… — Сэм доверял мне, а я его подвел, — перебивая, продолжил Дин, просто не в силах остановить свою горькую исповедь. — Стоило мне перебрать чуток, а ему сильно перебрать и… Мы тут же облажались. Оба. Но не в том смысле. Никакой измены там и в помине не было. — О, Господи, да конечно же была! — не выдержал Сэм. — О чем здесь вообще можно спорить и рассуждать? Была измена, и да, Дин об этом знал, и его все устраивало в тот момент. Как и меня, — печально закончил Сэм. — То есть, ты считаешь, что измена была, но она устраивает Дина. И тебя это немного беспокоит? — проницательно спросил Кас. — И, может быть, даже... разочаровывает? — Ну… да. И да, возможно, беспокоит… — немножко по-детски надул губки Сэм. — Блять, да поймите вы, что это вообще не та тема! — возмутился Дин. — Если бы Сэм трахнулся с теми ребятами за моей спиной, то это был бы совершенно другой разговор. — То есть, ты продолжаешь настаивать на том, что не было измены? — уточнил Кас. — Именно так. — Так, ладно… Чтобы продолжить и куда-то двинуться из этого тупика, я думаю, для начала мы должны прийти к общему консенсусу — что мы понимаем под «изменой», — порешил Кас. — Потому что очевидно, что для вас двоих это немножко или даже совсем разные понятия. — Кас, серьезно? Мы сейчас будем обсуждать, что такое измена? — фыркнул Сэм. — Чужой член в заднице — вот это измена! — Сэмми… — нерешительно начал возражать Дин. — А ты не согласен? — Совершенно не согласен. Измена — это предательство! Это ложь. Это подрыв доверия. И в этом плане я больше изменил, потому что ты полагался на меня… Я тебя туда привел. Но не защитил. — Ой, да что с тобой?! — скривился Сэм. — Прекрати уже это!.. Ты во всем на свете готов себя обвинить, особенно, когда дело касается меня! — Потому что я виноват, — тихо и уверенно объяснил Дин. — Потому что я за тебя отвечал. Потому что ты… ты… — Что — я?! Не могу сам за себя отвечать?! — В тот момент — не мог. Сэм горько и отчаянно кивнул, скорее сам себе. — И это моя вина, — глянул он на Дина исподлобья. — Моя, а не твоя. — Отчасти твоя, согласен. Но потом, когда ты уже наклюкался и обкурился, и я это видел и всё понимал, ответственность целиком легла на меня. А я… черт, я думал только о том, как бы тебя трахнуть, Сэм. Вот так, — выложил Дин, ожидая самой негативной реакции, но ее не последовало. — Честно и откровенно. Что, нормально? Вы вообще меня сейчас слышали? Сэм долго смотрел на Дин, ничего не говоря, и затем совершенно неожиданно зло выплюнул: — А знаешь, нет, если честно, это не я — это тот хрен с волосами, как у Барби, виноват! Он меня выбесил. Зачем он приставал к тебе, когда видел, что ты не один?! Брови старшего весело взлетели на лоб, когда Дин в удивлении уставился на брата после его слов и поинтересовался: — В том, что ты, Сэмми, такой несносный ревнивый собственник — тоже этот хрен с волосами виноват? Чем еще этот бедняга тебя так выбесил? Он, что, поколебал твою уверенность в собственных волосах? — Так, так, прекратите это, никто не может поколебать уверенность Сэма в его волосах… Давайте не будем далеко уходить от темы, — напомнил Кас. — Если мы еще начнем выяснять, кто больше виноват в алкоголизме Сэма, то точно не выйдем из этой комнаты до завтрашнего вечера, как минимум. А вопрос сегодняшнего Разговора всего один, напоминаю: была ли измена? Сэм нервно передернул плечами, как от прошившего его озноба. — В чем дело, Сэм? — не мог не поинтересоваться ангел. — Не могу слышать это слово, — признался младший Винчестер. — Каждый раз оно прямо наждачной бумагой по душе. — Можно заменить, — предложил Дин. — Серьезно? — спросил Кас.  — А что? Мне тоже это словечко поперек горла. Да я вообще считаю, что не было никакой этой… Давай, заменяй ее, Кас. Не хочу больше ничего слышать про… эту-самую! — Хорошо, — Кас подумал пару сек. — А был ли мальчик? — Уф… — поежился Сэм. — Что не так? — Как будто мы выясняем был ли… был ли залет, — смущенно и неловко признался Сэм, краснея. — Какое у тебя бурное и нездоровое воображение, братишка, — усмехнулся Дин весьма довольно. — Лучше бы мы это обсуждали… — Дин. — Да, Сэм, я — извращенец, я в курсе. — Я снова должен заменить слово? — уточнил Кас. — А была ли… А был ли пик? — Пик был, — сразу коротко и уверенно ответил Дин. — И не один. Сэм так стонал и орал во время своих пиков, что я боялся оглохнуть… — Диин… — сгорая от стыда, возмутился Сэм. Кас закатил глаза и терпеливо и обреченно предложил следующий вариант: — А был ли баклажан? Сэм вздрогнул и испуганно уставился на ангела. — Теперь-то в чем дело? — спросил Кас. — Любимый овощ Сэма… — осторожно напомнил Дин. — А был ли нож? — конвейером продолжил Кас. Возражений не последовало. — Да, нож… нож подойдет… нож в спину… — забормотал Сэм. — Остановимся на ноже, — подтвердил Дин. — Так был ли нож? — вернулся к главному вопросу Кас. Сэм и Дин переглянулись. — Ааа… я не понял, мы уже пришли к консенсусу — что есть нож? — уточнил Дин. — Поверить не могу, что мы не знаем, что есть нож!.. — возмущенно закатил глазки Сэм. — Я уже не думаю, что мы когда-нибудь придем к этому консенсусу… — задумчиво изрек Кас. — Потому что для одного нож — это чужой член в заднице, а для другого нож — это ложь. — Я прав, — сказал Дин. — Я боюсь, что это лишь вопрос восприятия, Дин, — возразил ангел. — Сэм, возможно, чувствует… ну, не знаю… возможно, он чувствует свой зад оскверненным. — Скажи еще, чувствует оскверненной свою священную дырочку, — фыркнул Дин. — Дин! — разозлился Сэм. — Для кого еще она священная, мне интересно? — Для меня — точно, — согласился Дин. — И мы оба осквернили и ее, и тебя, и всю нашу лю… сами знаете, что. Но без ножа. Не было его. — Надо бы придумать, каким словом заменить и это вечное "лю"... — тихо сам с собой рассудил Кас, и Сэм его услышал. — А что тут думать, давайте назовем её вилкой, — презрительно проворчал Сэм, не переставая удивляться, в какой идиотизм они вечно скатываются во время Разговоров. — Тогда уж лучше тарелкой, — с воодушевлением придумал Кас. — Потому что нож режет по тарелке. — Чудесно. Наконец-то я могу спокойно сказать: Дин, у меня к тебе такая большая тарелка! — со смеющимися глазами объявил Сэм. — Да заткнитесь вы уже... — проворчал Дин, ужасно смутившись. Потому что знал, что Сэм имел в виду под "тарелкой". — По-вашему, это смешно? — Дин, а у тебя ко мне совсем нет тарелочки? — начал тут же докапываться и приставать младший Винчестер. — Даже маленькой? Даже с чайное блюдце? — Ты в курсе, какой ты сам придурок иногда? — с теплым сочувствием глядя на него, поинтересовался Дин. — И это после моего признания? — усмехнулся Сэм. — Как-то это некрасиво, Дин... Не отвечать тарелкой на тарелку... — У Дина к тебе не меньше, чем гигантская летающая тарелка, — решил поправить это дело Кас. — Это, конечно, мое мнение. Но правду от Дина мы все равно не узнаем, потому что он слишком закрытый. Посмотри — он уже готов убить нас за наши разговоры. — Пока все еще живы, предлагаю вернуться к главному вопросу, — поскорее сменил тему Дин. — И желательно закрыть его на том, что ножа не было. — Ты просто отрицаешь очевидное, — отмахнулся устало Сэм. — Тебе так легче, ты стараешься обелить меня… Нож колет тебе глаза. — Поверь, Сэмми, этот нож мне не глаза бы колол. Если бы он был, он бы заколол меня прямо в сердце. Не в первый раз… — Вот! В том-то и дело. Ты слишком его боишься, чтобы увидеть. — Хорошо, тогда скажу, что я чувствую и вижу, — не сдавался Дин. — Как все знают, много лет я ходил налево. Но это никогда не было изменой. А почему? Да потому что Сэм всегда знал. Я ничего не скрывал от него. Я всегда ему с большой точностью (с большой точностью!) докладывал: куда я иду, зачем, на сколько часов и так далее. А если не мог доложить, то рассказывал все после. Обязательно. — Сэм был прав, когда говорил, что у тебя совершенно нет личной жизни, — заметил Кас. — Так, Дин, там ведь другое совсем, — заметил Сэм. — Твои похождения не были изменой не потому, что ты о них докладывал, а я не возражал. А потому что мы тогда не были парой вообще. — Да? — удивился Дин. — А знаешь… Знаешь, сейчас это кажется так, но… Я, кажется, всегда воспринимал нас как пару. Даже тогда. Просто… не знаю почему, я просто всегда видел нас в этом ракурсе. То есть, я знал, что мы не пара, но воспринимал нас именно как пару, — объяснил Дин эту сложную материю, как смог. — Вот видишь, какое у тебя своеобразное искаженное восприятие, — заявил Сэм. — Не удивительно, что ты и сейчас воображаешь, что ножа не было, когда всем понятно, что он был. — А вот и нет, протестую. Одно из другого вовсе не следует. Юрист из тебя хреновый, Сэмми. — Протест принят, — согласился Кас. — Дин сам признается, что знал, что вы не пара, но чувствовал так, словно пара. В случае же с ножом, Дин уверенно отрицает его наличие, как таковое. — Значит, Дин совершенно утратил связь с реальностью. — Но в его словах есть своя логика и смысл. — Спасибо, Кас, — искренне поблагодарил Дин. — Итак, если мы не можем объективно определить, что есть нож, то остается только сосредоточить свое внимание на субъективных ощущениях и впечатлениях главной предположительно «пострадавшей» стороны, — решил Кас. — То есть, в данном случае, Дина. Расскажи нам, Дин — какие чувства ты испытывал в связи со случившимся? Не во время вакханалии, а после, когда уже удовлетворил свои низменные страсти и начал, что называется, приходить в себя. — Много, очень много разного всего. — Назови главное. — Мне было тошно. — Тебе было тошно, потому что ты понял, что твой «Сэмми» тебе изменил? — подтолкнул его Кас наводящим вопросом. — Вроде, как да… — Вот, всё, вопрос закрыт, — хлопнул ладонью по столу Сэм. — Дин меня накажет, и закончим на этом. — Но в то же время я понимал, что изм… то есть, простите, ножа, не было, — искренне добавил Дин. — Да что за идиотство?! — вновь не выдержал младший Винчестер. — Измена была! Измена происходила прямо на твоих глазах! А тебе посрать?! Так получается?! А ведь уже не в первый раз я такое замечаю! Ты любишь смотреть, как я тебе изменяю… — Успокойся, Сэмми, я же пытаюсь объяснить… — А я тебя все равно не понимаю. — Тогда заткнись и еще раз послушай внимательно! В том клубе я тебя ревновал, но не к той троице, а к твоему дурацкому стриптизеру. А этих… Ну, к ним я не ревновал. Потому что этих троих выбрал для тебя я. — Чего?.. — скривился Сэм. — Да, вот что главное. Я их сразу как-то увидел в этой роли и был изначально нацелен на ту групповуху, как на самый желаемый результат. Хотя я не особо надеялся. Однако, сложилось. Но, естественно, всё должно было быть в рамках, и я там следил. Если бы кто-то зашел за рамки и, допустим, поцеловал тебя… — То есть, поцелуи были запрещены? — уточнил Кас. — Мы этого не обговаривали, — надулся Сэм. — Но это подразумевалось, — подтвердил Дин. — Мы, заметь, вообще ничего не обговаривали. Не до разговоров там было. — Ага, ты только гадости всякие молол без передыха, как генератор пошлости… — Извини. Винчестеры смотрели друг на друга с раскаянием и болью. — Дин, мы должны вернуться к той ночи и твоим ощущениям, — напомнил Кас. — Да, в общем, я чувствовал себя очень плохо. — Конкретнее, — терпеливо попросил Кас. — Что еще я должен сказать? — Что еще ты испытывал в тот момент? Может быть, чувство унижения? Несправедливости? Предательства?.. — Нет, вот этого ничего точно не было. Вот, о чем я и говорю. Не было у меня таких ощущений, а значит, не было и измены. Я бы ее почувствовал, будь она. Зато был еще сильный страх. Я боялся за Сэма. За его… за его… — За его драгоценное анальное здоровье, я так понимаю? — прямо закончил Кас, по-ангельски легко отвергнув всякую цензуру, и с удовольствием напомнил. — Но у вас ведь есть я, Дин, поэтому ты мог не бояться. Сэму не грозило ничего из тех неприятных последствий, которые грозят многим беднягам, идущим по тому же нечистому пути, на который ступили вы. И ты это знал. — Да, Кас, если бы тебя не было в ближайшей доступности, сомневаюсь, что я вообще согласился бы подвергать Сэма такому опасному испытанию, — признался Дин. Сэм презрительно фыркнул, но ничего не сказал. — Только, когда я говорю, что сильно боялся за Сэма, я имею ввиду, что переживал не только за физическое состояние Сэма. — Вот как? — Да, я начал понимать, что его снова ждет... ну... глубокая травма, — рассказал Дин, вызвав этим очередное недовольство младшего. — Но он выглядел таким… счастливым и удовлетворенным, что я забеспокоился еще больше. Уж лучше бы была травма — это я мог понять. Но он так легко всё пережил и сам начал восстанавливаться… как будто… ну, прямо как… Сэм вскинул на Дина испуганный взгляд щенячьих глазок, просто убивая им Дина на месте. — Как будто ему только этого и не хватало для полного счастья, — осторожно закончил Дин. — Хм, — глубокомысленно произнес Кас, долго раздумывая. — Это немаловажный момент. Сэм, скажи, тебе именно этого не хватало для полного счастья? — Что?.. Нет… — казалось, что Сэм даже сжался за столом, словно в осаде озираясь испуганно. — Это… Это было… ужасно. Почему-то, непонятно почему, но из его уст это прозвучало совершенно неубедительно. Ни Дин, ни Кас, честно говоря, не смогли ему поверить, как бы ни хотели и как бы не старались. — Сэм, но ты ведь чувствовал себя удовлетворенным? — аккуратно начал новый допрос Кас. — Я… ну да… Да, конечно, я был… Даже больше, чем… И ты это к чему? — Скажи, Сэм, в другое время ты такого полного и глубокого удовлетворения не чувствуешь? — Кас нагло пошел напролом. — Признай, тебе мало того великолепного, но единственного члена, которым радует тебя постоянно Дин? — Что? Нет!.. Нет-нет-нет. Что за бред? — Ты мечтал о множестве больших членов внутри своего ненасытного тела? — Нет, нет! — Скажи, ты поэтому постоянно сучишь? — Что?! — Дин не удовлетворяет тебя в постели? — пёр Кас напролом, как танк. — Скажи честно, Сэм, тебе ничего за это не будет. — Кас… — это уже вырвалось испуганное и предостерегающее у Дина. — Не в обиду Дину, он — прямо секс-террорист. Но ты просто оказался настоящей бомбой. Не по зубам даже такому трахальщику. О, неспроста вас так друг у другу потянуло… — Кас, — строже предостерег Дин ангела быть поосторожнее со своими подозрительными высказываниями. — Говори, Сэм, не бойся. Любая правда в отношениях лучше лжи. — Кас, я не… — Сэм совсем растерялся под ангельским натиском. — Я не знаю, что я должен сказать. — Скажи правду. Тебе мало того, сколько Дин тебя удовлетворяет? А ведь это, скажем прямо, какое-то немыслимое количество времени и сил. Но тебе нужно больше, еще больше? Так? Тебе нужно много… Как минимум еще несколько. Как тогда с Мэг. Как это было удобно — то одержимый, то слишком пьяный… — Нет, нет… Ничего такого. Прекрати. Это всё было, как ночной кошмар... — Почему я тебе не верю? Ведь ты же мечтал об этом? О том, что тогда произошло? А потом вдруг начал ныть, когда это осуществилось? Тебя мучает совесть — в этом и есть вся проблема? Ты так настаиваешь на ноже, которого даже не было, лишь из-за того, что глубоко внутри сознаешь свою порочность и сучью ненасытную натуру! Признай, Сэм. Признай, что ты виновен, но не в реальной измене, которую устроил тебе сам Дин и тем самым ее аннулировал, а в вымышленной. Потому что ты мечтал… — Да! Да, Кас, я мечтал! И что дальше? Дин замер, уставившись на Сэма большими глазами. Конечно, ничего нового он уже как бы не узнал. Сэм уже пробалтывался про свои странные желания, включающие, кстати, и Каса. Но почему-то слышать это каждый раз было удивительным шоком для Дина. Сэм же тем временем уже начинал злиться за такие наезды ангела Каса на свою неприкосновенную персону: — А что? Это какое-то преступление? У всех есть свои фантазии… Даже у тебя, Кас, они есть, как оказалось. — Преступление это или нет — решать уже не мне и не тебе, — заключил Кас. — А Дину. Что скажешь, Дин? По поводу одного конкретного ножа мы дело закрыли, я полагаю. Но что… — Уже закрыли? — удивился Сэм. — Я что-то пропустил? — Закрыли, — прикрывая глаза, терпеливо пояснил Кас. — Ты Сэм, как всегда, пропустил ту часть, где Дин делился своими чувствами. Понимаю, что тебе это не интересно, но раз уж тут такое дело, то слушать было надо. Дин совсем не почувствовал изм… ножа. Вопрос закрыт. — И всё? — Сэм был недоволен. — Я и так знал, что Дин ничего не почувствовал… — Вот это как бы не совсем так, — мягко произнес Кас. — Дин почувствовал очень много всего. За исключением измены. — И мне от этого должно стать легче? «Сэм, мы уже знаем, что легче тебе может стать только от трех членов в заднице» — подумалось Касу, но он культурно промолчал. — Главный вопрос сегодняшнего Разговора закрыт, — повторил Кас специально для Сэма. — Нет, я все-таки не согласен… — Закрыт… — Я чувствую неопределенность. — ...Но что насчет всей ситуации в целом, Дин? — продолжил Кас, уже наученный горьким опытом, что переубедить Сэма в чем-либо, если он уперся, невозможно. — Только не говори, что она тебя не тревожит. Я вижу, что да. Дин молчал и выглядел чрезвычайно загруженным и расстроенным. — Дин, — еще раз обратился Кас. — Что-то тебя тревожит, помимо воображаемого Сэмом ножа? Что-то реальное? Дин выглядел совсем задумчивым и поникшим. Дин вскинул на Каса пьяный страдающий взгляд, и наконец на свет вышло негромкое и тяжелое признание о том, что же тревожит старшего Винчестера: — Это я виноват… В тишине Сэм выпрямился на стуле и заерзал, невольно демонстрируя свою крайнюю заинтересованность и нервозность. — Я бы поспорил, — возразил Кас. — Черт возьми, Кас, это я его так развратил! — сорвался Дин. — Вот чего я добился своими постоянными домогательствами и развратом! Развратил самого приличного парня в этом ебаном мире! — Нет никакого развращения! — возмутился Сэм, но его снова не услышали. — Но он явно не был против такого «развращения», — с нескрываемым удовольствием, заметил Кас. — Можно, конечно, это оправдать тем, что, как ты сказал — нимфомания уже имелась в некоторой легкой форме, присущей Сэму… — Я не нимфоман! И не развращенный! — продолжал Сэм пытаться докричаться до спорящих и в этот раз у него получилось. — Да что ты, Сэм, неужели ты раньше когда-нибудь мог хотя бы подумать, что тебя будут вот так иметь?! — повернулся к нему Дин. — Вчетвером, вашу мать! Вот до чего тебя я довел! И если ты этого уже не видишь, если тебе это кажется нормальным… такое влияние… — Я-то вижу, Дин! Уж представь себе, что я про себя знаю и вижу больше, чем ты со стороны. Еще кто на кого влияет… — Сэм замолчал. — И что это значит? Что ты хочешь этим сказать? — Всегда так было… Всегда, — Сэм скромненько опустил глазки. Дин молча сверлил его взглядом, но смысл этих слов как-то слишком туго доходил до него. Соскучившись, на помощь пришел Кас: — Сэм пытается тебе сказать, что он всегда втайне мечтал стать подстилкой в каком-нибудь БДСМ клубе для кучки господ-садистов. — Н-ну, нет, не так… — неуверенно спохватился Сэм. — Но, да, бывало. — Так… Ладно, — не без труда принял это Дин. — Но мы же не будем сравнивать невинные фантазии этого младенца… этого без пяти минут монаха!.. с реальным групповым изнасилованием? Да ладно вам, ребята!.. Я тут один остался с работающим мозгом? — Господи, Дин… — Сэм устало потер свое лицо ладонью, чувствуя, как сложно донести что-то до Дина в этом вопросе. — Ты ни в чем не виноват, просто уясни это. Прими на веру, если никак не можешь сам этого понять. — Никогда не был сильно верующим, — сердито отрезал Дин. — Да и вы с Касом — не боженьки. Я остаюсь при своем мнении! И отныне буду следить за собой и исправляться. Сэм, ты имеешь право на свою природную стыдливость… — На что?.. — скривился Сэм. — И вот сейчас мы узнаем наконец, как здорово Сэм умеет играть и завлекать… — тихонько процедил Кас себе под нос. — Кас, не бурчи там, — услышал его Дин. — Сэмми всегда был настоящим смущашкой. Он такой есть и таким будет. А я отныне постараюсь не слишком нарушать его личные границы. И буду учиться уважать его пассивную принимающую натуру в плане… в плане секса? Не знаю, как сказать. — Как отец семейства уважает мать своих детей, — подсказал Кас. — Да, точно, типа того. Будем более уважительными друг к другу. — И что, Дин, мы теперь сексом только в темноте и под одеялом будем заниматься? — фыркнул Сэм, начиная ржать над ним. — И только в миссионерской позе? — А что в этом плохого? Я согласен, я — за. Если, конечно, ты этого хочешь, — поправился Дин. — Не буду больше тебя ни к чему принуждать, ломать или подталкивать. — Да ты и не принуждал никогда… — Вот только не надо казаться более испорченным, чем ты есть, Сэм, — с покровительственной улыбкой пожурил его Дин. — Я ведь серьезно говорю: в интиме за тобой теперь и первое, и последнее слово. И можешь выкинуть тот гадкий подарок, который я подарил тебе на Новый год. — Не хочу ничего выкидывать… — Дин, ты меня, конечно, извини, — не мог не вмешаться с улыбкой Кас, — но, по-моему, ты куда-то не туда совсем заворачиваешь. Сэм тебе признается, что он вовсе не настолько невинен, насколько привык это демонстрировать. А ты игнорируешь его признания и ту проблему, которую он так храбро выносит перед нами, и вместо этого выдумываешь какую-то несуществующую муть и даешь Сэму нечто противоположное его новым запросам. — Каким еще запросам, черт… И какую еще проблему я игнорирую? — Причину, по которой внутри Сэма оказалось сразу четыре члена. — Вот как раз над этим я и работаю! Тебе что-то не нравится? А ты-то что предлагаешь, с-неба-рухнувший? Сэм посмеялся над тем, как удачно Дин обыграл фразу "с дуба рухнувший", которая так метко описывала типичного Каса. — Я предлагаю перестать закрывать глаза на реальное положение вещей и начать думать над реально необходимыми изменениями, — сказал Кас, игнорируя насмешку. — Но я не имею ввиду под этим, что вам нужно стать какими-то пуританами. Как раз наоборот. У Сэма, как мы выяснили с его же слов, имеются некоторые… не совсем обычные, не совсем стандартные потребности в сексе. И, по счастливому стечению обстоятельств, у вас есть всё, чтобы удовлетворить его непростые запросы, не прибегая при этом к каким-то левым сомнительным личностям, после которых в вас остается столько стыда и вины. Сэм удивленно смотрел на ангела, хлопая ресницами и совсем уже не въезжая. Дин точно так же пялился на Каса, пока его не посетило неожиданное откровение: — Тааак, я всё понял! — разоблачительно наехал Дин на их услужливого ангела. — Кас, так ты нарочно нас к этому столько вел?! Ты же просто хочешь примазаться к нам третьим! Решил залезть к нам в койку со своим ангельским «клинком»! Кас теперь загадочно молчал с таинственной улыбкой на губах, показывающей, что он отнюдь не протестует против такого поворота событий. Однако суровый и непреклонный взгляд Дина Винчестера точно также без слов говорил, что не стоит ему в этом вопросе особо на что-то рассчитывать. — Оо, — протянул удивленно Сэм, никак не ожидавший такого поворота. — Не знаю, я не уверен… Если серьезно… Мне кажется, с Касом мы будем только три часа обсуждать и выяснять, что и куда надо засовывать. Кас перевел на Сэма свой загадочный пристальный взгляд, который как бы говорил: «Ничего, я прощаю тебе, Сэм, твой «тонкий» забавный юмор». — Не переживай, Сэмми — никаких «с Касом» даже не обсуждается, — отрезал Дин. — Ясно, — легко принял это Сэм, опуская глаза. — Ну, хотя бы мы точно выяснили, что не было никакого ножа… Неожиданно прямо в этой же комнате раздались медленные аплодисменты. — Браво! Да здесь прямо собрание величайших гениев. — Кроули?! — вырвалось одновременно у всех присутствующих, изумленно уставившихся на демона, на короля ада. — Ты как сюда смог попасть?! — Ха, так я всегда легко сюда заходил, как к себе домой. Тоже мне, нашли новости… Да ладно вам, я же свой!.. Вот, кстати, присмотрел уже у вас одну комнату на всякий случай. Лучше не селите туда никого — считайте, что она забита демоном. Всю это возмутительную болтовню Кроули нес, пока Винчестеры и их ангел кидали панические взгляды друг на друга, в духе: «Кто снова оставил дверь для этого демона открытой?!», «Где и как он всегда просачивается?!» и «Как нам наконец уже обезопасить свой дом от этого пронырливого Кроули?!» — Ой, не мучайтесь так. На вас смотреть жалко, — заявил Кроули. — Я все равно буду приходить сюда, когда захочу и когда мне будет надо. — Ну, и зачем же тебе сюда может быть надо? — спросил Дин. — Как зачем? Здесь же живут мои любимые библиотекари-воины-кладоискатели… Подумать только, какая парочка — Индиана Джонс и Лара Крофт! — переводя взгляд с Дина на Сэма съязвил Кроули и добавил. — И их падший, во всех смыслах, ангел. — Нет, я — тоже Инди… — не мог не поправить Сэмми, задетый за больное место. — Когда-то, может, и был. Но, поверь мне, только не теперь. Сучка Лара! — припечатал Кроули с заметным удовольствием. — Ебут тебя во всех порнухах вдоль и поперек, по очереди и все разом. Чувствуя, что щенячество не поможет, Сэм гневно пялился на Кроули, решив добивать его своим любимым действенным методом: полнейшим молчанием и игнором Кроули. Это было то единственное, чего Кроули не переносил. Этот демон, как и большинство его сородичей, обожал ссоры, оскорбления, грызню и препирательства, но почти не мог выносить, когда его не замечают. — А ты, что, подслушивал, хрен моржовый? — наехал Дин. — Не то, чтобы мне очень хотелось, — заявил Кроули. — Я же серьезные и важные дела делаю, пока вы тут, как всегда, своей, ну просто, неебической херней страдаете. А уж этот ваш очередной охуительный треп следует высечь в мраморе на Небесах, как предостережение всем ангелам — вот что бывает, когда ангел слишком сближается с людьми. — За каким бы чертом ты сюда не пожаловал — уходи! — сурово приказал Дин, выходя вперед и позиционируя себя, как защитника этого дома и главной его драгоценности: Сэма. — Слышал? Быстро унес отсюда свою вонючую демонскую жопу, пока я не вкатил тебе клизму из святой воды! — Ой, Дин, как же сексуально. Если бы я не был уверен, что у тебя встает только на Сэма, я бы подумал, что ты со мной флиртуешь. — Съебись, тебе говорят! Из-за плеча Дина Сэм молча и надменно прожигал Кроули своим темным взглядом, полным гнева и презрения. Кас смотрел на Кроули со снисхождением и неприязнью, ожидая, когда же он наконец уйдет. И когда же этот проклятый демон поймет, что его здесь не хотят, что Винчестеры пускают к себе только Каса. Пока, правда, еще не в постель, но… скоро, возможно, пустят и в постель. Кас не терял надежды. — Запомни эти свои слова, Дин, — попросил демон. — Когда узнаешь, зачем я здесь, я хочу, чтобы ты их вспомнил. Хочу послушать, как ты будешь извиняться передо мной и признавать меня вашим лучшим другом. Вы все, запомните, как вы недружественно встретили меня! Вашего извечного спасителя и благодетеля! И если вам так не терпится поскорее выставить меня ради того, чтобы продолжить это ваше недоразумение и словесное непотребство под названием Разговор, то я вам сильно сочувствую. — Скажи лучше честно, что ты так вызывающе себя ведешь из-за того, что тебя не зовут на Разговоры, — прямо озвучил свои мысли Кас. — Можно подумать, этому кроту есть, что умное сказать, — презрительно произнес Дин. — Мне есть что сказать! — повышая голос, заметил Кроули. — Мне есть ооочень много, чего сказать. Про вас всех! И про некоторых в отдельности. Но для начала вот это. Мой сегодняшний подарок специально для вас. И особенно для Лося. Ко всеобщей новой неожиданности Кроули вывалил на стол из внутренних карманов своего черного плаща несколько смартфонов и дисков. — Чье это? — сухо спросил Дин, сложив на груди руки. — Король демонов в карманники заделался? — Типа — ха-ха, Дин. Вместо того, чтобы задавать тысячу вопросов, возьмите это и гляньте последние снятые видосы. Уже чувствуя что-то неладное, Дин, а вместе с ним и Сэм, начали подбирать со стола принесенные демоном телефоны. Кас подошел сзади, заглядывая к ним через плечи. Сэму достался телефончик с небольшой видеозаписью, на которой его затаскивает к себе на сцену стриптизер, а затем публично «имеет» в форме танца. Эта запись просто поразила Сэма в самую душу, заставляя его ужасно смутиться и почти лишиться дара речи. — Господи… — скривился Сэм после минуты просмотра своего распутного поведения. — Дин, почему ты не пристрелил меня в самом начале вот этого… этого… — Танца, — подсказал Кас, явно угарая глубоко про себя. — Сэм… — убито произнес Дин, не зная, сможет ли теперь когда-нибудь себя простить, и понимая, что бОльший прокол он допускал только, когда глупо оттолкнул от себя Сэма и этим сподвигнул его на выпуск Люца. — Сэмми… Здесь еще хуже. Дину достался телефон Бена, на котором была запись, как его малыша, его Сэмми имели сразу несколько мужиков, включая самого Дина. Когда этот ублюдок Бен мог успеть это заснять — Дин мог только догадываться. Но факт оставался фактом. Дин, который воображал, что всё там держал под своим полным контролем, упустил из виду настолько важную деталь. Сэм глянул в телефон, который держал Дин, и у него даже волосы на голове зашевелились от стыда и злости. — О… — это произнес Кас. — Я бы сказал, что у меня де-жа-вю, но в таком виде вас еще не заставал даже я. — Это еще не всё, ребятки. На дисках — записи с камер видео-наблюдения. И вот ведь чудо, что ничего из этого пока еще не оказалось в сети. А, погодите, это ведь не чудо… это Я! — хвастливо заливался Кроули, всё ещё надеясь на похвалу, восхищение и извинения. — Скажите спасибо, что у меня есть свои демоны в том прекрасном заведении. Как только мне доложили, что не кто-то там, а сам Сэм Винчестер отжигает со стриптизером, я срочно побросал все свои новогодние делишки, убрал обратно в шкаф костюм Санта-Клауса, в котором всегда так удачно покупаю детские души… Винчестеры вздрогнули и тревожно вылупились, узнав о «чудесном» новогоднем хобби короля демонов. — …и просто не смог оставаться в стороне от такого грандиозного события, как стриптиз Лося! На ваше счастье. Потому что налажали вы, как всегда, знатно. А разгребать, как всегда, пришлось мне. Как будто мне делать больше нечего! Теперь молчал не только Сэм, но и Дин. Не чтобы позлить Кроули, а просто потому что не мог найти, что тут можно сказать. Поблагодарить, извиниться? Надо бы было, но не хотелось. — Все эти носители можете оставить себе, — продолжал герой этого дня — демон Кроули. — Можете их уничтожить, а можете сохранить на память. Будет, чем себя порадовать, когда вам стукнет под девяносто и о подобных подвигах останется только вспоминать. И греть свои души этими воспоминаниями, прижимая на кушетке друг к другу свои немощные стариковские тела в вязанных свитерах. Берите-берите, не стесняйтесь, это все равно не всё. Всё важное я себе скопировал и приберег в качестве компромата. Может понадобиться. А что вы так уставились? Я же все-таки не святой, чтобы задаром на вас батрачить. — Сукин ты сын! — вот теперь Дина прорвало на речь. — Отдай нам всё, что скопировал! Это ненадежно! — «Всё»! Ну, до чего же вы наглые твари — не зря все демоны не перестают вам в этом удивляться. Вам предлагают палец — а вы забираете всю руку. Вам предлагают обоюдовыгодную сделку — а вы неожиданно предаете. Вот такие вы гады. Вот за что вас все в аду ненавидят. Может, еще и корону мою вам отдать? Не слишком ли вы зарвались? Я вам в качестве жеста доброй воли — такой подарок, а вы опять чем-то недовольны? Неблагодарные. Напомнить вам, о какой херне вы тут трепались, вместо того, чтобы задуматься о самых срочных и неотложных проблемах? — Мы говорили об очень важных вещах, хоть тебе этого не понять, — сказал Кас, воздевая глаза к потолку. — Знаю я, о каких «важных» вещах вы тут так оживленно спорили. Всё никак не могли решить, как теперь поступать с дырочкой Саманты — больше ее трахать или наоборот меньше. Вопрос вселенской важности и масштаба. Сэм густо покраснел, но так и не сказал Кроули ни единого слова, всем видом давая понять, что ни за что не осчастливит этого демона разговором со своей прекрасной и недосягаемой персоной. — Короче. Будете мне должны! — объявил Кроули. — За мою бесценную услугу, за мое беспокойство, за усилия… А еще за ваш унизительный прием! Тоже мне, определили меня в низшую касту. Сами-то на себя посмотрите. Один — ненасытный маньяк. Другой — вообще шлюхенция, каких и в аду у меня не найти. При слове «шлюхенция» лицо Дина стало каменным и даже посерело. Сэмми вздрогнул и сжался за его спиной испуганным, обиженным ребенком, глядя на Кроули глазами, полными слез, боли и тихого вопрошания пнутого сапогом щеночка: «за что?..» Кас закатил глаза, понимая, что вот это король демонов совершенно зря сказал. Злословить и выебываться этот демон мог здесь сколько угодно, но… называть Сэма перед Дином «шлюхенцией» — это уже смертный приговор. — Возьми назад свои лживые словечки, шлюха ты сортирная! — жестко потребовал Дин у Кроули, попутно забирая у Сэма демонический клинок и уже откровенно угрожая незваному гостю. — Шлюхенция, шлюхенция! — уверенно повторил Кроули, разозленный таким полным отфутболиванием. — Еще какая. Вы же, кажется, еще этот простой вопрос никак не могли решить? Три члена в заднице, четвертый во рту — и это по-вашему не шлюхенция?.. Дин замахнулся ножом, Кроули испарился, а запущенное оружие влетело в стену, глубоко застревая в ней и как бы ставя этим точку в сегодняшнем Разговоре. — Всё хорошо, Сэмми… — тут же бросился утешать Дин свою любовь. — Даже не думай слушать этого обозленного неудачника! Ты — не шлюхенция, даже и близко нет. Ты — нечто противоположное. Сэм молча, со слезами и с бесконечной благодарностью смотрел на своего любимого героя и защитника: на Дина. А далеко-далеко, в темном, душном, дешевом и полупустом баре, сгорбившись за грязной стойкой, сидел со стаканом в руке король демонов. Попивая крепкое ядреное пойло, Кроули не забывал чесать языком, изливая свою страдающую демонскую душу перед бородатым барменом, больше всего похожим на престарелую рок-звезду: — …долбанутые Винчестеры не хотят со мной дружить только потому, что я говорю правду! А она им не нравится, видите ли — глаза колет. Это я, что ли, виноват, что Лось — реально шлюхенция? Ну, ты представь: сначала у шеста напоказ спаривался, потом засунул в себя три члена, четвертый — в рот, и так кончал, не переставая. И это, вы мне хотите сказать, не шлюхенция? А эта сумасшедшая Белка носится с ним так, словно Лось — мальчик из церковного хора. Нашел себе "мальчика"! Хотя я думаю, Дин и правда в это свято верит. Смех да и только… Бармен продолжал неторопливо начищать стаканы, равнодушно поглядывая на очередного болтливого клиента. Каких только историй он здесь не выслушивал за свою длинную жизнь. — …Я им, конечно, прямо так откровенно и сказал: мол, шлюхенция, Лось — шлюхенция… И что в итоге имеем? Я их спас в очередной раз из полной жопы. Буквально. Из жопы. Из глубочайшей задницы. А они меня в очередной раз попытались убить. Причем, я реально не въезжаю — в чем смысл? Если не хотите слышать правду — для чего тогда вообще устраивать свои знаменитые Разговоры? Я был самой полезной персоной там в этот раз, но так и не удостоился ни одного доброго слова. Ни одного. От Лося вообще ни звука не удостоился, — Кроули опрокинул в себя стакан, осушая его до дна, снова подлил и снова мрачно выпил. — Винчестеры!.. Что еще тут сказать. Благодарности — ноль, беспристрастности — ноль, порядочности — ноль, справедливости — ноль, логики — ноль, эмоций — всегда море! Вот почему я так рад, что меня не приглашают на эти их проклятые Разговоры…